Традиционно главным результатом изучения литературы в школе считается освоение книг, входящих в так называемый национальный литературный канон. Чьи имена и произведения должны там быть? У каждого писателя есть свое лобби в академических и педагогических кругах; те же авторы, что при жизни претендуют на статус классиков, могут лично принять участие в борьбе за право оказаться в учебнике. Возникло даже понятие «школьный канон» — это тоже список, иерархически организованный и производный от национального литературного канона. Но если большой национальный канон формируется самими механизмами культуры, то список обязательного чтения для школьников составляется иначе. Так, на отбор конкретного произведения для школьного канона, помимо общепризнанной художественной и культурно-исторической ценности, влияет:
- возраст читателя, то есть то, кому оно адресовано (школьный канон делится по читательским группам — учебным классам);
- наглядность воплощения в нем литературных или общественных явлений, которые изучают в школе (при этом средние прямолинейные произведения могут быть куда удобнее шедевров);
- воспитательный потенциал (каким образом заложенные в тексте ценности, идеи, даже его художественные особенности могут благотворно повлиять на сознание школьника).
В СССР школьный канон стремился к неизменности и при этом постоянно менялся. Программы по литературе разных лет — 1921, 1938, 1960 и 1984 годов — отражали все происходившие в стране изменения, а также процессы в самой литературе и системе образования.
1921 год
Внимание к ученику и отсутствие жесткого регламента
Военный коммунизм постепенно закончился, и началась эпоха нэпа. Новое правительство считало образование одним из приоритетных направлений своей деятельности, но кардинально перестроить дореволюционную систему обучения не позволял начавшийся после революции кризис. Положение «О единой трудовой школе РСФСР», которое гарантировало всем право на бесплатное, совместное, внесословное и светское образование, вышло еще в октябре 1918 года, и только в 1921 году появилась первая стабилизированная программа. Она делалась для школы-девятилетки, но из-за отсутствия в стране денег на образование и общей разрухи обучение пришлось сократить до семи лет и поделить его на две ступени: третий и четвертый годы второй ступени соответствуют последним двум выпускным классам школы.
Состав программы
Список книг в основном повторяет дореволюционные гимназические программы
Количество часов
Не регламентируется
Авторы
Специалисты Государственного ученого совета (ГУСа) Наркомпроса
III год второй ступени
- Устное поэтическое творчество: лирика, старины, сказки, духовные стихи
- Старинная русская письменность: «Слово о полку Игореве», «Повесть о Юлиании Лазаревской»; повести о Ерше Ершовиче, о Горе-Злочастии, о Савве Грудцыне, о Фроле Скобееве
- Михаил Ломоносов. Лирика
- Денис Фонвизин. «Недоросль»
- Гаврила Державин. «Фелица», «Бог», «Памятник», «Евгению. Жизнь Званская»
- Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (избранные главы)
- Николай Карамзин. «Бедная Лиза», «Что нужно автору?»
- Василий Жуковский. «Теон и Эсхин», «Камоэнс», «Светлана», «Невыразимое»
- Александр Грибоедов. «Горе от ума»
- Александр Пушкин. Лирика, поэмы, «Евгений Онегин», «Борис Годунов», «Скупой рыцарь», «Моцарт и Сальери», «Повести Белкина»
- Михаил Лермонтов. Лирика, «Мцыри», «Демон», «Герой нашего времени», «Песня про купца Калашникова»
- Николай Гоголь. «Вечера на хуторе близ Диканьки», «Тарас Бульба», «Старосветские помещики», «Повесть о том, как поссорился Иван Иванович с Иваном Никифоровичем», «Шинель», «Портрет», «Ревизор», «Мертвые души»
- Алексей Кольцов, Евгений Баратынский, Федор Тютчев, Афанасий Фет, Николай Некрасов. Избранные лирические стихотворения
IV год второй ступени
В 1921 году Государственный ученый совет Наркомпроса представил в «Программах для I и II ступени семилетней единой трудовой школы» первый стабильный список после неразберихи списков пореволюционных. Работой по созданию программы по литературе руководил литературовед и лингвист Павел Сакулин, и в ней отчетливо проглядывают идеи, обсуждавшиеся в педагогической среде незадолго до революции, в частности в 1916–1917 годах на I Всероссийском съезде преподавателей русского языка и словесности. Сакулин воспроизвел в своей программе многие принципы, сформулированные на этом съезде: вариативность в обучении (четыре варианта программы вместо одного с четырьмя соответствующими списками произведений), внимание к интересам и потребностям не только учителей, но и учеников. Основу программы составляла в основном русская литературная классика XIX столетия, тогда как литература предыдущих веков, а также только зарождающаяся советская литература занимали в ней довольно скромное место.
Задача одолеть этот список целиком не ставилась — для составителей программы были куда важнее эмоциональное восприятие и самостоятельное осмысление школьниками прочитанного.
«Внимание учащихся, конечно, все время фиксируется на тексте самих произведений. Занятия ведутся индуктивным методом. Пусть учащиеся прежде узнают Рудина и Лаврецкого, а потом уже о философских настроениях русской интеллигенции, о славянофильстве и западничестве; пусть прежде сживутся с образом Базарова, а потом услышат о мыслящих реалистах шестидесятых годов. Даже биография писателя не должна бы предварять непосредственного знакомства учащихся с произведениями. В школе II ступени нет возможности стремиться к исчерпывающему изучению историко-литературных направлений. Если понадобится, пусть преподаватель исключит из предлагаемого ниже списка те или другие произведения, даже того или другого писателя. Еще раз: non multa, sed multum . И главное, в центре — сами художественные произведения» .
Литературное образование, тесно связанное с дореволюционным, вряд ли могло устроить идеологов партийного государства, в котором литература наряду с другими видами искусства должна служить пропаганде властной идеологии. К тому же программа изначально имела ограниченную сферу распространения — и потому, что в стране было мало школ II ступени (большинство выпускников I ступени пополняли ряды пролетариата или крестьянства), и потому, что во многих регионах были свои собственные образовательные программы. Уже через несколько лет она потеряла силу регулирующего документа, оставшись памятником отечественной гуманитарной и педагогической мысли.
1938 год
Учитель и учебник — единственные источники знаний
Между программами 1921 и 1938 года лежит такая же пропасть, как между революцией и последними предвоенными годами. Смелые поиски 1920-х годов в самых разных областях науки, культуры и образования постепенно сошли на нет. Теперь задачей науки, культуры и образования стало строительство сверхиндустриального и милитаризированного тоталитарного государства. В результате чисток и политических репрессий кардинально изменился и состав тех, кто руководил изменениями в образовании и культуре.
Состав программы
80 % русской классики, 20 % советской литературы
Количество часов
474 (с 1949 года — 452)
Авторы
Специалисты Управления средней школы (УСШ) Наркомпроса
8-й класс
- Устная народная поэзия (фольклор)
- Русские былины
- «Слово о полку Игореве»
- Михаил Ломоносов. «Ода на день восшествия на престол императрицы Елисаветы Петровны», «Разговор с Анакреоном»
- Гаврила Державин. «Фелица», «Приглашение к обеду», «Памятник»
- Денис Фонвизин. «Недоросль»
- Александр Радищев. «Путешествие из Петербурга в Москву» (отрывки)
- Николай Карамзин. «Бедная Лиза»
- Василий Жуковский. «Светлана», «Теон и Эсхин», «Лесной царь», «Море», «Я музу юную, бывало…»
- Кондратий Рылеев. «К временщику», «Гражданин», «Ах, тошно мне…»
- Александр Грибоедов. «Горе от ума»
- Жан-Батист Мольер. «Мещанин во дворянстве»
- Александр Пушкин. Лирика, оды, «Цыганы», «Евгений Онегин»
- Виссарион Белинский. «Сочинения Александра Пушкина»
- Джордж Гордон Байрон. «Паломничество Чайльд-Гарольда» (отрывки)
- Михаил Лермонтов. Лирика, «Герой нашего времени»
9-й класс
10-й класс
К 1923–1925 годам литература как предмет исчезла из учебных планов, растворившись в обществоведении. Теперь литературные произведения использовались в качестве иллюстраций к изучению общественно-политических процессов и явлений, чтобы воспитать подрастающее поколение в коммунистическом духе. Впрочем, во второй половине 1920-х годов литература вернулась в сетку предметов — значительно обновленной. Следующие пятнадцать лет программы будут шлифовать, добавляя произведения советской литературы.
К 1927 году ГУС выпустил комплект стабилизированных, то есть неизменных в ближайшие четыре года программ. У учителя все меньше прав заменять одни произведения другими. Все больше внимания уделяется «общественным идеологиям» — прежде всего революционным идеям и их отражению в литературе прошлого и настоящего. Половина девятого, выпускного класса школы-девятилетки была отдана молодой советской литературе, только справившей свой десятилетний юбилей: рядом с Горьким, Блоком и Маяковским имена Константина Федина, Владимира Лидина, Леонида Леонова, Александра Неверова, Лидии Сейфуллиной, Всеволода Иванова, Федора Гладкова, Александра Малышкина, Дмитрия Фурманова, Александра Фадеева, большинство из которых сегодня известны разве что старшему поколению и специалистам. Программа обстоятельно излагала, как трактовать и под каким углом рассматривать то или иное произведение, отсылая за правильным мнением к марксистской критике.
В 1931 году был подготовлен проект другой стабилизированной программы, еще более идеологически выверенной. Однако сами тридцатые годы с их потрясениями и постоянным авралом, чисткой элит и перестройкой всех начал, на которых держались и государство, и общество, не позволяли программам устояться: за это время сменилось целых три поколения школьных учебников. Стабильность наступила лишь в 1938–1939 годах, когда наконец была подготовлена программа, без особых изменений продержавшаяся до хрущевской оттепели, а в основном своем ядре — и до сегодняшнего времени. Утверждение этой программы сопровождалось пресечением любых попыток экспериментировать с организацией учебного процесса: после признанных неудачными опытов с внедрением американского метода, когда учитель должен был не столько давать новые знания, сколько организовывать самостоятельную деятельность учеников по их добыче и применению на практике, система вернулась к традиционной, известной с дореволюционных времен классно-урочной форме, где учитель и учебник — основные источники знаний. Закрепление этих знаний осуществлялось по учебнику — единому для всех школьников. Учебник следовало читать и конспектировать, а полученные знания воспроизводить максимально близко к тексту. Программа жестко регламентировала даже количество часов, отводимых на ту или иную тему, причем это время предполагало не подробную работу с текстом, но получение, заучивание и воспроизведение готовых знаний о тексте без особой рефлексии над прочитанным. Важнейшее значение в программе придавалось заучиванию наизусть художественных произведений и их фрагментов, перечень которых был также жестко определен.
На совещании, посвященном преподаванию литературы в средней школе, 2 марта 1940 года известный педагог и учитель литературы Семен Гуревич высказал большие опасения по поводу нового подхода:
«Прежде всего одна большая неприятность у нас в преподавании литературы — это то, что преподавание стало трафаретом… Трафарет невероятный. Если выкинуть фамилию и начать рассказывать о Пушкине, о Гоголе, о Гончарове, Некрасове и т. д., то все они народные, все они хорошие и гуманные.Кем-то пущенное слово „изнародование“ литературы заняло такое место в преподавании литературы, как несколько лет тому назад занимали эти социологические определения… Если несколько лет назад ребята выходили из школы с мнением, что Некрасов — это кающийся дворянин, Толстой — это философствующий либерал и т. д., то сейчас все писатели — такие изумительные люди, с кристальными характерами, с замечательными произведениями, которые только и мечтали, что о социальной революции».
В конце 1930-х годов общий список курса литературы более чем на две трети совпадал со списком 1921 года . В основе все так же были произведения русской классики, но главная задача этих произведений была переосмыслена: им предписывалось рассказать о «свинцовых мерзостях жизни» при царизме и вызревании революционных настроений в обществе. О том же, к чему привели эти настроения и каковы успехи построения нового государства рабочих и крестьян, повествовала молодая советская литература.
Отбор произведений определялся не только их безусловными художественными достоинствами, но и способностью встроиться в логику советской концепции литературного развития Нового и Новейшего времени, отражающей поступательное движение страны к революции, построению социализма и коммунизма. В 1934 году школьное образование стало десятилетним и историко-литературный курс занимал уже три года вместо двух. Перед произведениями фольклора, русской и советской литературы стояла еще одна важная воспитательная задача — давать образцы подлинного героизма, боевого или трудового, на которые могли бы равняться юные читатели.
«Показать величие русской классической литературы, воспитавшей многие поколения революционных борцов, огромное принципиальное отличие и морально-политическую высоту советской литературы, научить учащихся разбираться в основных этапах литературного развития без упрощенства, без схематизма — такова историко-литературная задача курса VIII–X классов средней школы».
Фото: Школьницы в музее-заповеднике Пушкина «Болдино». 1965 год
© Жиганов Николай / Фотохроника ТАСС
Читать далее.
Комментарии:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв