В ноябре 1941 года, когда немецкие войска уже приближались к Москве, в газете «Красная Москва» появился очерк о стрелковой дивизии, бойцы которой совершили подвиг, уничтожив в ходе ожесточённого боя 18 вражеских танков. Это были те самые 28 панфиловцев, которые «погибли все до одного, но врага не пропустили», и которые на долгие годы вошли в пантеон советских героев.

Именно с легендой о панфиловцах связана знаменитая фраза политрука Клочкова «Велика Россия, а отступать некуда — позади Москва!», включённая во все советские учебники по истории. Однако последние исторические разыскания показали, что история о панфиловцах не имеет отношения к действительности. Это лишь легенда — действенный, но выдуманный пример горячего патриотизма и воинского мужества.

Впервые сомнения в достоверности легенды были высказаны в 1966 году на страницах «Нового мира», после чего Леонид Брежнев назвал эту публикацию «клеветой на героическую историю нашей партии и нашего народа». Несколько дней назад сегодняшний министр культуры Владимир Мединский сделал почти аналогичное по смыслу, но более красноречивое утверждение:

Моё глубочайшее убеждение заключается в том, что даже если бы эта история была выдумана от начала и до конца, даже если бы не было Панфилова, даже если бы не было ничего — это святая легенда, к которой просто нельзя прикасаться.
— Владимир Мединскийминистр культуры РФ

Затем министр добавил, что, по его мнению, «люди, которые это делают, мрази конченые», а сама эта история «по меркам исторических легенд, абсолютно правдивая» и находится в череде таких подвигов, как история о 300 спартанцах. Кстати, кроме спартанцев в битве при Фермопилах сражались греки из других городов-государств, а также слуги-илоты (которые считались не совсем людьми).

Пока общественность в очередной раз сетовала на цинизм и лживость официальной власти, некоторые вспоминали Платона с его «Государством». Логика греческого философа в этом трактате повторяет логику нашего министра культуры. Чтобы приносить пользу и гражданам, и государству, правители должны распространять благотворные мифы — вымыслы, которые сделали бы всех жителей государства братьями, а также заставили бы каждого смириться со своей долей.

Ты не понимаешь, что малым детям мы сперва рассказываем мифы? Это, вообще говоря, ложь, но есть в них и истина. <...> Уж кому-кому, а правителям государства надлежит применять ложь как против неприятеля, так и ради своих граждан — для пользы своего государства, но всем остальным к ней нельзя прибегать.
— Платониз диалога «Государство»

Легенда о панфиловцах вымышлена, но служит благополучию общества, значит, трогать её нельзя, даже если ради этого приходится идти против объективной истины. Если такая позиция кажется вам возмутительной, попробуйте подумать о других мифах, куда более могущественных. Например, о правах человека (правильнее было бы называть их «социальными конструктами»).

В самом деле, ничто в реальном и объективном мире не говорит нам о том, что «каждый человек обладает равными и неотчуждаемыми правами»: эта информация не записана у нас в ДНК, не скрыта где-то во внутренних органах и не заложена во врождённые механизмы поведения. Человечество легко обходилось без «прав человека» почти всю свою историю.

Эта концепция выдумана, но чрезвычайно полезна, и большинство цивилизованных обществ не готово от неё отказаться.

Такие концепции нельзя назвать объективными или субъективными — они интерсубъективны, т. е. возникают и поддерживаются в социальном взаимодействии. Всемогущий Бог, сила денежных знаков, любовь к родине, понятие нации — всё это социальные конструкты; истории, которые мы сами себе рассказываем. Эти истории могут приносить мир и процветание, а могут вести к войнам и раздорам.

Вся человеческая культура базируется на таких выдуманных историях. Чем могущественнее история, тем больше людей она может заставить в себя поверить, и тем значительнее её последствия. Многие поколения европейцев верили в историю о божественном откровении и христианской любви, недавно им на смену пришла вера в демократию и права человека. С последствиями христианства — от расцвета культуры до крестовых походов и инквизиции — мы уже хорошо знакомы, более свежие мифы ещё не до конца нашли своё место в истории.

Вольтер — ярый борец с клерикалами — как-то сказал: «Бога нет, но этого не должны знать мои лакей и жена, так как я не хочу, чтобы мой лакей меня зарезал, а жена вышла из послушания».

Источник: wikimedia.org

Широко известно высказывание «биология разрешает, запрещает культура». Невозможно ответить на вопрос «что такое человек» вообще, речь может идти только о человеке в рамках конкретной культуры. Представления о том, что значит быть человеком и жить по-человечески — не биологического, а социального происхождения. Биологическая основа у нас общая, но обходимся мы с ней по-разному. Для кого-то многожёнство — это норма, а для кого-то другого — один из смертных грехов.

Именно наша невероятная способность придумывать и распространять свои верования среди других людей стала главной причиной взлёта Homo sapiens и нашего превосходства над всеми другими организмами. Эта мысль неоднократно подчёркивается в книге Юваль Харари «Sapiens. Краткая история человечества» — наиболее важном научно-популярном произведении из вышедших за последние годы.

По анатомическому строению мы не так уж сильно отличаемся от шимпанзе. Но вы никогда не убедите обезьяну продать вам несколько бананов за горстку ракушек и не заставите её поверить в адские муки, которые ожидают грешных шимпанзе после смерти. Человек же поверит и в более абсурдные истории, если с ним эту веру разделяют другие. Возможно, это прозвучит несколько провокационно, но способность к коллективному умопомешательству — это главное, что делает нас людьми.

Если в нечто воображаемое верите не только вы, но и все представители вашего племени, выдумка начинает обладать вполне реальной и принудительной силой. Именно об этом говорит знаменитая социологическая «Теорема Томаса»: «Если ситуация мыслится как реальная, то она реальна по своим последствиям».

Неважно, насколько абстрактна вера в денежные знаки или права человека. В реальности этой веры вы сможете легко убедиться, зайдя в ближайший магазин или зал суда. Продукты нашего воображения воплощаются в банках, промышленных организациях, государственных комитетах, фиксируются в газетах и учебниках и передаются следующему поколению. Одна вера сменяется другой, но обойтись без воображаемого порядка ни один человек не может.

Далее на Newtonew.