Как бизнесмены крадут технологии у ученых, будут ли плагиаторов поддерживать государственными грантами и почему взаимодействие предпринимателей и ученых в России сложно налаживать, специально для Indicator.Ru рассказывает кандидат юридических наук Юлия Величинская.

Российские ученые тратят много времени на поиски средств на исследования. Часто они обращаются в различные фонды (государственные и частные), которые созданы специально для инвестирования в актуальные и перспективные научные идеи, или подают заявки на субсидии в рамках федеральных целевых программ. В обоих случаях необходимо пройти конкурсный отбор. К сожалению, практика показывает несовершенство такой системы.

Закон без порядка

В соответствии с российским законодательством* научные и образовательные организации вправе создавать малые инновационные предприятия и привлекать для финансирования своих разработок бизнес-партнеров. Однако этот способ не так-то прост.

Во-первых, к моменту создания фирмы у ученого должны быть уже готовые научные разработки, причем юридически оформленные (как правило, речь идет о наличии патента на полезную модель или изобретение). Во-вторых, это подходит не для каждого научного направления. В-третьих, предприниматели в нашей стране неохотно вкладывают деньги в проекты, прибыльность которых под вопросом, ведь вложение в малые инновационные предприятия — довольно рискованный шаг. В-четвертых, наше общество в экономическом плане очень консервативно: бизнесмены часто не понимают, как важно инвестировать в инновации.

Поэтому единственным реальным источником финансирования для науки сейчас остаются гранты специальных фондов либо субсидии по федеральным целевым программам. Последний вариант, с учетом строгой тематической направленности госпрограмм, менее популярен.

В законе о науке подчеркивается, что гранты выдаются только по итогам конкурсного отбора, а то, кто максимально соответствует требованиям конкурса и, следовательно, заслуживает грант, решают экспертные органы. Соискатели, в свою очередь, должны отчитываться о результатах, которых они достигли благодаря финансовой поддержке фонда.

На деле грант или субсидия не всегда достаются наиболее конкурентоспособным и перспективным проектам. Стремясь получить грант, некоторые организации (нередко — высшие учебные заведения) подают заявку на участие в конкурсе, подробно расписывают планы и ожидаемые результаты. Однако при этом у них нет ни квалифицированных работников, чтобы реально выполнить заявку, ни наработок в описываемой сфере. Самое главное: они просто не собираются самостоятельно делать то, что впоследствии намерены представить в виде собственных научных достижений. «Черная работа» отдается на теневой аутсорсинг тем, у кого есть знания и ресурсы. Вопросы «откатов» из средств полученного гранта остаются за кадром; в отличие от результатов, представленных в отчете по гранту, наука не может развиваться фиктивно.

Еще хуже другое: при таких жульнических схемах в выигрышной ситуации оказывается даже большее количество участников, чем в том случае, когда группа ученых честно делает свою работу. Грантополучатели довольны: им достался долгожданный кусок денежного пирога, который, как правило, действительно жизненно необходим. Фактический исполнитель заявки тоже наверняка не обижен. Фонд — это правовая конструкция, которая консолидирует деньги, и психологическая травма от закулисных манипуляций грантополучателей ему не грозит. То же самое можно сказать и о государстве. Ну, а финансы, которые фонд или непосредственно государство выделили на этот научный проект, полностью себя оправдали: поставленные цели и задачи формально достигнуты, отчет представлен.

Такая схема может быть упрощена до грубости: к примеру, когда непосредственный исполнитель гранта даже не подозревает, что является таковым. Он занимается собственной научной деятельностью, методично создает, совершенствует и внедряет... А потом вдруг обнаруживается, что некто присвоил себе его научные достижения и использовал их в корыстных целях: уже существующие научные результаты выдал за свои, получил грант и представил в виде отчетности.

Как и зачем измерять уровень лактата

В одной из подобных историй главными действующими лицами стали профессор химического факультета МГУ имени М.В. Ломоносова Аркадий Карякин, член Европейской академии наук, единственный в России ученый, избранный почетным членом Международного электрохимического общества, и некая группа компаний «Традиция», занимающаяся, в том числе, проектами в области медицинских разработок.

Лаборатория профессора Карякина с середины 90-х годов — один из мировых лидеров в области разработки биосенсоров, которые позволили неинвазивно определять уровень лактата у человека. Лактат — это продукт метаболизма глюкозы, его количество показывает, насколько организм насыщен кислородом. При этом уникальность неинвазивного метода в том, что с помощью специальных биосенсоров можно эффективно и точно выявить уровень лактата без забора крови и повреждения кожи.

Такие биосенсоры особенно важны для спортсменов: серьезные физические нагрузки часто приводят к длительной нехватке кислорода (гипоксии), и, чтобы в органах и тканях не происходили необратимые изменения, уровень лактата необходимо постоянно контролировать.

Кроме того, поскольку гипоксия может свидетельствовать о самых разных патологиях (дыхательная недостаточность, анемия, отравление угарным газом и т. д.), «целевая аудитория» создаваемых под руководством Аркадия Карякина биосенсоров расширяется до медиков практически любого профиля. Это значит, что речь идет не только о новом слове в аналитической химии, но и об инновационном проекте, который может изменить традиционные подходы в медицине, в первую очередь спортивной.

В рамках этого направления ученый и его команда с 1995 года опубликовали десятки статей в ведущих отечественных и зарубежных научных журналах. Мировое научное сообщество уже на протяжении 20 лет знакомо с концепцией создаваемых лабораторией Карякина биосенсоров и признает его научный приоритет. Биосенсоры продаются по всему миру, распространением приборов занимается ООО «Русенс» — малое предприятие, которое профессор создал на базе университета.

Тем не менее, вопреки принципам научной этики и требованиям законодательства Российской Федерации, произошло то, отчего фундаментальные исследования такого уровня, казалось бы, застрахованы: лаборатория Карякина столкнулась с грубым неприкрытым плагиатом. Чтобы получить грант, соискатели «заимствовали» и выдали за собственные научные достижения и саму идею, и обоснование неинвазивного метода.

Читать далее.