«Меланхолическая женщина»: история образа

0   56   0

История. Исторические науки
18 марта 13:00


58cd30fa5f1be71c53420d51

Историк философии Павел Соколов об античной теории гуморов, меланхолическом темпераменте и гоббсовом естественном состоянии.

В XVI–XVII столетиях в литературе и искусстве существовал топос меланхолической женщины. Женская природа воспринималась в духе гиппократово-галеновской античной теории гуморов. Согласно этой теории, человеческий темперамент определяется соотношением четырех основных жидкостей: флегмы, крови, черной и желтой желчи. У женщины преобладает черная желчь, и это сказывается на ее характере: ограничивает способности ― как интеллектуальные, так и политические (если же у женщины, скажем, холерический темперамент, это может серьезно угрожать ее здоровью — у неаполитанского философа Джамбаттисты Вико есть специальная надгробная речь, в которой он рассматривает подобный случай, завершившийся летальным исходом).

Меланхолический темперамент — заторможенный, холодный и малоподвижный — препятствует решительности и мужественности в принятии важных решений. Из этого многие авторы делали вывод о том, что женщина не может обладать самостоятельной политической ролью, а должна быть подчинена власти мужчины. С одной стороны, меланхолия — это женское свойство, а с другой (об этом писал еще автор псевдоаристотелевых «Проблем») — характеристика ученого сословия: ученые, как это с особенной убедительностью продемонстрировал Марсилио Фичино в сочинении «О здоровье ученых», тоже меланхолики. Меланхолию исследовали не только историки медицины и археологи суеверий, но и историки искусства. Особое место проблематике меланхолии отводится в иконологии ― исследовательском направлении, которое рассматривает связь между произведением искусства и интеллектуальным контекстом, в котором оно зарождается — достаточно вспомнить знаменитый анализ «Меланхолии I» Дюрера у Аби Варбурга и наследников его метода Фрица Заксля и Эрвина Панофского. С середины 1980-х годов много исследований, посвященных исследованию меланхолии, создавалось в русле гендерных штудий.

Своего рода амплификацию — расширение — топоса «меланхолической женщины» мы можем найти у Питера де ла Кура, нидерландского автора середины XVII века. В своем сочинении «Политические рассуждения в шести книгах» (1662) де ла Кур пытался объяснить, что такое гоббсово естественное состояние, почему природа людей такова, что они вынуждены из дополитического состояния приходить через общественный договор к состоянию политическому.

Чтобы заполнить лакуну в логическом эксперименте Гоббса и пролить свет на истоки бедственного положения человеческого рода, де ла Кур предлагает обратиться к обстоятельствам зачатия и условиям протекания беременности. Де ла Кур считал, что все женщины в момент соития испытывают целый ряд негативных аффектов: «печаль, страх, ужас и ярость, а равно и другие противоестественные страсти». Это приводит к своего рода пренатальной патологии плода: на нем остаются «отпечатки». Их воздействие и делает человеческую природу ущербной, поэтому возникает необходимость в ее воспитании.

Разумеется, идею о влиянии испытываемых матерью аффектов на телесный состав и темперамент эмбриона нельзя считать оригинальной. Достаточно вспомнить известное место из «Анатомии меланхолии» Роберта Бёртона: «Если женщина предается излишне печальным и тягостным размышлениям, гневу, своенравию, недовольству и меланхолии — не только в момент зачатия, но и в тот период, когда она носит ребенка во чреве своем (см. Фернель «О патологиях» 1.1, 11), — то сын ее испытает те же аффекты. Еще хуже, как добавляет Лемний, I. 4. гл. 7, если она чрезмерно скорбит, унывает, чем-то напугана, увидела или услышала нечто ужасное, что вызвало у нее страх, — в этом случае она подвергает опасности свое дитя и искажает его темперамент. Ведь капризное воображение женщины оказывает непосредственное воздействие на ее ребенка и, как показывает Баттиста Порта, Небесная Физиология 1. 5. гл. 2, оставляет на нем свой отпечаток (mark)». Оригинально в интерпретации де ла Кура то, что он превращает патологию в норму, так как говорит, что всегда и всякое зачатие сопровождается аффектами и именно это делает естественное состояние неизбежным.

«Эмбриологический аргумент» де ла Кура показателен для одной из главных тенденций в барочной политике, которую можно определить как попытку найти метод воздействия на промежуточную сферу между ментальным и телесным, «вещью протяженной» и «вещью мыслящей». Считалось, что именно в этой промежуточной сфере (Джамбаттиста Вико, например, называет ее animus) находится человеческая воля («начало произвольных движений»), поэтому на эту сферу нужно воздействовать, чтобы задать человеческим действиям верное направление. Иными словами, на человека должно оказываться не чисто телесное давление, то есть медицина, и не чисто интеллектуальное — наука, а воздействие должно быть риторическим (именно поэтому он много внимания уделяет дидактическому и терапевтическому эффекту эмблем), одновременно меняющим тело и ум, ― только это сможет исправить родовые дефекты. Тем самым де ла Кур возвращается к галеновской идее терапии страстей, делая медицину неотъемлемой частью этико-политической дисциплины, а медицинские образы в его сочинениях оказываются чем-то большим, чем просто избитой метафорой.

Павел Соколов

кандидат философских наук, стажер-исследователь ИГИТИ, преподаватель кафедры Истории философии факультета философии НИУ ВШЭ

Фото: «Меланхолия», Ларс фон Триер // imdb.com


Автор: Павел Соколов

Источник: postnauka.ru


0



Для лиц старше 18 лет