Случай Гаити и Доминиканской Республики стал широко известен благодаря популяризатору науки Джареду Даймонду. В своей книге «Коллапс: Почему одни общества приходят к процветанию, а другие — к гибели» он по сути причислил Доминиканскую Республику к первым, а Республику Гаити — ко вторым. С такой оценкой согласны и другие специалисты. Момент, когда произошло это «великое расхождение», тоже многим кажется однозначным: в 1967 году доминиканский президент Хоакин Балагер ввел запрет на вырубку лесов, тогда как в Гаити по-прежнему активно использовали древесный уголь. Результат можно наблюдать на фото со спутника: в Доминикане по состоянию на 2005 год лесом покрыто 28 процентов территории, а в Гаити — всего один процент. Но ответ на главный вопрос — как получилось, что две столь близкие страны так по-разному распорядились лесными богатствами и точно ли этим обусловлена разница в их развитии, — далек от прозрачности.

Тупик Гаити

Ситуацию, в которой сегодня оказалась Республика Гаити, специалисты часто называют тупиком. На западной половине острова, который Гаити делит с Доминиканской Республикой, чуть больше гор и чуть меньше пригодных для сельского хозяйства земель. Жители Гаити постоянно вырубают леса как «в силу бедности» — чтобы выручить хоть какие-то деньги на черном рынке древесины, так и «ради перспективы» — физического увеличения площади сельскохозяйственных земель. В результате почва подвергается эрозии и теряет плодородность, урожаи сельскохозяйственных культур падают. Дальше снова вырубается лес, почва снова подвергается эрозии — и так по кругу. К этому стоит добавить постоянно растущее давление, связанное с приростом населения, и привычку жителей Гаити использовать для приготовления пищи древесный уголь, получаемый, опять-таки, при вырубке леса.

Нельзя сказать, что современные жители Гаити не понимают, к чему приводят их личные «лесозаготовки». Многочисленные гуманитарные миссии на острове и государственные медиа в деталях рассказали каждому жителю страны, почему природа на острове находится на грани коллапса и зачем им нужны леса. Но гаитянцы попали в хорошо известную экономистам ловушку, которая связана с коллективным пользованием общественным благом и известна под названием «трагедия общин». Большой социальной группе сложно договориться о соблюдении правил, касающихся ресурсов, которые находятся в свободном пользовании, поскольку сиюминутные потребности каждого превышают потенциальную выгоду для всех в будущем. Как доказала нобелевский лауреат по экономике Элинор Остром, выход из «трагедии общин» возможен лишь путем формирования сложных общественных институтов, которые создают стимулы для самоограничения эгоистического поведения, но не запрещают его совсем. Правда, сейчас гаитянским лесам и такие институты уже не помогут — леса практически уничтожены и самостоятельно уже едва ли возродятся.

Эту картину можно дополнить еще одним нюансом — то ли самая, то ли одна из самых бедных стран мира, Гаити, по данным геологов, обладает потенциально огромными запасами нефти — в некоторых местах нефтегазовое сырье проступает на поверхности земли. В то время как для других богатых углеводородами стран актуальны вопросы преодоления «нефтяной ловушки» и поиска альтернативных путей развития, Гаити попросту не разрабатывает этот ресурс.

Попыток объяснить, что именно пошло не так и почему развитие Республики Гаити зашло в тупик, за последние несколько десятков лет было предпринято множество. Экономисты, социологи, географы и политологи пытались и пытаются найти причины произошедшего. Версий довольно много. От ландшафтно-климатических — на территории восточного соседа Гаити, Доминиканской Республики, расположена высокая горная цепь, которая, с одной стороны, питает реки, утекающие на восток, а с другой — тормозит осадки, в результате не достигающие западной части острова. До исторических — ученые, в том числе Джаред Даймонд, обращаются к прошлому Гаити, последние пять веков которого включают в себя длительный период колониальной зависимости и рабства. Но все это не позволяет однозначно объяснить, почему Доминикана вырвалась вперед, а Республика Гаити оказалась в тупике.

Один остров, две страны

Остров Гаити был открыт Христофором Колумбом в 1492 году, после чего местное население было практически полностью истреблено. Покончив с аборигенами и имеющимися на острове запасами золота, в начале XVI века колонизаторы начали ввозить на Гаити рабов из Африки и возделывать их усилиями плантации сахарного тростника. В 1677 году в западной части острова, которую сейчас занимает Республика Гаити, обосновались французы. Восточная же часть, будущая территория Доминиканской Республики, по-прежнему оставалась за испанцами. Затем, воспользовавшись ослаблением Франции после революции, рабы в западной части острова провели серию успешных восстаний и в 1804 году провозгласили независимость. Судьба же восточной части долго оставалась неопределенной — ее обитатели то призывали Испанию активнее принимать участие в их делах, то становились объектом аннексии со стороны соседнего Гаити, и независимость там окончательно установилась лишь в 1865 году.

Логично было бы предположить, что в этой рано вырванной независимости и кроется причина всех бед Гаити, тогда как Доминикана сумела воспользоваться какими-то преимуществами более продолжительного нахождения в статусе колонии. Однако, как показывает дальнейшая история двух государств, сам по себе этот факт едва ли имел особое значение. Во всяком случае, не для политической истории. С 1843 по 1915 год в Гаити сменилось 22 президента, из которых 21 был убит. В аналогичный период с 1844 по 1930 год Доминикана пережила 30 революций и 50 президентов. И в той, и в другой стране в итоге к власти пришли диктаторы, сумевшие удерживать ее в течение десятилетий.

В этот момент к дискуссии присоединяются политологи. Возможно, все дело было в разнице отношений двух республик с Соединенными Штатами, — на таком объяснении настаивал политолог Эрик Руорда. По его мнению, более теплые отношения американской администрации с диктатором Доминиканы, основанные на «политике добрососедства», сдерживали уровень коррупции и репрессий в стране. В свою очередь, Республика Гаити поддержкой США не пользовалась, и потому диктаторский разгул там никто не ограничивал. Но более поздние исследователи спорят с этим тезисом (да и сам Руорда, похоже, под конец перестает в него верить) — как только на востоке острова начинались масштабные этнические чистки, «политика добрососедства» сходила на нет, но это не мешало доминиканским диктаторам выживать, эксплуатируя зловещий образ «американского империализма».

Свой ответ о причинах расхождения пытались дать и социологи Лоренс Харрисон и Самуэль Хантингтон, инициаторы и авторы проекта «Culture Matters». Они обратились к культуре двух стран и предположили, что жители Республики Гаити, потомки вывезенных из Африки рабов, до сих пор находятся под сильным влиянием системы верований вуду, которая учит, что любое планирование жизни бессмысленно, поскольку нити управления ею находятся в руках капризных духов, договориться с которыми могут только жрецы. Такое ощущение собственной беспомощности, считает Хантингтон, противоречит не только выстраиванию демократических ценностей, но и любому прогрессу вообще. Правда, сторонники этой точки зрения не объясняют, почему те же самые бывшие рабы из Доминиканы сумели преодолеть религиозный фатализм предков.

Но даже если оставить в стороне это слегка абсурдное объяснение, действительно в Гаити и Доминиканской республике сформировались два принципиально разных общества. Общество бывших рабов, расправившись с белым населением, законодательно запретило иностранцам владеть землей и влиять посредством инвестиций на производства, чем с самого начала оттолкнуло от себя потенциальных европейских инвесторов. Напротив, в Доминиканской республике отношение к иммигрантам было более терпимым, а само общество — более европейским и к тому же испаноязычным, в отличие от гаитян с их креольским диалектом. Однако исследователи, мыслящие в таком ключе, все равно сталкиваются с необходимостью доказать, что именно эта цепочка культурных различий сыграла решающую роль в том, что пути двух соседних государств так разошлись. Связать культурные паттерны и механизм, через который они по-разному влияют на принимаемые — индивидом, обществом и государством — решения, получается не всегда.

Один остров, два диктатора

Отношения государств-соседей сегодня оставляют желать лучшего. Жители Гаити в попытках освоить новые, пригодные для возделывания земли и получить древесину для производства угля нелегально переходят границу с Доминиканой. Власти Доминиканской республики пытаются сдержать натиск. Гаитяне же при каждом удобном случае напоминают о двух эпизодах из общей истории государств, когда Гаити аннексировало Доминикану, —они составляют основу для национальной гордости Гаити и ощущения собственного превосходства.

В 1930 году в Доминикане после долгих десятилетий революционных переворотов к власти пришел Рафаэль Трухильо. Он стал первым президентом, который смог надолго захватить власть и выиграть выборы почти со стопроцентным результатом. И хотя режим его держался на широко применяемых репрессиях, именно при нем экономика страны начала развитие и были сделаны первые шаги на пути к модернизации. В частности, Трухильо принял меры для защиты лесов от вырубки, запретив распространенное в слабо развитых странах подсечно-огневое земледелие. Отдельной гордостью Трухильо стало избавление от наследия американской оккупации острова, вызванной тем, что островное государство не смогло вернуть кредит, — Доминикана получила возможность самостоятельно собирать и регулировать шедшие на уплату внешнего долга таможенные пошлины, без дополнительного посредника в лице США. Обретение подобной финансовой независимости подтолкнуло экономический рост.

Читать далее.