Дэвид Бирн

Как архитектура помогла развитию музыки

Связь между музыкой, литературой и живописью подметили еще Верлен и Рембо ближе к концу XIX века. Дэвид Бирн пошел дальше — и задался целью определить, как отразилась на музыке эволюция архитектурных вкусов и технологий. Анализируя народные африканские напевы, классические оперы и рок-вакханалии, основатель Talking Heads задается вопросом: а что, если композитор всегда подсознательно руководствуется тем, в каком зале будут играть его произведение? Вдруг помещение — это тоже своеобразный инструмент, который может повлиять как на слушателей, так и на саму музыку? Следуя своей вывернутой наизнанку, но при этом очень последовательной логике, во главу угла в процессе создания композиции Бирн ставит не талант, а контекст — то есть то, где и при каких обстоятельствах она будет исполнена.

Леонард Бернстайн

Вопросы без ответа

В 2010 году журнал BBC Music Magazine, посвященный классической музыке, выбрал 20 лучших дирижеров всех времен и народов. Второе место занял Леонард Бернстайн, проиграв только великому Карлосу Клайберу. Если экспертам пришло в голову составить рейтинг лучших лекторов-музыкантов, Бернстайн, несомненно, победил. Шесть лекций, прочитанных дирижером в 1973 году в Гарварде и объединенных общим названием «Вопрос без ответа», предназначены скорее не для вольных слушателей, а для тех, кто глубоко и серьезно изучает музыкальную теорию или историю искусств. Вместе с темораторский дар Бернстайна настолько гибок, что большая часть его идей понятна даже дилетанту. За какие-то 11 часов — именно столько в общей сложности длятся лекции — ему удается, казалось бы, невозможное: сопоставить музыку со всеми смежными — и не очень — дисциплинами, вроде литературы, живописи, физики, философии и даже лингвистики.

Бобби МакФеррин

Ноты и нейроны: в поисках общего хора

Публичная дискуссия, прошедшая в рамках Международного фестиваля науки в 2009 году и посвященная проблеме воздействия музыки на человеческий мозг, на деле превратилась в бенефис Бобби МакФеррина. Конечно, самая интересная ее часть — затеянная МакФеррином манипулятивная игра. Продемонстрировав залу пентатонный ряд, он сначала прыгает с места на место (с одной ноты — на другую) и просит зрителей подпевать, а затем просто прыгает, и зрители уже поют сами, интуитивно угадывая, каким должен быть следующий звук. Впрочем, рассуждения певца на тему эмоциональной вовлеченности человека в музыку и его стремления быть причастным к творческому процессу вызывают не меньшее любопытство. А от вступительной импровизации МакФеррина, исполненной в благоговейной тишине, и вовсе невозможно оторваться.

Далее читайте на T&P.