В начале фильма «Фарго» есть сцена, где похититель везет жертву, привязанную к заднему сиденью машины. К несчастью, его останавливает полиция, потому что у него нет номеров. Полицейский просит показать права, водитель протягивает кошелек с документами и ненавязчиво торчащей 50-долларовой купюрой и говорит: «Наверное, лучше решить этот вопрос на месте». И полицейский, и зрители воспринимают все это как скрытую взятку. Лингвисты называют такую ситуацию косвенным речевым актом. Мы не выдаем все и сразу, а говорим уклончиво и скрываем свои истинные намерения, надеясь, что слушатель сможет понять наше послание. Это называется инсинуация. Мы часто поступаем так бессознательно.
Например, мы говорим: «Будет классно, если ты передашь гуакамоле». В этой вырванной из контекста фразе нет никакого смысла, однако мы без труда опознаем ее как вежливую просьбу.
Или, например, такая фраза: «Мы рассчитываем на то, что вы активно проявите себя в нашей кампании за будущее». Любой, кто когда-либо бывал на благотворительном ужине, прекрасно знаком с подобными эвфемизмами, все они означает одно: «Дайте нам денег».
«Вы не хотели бы подняться ко мне посмотреть мои гравюры?» — намек на секс настолько тривиальный, что в тридцатых годах Джеймс Тербер нарисовал комикс для журнала New Yorker, где ухажер говорит своей даме: «Ты здесь посиди, а я тебе сейчас гравюры принесу».
Вопрос в том, зачем взятки, просьбы, попрошайничество, приставания и угрозы так маскировать, ведь обе стороны прекрасно знают, о чем идет речь на самом деле. Итак, язык должен выполнять две функции:
— Он должен передавать содержание — например, угрозу, просьбу или предложение.
— В то же время он должен устанавливать тип отношений между собеседниками.
Ответ в том, что язык должен использоваться на двух уровнях. Говорящий использует буквальную формулировку, чтобы обозначить наиболее доверительное и близкое отношение к собеседнику. Рассчитывая на то, что слушатель может читать между строк, говорящий озвучивает предложение, которое может быть несовместимо с типом отношений, в которых они состоят. Вежливость — простой пример. Так что же не так с фразой «Будет классно, если ты передашь мне гуакамоле»? Зачем рассуждать о каких-то теоретических условиях за ужином? Слушатель, скорее всего, подумает, что если говорящий не потерял рассудок (стоит передать гуакамоле, как все тут же станет классно), то с помощью этой фразы он передает необходимую информацию. В данном случае этим способом он пытается показать, что в этой просьбе нет намека на доминирование, которое часто сопровождает просьбы — потому что по сути вы приказываете человеку сделать то, что вы хотите.
Читайте далее на сайте "Теорий и практик": http://theoryandpractice.ru/posts/6743-nameki
Комментарии:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв