Дженнифер Грэник

адвокат, директор центра «Интернет и общество» при Стэнфордском университете

Двадцать лет назад я хотела быть одним из тех, кто претворит мечту о свободном интернете в реальность. Как юрист я хотела защитить хакеров и кодеров от хищничества закона, чтобы они могли выполнять эту важную миссию. Но сегодня эта мечта умирает. Если не произойдут какие-нибудь драматические изменения, через 20 лет:

— вы не будете знать о решениях, влияющих на ваши права: все будет решаться компьютерными алгоритмами;

— интернет станет куда больше похож на ТВ и куда меньше — на глобальный разговор, который мы представляли себе 20 лет назад;

— существующие силовые структуры никуда не денутся: напротив, они обретут вторую жизнь и получат дополнительную поддержку, и разумеется, все это — во имя безопасности;

— дизайн технологий будет все больше способствовать цензуре и контролю.

Так не должно быть, но чтобы сменить курс, мы должны задать себе несколько жестких вопросов и принять ряд сложных решений.

Первые ограничения

Для меня мечта о свободном интернете началась в 1984 году с книги Стивена Леви «Хакеры: Герои компьютерной революции». Леви рассказывал историю о кодерах старой школы и инженерах, которые верили в то, что вся информация должна быть в бесплатном доступе. Они представляли, что компьютеры дадут возможность людям самим решать, что правильно, а что нет, и, отталкиваясь от этого, разрабатывали принцип децентрализации. Децентрализация была встроена в саму ДНК раннего интернета: «умные» конечные точки, но глухие каналы передачи данных, по которым любые творения человеческого разума и чувств добираются до тех, кто хочет их услышать.

В 1986 году я поступила в New College, университет гуманитарных наук в Сарасоте, Флорида. Его девиз — «Каждый студент ответственен за последнее исследование, которое он проводит в рамках своего образования». В том же году я прочитала «Манифест хакера», написанный Наставником (хакер Ллойд Блэнкеншип. — Прим. T&P) и опубликованный в журнале Phrack. Стало ясно, что хакеры, как и мои однокурсники-ботаники из New College, не хотели, чтобы их кормили с ложечки интеллектуальной кашкой. Они хотели свободного доступа к информации, подозрительно относились к власти и хотели изменить мир — сделать его местом, где люди могут бесконечно исследовать, где любопытство вознаграждается. Я начала пользоваться общественным интернетом в 1991 году. Помню, как отправляла запрос о помощи в чат системному оператору, а потом смотрела, как сообщения, которые он печатал, возникают у меня на экране в режиме реального времени. Вот тогда-то я в действительности начала верить в то, что мечта о свободном интернете в один прекрасный день может осуществиться.

© Clifton Anthony

В том же году парень по имени Марти Римм написал «исследование», в котором говорилось, что распространение порнографии в интернете достигло ужасающих масштабов. Юридический журнал опубликовал статью, которую затем разрекламировала Times, и этого было достаточно, чтобы ко всеобщему воплю присоединился Конгресс. Результатом этой киберпорно-истерии стал Акт благопристойности в телекоммуникациях (Communications Decency Act, CDA), который Конгресс провел в 1996 году, — попытка регулировать онлайн-порнографию. Для любителей порно это стало, наверное, большим разочарованием, но относительно CDA было кое-что похуже. Чтобы остановить распространение порнографии, правительство решило, что интернет не целиком защищается Первой поправкой. И это значило, что оно может блокировать все что угодно.

Но оказалось, что Марти Римм и CDA не убили свободу интернета. Вместо этого случился странный поворот судьбы: в 1997 году в результате дела «Американский союз защиты гражданских свобод против Рино» Верховный суд США отменил CDA. Было сказано, что свобода самовыражения, предоставляемая Первой поправкой, полностью относится к интернету. В единственной части, оставшейся от CDA, говорится, что интернет-провайдеры не обязаны охранять свои сети от порно или другого нежелательного контента и не могут попасть в неприятности, если им не удастся этого сделать. Это условие CDA — причина, по которой интернет стал платформой для такого количества контента, сгенерированного пользователями: видео, комментариев, постов в социальных сетях и так далее.

Freedom to Tinker

Но несмотря на «Этику хакеров», «Манифест хакеров», Декларацию независимости киберпространства и дела против Рино 20 лет спустя я вынуждена сказать, что мечтам о свободном интернете не суждено сбыться. Расизм и сексизм оказались достаточно стойкими, чтобы процветать и в цифровом мире. Например, по статистике, женщины составляют 30% трудовых ресурсов компании Google, но занимают лишь 17% рабочих мест, связанных с технологиями. В Facebook 15% технических должностей заняты женщинами. В Twitter — 10%. Я нахожу это весьма странным. Сообщество специалистов по безопасности исторически поощряло поиск и поддержку талантливых нетипичных кандидатов. Большая часть самых успешных специалистов в IT-области никогда не учились в колледже или даже не оканчивали школу. Если говорить о статистике, то число айтишников с расстройствами аутистического спектра значительно выше среднего. В том, чтобы быть геем или трансгендером, нет ничего особенного, так и было на протяжении многих лет. Инклюзивность — в самом сердце этики хакеров, так что IT-сфера должна быть катализатором развития общества, открытого с точки зрения рас, возрастов и религий, но до сих пор ей это не удалось.

Понятие «Свободу ремесленнику» (Freedom to Tinker), может, выглядит любительски, но оно довольно важно. Оно означает свободу изучать, понимать и модифицировать технологию, которой мы пользуемся, что, в свою очередь, определяет и структурирует нашу жизнь. Сегодня же так называемый Hands-On Imperative (хакерская этика) умирает по двум причинам: мы ограничены законом и нашей способностью понимать сложные системы. <…> Корпорации говорят: это наш софт, а не твой, это наш роутер, а ты только лицензиат, и мы рассказываем, что тебе можно, в пользовательском соглашении. Тебе нужно наше разрешение, чтобы действовать. Если ты переступаешь линию, прочерченную нами, если ты скачиваешь слишком быстро, печатаешь что-то странное в адресной строке браузера и нам это не нравится (или нам не нравишься ты), то мы тебя схватим.

© Clifton Anthony

Сможем ли мы в будущем вернуть безопасность принципу Freedom to Tinker? Пользователи, которые владеют ПО, могут его и изменять, вне зависимости от лицензии и DMCA (Закон об авторском праве в цифровую эпоху. — Прим. T&P). Важность этого будет расти, поскольку в течение следующих 20 лет софт будет встроен во все — от холодильников до медицинских приборов. Без Freedom to Tinker, права, позволяющего перепроектировать эти продукты, мы будем жить в мире непрозрачных черных ящиков. Мы не знаем, что они делают, и вы будете наказаны за попытку заглянуть внутрь.

Читать дальше.