«Так вот, это побег!

У меня в кармане двести долларов. Мой рюкзак весит двадцать три килограмма. В комплекте — легкая палатка, спальник, коврик, маленькая газовая горелка, литровый котелок, нож, фонарик, шмотки и другие походные ништяки. Все рассчитано на полную автономию в течение недели, а то и дольше. Я сделал прививку от лихорадки, страховку на полгода и иранскую визу. Мой телефон держит батарею около месяца, камера — полторы недели, ноут — восемь часов. Все застраховано от внезапных наводнений гермомешками. Я выхожу из дома рано утром 1 июля 2012 года. Действую холодно и решительно, будто беру интеграл. За последние полгода я сотни раз представлял себе этот момент. Я знаю точное время, когда придет 112-й автобус, — на нем я доберусь до трассы. Я знаю точное место на М1, где встану с вытянутой рукой». Фрагмент из книги «Рома едет».

Для этого материала я отобрал 10 фотографий из 45 тысяч сделанных в путешествии. Снимки расположены в хронологическом порядке. Первый был сделан в июле 2012 года в Тбилиси, последний — в октябре 2014-го в Буэнос-Айресе. С тех пор я не беру в руки камеру: она все портит. Невозможно придумать более глупое занятие, чем снимать в момент волшебства. Мир предлагает тебе свою любовь, а ты вместо того, чтобы звенеть в ответ, в испуге тычешь в кнопку.

Грузия

На седьмой день моего кругосветного путешествия я наткнулся на это стихотворение на стене дома в Тбилиси. Помню, когда я учился в школе, Ахматова мне совершенно не нравилась. Я даже сказал учительнице литературы, что отказываюсь учить ее стихотворения наизусть, потому что «они про боль». Но почему-то эти строчки, написанные с ошибками на стене дома, твердо впечатались в мое сознание. Через несколько дней путешествия по Грузии я впервые в жизни близко познакомлюсь с крепкими алкогольными напитками. Вместе с водителем легковушки мы будем распивать чачу, закручивая виражи на горных серпантинах. Он расскажет на ломаном русском о своей тяжелой судьбе, а я, согласно кивая головой, буду крутить про себя знакомые строчки. Житейские разговоры про обиду, зависть, горечь утраты будут сопровождать меня на протяжении всего пути. Масса людских историй сливается в одно-единственноесообщение — где бы на земле мы ни искали рай, его здесь нет.

Армения

Этот снимок обыкновенного двора между панельными домами Еревана вызывает два вопроса: о чем мечтали советские урбанисты и почему их мечты не воплотились во дворе моего дома? Мы покидали мяч с ребятами из бассейна и отправились есть шашлык, который на семейном празднике приготовил их отец. Вокруг мангала посреди двора столпились члены семьи, соседи и просто прохожие вроде меня. Мы ели мясо в лаваше, пили вино и много смеялись. В Армении сложно рассмотреть границу между личным и публичным. Это кажется мне удивительным, если вспомнить все разделы территории страны и главный символ Армении — гору Арарат, которая сейчас находится на территории Турции. Интуитивно кажется, что те, кто многое потерял, строят вокруг себя непробиваемые стены, но в жизни, как всегда, все наоборот.

Карабах

Нагорно-Карабахская Республика отделилась от Азербайджана за два месяца до моего рождения, но конфликт между Азербайджаном и Арменией начался намного раньше. Боевые действия на границе Карабаха длятся уже больше 20 лет, и прямо сейчас, пока вы читаете этот текст, человек в военной форме в бинокль пытается рассмотреть среди гор фигуру противника. Я приехал сюда в самом начале своего путешествия в 2012 году. При пересечении границы между Арменией и Карабахом никто не проверял мои документы, хотя внутренне я был готов к серьезному досмотру. Больше всего в этой стране я ожидал увидеть войну. Ту войну, на которую способно воображение 20-летнего пацана. И конечно, война была здесь. Мое самое яркое воспоминание о Карабахе — теплый вечер буднего дня, площадь в центре Степанакерта до отказа забита людьми, которые неторопливо кружатся вокруг единственного городского фонтана. Те, кто живет бок о бок с войной, знают цену простым вещам.

Читать дальше.