В апреле в прокат вышла ее картина «Озеро Восток. Хребет безумия», для съемок которой она больше месяца провела на антарктической станции «Восток». T&P поговорили с режиссером о суровых полярниках, гениальных математиках и о том, как правильно показывать науку в кино.

— Сначала вы окончили механико-математический факультет МГУ, спустя 10 лет — ВГИК, а затем школу документального кино в Мюнхене. Как так вышло, что вы стали снимать фильмы об ученых?

— Я училась в математическом спецклассе, из нашей школы вышло много выдающихся ученых. Потом я поступила на мехмат МГУ, окончила его с красным дипломом, пошла в аспирантуру и тоже собиралась стать математиком. Но, к сожалению, в нашей семье произошла трагедия: в автомобильной катастрофе погибла мама. Я решила взять академический отпуск. Мне нужно было что-то изменить вокруг себя, и, когда мне предложили поработать фотомоделью и манекенщицей, я согласилась. Вскоре меня позвали за границу. Я все время думала, что позанимаюсь этим пару месяцев, а потом вернусь в аспирантуру. Но я оказалась востребованной моделью, да и зарабатывала больше, чем мои друзья-аспиранты. В итоге около шести лет я занималась профессиональной модельной карьерой.

Когда манекенщицы думают, чем заниматься дальше, многие говорят, что хотят стать либо фотографами, либо редакторами модных журналов. Я совершенно нахально всем говорила, что хочу быть режиссером. Тогда это выглядело самоуверенно и странно. Тем не менее я поступила во ВГИК, в мастерскую Марлена Хуциева, за что очень благодарна судьбе. Одновременно стала работать ведущей в телепрограмме «Времечко». Но мне было интересно научиться самой снимать репортажи — впрочем, мой первый репортаж обернулся полным крахом. Этот период, когда я училась во ВГИКе и работала на телевидении, дал мне огромную базу для будущих фильмов. Такой у меня необычный путь: из математика в фотомодели, из телеведущей в репортеры, ну а потом я стала снимать документальное кино.

— Но в итоге вам удалось не только стать кинорежиссером, но и сочетать это с наукой?

— Мне это интересно. Кто еще может снимать про математику? Нужно все-таки немного понимать язык и быть своим в той области, о которой ты снимаешь. Мне, безусловно, помогает в работе то, что я училась на мехмате. Математика вообще сложно визуализируема в кино, но это интересная творческая задача: нужно постоянно придумывать какие-то новые формы.

Один из самых ярких и удачных для меня проектов — фильм, который я впервые сама спродюсировала, «Чувственная математика». Меня до сих пор постоянно просят показать его в разных уголках земного шара, это редкость для документального кино, которому уже пять лет. Кроме того, третий год подряд Норвежская академия наук заказывает мне видеопортреты лауреатов Абелевской премии. Это высшая премия для математиков, которую вручает раз в год норвежский король. В этом году это будет портрет французского ученого Ива Мейера, который получит награду в мае. А сейчас я работаю на математическом факультете Берлинского технического университета в большом научном проекте, который называется «Дискретизация в геометрии и динамике». Им руководит наш бывший соотечественник математик Александр Бобенко. Об этом проекте рассказывается в моем фильме «Буквальная геометрия», он шел в прокате в России.

Кадр из фильма «Озеро Восток. Хребет безумия»

— Насколько сложно работать с известными учеными?

— Конечно, это непросто. Нужно понимать, что ученые с мировым именемсовершенно не обязаны тратить на тебя свое время. Я использую весь свой жизненный опыт, когда разговариваю с этими людьми, каждый раз тщательно готовлюсь к интервью. Эта работа мне очень дорога.

Вот один эпизод из моего опыта прошлого года. Одна из самых знаменитых теорем в математике — теорема Ферма. Она очень просто формулируется, тем не менее ее не могли доказать более трехсот лет. В 1994 году знаменитый математик Эндрю Уайлс ее доказал. Он очень закрытый человек. Когда он работал над этой теоремой, он сидел на чердаке и никому не говорил, чем занимается, даже раз в полгода печатал что-то другое, чтобы пустить всех по ложному следу. Примерно год назад я приехала в Америку с фильмом «Буквальная геометрия». В конце показа, когда меня спросили о творческих планах и я рассказала, что буду снимать Эндрю Уайлса для Абелевской церемонии, ко мне подошел человек в каком-то тряпье и сказал: «Катя, спроси его, а что он думает про BSD-проблему?» Написал мне на клочке бумаги какие-то каракули и растворился. Только потом я узнала, что эта проблема называется Birch and Swinnerton-Dyer conjecture, и стала у всех спрашивать, какое отношение она имеет к теореме Ферма. Все мои друзья-математики от меня отмахивались — мол, ты все равно этого не поймешь. Когда в Берлин приехал наш русский математик профессор Веселов, я задала ему тот же вопрос, и ему стало интересно самому в этом разобраться. Целую неделю он каждый день приходил к нам и читал блестящие лекции.

И вот я наконец-то приехала к Эндрю Уайлсу, который, кстати, 20 лет подряд отказывался от всех интервью. Мы идем по парку, вдруг он понимает, что я в курсе проблемы BSD, и признается мне — правда, говорит это очень быстро и не слишком четко, — что на самом деле он мечтает доказать эту гипотезу. Этот маленький фрагмент я вставила в свой короткий фильм. Во время показа на церемонии именно эти 10 секунд стали самым сильным впечатлением для математиков, сидевших в зале. Эта история мне очень дорога, она о том, почему никогда нельзя лениться.

Фото: Кадр из фильма «Озеро Восток. Хребет безумия»

Читать далее.