Андрей Константинов. Журналист. Выпускник психологического факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, лауреат премий в области популяризации науки, ведущий рубрики «Диктатура будущего» в журнале «Кот Шрёдингера», редактор отдела науки журнала «Русский репортёр».

Андрей Константинов. Мне кажется, мы гораздо больше думаем об опасностях, чем о возможностях. Каждое поколение с болью замечает, как новые технологии разрушают привычный мир, сложившуюся культуру. Всегда кажется, что молодёжь ничего не умеет, не знает и знать не хочет. Если вы не ребёнок, гораздо труднее заметить ростки нового и тем более воспользоваться открывающимися возможностями для собственного развития.

Мы легко замечаем пугающие вещи — например, что отдаём свою память внешним системам, всё хуже запоми­наем. Во всяком случае так кажется, но, может, данные исследований этого не подтверждают? Нам всё труднее концентрировать внимание, мы теряем способность и желание читать длинные книги. Нам вообще всё труднее делать что-то долго, прилагая к этому усилия, сосредотачиваться на чём-то одном. Так можно разучиться думать — мозг ведь вообще очень дорого обходится нам с физиологической точки зрения: он первым в организме получает кислород и глюкозу, причём в огромных количествах.

Раньше большой мозг требовался, чтобы выжить, но нужен ли он сейчас, когда технологии одна за другой отбирают у него функции? Вчера компьютер научился лучше человека играть в го, сегодня — управлять автомобилем, и так каждый день. Зачем тогда большой мозг?
Но можно взглянуть на ситуацию ­иначе: в симбиозе с компьютерами мы знаем больше и ведём себя разумней. Зависая в соцсетях, мы учимся отсеивать ненужную информацию, быстро принимать решения, думать вместе, учимся жить в новом, более сложном мире.

Итак, что же происходит с нашей психикой?

В качестве иллюстраций к ­тексту мы решили использовать лучшие работы, пришедшие на конкурс «Как выглядит искусственный интеллект?». Его проводила российская компания — разработчик систем искусственного ­интеллекта Cognitive Technologies ­совместно с Фондом русского абстрактного искусства при поддержке МГХПА им. С. Г. Строганова и МФТИ. Что интересно, ни один из победителей конкурса не изобразил сверхра­зум в виде компьютера или робота. Всё-таки искусственный интеллект — очень человеческая тема. Комментарии к работам подготовлены представителями Cognitive Technologies.

Николай Киселёв. Летательный аппарат, прое­цирующий геометрические объекты на свою орбиту; огромное око, следящее за выполнением технических задач, — всё это невольно наводит на мысли о фильмах «Матрица» и «Звёздные войны».

Михаил Бурцев. Специалист в области искусственного интеллекта. Кандидат физико-математических наук, заведующий лабораторией нейронных сетей и глубокого обучения МФТИ, руководитель лаборатории нейроинтеллекта и нейроморфных систем Курчатовского НБИК-центра. Организатор международных хакатонов по глубокому машинному обучению DeepHack.Game и DeepHack.Q&A. Директор по науке компании DeepHackLab. Автор более 50 научных статей.

Александр Тхостов. Психолог, заведующий кафедрой нейро- и патопсихологии МГУ им. М. В. Ломоносова, профессор, доктор психологических наук.

Что такое сознание?

Михаил Бурцев. Сегодня не существует общепринятой теории сознания. Есть только некоторые гипотезы и факты — например, что мы можем что-то воспринимать, не осознавая. Мы знаем, что на осознание требуется около 300 миллисекунд. Знаем, что для осознанного восприятия человеку необходима таламо-кортикальная система, то есть вовлечение таламуса и корковых структур. И если мы вырежем мозжечок или даже целое полушарие, сознание не исчезнет.

Можно предположить, что сознание возникло потому, что позволяет лучше решать основную задачу, которой занят мозг у всех живых организмов. А задача в том, чтобы предвидеть будущее, пытаться его смоделировать и предсказать. Почему это важно? Потому что если вы предвидите последствия, то увеличиваете свои шансы в естественном отборе. Получается, сознание помогает нервной системе лучше моделировать будущее. Таламо-кортикальная система — это система обратной связи, которая участвует в синтезе текущего восприятия и того, что находится в нашей памяти.

Животные, которые учитывают свой опыт, сравнивают текущую ситуацию с тем, что они помнят. Но сознание позволяет проделать мысленное путешествие во времени — представить, что произойдёт, если вы совершите те или иные действия. То есть сознание — это качественное изменение работы нервной системы, которое вывело на новый уровень способность мозга предсказывать будущее.

Следующим прорывом было появление языка — стало легче делиться мыслями и моделировать будущее. Ещё одной эволюционной ступенью стала письменная речь, которая расширила доступные идеи и способы рассуждений. Математический язык позволил сжимать описания, манипулировать абстрактными объектами, делать мощные и точные предсказания. А языки программирования и вовсе могут изменить мир без нашего участия. Таково текущее положение дел. И главный вопрос для меня: каким будет следующий этап в развитии умения моделировать будущее?

Теперь можно вернуться к вопросу, отнимают ли компьютеры и искусственный интеллект наши способности. С точки зрения эволюции они их расширяют. Они дополняют нас, позволяют лучше предсказывать будущее, а значит, повышают способность к выживанию.

Лилия Ильницкая. Напоминает картинку из теста Роршаха. Складывается впечатление, что перед тобой могущественный и самостоятельный источник силы, превосходящий человека по способностям и возможностям, готовый поработить его.

Константинов. Вы предлагаете рассматривать компьютерные системы как часть человека, как естественное продолжение, расширяющее наши возможности?

Бурцев. Да, и нашу культуру, и наши знания…

Александр Тхостов. Мне забавно слушать, как про сознание рассуждают физики. Им всё ясно, но ни один философ, ни один психолог этого не знает. То, что было сказано, к сознанию отношения не имеет. Язык, возникающий после сознания, — это нелепость, ведь сознание неразрывно связано с языком.

Бурцев. Вы хотите сказать, что животные не обладают сознанием?

Тхостов. Животные — нет.

Бурцев. Человек, который ещё не овладел языком, тоже не обладает сознанием? Мне кажется, это устаревшая, ошибочная теория.

Тхостов. Мы слишком мало знаем. Единственное, что можно точно сказать про сознание: мы не знаем ни одного случая существования сознания без мозга. Всё остальное — гипотезы и фантазии. И что с нами происходит сейчас, мы тоже понимаем очень плохо. А происходят важные, качественные изменения. По моим данным, в России 15 лет назад словарный запас ребёнка, поступающего в первый класс, составлял примерно 6 000 слов. Сейчас — 3 000.

Далее на сайте "Кот Шрёдингера".