«В восьмом классе читал Декарта»

- Вопрос, с которого хотелось бы начать – как Вы решили стать профессиональным философом?

- Здесь есть некоторая предыстория. Моя мама строила МГУ, и мы жили в Раменках, как и большинство строителей. Здание Московского университета словно парило над низкими двухэтажными бараками, как бы обнимая их. И мы, дети, всегда видели перед собой Университет, который нас манил . Уже в седьмом классе ходили заниматься в секциях, «проникали» в университетские столовые, где на столах стояло много бесплатной пищи – хлеб, капуста, огурцы. Плюс – в университете постоянно проходили интересные культурные мероприятия, работали спортивные секции. И, конечно, нам хотелось поступить в Московский университет и учиться здесь. Жизнь моя складывалась непросто – на какой-то период меня отдали в интернат, маме было тяжело, она растила меня одна, работала на двух работах. После интерната я вернулся в школу в Раменках, кстати, это здание до сих пор сохранилось, находится на пересечении улицы Лобачевского и Мичуринского проспекта. Мой дядя – Николай Александрович Коломоец учился тогда на философском факультете, и учился неплохо, и он тоже участвовал в строительстве МГУ. По окончании университета дяде предлагали остаться на кафедре, где, думаю, он мог бы сделать большую карьеру. Но философия в то время была связана с атеизмом, дядя был верующим человеком, он не согласился оставаться на кафедре религии и атеизма и преподавал философию в вузах. Дома у дяди была хорошая библиотека, с детства он меня приучил читать книги, я рано начал приобщаться к философским трудам. В восьмом классе уже читал Декарта. Меня трижды исключали из школы, и один раз это было связано как раз с Декартом. Я во время урока слишком увлекся чтением, перестал обращать внимание на учителя по обществоведению. За резкий ответ на замечание получил дисциплинарное взыскание в виде исключения из школы, правда, ненадолго. В общем, интерес к философии проснулся у меня очень рано.

Мое поступление в университет – тоже целая история. Сначала меня «потянуло» в журналистику, но поступить на журфак не удалось. После этого я три раза безуспешно «штурмовал» философский факультет. В то время при поступлении в вуз учитывался так называемый средний балл школьного аттестата. У меня этот средний балл был примерно три с половиной, из-за чего я «не добирал» баллов. Однажды на философском факультете, находившемся тогда на Моховой, на собеседовании при сдаче документов со мной беседовал известный историк философии А.М. Каримский. Узнав, что я из Раменок, без отца, он иронично посоветовал мне лучше идти работать токарем или слесарем. А я так и поступил, пару лет поработав токарем на заводе. Затем меня призвали в Советскую Армию, служил я в Белоруссии. Затем поступил на рабфак МГУ и после его окончания в 1974 г. стал студентом философского факультета. Окончив факультет, я прошел здесь все должностные уровни – младший научный сотрудник, старший преподаватель, доцент, начальник курса, зав. учебной частью, зам. декана, декан, заведующий кафедрой, доктор наук, профессор, член-корреспондент РАН.

- Одна из важнейших, на мой взгляд, привлекательных сторон философии заключается в том, что она учит человека мыслить, а мышление лежит в основе всей современной системы коммуникации, чем бы ни являлась профессия человека. Поэтому, окончив философский факультет, можно успешно работать не только преподавателем, но и трудоустроиться в сферах масс-медиа, бизнеса, в разного рода политических партиях, управленческих системах. Есть ряд крупных бизнесменов – например, Николаев, Мишин, который входит в состав Попечительского совета МГУ. Теперь, когда их карьера состоялась, они уверенно говорят, что посоветовали бы поступать на философский факультет МГУ. Философское образование дает такое мышление, которое позволяет (за счет дополнительных знаний, конечно) осваивать очень разные сферы деятельности. Наш факультет имеет пять направлений подготовки – философия, политология, религиоведение, история и теория мировой культуры, пиар. Контингент ребят, выбирающих связи с общественностью, отличается от контингента, выбирающего направление философии. Но тем не менее, они уживаются вместе!

- Философия сегодня охватывает практически все стороны человеческой деятельности – космическая физика, медицина, инженерное дело, не говоря уже о коммуникациях и искусстве. Ожидает ли факультет дальнейшее «расширение»?

- В советское время философия трактовалась как идеологическая дисциплина, что, конечно, нанесло некоторый вред ее развитию, оторвав от базовых гуманитарных дисциплин и наук, но после перестройки как некая реакция на это произошло также определенное искажение в понимании философии, которая стала трактоваться как чисто гуманитарная дисциплина. И это колоссальное недоразумение! Декарт, Лейбниц, Пифагор – кто они? Математики? Физики? Философы? На самом деле, философия, как и математика, является наукой интегративной, которая далеко выходит за рамки собственного предмета или, точнее, их предмет безграничен. Не случайно на Западе в университетах философы часто выполняют функции модераторов. Например, конференцию проводят биологи, а модерируют философы. Особенно, если конференция междисциплинарная. На конференциях и Ученом совете нашего факультета выступают самые разные ученые – декан ФФМ В.А. Ткачук, директор ГАИШ А.М. Черепащук, директор НИИЯФ М.И. Панасюк. Факультет поддерживает связи с разными конфессиями, как православной, так и с исламом, по этому направлению у нас тоже проводится ряд конференций. У нас есть большая программа по современной философии, здесь мы проводим молодежные конференции. В рамках культурологии мы развиваем такие мощные прагматические программы – музейного дела и другие. У нас на факультете проходит ежегодно порядка 70 конференций.

- Давайте поговорим о Марксе. В одном из недавних выступлений на телевидении Вы очень эмоционально напомнили о том, что Маркс – это не портрет на стене, это ученый. И нужно снова и снова возвращаться к его наследию. Что в период популярности Маркса навредило его изучению? Что из Маркса в первую очередь полезно нашему современнику?

- В 2000 г. меня пригласили в Италию, в один из католических университетов. Я читал там лекцию под названием «О восприятии Маркса в России: от любви к ненависти…» –, которую потом издали на итальянском языке, вместе с дискуссией по ее поводу. Это как раз был период, когда у нас все набросились на Маркса. Наша страна очень идеократична, роль идеи здесь чрезвычайно велика. При этом идея часто проникает в сознание людей без ее особого рационального изучения, почти на уровне веры. Отсюда и вечные поиски некой общей национальной идеи и т.п. Соответственно, восприняв идею таким образом, люди готовы за нее бороться и даже отдавать жизнь, что в меньшей степени проявляется в европейском сознании. Это имеет как свои плюсы, так и минусы.

Вот так же вошли в нашу жизнь для большинства идеи Маркса. Его не особенно читали, но все знали, что это великий революционер, который заложил основы нашей революции 1917 года. Матрос с пулеметной лентой наперевес нес портрет Маркса как революционера-героя, и чтение его теоретических работ представлялось просто излишним. Да и отношение Маркса к Росси, мягко говоря, было весьма взвешенное. Ему в частности в голову не приходило, что его идеи попытаются реализовать именно в России, которую он считал отсталой страной, скорее не готовой к революции в силу неразвитых производительных сил и производственных отношений. Он ненавидел царскую Россию и поэтому мог себе позволить бросить такую фразу: «Я всегда ненавидел русских, но они носили меня на руках». Тем не менее, именно в России активно переводят работы Маркса. Более того, «Манифест коммунистической партии», начали переводить чуть не с благословения императора, который, по-видимому, опасаясь более радикальных революционных идей, которые бродили по России, посчитал, что этот труд никто не поймет. Правда, одновременно, полицейским раздавали портретики Маркса на случай его приезда и с целью ареста. Такое отношение к Марксу очень хорошо характеризует история с Чернышевским, которого сам Маркс ценил как мыслителя революционного плана. Однако существует такой исторический анекдот, что вроде бы когда, будучи в ссылке, Чернышевский получил русский перевод первого тома «Капитала» (также изданного впервые в России), от вырывал из него листик за листиком и в виде корабликов запускал в Вилюй. Может быть, таким образом и шло распространение идей марксизма в России (это, конечно шутка). Тем не менее, Маркс в России действительно был популярен. Важно не путать две вещи: есть марксизм как теория, развитая, очень сильная, даже западные исследователи уровня Поппера это отмечают, а есть марксизм-ленинизм. По Попперу, марксизм-ленинизм есть попытка спасти теорию Маркса. Это сложная концептуальная схема, потому что Маркс делал предположения рискованные, которые можно фальсифицировать и опровергнуть, а в марксизме-ленинизме этого уже нет. Поэтому марксизм и марксизм-ленинизм расходятся. Например, революция возможна только в развитой стране – это по Марксу. Ленин говорит о другом – о «слабом звене». Маркс никогда не говорил о возможности научной идеологии, у Ленина появляется научная идеология. Соответственно носитель такой идеологии – класс, и так далее. Марксизм у нас реализовался скорее как марксизм-ленинизм. С мощной революционной составляющей, адаптацией к нашим условиям – жесткая классовая борьба, и прочее.

- Безусловно, проинтерпретировал. По этой причине, кстати, у Ленина был конфликт с Плехановым, который придерживался более ортодоксальных взглядов по отношению к Марксу. И когда после «перестройки» начали во всех проблемах винить Маркса, это было так же нелепо, как, например, Ньютона винить в том, что он не читал Энштейна. Марксизм – мощная социальная теория, и Маркс стоит здесь в одном ряду с такими социологами, как М. Вебер или Дюргейм. Не случайно Маркса изучают в большинстве западных университетов. Другое дело, там марксизм не абсолютизируется, как в определенный исторический период произошло у нас. В СССР были мощные специалисты по теории Маркса, такие, как Вазюлин, Ильенков, Багатурия. Но были и те, кто просто выхватывал цитаты. Последствия вольного использования таких «вырванных» цитат, к сожалению, до сих пор присутствуют. А Маркса надо читать, это очень серьезный, глубокий ученый.

«В основе философии – свобода»

- Каким был в большей степени двадцатый век для развития философии в МГУ - трудным или все же полезным?

- Сложный вопрос. После событий, связанных с революцией 1917 года, была прервана нить развития. Вспомним хотя бы печально известный «философский пароход». Философия – это дисциплина, в основе которой лежит внутренняя свобода. Человек может быть свободным внутри тоталитарного режима и абсолютно не свободным внутри самой оголтелой демократии. Если говорить о революции в сфере духа, там действительно возникло огромное количество новаций, и многие философы, оставшиеся в России, действительно были в русле того, что происходило. Они пытались творить, и какое-то время этому особенно не препятствовали. Проблемы начались позже, в 30-е годы, когда к философии стали относиться как к идеологии, к некоей прагматической дисциплине, призванной создавать предпосылки для действия людей. Но – опять парадокс – в это же время начинает работать МИФЛИ, наш легендарный МИФЛИ, где было очень глубокое преподавание философии. Даже идеологический статус нашего факультета в советское время сыграл положительную роль. Знаете, почему? Потому что считалось так – философский факультет готовит будущих идеологов, им можно здесь больше позволить. Только на философском факультете вы могли прочитать литературу, недоступную для студентов других факультетов, начиная с Библии и заканчивая «Заратустрой» Ницше. Поскольку ребята читали много, никакие идеологические препоны не могли оказать воздействия. И факультет все время «выдавал» разных выпускников – с одной стороны, Зиновьев и Панарин, диссиденты, с другой стороны, мощные функционеры, такие как Ричард Иванович Косолапов, который работал в ЦК, Иван Тимофеевич Фролов, который был советником Горбачева. Факультет всегда имел большой потенциал внутренней свободы.

- Во всех странах университет начинался с четырех факультетов – философского, юридического, медицинского и теологического. В России теологический факультет по предложению Ломоносова был отдан Священному Синоду, и у нас при основании университета осталось три факультета. Тогда философия включала в себя и физику, и математику, и естественные науки. У Иммануила Канта есть очень сложная, но чрезвычайно интересная книга, она называется «Спор факультетов». В этой книге те самые четыре основополагающих факультета спорят о том, какой из них важнее. В этой полемике борьбе группируются любопытным образом: философский факультет объединяется с медицинским, а юридический – с теологическим. Философия изучает в том числе и природу, аффекты, поэтому она скорее ближе к медицине. Кант в своей работе четко высказывается о роли философии. Да, философия выполняет функцию служанки религии. Но служить можно по-разному – одна служанка глотает пыль, поднимающуюся от шлейфа платья своей госпожи, а другая факелом освещает путь, чтобы госпоже было видно, куда идти. Это прекрасный образ, он действительно о многом говорит.

- У нас хороший контакт с Белорусским университетом. Философия преподается во всех филиалах МГУ на постсоветском пространстве, а в Душанбе открыта специальность «Связи с общественностью», первый набор будет в этом году. Очень хорошие отношения с Казахстаном, мы регулярно участвуем в их философских конгрессах. Из Казахстана к нам приезжают учиться – там есть президентская программа, в рамках которой оплачиваются расходы на обучение. Можно отметить и такой факт, что Чрезвычайный и Полномочный Посол Таджикистана в РФ Имомуддин Сатторов – наш выпускник.

- У нас хорошие отношения с университетами Германии, США, Франции, где сегодня наблюдается повышенный интерес к русской философии. У нас уже несколько лет работает приглашенный профессор Хауэлл из США – полгода он в Америке, полгода у нас. Профессор читает спецкурс одновременно нашим учащимся и аспирантам в США. Техника, которой располагает наш университет, позволяет преподавателю одновременно в режиме он-лайн работать со студентами разных стран. Такого же рода мероприятия мы вели с Сорбонной, с Лионским университетом. У нас есть общая с университетом Карлсруэ магистерская программа, в рамках которой выпускники, знающие немецкий язык, получают два диплома.