Звуковые повторы в лирике А. А. Ахматовой

Раксана Багдасарова

Звуковые повторы в лирике А. А. Ахматовой

В работе рассматривается одна из существенных черт фоники А.А. Ахматовой - звуковые повторы. Впервые делается попытка рассмотреть фонетические особенности языка лирических стихотворений Анны Ахматовой. Рассматривается как ударный вокализм, так и консонантизм в лирике Анны Ахматовой. Прослеживается связь между наличием звуковых повторов и семантикой текста. Опираясь на исследование Е. Н. Винарской о субъективно-ценностной классификации русских вокализаций, рассматривается гармонии гласных с тематическим и эмотивным строем стихотворений Ахматовой. Опираясь на классификацию консонантных звуковых повторов, предложенную О. Бриком, даётся описание типов звуковых повторов, встречающихся в лирических стихотворениях А. Ахматовой. Особое внимание привлекают повторы звкукоподражательного характера.

Языкознание

Дипломы

Вуз: Смоленский государственный университет (СмолГУ)

ID: 5f1d71decd3d3e0001afd5c9

UUID: 6bb4ba00-b166-0138-0fd8-0242ac180006

Язык: Русский

Опубликовано: почти 4 года назад

Просмотры: 220

18.4

Раксана Багдасарова

Смоленский государственный университет (СмолГУ)

Комментировать 0

Рецензировать 1

Скачать - 692,3 КБ

Поделиться работой

Министерство науки и высшего образования Российской Федерации Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение высшего образования «Смоленский государственный университет» Факультет филологический Кафедра русского языка Выпускная квалификационная работа на тему: «Звуковые повторы в лирике А. А. Ахматовой» Выполнила: студентка 5 курса очного отделения направления подготовки 44.03.05 Педагогическое образование, (с двумя профилями подготовки), Профиль: Русский язык, Литература Багдасарова Раксана Эдуардовна Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор Павлюченкова Татьяна Александровна Работа допущена к защите: завкафедрой __________ Картавенко Вера Сергеевна Смоленск 2020

СОДЕРЖАНИЕ ВВЕДЕНИЕ. ........................................................................................................................................................... 3 ГЛАВА I. НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ ............ 6 ГЛАВА II. ЗВУКОВЫЕ ПОВТОРЫ В ЛИРИКЕ А. А. АХМАТОВОЙ...................................... 13 II. § 1. Ударный вокализм в лирике А. А. Ахматовой............................. 13 II. § 2. Консонантизм в лирике А. А. Ахматовой .................................... 27 ЗАКЛЮЧЕНИЕ .................................................................................................................................................. 46 ЛИТЕРАТУРА .................................................................................................................................................... 51

ВВЕДЕНИЕ. Актуальность исследования обусловлена тем, что оно находится в русле «ахматовианы» − многочисленных работ, посвящённых изучению творчества А. А. Ахматовой, поток которых не ослабевает на протяжении уже многих лет. Особенно много литературоведческих исследований: кроме традиционного анализа отдельных образов, тем произведений, открываются и изучаются неизвестные ранее факты биографии, привлекается внимание к философским особенностям её поэзии, происходит осмысление творчества поэта в аспекте различных теоретических проблем отечественной литературы; выясняются эстетические принципы, сближающие лирику Ахматовой с целым рядом предшественников и последователей в литературном творчестве. См., например: [Ахматова: pro et contra2005; Виленкин 1978; Жирмунский 1975; Лукницкая 1987; Павловский 1982; Черных 1996-1998; Эйхенбаум 1969 и др.]. К сожалению, исследований, занимающихся изучением языка и стиля А. Ахматовой, гораздо меньше, чаще встречаются отдельные наблюдения или замечания по поводу функционирования конкретных лексем, грамматических или синтаксических конструкций: [Виноградов 1976; Данькова 2000; Зайцев 1991; Кудрина 2008; Кудрякова 2005; Малюкова 1991 и др.]. Системные рассмотрения лингвистических единиц её поэтической речи нам неизвестны. Существует также мнение о сложности её поэтического языка. Постоянен и интерес читателей к творчеству поэта из-за особой выразительности и эмоциональности её произведений, из-за постоянного стремления определить, насколько глубоко она отразила чувства и настроения своего народа, из-за желания как можно глубже проникнуть в её творческую мастерскую. 3

Научная новизна работы заключается в том, что в ней впервые делается попытка анализа единиц фоники лирического творчества А. А. Ахматовой с лингвистической точки зрения. Цель нашей работы: выяснить значимость звуковых повторов в лирике А. А. Ахматовой для обогащения художественной атмосферы произведений. Достижению этой цели способствует решение ряда конкретных задач: 1) выявить репертуар звуковых повторов в лирических стихотворениях А. А. Ахматовой; 2) охарактеризовать звуковые повторы ударных гласных в стихотворениях А. А. Ахматовой с точки зрения их состава; 3) определить роль гармонии гласных для композиционной структуры, интерпретации смысла и эмоциональной атмосферы конкретных текстов; 4) охарактеризовать консонантные повторы в лирике А. Ахматовой с опорой на одну из традиционных классификаций; 5) установить наличие/отсутствие связи между характером консонантного повтора и семантикой текста. Объектом исследования является фоника лирических стихотворных произведений А. А. Ахматовой. Предмет исследования − звуковые повторы в текстах лирических стихотворений А. А. Ахматовой. Материал исследования: наблюдению подверглись тексты 200 стихотворений А. А. Ахматовой (общим объёмом в 5280 строк), вошедших в сборник «Лирика» Анны Ахматовой из серии «100 главных книг», Москва: Издательство «Э», 2017 год. − 320 с. Методы исследования. В работе использовались следующие методы: метод непосредственного наблюдения, описательный, элементы контекстуального анализа и статистики. Теоретическая значимость нашего исследования состоит в том, что полученные данные позволяют уточнить распространённость и развитие определённых тенденций функционирования изобразительно-выразительных средств в поэтическом языке первой половины ХХ века. Результаты нашей 4

работы способствуют также более широкому пониманию семантических и синтагматических возможностей фоники и лексики языка ахматовской поэзии. Материалы исследования могут быть использованы для исследования идиостиля А.А. Ахматовой и в работах сопоставительного плана. Практическая значимость работы. Материалы для наблюдений могут привлекаться в качестве иллюстративных на уроках русского языка и на занятиях школьного факультатива, а также в вузовском курсе «Современный русский язык» при изучении фонетики русского языка для демонстрации изобразительно-выразительных возможностей звуковых повторов. Кроме того выводы исследования могут быть учтены при дальнейшем изучении творчества Анны Ахматовой в школе и вузе. Исследование звуковых повторов позволяет фонетические особенности ее лирики. 5 прояснить отдельные

Глава I. НЕКОТОРЫЕ ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПРЕДПОСЫЛКИ ИССЛЕДОВАНИЯ Прежде чем начать наше изложение, необходимо остановиться на отдельных терминах, используемых в работе. Фоника. художественной [Литературный Под речи, фоникой а также понимают звуковую отрасль поэтики, словарь 1987, энциклопедический её 470]. организацию изучающую Фоника не ограничивается рассмотрением лишь звуковых повторов стиха, но учитывает также общее распределение звуковых масс, сходство или контрасты звуков по способу их произношения, смену тембров, интонаций и т. п. Звуковой повтор. Термин введен формалистами для обозначения повторяющихся в звуковой структуре поэтической речи групп согласных. Осип Брик давал следующее определение звукового повтора: «сущность повтора заключается в том, что некоторые группы согласных повторяются один или несколько раз, в той же или измененной последовательности, с различным составом сопутствующих гласных» [Брик 1919, 60]. Следует отметить, что исследователи отмечают различие терминов «звуковой повтор» и «аллитерация». Например, О. Брик пишет: «аллитерация − созвучность «нажимных» согласных, т. е. согласных, находящихся в сильной позиции абсолютного начала или абсолютного конца слова или ударного слога; звуковой повтор − созвучность «ненажимных» согласных, т. е. прочих» [Брик 1919, 97]. Кроме того, термин «звуковой повтор» используется и по отношению к повторению гласных звуков. В нашей работе термин «звуковой повтор» используется как для обозначения повторов согласных, так и гласных звуков. Кроме того, повторение согласных звуков называется «консонантным звуковым повтором», а повторение гласных − «вокалическим звуковым повтором». Повторение ударных гласных вслед за Жирмунским В. М. далее мы будем называть «гармонией гласных» [Жирмунский 1977, 73]. Комбинации 6

ударных гласных в строке вслед за Павлюченковой Т. А. мы будем в дальнейшем называть «вокалическими моделями» [Павлюченкова 2007, 38]. Повторение однородных ударных гласных в строке − гармонический максимум − по традиции называем «ассонанс» [Литературный энциклопедический словарь 1987, 35]. Сумму всех средств именно звуковой организации стиха обычно называют инструментовкой. «Инструментовка поэтической речи не исчерпывается внешними приемами благозвучия, а представляет из себя в целом сложный продукт взаимодействия общих законов благозвучия» [Брик 1919, 10]. В настоящем исследовании рассматривается одна из важнейших черт фоники поэтического языка − звуковые повторы, при этом привлекается внимание не только к инструментовке, но и к установлению семантических, эмоциональных, ассоциативных связей звуковых повторов с тематикой текстов. Анализ звуковой организации текста всегда занимает одно из важнейших мест в изучении языка поэзии. Ср., например: «Особенность стихов как отдельного вида искусства сидит в звуковой стороне речи ˂…˃ Если в стихах и есть что-нибудь кроме «звукового», то это «что-нибудь» возникает, существует, осознаётся из-за и по отношению к «звуковому»; «звуковое» определяет стихи, если мы зачеркнём «звуковое» в стихах, то и стихов никаких не будет» [Якубинский 1986, 194]. Одним из главных принципов поэтической техники считается принцип фонетического повтора. См., например высказывание Е. Д. Поливанова: «Главный принцип, по которому организуется материал в поэтическом произведении <…> принцип повтора фонетических представлений» [Поливанов 1963, 106]. При анализе фоники стихотворений может возникнуть вопрос, на повторение каких звуков следует обращать большее внимание. А. М. Пешковский установил, что в обычной разговорной русской речи «гласные в среднем составляют 42,35%, согласные − 53,53%, звук Й − 4,12%» [Пешковский 1925, 184]. По мнению Г. М. Богомазова «согласные 7

несут наиболее важную информацию о лексическом значении слова», что подтверждает выявленную А. М. Пешковским закономерность [Богомазов 2001, 35]. Однако следует отметить, что в стихотворной речи могут повторяться как гласные, так и согласные звуки, а также их комбинации. Д.Д.Благой выделял «две тенденции» изобразительно-выразительных литературы: «Две тенденции, в использовании средств в условно звуков как произведениях говоря русской «ломоносовская» и «радищевская», переводя на «язык» звуков − борьба гласных и согласных, проходят, в сущности, сквозь всю русскую поэзию, вплоть до наших дней» [Благой 1973, 115]. По мнению многих исследователей в поэзии Пушкина этот спор снимается, а также отмечается соединение «поэзии образов» и «поэзии звуков»: «И только в творчестве Пушкина эти два начала — образность и благозвучие поэтической речи — соединились» [Голуб 1974, 26]. Известно, что акмеисты, к которым относилась А. Ахматова, стремились сохранить равновесие всех элементов стиха — ритмических и смысловых, отказываясь от музыкально-акустической точки зрения на стих, которая преобладала у символистов, и противопоставляя ей смысловое значение слова [Литературная энциклопедия 1930]. Интересно, насколько теоретические установки акмеизма реализуются в её лирике. При анализе поэтических текстов других авторов гласным повезло меньше: рассматривался в основном ассонанс. Однако многие исследователи, которые используют различные методики анализа фоники, подчёркивают особую роль гласных в поэтической речи: [Веселовский 1979; Поливанов 1963; Томашевский 2002; Тынянов 1965; Якубинский 1986 и др.]. Как пишет Е. Н. Винарская, «гласные фонемы репрезентируют в тексте тембр эмоционально выразительных вокализаций; этими вокализациями поэт передаёт своё самоощущение, отношение к своей творческой деятельности и её «результатам» − лирическому герою, персонажам и т. п.» [Винарская 1989, 39]. При этом отмечается необходимость исследования именно ударных гласных, так как именно их можно выделить без специальной аппаратуры. 8

Повторы согласных звуков изучены более детально. В разное время предлагалось много классификаций консонантных звуковых повторов. Так исследователи рассматривали консонантные звуковые повторы с точки зрения состава звуков, организующих повтор, порядка следования звуков в повторе, места расположения звуковых повторов, в стихе, строфе, предлагали различную их типологию и т. д. [см., например: Брик 1919, Брюсов 1981, Кожевникова 1984, Москвин 2006 и др.]. В нашей работе при дальнейшем исследовании мы будем опираться на классификацию, предложенную О. Бриком [Брик 1919]. Звуковые повторы согласных подразделяются им, во-первых, на группы по количеству звуков, участвующих в повторе. С этой точки зрения повторы бывают простыми (повторяется один звук) и сложными (повторяется комплекс звуков), например: а) простые повторы: Мохнатый лес баюкает / [С]тозвоном [С]о[Сʼ]няка (Есен., «Поет зима − аукает»); Ва[Сʼ]ильками [Сʼ]ердце [С]ветится (Есен., «Заиграй,сыграй…»). б) сложные повторы: В [Тʼ]ере[М] [Тʼ]е[М]ный, в лес зеленый (Есен., «Темна ноченька, не спится»); Звуковые повторы могут быть однократными (звук/звуковой комплекс повторяется в тексте один раз) и многократными (звук/звуковой комплекс повторяется несколько раз). См., например: а) однократные повторы: Т[Р]а[В]ы [В]о[Р]ожбиные ноги ей кололи (Есен., «Подражанье песне»); А сте[Пʼ] [П]од [П]ологом зеленым (Есен., «За темной прядью перелесиц») и др. 9

б) многократные повторы: У[Ж]е [Д]авно ме[ЖД]у собою Вра[ЖД]уют эти племена (Пушк., «Клеветн. России»); Не много лет [Т]о[М]у назад [Т]а[М] где сливаяся шу[Мʼ]я[Т] (Лерм., «Мцыри»). По месту расположения повторяющихся звуков выделяют анафору, эпифору, кольцо, стык, скреп и концовку. Повторение звука/комплекса звуков в самом начале слова называется анафорой. Анафора может стоять точно в начале слова или ударного слога, тогда она будет называться «чистой», либо повторяющимся начальным звукам может предшествовать какой-либо другой, и тогда она будет называться «затактной». См., например: [ПРʼ]езренье [ПР]осьбы робкий взор (Пушк., «Бахч. фонтан»); И месяц [С ПР]авой стороны [С]о[ПР]овождал мой бег ретивый (Пушк., «Приметы»). Повторение конечных звуков в слове или в ударном слоге называется эпифорой. См.: В дыму огонь блес[Тʼ]е[Л] Звучал булат, картечь визжала Рука бойцов ко[Л]о[Тʼ]ь ус[Т]а[Л]а (Лерм., «Бородино»). Кольцом О. Брик называет такой тип повтора, в котором совпадает начальный звук/звуковой комплекс одного слова с конечным звуком/звуковым комплексом другого. Например: [Рʼ]е[Дʼ]еет облаков летучая г[Рʼ]я[Д]а (Пушк., «Редеет облаков..»); И [Гʼ]и[М]ны важные внушенные бо[Г]а[Мʼ]и (Пушк., «Музе»); [ТВ]оря обеты и моли[ТВ]ы (Пушк., «Кто из богов мне возвратит..»). 10

Стык − повтор, при котором совпадает конечный звук одного слова и начальный звук следующего. См.: И в даль глядел. Пред ним ши[Р]о[К]о [Рʼ]е[К]а неслася. (Пушк., «Медн. всадн.»); И саклю новую [Мʼ]и[Н]уя [Н]а [Мʼ]иг остановился (Лерм., «Беглец»). Скреп − повторение начального звука слова, находящегося в начале строки, со звуком слова в начале следующей строки. Например: И [Рʼ]е[В]ом скрипок заглушен [Рʼ]е[В]нивый шепот модных жен (Пушк., «Евг. Онег.»). [ГР]озой снесенные мосты, [ГР]оба с размытого кладбища (Пушк., «Медн. Всадн.»). Концовка − такой тип повтора, при котором повторяются конечные звуки нерифмующихся строк, «частным случаем концовки будет совпадение повтора с рифмой» [Брик 1919, 83]. Например: Авось на память поне[В]о[Лʼ]е Придет вам тот, кто вас пе[В]а[Л] (Пушк., «Е. Н. Ушаковой»). Не в наследственной бер[Л]о[Гʼ]е Не средь отческих мо[Гʼ]и[Л] (Пушк., «Дорожные жалобы») По составу звуков выделяют точные и неточные повторы. Точные повторы − такие, при каждом воспроизведении которых все звуки идентичны, неточные − повторы, при воспроизведении которых какие-то звуки могут чередоваться со своими позиционными видоизменениями, они, как правило, неразличимы на слух, твердые согласные могут чередоваться с мягкими. Приведенные выше примеры включают также точные и неточные повторы. 11

Изучением звуковой организации стиха в разных аспектах занимается множество современных учёных: [Векшин 1988, 2005; Гербтсман 1964; Грек 2004; Мерлин 1982; Невзглядова 1999; Павлюченкова 2007, 2011; Пинежанинова 1992; Прокофьева 1992, 1997; Сомова 1991 и др.]. Лингвистический анализ звуковой стороны лирики А.А. Ахматовой практически отсутствует. В. В. Виноградов, изучавший язык поэзии Анны Ахматовой с точки зрения стилистики и грамматики, по фонике сделал лишь отдельные замечания, и их очень мало [Виноградов 1976]. Изучением звуковой организации стиха (именно гласных) в лирике Ахматовой с литературоведческой точки зрения пытался заниматься Б. М. Эйхенбаум [Эйхенбаум 1969]. Однако до сих пор в этом вопросе нет ясности. В связи с этим мы считаем необходимым исследовать звуковые повторы в лирике Анны Ахматовой с лингвистической точки зрения и попытаться выяснить, создаёт ли какой-либо дополнительный эффект восприятии присутствие и повторение в стихе тех или иных звуков. 12

Глава II. ЗВУКОВЫЕ ПОВТОРЫ В ЛИРИКЕ А. А. АХМАТОВОЙ II. § 1. Ударный вокализм в лирике А. А. Ахматовой В наших материалах общее число зафиксированных ударных гласных составило 8862 гласных. При этом оказалось, что ударными в фонике Ахматовой могут быть все известные гласные русского литературного языка, однако частотность употребления их различна: 27,5% составляют аллофоны ˂А˃; 27,3 % − аллофоны ˂О˃; 19% − ˂Э˃; 13% − ˂И˃; 10% − ˂У˃ и всего 4% − ˂Ы˃. При отнесении определённого звука к той или иной фонеме мы опираемся на концепцию фонем Санкт-Петербургской лингвистической школы, что представляется принципиально важным, поскольку именно по этой школе звуки [и] и [ы] представляют разные фонемы. Это, в свою очередь, тоже важно, поскольку у них разные эмоциональные характеристики, поэтому частоту их употребления нужно подсчитывать отдельно. Пешковский А. М. установил, что самой частотной ударной гласной разговорной русской речи является [А], затем [О], [Э], [И], [У], [Ы]. Очередность частоты ударных гласных у Ахматовой совпадает с общеязыковыми закономерностями [Пешковский 1925, 184]. В. Жирмунский отмечал наличие некоей разговорной простоты речи в лирике Ахматовой: «˂…˃ она приближает стихотворную речь к речи разговорной. Её стихи производят впечатление не песни, а изящной и остроумной беседы, интимного разговора» [Жирмунский 1975, 58]. Это мнение Жирмунского объясняет, на наш взгляд, совпадением очередности употребления ударных гласных в поэтической речи Ахматовой и общенародном языке. Дадим далее общую характеристику повторений ударных гласных в проанализированных текстах. По нашим данным общее число строк, где наблюдается повторение ударных гласных, составляет 1506, то есть охватывает ≈ 29% всех проанализированных строк. 13

Строк с ассонансом всего 172, что составляет ≈ 11,5% от всех строк с повторами, при этом звук [Ы], по нашим данным, не участвует у Ахматовой в создании ассонанса. См. примеры ассонанса: ˂А˃ (≈ 3,6 % от всех строк с повторами): Н˂А˃до р˂А˃но ст˂А˃вни запир˂А˃ть (с. 42); Сух˂А˃я леж˂А˃ла рук˂А˃ (с. 110); З˂А˃втра мне ск˂А˃жут сме˂jА˃сь зеркал˂А˃ (c. 17); И каз˂А˃лось умерл˂А˃ он˂А˃ (с. 12) и т. п. ˂О˃ (≈ 4 %): Предо г˂О˃лову в мн˂О˃й золот˂О˃й анал˂О˃й (с. 31); А вен˂О˃чке т˂О˃мном кл˂О˃нит (с. 77); Прот˂О˃ртый к˂О˃врик под ик˂О˃ной (с. 60) и т. п. ˂Э˃ (≈ 2,4%): Это п˂Э˃сня посл˂Э˃дней встр˂Э˃чи (с. 10); И м˂Э˃дленно густ˂Э˃ла т˂Э˃нь (с. 74); ˂Э˃той м˂Э˃льницы замш˂Э˃лой (с. 108) ˂Э˃то н˂Э˃бо, ˂Э˃ту з˂Е˃млю (с. 108) и т. п. ˂И˃ (≈ 0,4%): Отрав˂И˃тельница любв˂И˃ во˂И˃стину ты стол˂И˃ца (с. 84); А ты (с. 29); ˂И˃ п˂И˃сьма мо˂И˃ берег˂И˃ (с. 34) и т. п. ˂У˃ (≈ 1%): Поцел˂У˃ем руки косн˂У˃лся (с. 21); На ˂У˃стрицы во льд˂У˃ (с. 25); Но бл˂У˃де не хоч˂У˃, не хоч˂У˃, не хоч˂У˃ (с. 17) и т. п. Как видно из некоторых примеров, ассонанс может поддерживаться безударными гласными, не подвергающимися качественной редукции ([и], [у]). Однако гораздо чаще встречаются строки, в которых гармония представлена повторением ударного гласного в двух, трёх и т.д. позициях, но не во всех. Это относится ко всем ударным гласным, в том числе и к ˂Ы˃. При этом комбинации ударных гласных в строке в целом могут быть произвольными. Например: 14

˂А˃: Тетр˂А˃дь в обл˂О˃жке м˂А˃гкого сафь˂jА˃на (с.13); Блужд˂А˃л прозр˂А˃чный в˂Э˃тер по гор˂А˃м (с.87) Золот˂А˃я голуб˂А˃тня у вод˂Ы˃ (с. 59); Замир˂А˃ли вокр˂У˃г топол˂А˃ (с. 55); От р˂О˃з стру˂И˃тся з˂А˃пах сл˂А˃дкий (с. 60); И стр˂О˃йной б˂А˃шней ст˂А˃ла западн˂А˃ (с. 65). ˂О˃: Словно тр˂О˃нуты ч˂О˃рной, густ˂О˃ю т˂У˃шью (с. 29); Ст˂О˃лько покл˂О˃нов в церкв˂А˃х стих˂О˃м ты пол˂О˃жено (с. 71); Но л˂О˃вишь ст˂И˃х (с. 74); А п˂О˃сле в за с˂Э˃рдце упад˂О˃т (с. 66); Под кр˂Ы˃шей пром˂О˃рзшей пуст˂О˃го жиль˂jА˃ (с. 82). ˂Э˃: ем дружбы св˂Э˃тлые бес˂Э˃ды(с. 24); Или дальней в˂Э˃стью мы ут˂Э˃шены (с. 43). ˂И˃: сказ˂А˃ла об˂И˃дчику: «Х˂И˃трый, ч˂О˃рный (с. 29); Ни од˂И˃н не дв˂И˃нулся м˂У˃скул (с. 61); В ˂О˃стром кр˂И˃ке х˂И˃щных пт˂И˃ц (с. 109); Мо˂И˃х сомкн˂У˃вшихся ресн˂И˃ц (с. 75); У кладб˂И˃ща напр˂А˃во пыл˂И˃л пуст˂Ы˃рь (с. 5). ˂У˃: Вес˂О˃лой М˂У˃зы нр˂А˃в не узна˂jУ˃ (c. 77); Не в лес˂У˃ мы, дов˂О˃льно а˂У˃кать (с. 89); См˂У˃тной п˂Э˃сней затр˂А˃вленных стр˂У˃н (с. 83); Ты к˂У˃ришь ч˂О˃рную тр˂У˃бку (с. 26); над б˂У˃дущим т˂А˃йно колд˂У˃ю (с. 94). ˂Ы˃: обм˂А˃нут, сл˂Ы˃шишь, ун˂Ы˃лый (с. 10); Да ж˂Ы˃знь пуст˂Ы˃нна и светл˂А˃ (с. 64); зн˂А˃ю: он б˂У˃дет ж˂Ы˃в, он д˂Ы˃шит (с. 28); И дв˂Э˃ больш˂Ы˃е стрекоз˂Ы˃ (с. 91); Пусть не т˂Ы˃ золот˂Ы˃ми стих˂А˃ми (с. 94) и т.д. Интересно, что данные по повторам не совпали с данными по общей частоте функционирования ударных гласных. Так несмотря на то, что самой частотной из ударных гласных оказалась ˂А˃, самой частотной повторяющейся гласной оказалась ˂О˃: зафиксировано 528 строк с повторяющейся ˂О˃, а с повторяющейся ˂А˃ − всего 450 строк, 296 строк имеет повтор ˂Э˃, наименьшее количество повторов составили ˂И˃ − 120 15

строк, ˂У˃ − 98 и всего 18 строк − ˂Ы˃. В процентном соотношении это выглядит следующим образом: ˂О˃ ≈ 35% от общего числа строк с повторами; ˂А˃ ≈ 30%, ˂Э˃ ≈ 20%. Таким образом, повторы ударных гласных встречаются проанализированных в лирике строк. А. Как Ахматовой, мы видим, примерно, самым в 1/3 частотным повторяющимся гласным является минорный ˂О˃ [Винарская 1989], что мы связываем с произведений минорным Ахматовой, настроением которое лирической отмечали ещё героини многих литературоведы: «Восприняв словесное искусство символистической эпохи, она приспособила его к выражению новых переживаний, вполне раздельных, конкретных, простых и земных» [Жирмунский 1975, 17]. В стихотворной речи А. Ахматовой повтор гласных может выполнять композиционную функцию, ритмически и гармонически объединяя строфу. В таких случаях группа одних и тех же ударных гласных может несколько раз повторяться в пределах такой строфы. Рассмотрим примеры, где повтор ударных гласных формирует строфу. В стихотворении «Все мы бражники здесь, блудницы…» 2-ю строфу оформляет повтор комбинации ударных ˂А/О/Э˃, а 3-ю строфу − повтор комбинации ˂О/И/А˃. См.: Ты куришь чёрную трубку, Так стр˂А˃нен дым˂О˃к над н˂Э˃й. надела узкую юбку, тоб каз˂А˃ться ещ˂О˃ стройн˂Э˃й. Навсегда забиты окошки т˂О˃ там − ˂И˃зморозь или гроз˂А˃? На глаза осторожной кошки Пох˂О˃жи тво˂И˃ глаз˂А˃. 16

В стихотворении «Песня последней встречи» поочерёдно повторяются комбинации ˂Э/Э˃ и ˂У/О/О˃: Это п˂Э˃сня посл˂Э˃дней встр˂Э˃чи, вглян˂У˃ла на т’˂О˃мный д˂О˃м, Только в спальне гор˂Э˃ли св˂Э˃чи Равнод˂У˃шно-ж˂О˃лтым огн’˂О˃м. В стихотворении «Я сошла с ума, о мальчик странный…» во второй строфе в двух последних строках повторяется вокалическая модель ˂Э/А˃, а в третьей строфе того же стихотворения в двух последних строках повторяется модель ˂И/А˃: её нечаянно прижала И казалось, умерла она, Но кон˂Э˃ц отр˂А˃вленного жала Был остр˂Э˃й веретен˂А˃. О тебе ли я заплачу, странном, Улыбнётся ль мне твоё лицо? Посмотр˂И˃! На п˂А˃льце безымянном Так крас˂И˃во гл˂А˃дкое кольцо. Встречаются и такие стихотворения, где повтор комбинации ударных звуков оформляет только одну строфу − обычно первую или последнюю. Например в стихотворении «Настоящую нежность не спутаешь…» гармонически оформлена первая строфа: повторяется модель ˂А/Э/У˃, при этом в последней строке встречаем вариант ˂Э/У/А˃: 17

Насто˂jА˃щую н˂Э˃жность не сп˂У˃таешь Ни с чем. И она тиха. Ты напр˂А˃сно б˂Э˃режно к˂У˃таешь Мне пл˂Э˃чи и гр˂У˃дь в мех˂А˃. А в стихотворении «Столько просьб у любимой всегда…» в последней строфе в двух последних строках повторяется модель ˂И/О/А˃: И, печальную повесть узнав, Пусть они улыбнутся лукаво. Мне любв˂И˃ и пок˂О˃я не д˂А˃в, Подар˂И˃ меня г˂О˃рькою сл˂А˃вой. Порядок следования ударных гласных в модели при повторе может быть произвольно изменён. См., например: в стихотворении «Три раза пытать приходила…» встречаем варианты ˂А/И/У˃ и ˂У/А/И˃, ˂А/Э/О˃ и ˂Э/О/А˃: Клял˂А˃сь, что пог˂И˃бнешь в разл˂У˃ке, И жг˂У˃чую р˂А˃дость та˂И˃ла; ˂…˃ Но стр˂А˃нно на ч˂Э˃й-то пох˂О˃жий, Вс˂О˃ т˂Э˃ло моё изгиб˂А˃ясь… В стихотворении «Меня покинул в новолунье…» видим вариант ˂А/И/У˃ и ˂И/А/У˃: Мен˂А˃ пок˂И˃нул в новол˂У˃нье Мой друг любимый. Ну так что ж! Шут˂И˃л: Кан˂А˃тная пляс˂У˃нья! 18

Как ты до мая доживёшь?» А в стихотворении «Как соломинкой, пьёшь мою душу…» последние строки третьей строфы оформляют варианты ˂О/А/О˃ и ˂О/О/А˃: На кустах зацветает крыжовник И везут кирпичи за оградой, Кт˂О˃ ты: бр˂А˃т мой или люб˂О˃вник не п˂О˃мню и п˂О˃мнить не н˂А˃до. Можно привести и другие примеры. Б. М. Эйхенбаум назвал такие случаи в поэзии А. Ахматовой «речевой мимикой», отметив, что в её поэзии «наблюдается ˂…˃ важное для характеристики стиха Ахматовой: повторность одних и тех же гласных в соседних строках или строфах на соответственных ударных местах» [Эйхенбаум 1969, 34]. На самом деле, все подобные случаи ритмически организуют строфу или всё произведение в целом и способствуют общему благозвучию произведения. Вслед за Е.Н. Винарской обратимся к субъективно-ценностной классификации русских вокализаций [Винарская 1989]. На основании данных, указанных выше, можно предположить что те фонемы, которые повторяются чаще других, а именно ˂О˃, ˂А˃, ˂Э˃, по-видимому, обладают для Ахматовой высокой субъективной ценностью, хотя и в разной степени, а, следовательно, те фонемы, которые повторяются реже других (˂И˃, ˂У˃, ˂Ы˃), имеют более сниженную субъективную ценность. Винарская говорит о том, что И- и Э-вокализации выступают в мажорной функции, с характерными для них высокочастотными составляющими, а У- и Овокализации − в минорной функции, с характерными для них низкочастотными составляющими; А- и Ы-вокализации она считает «ладово нейтральными» [Винарская 1989, 38-46]. По нашим подсчётам, так 19

называемые «мажорные тоники» составляют в ахматовских текстах ≈ 31,8%; «минорные» ≈ 37%; «нейтральные» ≈ 31,2%. На первый взгляд преобладание минорных тоник в текстах Ахматовой незначительно, но учитывая общий взгляд на тематику творчества поэта, можно предположить, что оно может оказаться весьма значимым. Попытаемся это проверить на примерах конкретных текстов. Обратимся к стихотворению «Сжала руки под тёмной вуалью…»: Сжала руки под темной вуалью… «Отчего ты сегодня бледна?» — Оттого, что я терпкой печалью Напоила его допьяна. Как забуду? Он вышел, шатаясь, Искривился мучительно рот… сбежала, перил не касаясь, бежала за ним до ворот. Задыхаясь, я крикнула: «Шутка Все, что было. Уйдешь, я умру». Улыбнулся спокойно и жутко И сказал мне: «Не стой на ветру». А. Ахматова рисует перед нами картину расставания, трагизм которого передаёт динамика изображения. События сменяют друг друга с точностью кадров, в каждом из которых есть деталь, определяющая состояние героев. Так, бледность героини вступает в контраст с чёрной вуалью — деталью, символизирующей скорбь. Равнодушие в любви – одна из проблем стихотворения (см. Улыбнулся спокойно и жутко…). Основная идея Ахматовой — показать хрупкость любовного мира, который можно 20

разрушить одним лишь неверно или грубо сказанным словом. Трагизм стихотворения поддерживает и фоника стихотворения. В стихотворении преобладают минорные тоники. См.: О+У = 17 («минор»), Э+И=7(«мажор»), А+Ы=13 («нейтральные»). При этом в 1-й строфе минорных и мажорных тоник поровну, а во 2-й строфе мажорных тоник больше, чем минорных. Это может быть связано с надеждой на примирение, которую нам даёт автор (см. контекст: я бежала за ним до ворот): Как заб˂У˃ду? Он в˂Ы˃шел, шат˂А˃ясь, Искрив˂И˃лся муч˂И˃тельно р˂О˃т, сбеж˂А˃ла, пер˂И˃л не каса˂А˃сь, беж˂А˃ла за н˂И˃м до вор˂О˃т. Кажется, что ещё можно что-то изменить, однако последняя строфа с наибольшим количеством минорных тоник опровергает наши надежды. См.: Задых˂А˃ясь, я кр˂И˃кнула: «Ш˂У˃тка Вс˂О˃, что б˂Ы˃ло. Уйд˂О˃шь, я умр˂У˃.» Улыбн˂У˃лся спок˂О˃йно и ж˂У˃тко И сказ˂А˃л мне: «Не ст˂О˃й на ветр˂У˃». Если обратиться к стихотворению «Песня последней встречи», то можно заметить, что количество минорных и мажорных тоник, на первый взгляд, одинаково: О+У=19 (минорные), Э+И=19 (мажорные) и А+Ы=9 (нейтральные). В самом названии стихотворения мы видим ассонанс с мажорным ˂Э˃, см.: П˂Э˃сня посл˂Э˃дней встр˂Э˃чи. Общий смысл содержания в этом произведении иногда противопоставляется звуковой организации, начиная уже с названия стихотворения: лексика говорит о грустном (встреча последняя), а в фонике − 21

«мажор»: героиня пытается достойно держаться, делать вид, что её это радует. В первой строфе мы уже встречаем: Так бесп˂О˃мощно гр˂У˃дь холод˂Э˃ла, Но шаг˂И˃ мои б˂Ы˃ли легк˂И˃, на пр˂А˃вую р˂У˃ку над˂Э˃ла Перч˂А˃тку с л˂Э˃вой рук˂И˃. Минорные тоники вместе с поддерживающими их качественно неизменными безударными [У] преобладают над мажорными. См.: Э+И=5 («мажор»), О+У= 8 («минор») и А+Ы= 3 («нейтральные»). Это не случайно. «Песня последней встречи» повествует о расставании героини с возлюбленным, о её растерянности (см. контекст беспомощно, она перепутала перчатки от волнения) и состоянии отчаяния (см. в третьей строфе умру с тобой): Показ˂А˃лось, что мн˂О˃го ступ˂Э˃ней, А я зн˂А˃ла, их т˂О˃лько тр˂И˃! М˂Э˃жду кл˂О˃нов ш˂О˃пот ос˂Э˃нний Попрос˂И˃л: «Со мн˂О˃ю умр˂И˃! обм˂А˃нут, мо˂jЭ˃й, ун˂Ы˃лой, Перем˂Э˃нчивой, зл˂О˃й судьб˂О˃й». отв˂Э˃тила: «М˂И˃лый, м˂И˃лый! И я т˂О˃же. Умр˂У˃ с тоб˂О˃й…» На фонетическом уровне во второй и третьей строфах количество минорных и мажорных тоник уже оказывается равным. См.: О+У=10 («минорные»), Э+И=10(«мажорные»), А+Ы=5(«нейтральные»). Нам представляется, что героиня пытается скрыть свои эмоции и показать, что расставание её не ранит (отсюда и равное количество «мажора» 22

и «минора» на уровне фоники в целом), но при этом она пытается как можно скорее покинуть дом (см.: Показалось, что много ступеней,/А я знала, их только три!). Попытка скрыть эмоции и не показать их при возлюбленном передаётся не только через лексическое наполнение (см. шаги мои были легки), но и через звуковую организацию текста. Однако, несмотря на одинаковое количество минорных и мажорных тоник в тексте, повторы минорных тоник поддерживаются ещё и безударным [у], не подвергающимся качественной редукции. [У] в безударном положении встречается 12 раз, тогда как мажорный [И] в безударном положении встречается всего 9 раз. Таким образом, получается неявное преобладание «минора». Можно предположить, что Анна Ахматова стремится изобразить попытку человека скрыть истинные чувства при расставании. Фоника здесь тоже поддерживает тематический строй стихотворения. В стихотворении «Сероглазый король» Ахматова описывает героиню, до чувств которой никому нет дела. Погибает таинственный сероглазый король, а весть о смерти героине приносит её собственный муж. Супруг жалея королеву (Жаль королеву. Такой молодой!.. За ночь одну она стала седой), не замечает, какую безысходную боль испытывает супруга. Мы понимаем, что истинный возлюбленный героини не её муж, а сероглазый король: на это нам намекает такая деталь, как серые глаза дочери героини. И заканчивается стихотворение фразой, которая убеждает нас, что сероглазый король − возлюбленный героини: «А за окном шелестят тополя: «Нет на земле твоего короля…». Сл˂А˃ва теб˂Э˃, безысх˂О˃дная б˂О˃ль! ˂У˃мер вчер˂А˃ серогл˂А˃зый кор˂О˃ль. В’˂Э˃чер ос’˂Э˃нний был д˂У˃шен и ˂А˃л, М˂У˃ж мой, верн˂У˃вшись спок˂О˃йно сказ˂А˃л: 23

«Зн˂А˃ешь, с ох˂О˃ты ег˂О˃ принесл’˂И˃, Т’˂Э˃ло у ст˂А˃рого д˂У˃ба нашл’˂И˃. Ж˂А˃ль корол’˂Э˃ву. Так˂О˃й молод˂О˃й!.. З˂А˃ ночь одн˂У˃ она ст˂А˃ла сед˂О˃й». Тр˂У˃бку сво˂jУ˃ на кам’˂И˃не наш˂О˃л И на раб˂О˃ту ночн˂У˃ю уш˂О˃л. Д˂О˃чку мо˂jУ˃ я сейч˂А˃с разбуж˂У˃, В с’˂Э˃рые гл˂А˃зки е˂jО˃ погляж˂У˃. А за окн˂О˃м шелест’˂А˃т топол’˂А˃: «Н’˂Э˃т на земл’˂Э˃ твоег˂О˃ корол’˂А˃…» Драматичность ситуации и в этом стихотворении поддерживается фоникой. См. О+У=27 («минор), А+Ы=15 («нейтральные»), И+Э=11 («мажорные»). Таким образом, можно сделать вывод, что повторение ударных гласных в строке или в пределах строфы в лирических стихотворениях Анны Ахматовой не случайно, гармония гласных непосредственно связана со смыслом стихотворения, с его тематическим и эмотивным строем. В связи с этим мы вправе не согласиться с мнением Б. М. Эйхенбаума на этот счет, высказанным в статье «Анна Ахматова. Опыт анализа»: «Акустический принцип, как уже говорилось выше, не характерен для стиха Ахматовой. Теории звукоподражания или соответствия между эмоцией и «звуком», как символом эмоции, в пределах ее поэзии делать нечего» [Эйхенбаум 1969, 34]. Наши материалы как раз и свидетельствуют о наличии соответствий между эмоцией и звуком в ее лирике. 24

Борис Михайлович отмечает в своей статье, что у Ахматовой в стихах преобладает гласная фонема ˂У˃: «Поэтическая речь Ахматовой как бы сосредоточена на переднем артикуляционном плане и окрашена мимическим движением губ ˂…˃ Отсюда — характерное преобладание гласного «у», артикуляция которого наиболее связана с движением губ…»[Эйхенбаум 1969, 34]. Если обратиться к данным, изложенным выше, то очевидно, что это утверждение, по меньшей мере, сомнительно, так как нам удалось выяснить, что в исследованном нами материале ˂У˃ только на пятом месте по частоте употребления. Однако учитывая выявленное преобладание минорных тоник, которые представлены огубленными гласными (кроме [у] ещё и [о]), он не совсем не прав: вероятно, он почувствовал интуитивно преобладание при произнесении огубления, правда, в языке есть еще и губные согласные, которые тоже могут как-то участвовать в «огублении». В той же статье Б. М. Эйхенбаум, приводя примеры с повторами ударных гласных в стихотворениях Анны Ахматовой, говорит о том, что явление речевой мимики (таковым исследователь называет особую фонетическую организацию лирики А. Ахматовой: «Слова стали ощущаться не как «звуки» и не как артикуляция вообще, а как мимическое движение») вовсе не требует повтора одних и тех же гласных и использует данные примеры только для ясности, как бы отмечая, что повторы не так важны в лирике Ахматовой [Эйхенбаум 1969, 34]. «Важно установить тяготение к сохранению одного и того же артикуляционного уклада и к пользованию контрастных движений от лабиализованных (у, о) и узких гласных (е, и) к широкому. ˂…˃ Ослабленность консонантизма подтверждает, что стих Ахматовой рождается на произносительно-мимической основе, а не на фонетической» [Эйхенбаум 1969, 40]. На данном этапе мы не можем согласиться с мнением Б. М. Эйхенбаума о том, что звуковые повторы не важны для лирики А. Ахматовой, так как этому противоречат все вышеприведенные примеры анализа звуковой организации стиха А. Ахматовой. В связи с этим мы можем 25

предположить, что для языка поэзии Анны Ахматовой фонетическая основа все-таки небезразлична. 26

II. § 2. Консонантизм в лирике А. А. Ахматовой В ходе исследования мы установили, что из 200 проанализированных стихотворений консонантные звуковые повторы встречаются ≈ в 190 стихотворениях, что составляет 95% от общего числа, при этом из 5194 строк консонантные повторы зафиксированы в 1458 строках, что составляет ≈ 28%. Как мы видим, количество консонантных повторов и повторов гласных звуков примерно одинаковое: гласных ≈ 29%, согласных ≈ 28%. Следовательно, мы не можем установить у А.А. Ахматовой «предпочтение» гласных или согласных звуковых повторов. Как было сказано ранее, Д.Д. Благой отмечал, что отсутствие такого предпочтения фиксируется в лирике А.С. Пушкина, для которой характерно «гармоническое взаимодействие» гласных и согласных звуков [Благой 1973, 119]. Аналогичное явление в лирике Ахматовой можно объяснить связью её поэзии с традициями русской классической литературы, в особенности с творчеством Александра Сергеевича Пушкина (см., например: [Дмитриев 1987; Кихней 2004; Шатихина 2008 и др.]). Однако, для того, чтобы сделать более надежные выводы относительно масштабов обращения Ахматовой к звуковым повторам, необходимо рассмотреть все ее поэтическое творчество. Анализ консонантных звуковых повторов в лирике Ахматовой показывает, что в их создании принимают участие все согласные русского литературного языка, кроме <Шʼ>. Частотность употребления согласных, участвующих в повторах, различна. Наиболее частотными оказались согласные <Л> и <С>, повторения которых составили ≈ 20% всех повторов; за ними следуют <Н> ≈ 14%, <Т> и <Р> ≈ по 13%, <М> и <П> ≈ по 7%, остальные ниже 6%. Наиболее редкими оказались <Ф> ≈ 1%, <Х>, <j> и <Ц˃ ≈ по 0,4%. Среди самых частотных согласных 4 сонорных: <Л>, <Н>, <Р>, <М>. К. Ф. Тарановский писал, что «чистой напевностью поэтического текста служат только гласные и сонорные согласные» [Тарановский 2000, 348]. Наши материалы позволяют утвердить, что А. Л. Дмитриев, по27

видимому, ошибался, категорично говоря о «ненапевности» стихов Ахматовой [Дмитриев 1987, 64]. Однако для окончательных выводов по поводу напевности/ненапевности лирики Ахматовой необходимо подробное исследование всех произведений поэта. В наших материалах, по крайней мере, треть всех проанализированных строк ахматовской лирики свидетельствует об обращении к повторению гласных и сонорных согласных. Для того чтобы наглядно показать результаты исследования консонантных звуковых повторов в лирике Ахматовой, мы обратились к классификации, предложенной О. Бриком [Брик 1919]. В наших материалах были зафиксированы практически все типы консонантных звуковых повторов, описанные О. Бриком. По количеству звуков, участвующих в повторе, у Ахматовой выявлены простые и сложные. См.: а) простые повторы (при этом звуки в сильной позиции могут быть поддержаны «слабыми» звуками): Или [З]амуж [З] дурака ( , с. 5); Она [С]ловно [С] трудом говорила ( , с. 9); Упа[Л]а, окута[Л]а [Л]оже ( , с. 8); Ты у[Ш]ел, уте[Ш]ный мой!( , с. 97) М[Нʼ]е [Нʼ]икто сокреве[Нʼ]ей [Нʼ]е был ( , с. 22). б) сложные повторы, в которых повторяется комплекс звуков: Отошел ты, и [СТ]ало [СН]ова На душе и пу[СТ]о и я[СН]о ( , с. 22) и др. О, е[СʼТʼ]ь ко[СʼТʼ]ер, ко[Т]орого не [С]мее[Т] Ко[С]нуться ни забвение, ни [СТ]рах… ( , с. 30); 28

А [ГЛ]аза [ГЛʼ]ядят уже сурово ( , с. 33); [КРʼ]ик аиста, слетевшего на [КР]ышу ( , с. 4 ); [Лʼ]е[Ж]а[Л]а и [Ж]да[Л]а ее ( , с. 79) и др. Следует отметить, что в ходе исследования в стихотворениях Ахматовой нами были выделены такие сложные повторы, в которых могут повторяться вместе с согласными и гласные звуки тоже (далее мы будем называть такие повторы «смешанными»). Например: Без[ВʼЭ]трен [ВʼЭ]чер и грустью скован ( , с. 23) Ведь о[НА] мне любовью да[НА] ( , с. 3 ); Пусть они [УЛ]ыбнуться [ЛУ]каво ( , с. 34); Луг [Т˄К] сладостно-по[КАТ] ( , с. 58); Над лохмат[ЫМ], сиз[ЫМ] д[ЫМ]ом… ( , с. 62) и т.д. По количеству повторений выделяют однократные повторы (при которых звук или комплекс звуков повторяется в тексте один раз) и многократные повторы (при которых звук/комплекс звуков повторяется в тексте несколько раз). Например: а) однократные повторы: [ФСʼ]який [ФС]пыхнет взор… ( , с. 5); О[Р]кест[Р] веселое иг[Р]ает ( , с. 20); 29

Перо за[ДʼЭЛ]о о верх экипажа. погля[ДʼЭЛ]а в глаза его. ( , с. 23); Одною песней [Б]ольше [Б]удет (1, с. 73); Ме[Д]лительной истоме сла[Д]острастья ( , с. 76) и др. б) многократные повторы: М[Нʼ]е [Нʼ]е стра[ШН]о. [Н]о[Ш]у [Н]а счастье Тем[Н]о-си[Нʼ]ий [Ш]елковый [ШН]урок. ( , с. 42) А п[Рʼ]ишедший из южного к[Р]ая е[Р]ноглазый, го[Р]батый ста[Рʼ]ик, Словно к две[Рʼ]и небесного [Р]ая, К потемневшей ступеньке п[Рʼ]иник. ( , с. 47); И д[Лʼ]я нас, ск[Л]оненных до[Л]у, А[Л]тари горят, Наши к Божьему престо[Л]у Го[Л]оса [Лʼ]етят ( , с. 54) и др. Многократные повторы составляют ≈ 69%, а однократные ≈ 31% всех зафиксированных консонантных повторов. Наиболее многочисленной и разнообразной, является группа повторов, классифицирующихся по месту расположения. Здесь выделяют анафору, эпифору, стык, кольцо, скреп и концовку. В проанализированных стихах Ахматовой самым распространенным является анафорический повтор, как и у большинства поэтов, обращавшихся к анафоре. Такое повышенное внимание к первому звуку у поэтов неслучайно: «Психологи считают, что первый звук в слове примерно в 4 раза 30

заметнее остальных» [Богомазов 2001, 257]. АНАФОРА у Ахматовой может находиться в любом месте строки, строфы, текста. Например: У кладбища направо [П]ылил [П]устырь ( , с. 5); Память о [С]олнце в [С]ердце [С]лабеет ( , с. 7); Все мы [Б]ражники здесь, [Б]лудницы ( , с. 26); [П]усть когда-нибудь имя мое [П]рочитают в учебнике дети. ( , с. 34); [З]а розы с площадки круглой, [З]а глупые письма твои, [З]а то, что, дерзкий и смуглый, Мутно бледнел от любви. ( , с. 39); Ты письмо мое, милый, [Нʼ]е комкай, До конца его, друг, прочти. [Н]адоело м[Нʼ]е быть [Нʼ]езнакомкой, Быть чужой [Н]а твоем пути. [Нʼ]е гляди так, [Нʼ]е хмурься г[Нʼ]евно, любимая, я твоя. [Нʼ]е пастушка, [Нʼ]е королевна И уже [Нʼ]е мо[Н]ашенка я − В этом сером буд[Нʼ]ичном платье, [Н]а стоптанных каблуках… [Н]о, как прежде, жгуче об ятье, Тот же страх в огромных глазах. 31

Ты письмо мое милый [Нʼ]е комкай, [Нʼ]е плачь о заветной лжи И его в твоей бед[Н]ой котомке [Н]а самое д[Н]о положи. ( , с. 50) и др. ЭПИФОРА (повторение конечных звуков/звуковых комплексов) в слове или в ударном слоге также у А.А. Ахматовой может занимать любое место в строке, строфе, тексте. Например: Листья[М] последни[М] шуршать! Мысля[М] последни[М] томиться! ( , с. 5). Следует обратить внимание, что во второй строке эпифора дополнительно поддерживается и анафорическим повтором. Ведь о[НА] мне любовью да[НА]( , с. 31); то теперь м[Нʼ]е смерт[Н]ое томле[Нʼ]е! ( , с. 49); В одной строфе могут присутствовать несколько эпифор. Осуждены − и это знае[М] са[Мʼ]и − Мы расточа[Тʼ], а не копи[Тʼ]. ( , с. 78) СТЫК − совпадение конечного звука одного слова и начального звука следующего слова, также сюда относятся все случаи анафоры, находящейся в середине строке и разделенной паузой. Например: Но шаги мои бы[Лʼ]и [Лʼ]егки ( , с. 10); Троне[Т] [Тʼ]еплую ладонь( , с. 4); Упала, окута[Л]а [Л]оже ( , с. 8); 32

И запа[Х] [Х]леба, и тоска ( , с. 44); Ты пись[М]о [М]ое, милый, не комкай ( , с. 50); В прохладной комна[Тʼ]е [Тʼ]емно( , с. 60). Совпадение начального звука (комплекса звуков) одного слова с конечным звуком (комплексом звуков) другого называется КОЛЬЦОМ. Например: [ВʼЭ]рно, только вчера овдо[ВʼЭ]ла ( , с. ); А небо ярче [Сʼ]инего фаян[С]а ( , с. 3); то там − и[З]морозь или гро[З]а ( , с. 26); [Н]ад Невою темновод[Н]ой ( , с. 57); Но эту [Лʼ]егкую печа[Лʼ] Оно не позабудет. ( , с.66). О. Брик также выделял СКРЕП и относил к такому типу повторов анафору, в которой начальный звук слова находящийся в начале строки повторяется в начале следующей строки. Например: [Нʼ]ежные их посетили сны, [Нʼ]ебо цвета вороненой стали ( , с. 4); [Лʼ]егкий осенний снежок [Лʼ]ег на крокетной площадке. ( , с. 5); 33

[Пʼ]ьянея звуком голоса, [П]охожего на твой. ( , с. 6); [Ф]се слышней их кроткий разговор. [Ф] щелочку смотрю я. Конокрады ( , с. 42); [В] ремешках пенал и книги были, [В]озвращалась я домой из школы. ( , с. 52); [С]амые темные дни в году [С]ветлыми стать должны ( , с. 8 ). КОНЦОВКА − повторение конечных звуков нерифмующихся строк, «частным случаем концовки будет совпадение повтора с рифмой» [Брик 1919, 83]. В наших материалах выявлены только концовки, в которых имеет место совпадение повтора с рифмой. Например: Сжала руки под темной ву[АЛʼjʼУ]… «Отчего ты сегодня блед[НА]?..» − Оттого, что я терпкой печ[АЛʼjʼУ] Напоила его допья[НА]. ( , с. 6); Муза-сестра заглянула в ли[ЦО], Взгляд ее ясен и[ jʼАРОК]. И отняла золотое коль[ЦО], Первый весенний под[АРОК]. ( , с. 7); А мы живем торжественно и тр[УДН]о И чтим обряды наших го[Рʼ]ких вс[ТРʼЭЧʼ], Когда с налету безрасс[УДН]ый уть начатую об[Р]ывае[Т] [РʼЭЧʼ]. ( , с. 93). 34

По составу звуков принято различать точные и неточные звуковые повторы. Примеры ТОЧНЫХ звуковых повторов: От [П˄Д]ушки при[П˄Д]няться нету силы ( , с. 49); Темный [ГОР]од у [ГРО]зной реки (1, с. 80); Уже к[Лʼ]еновые [Лʼ]исты На пруд с[Лʼ]етают [Лʼ]ебединый ( , с. 96); [СТ]ал так [СТ]рашно тяжел и груб ( , с. 0). Примеры НЕТОЧНЫХ звуковых повторов: Жа[Лʼ] [К]оро[Лʼ]еву. Та[К]ой мо[Л]одой!.. ( , с. 9); [П]у[СʼТʼ] [СТ]рашен [П]у[Тʼ] мой, [П]у[СʼТʼ] о[П]а[Сʼ]ен ( , с. 20); Солнце комнату напо[Л]ни[Л]о Пы[Лʼ]ю же[Л]той и сквозной. ( , с. 48); [Лʼ]ежа[Л]а и жда[Л]а ее ( , с. 79). Попробуем выяснить, способны ли семантизироваться консонантные повторы. В предыдущем параграфе мы рассматривали ударный вокализм в лирике А. Ахматовой и выяснили, что мажорные или минорные тоники стихотворения могут быть связаны с его семантикой и эмоциональной атмосферой. Необходимо обратить внимание и на звуковые повторы согласных. С точки зрения связи с семантикой текстов наше внимание 35

привлекли консонантные звуковые повторы звукоподражательного характера. Звукоподражание является ярким стилистическим приёмом создания звуковой изобразительности «условная имитация и выразительности. звучаний окружающей Звукоподражание − действительности фонетическими средствами данного языка» [Языкознание 1998, 165]. По мнению Вестермана «звукоподражания передают любые впечатления, причем часто с такими оттенками и такой полнотой значения, какие наш язык может выразить в лучшем случае приблизительно» [Вестерман 1963, 102]. Слова, возникшие на основе звукоподражания, называют «ономатопы». К сожалению, в литературоведении уделяют недостаточно внимания рассмотрению этого приёма, несмотря на то, что в данный момент обращение к ономатопее отмечено в творчестве практически всех серьёзных поэтов (см., например: [Баевский 2001, Гербтсман 1964, Змазнева 2003, Пархоменко 2000] и др.). В качестве стилистического средства отмечают использование звукоподражательных глаголов в прозе Н. Гоголя, М. Горького, А. Чехова, М. Шолохова, М. Пришвина, К. Паустовского [Кондрашов 1991, 115]. Как правило, примеры использования звукоподражания в творчестве каждого конкретного автора встречаются нечасто. Нами было установлено, что в текстах Ахматовой присутствуют звукоподражания. При анализе 200 стихотворений звукоподражание зафиксировано в 43 стихотворениях. Для создания звукоподражательного эффекта в лирике А. Ахматовой могут быть использованы: 1) общеязыковые ономатопы и их производные, 2) специальным образом фонетически организованные контексты, в составе которых нет ономатопов, 3) а также с помощью ономатопа и поддерживающего звукового повтора. Приведем примеры использования ономатопов и их производных. Между кленов шепот осенний / Попросил: «Со мною умри!..( , с. 0); Уколола палец безымянный / Мне звенящая оса ( , с. 36 2); Листьям

последним шуршать! ( , с. 5); А за окном шелестят тополя: / «Нет на земле твоего короля…» ( , с. 9); С колоколенки соседней / Звуки важные текли ( , с. 33); Тех, что прежде, тугие, звенели, / А теперь только стонут слегка ( , с. 83); Липы шумные и вязы / По садам темны ( , с. 85); Лишь ветер каменного века / В ворота черные стучит ( , с. 86); Не в лесу мы, довольно аукать, − / насмешек таких не люблю» ( , с. 89); Слушать, как стучит машина, / И не думать ни о чем ( , с. 37); Гулом полны алтари и склепы, / И за Днепр широкий звон летит. / Так тяжелый колокол Мазепы / Над Софийской площадью гудит ( , с. 203). Среди зафиксированных в наших материалах ономатопов по примерным подсчетам преобладают глагольные формы, что соответствует мнению исследователей о преобладании звукоподражательных глаголов в языке в целом [Кондрашов, Третьякова 1991, 110]. Помимо глаголов в ахматовских текстах довольно часто используются существительные, реже прилагательные и наречия. Нас интересовали, конечно, прежде всего звукоподражания, использующие звуковой повтор − это вторая и третья группа примеров. Вторая группа − это случаи, когда звукоподражательный эффект создается специальным образом организованным контекстом без участия ономатопа. Например: [Нʼ]е[У]жели же ты [Нʼ]е из[МУ]чен / с[МУ]т[Н]ой пес[Н’]ей за[ТР]авленных с[ТР]ун ( , с. 83). Здесь мы видим повтор сонорных звуков, который вместе с минорной тоникой <У>, подразумевает передаёт мучительное у героиня, него состояние вызывая персонажа, звуковые которое ассоциации с человеческими стенаниями, а другой звуковой повтор − звучание струн гитары. Между тем ономатопа здесь нет. В стихотворении «Я научилась просто, мудро жить» в последнем катрене с помощью фонетически 37 организованного контекста без

использования ономатопа передается шелест крыльев аиста: [Ш/ ФШ/ Ш]. См.: Лишь изредка прорезывает ти[Ш]ь Крик аиста, слете[ФШ]его на кры[Ш]у ( , с.4 ). В стихотворении «И вот одна осталась я» звук взмахов крыльев птицы также передаётся с помощью фонетически организованного контекста, при этом ономатоп здесь отсутствует. См.: И слы[Ш]у пле[СК] [Ш]иро[К`]и[Х] [К]рыл ( , с. 53) и др. Третья группа примеров − это случаи, когда звучание ономатопа поддерживается окружающим контекстом. При этом «поддержка» ономатопа может осуществляться с помощью звукового повтора, в который входят звуки (звук), имеющиеся в составе ономатопа, а также с помощью повторяющихся или одиночных звуков, которых в составе ономатопа нет. Можно встретить целый текст, насыщенный повторением звуков, составляющих ономатоп. Например: Здрав[СТ]вуй! [Л’]егкий [Ш]е[Л’]е[СТ] [СЛ]ы[Ш]и[Ш]ь [С]права от [СТ]ола?.. Этих [СТ]рочек не допи[Ш]е[Ш]ь − к тебе при[ШЛ]а. Неуже[Л’]и ты обиди[Ш]ь Так, как в про[ШЛ]ый раз: Говори[Ш]ь, [Ш]то рук не види[Ш]ь, Рук моих и г[Л]аз. У тебя [С]вет[Л]о и про[СТ]о. Не гони меня туда, Где под ду[Ш]ным [С]водом мо[СТ]а [СТ]ынет грязная вода. («Здравствуй! Легкий шелест слышишь…» , с. 35). 38

Мы можем заметить, как на протяжении всего стихотворения встречаются и повторяются согласные звуки, составляющие ономатоп «шелест», данный в первой строке стихотворения. Таким образом, звукопись поддерживает ономатоп и направляет звуковые ассоциации читателя в нужное русло. Но как мы уже отметили, окружающий контекст может не иметь звуков, входящих в состав ономатопа. Тем не менее в нем могут присутствовать звуки, усиливающие звуковые ассоциации ономатопа. См., например: Тополя тревожно п[Р]о[Ш]у[РШ]али, / Нежные и[Х] по[Сʼ]етили [С]ны ( ,с. 4); За[Ш]у[РШ]ал опа[ФШ]ей ли[С]твой ( , с. 29). Звучание и выразительность ономатопеи усиливается специально подобранным звуковым окружением. Например, звуковой повтор первого ономатопа − [РШ] − усилен присутствием звукового повтора [С/Сʼ] и присутствием звука [Х], а второй ономатоп усилен звуками [ФШ] и [С], которые помогают передать впечатление шелеста листьев. См. и другие примеры: …Хочешь знать, как все это [Б]ы[Л]о? − / Три в столовой про[Бʼ]и[Л]о ( , с. 9); А в груди моей уже не слышно / [ТРʼ]епетания с[ТРʼ]екоз ( , с. 27); На дороге бубенец за[ЗВʼ]якал − / Памятен нам этот легкий [ЗВ]ук ( , с. 37). В стихотворении «Я научилась просто мудро жить…» ономатопы встречаются в трех катренах из четырех и в двух поддерживаются контекстом. См.: научилась просто, мудро жить, Смотреть на небо и молиться Богу, И долго перед вечером бродить, тоб утомить ненужную тревогу. 39

Когда [Ш]у[РШ]ат в ов[Р]аге лопу[Хʼ]и И никнет гроздь рябины желто-красной, Слагаю я веселые стихи О жизни тленной, тленной и прекрасной. возвращаюсь. [Лʼ]ижет мне [Л]адонь Пушистый кот, [М]у[РЛ]ыкает у[Мʼ]и[Лʼ]ьней, И яркий загорается огонь На башенке озерной лесопильни. Лишь изредка прорезывает тишь Крик аиста, слетевшего на крышу. И если в дверь мою ты постучишь, Мне кажется, я даже не услышу. ( , с. 4 ) Можно предположить, что автор таким образом рисует перед нами полную картину звуков, которые окружают лирическую героиню во время вечерних прогулок (« научилась просто, мудро жить, / Смотреть на небо и молиться Богу, / И долго перед вечером бродить, тоб утомить ненужную тревогу.») (1, с. 41). Звукоподражания А. А. Ахматовой могут быть классифицированы на основе источника звучания. В ходе исследования было выяснено, что большую часть от всех зафиксированных звукоподражаний составляют обозначения звуков природы ≈ 30%. Также можно выделить обозначения звуков, издаваемых животными, птицами, насекомыми: их выявлено ≈ 28%. Было зафиксировано одинаковое количество звуков, издаваемых человеком, и звуков, издаваемых различными предметами − ≈ по 21% в каждой группе. Среди обозначения звуков природы встречается изображение шуршания и шелеста листьев, есть звуки ветра, дождя, снега и т.д. См., например: 40

Между кленов шепот осенний (1, с. 10); Тополя тревожно прошуршали (1, с. 14); Листьям последним шуршать! (1, с. 15); А за окном шелестят тополя (1, с. 19); Зашуршал опавшей листвой (1, с. 29); Когда шуршат в овраге лопухи (1, с. 41); Липы шумные и вязы (1, с. 85); Лишь ветер каменного века / В ворота черные стучит (1, с. 86); Звеня, косые падают дожди (1, с. 90); Шумят деревья весело-сухие (1, с. 118); Хорошо здесь: и шелест и хруст (1, с. 186) и т. п. Помимо звуков природы А.А. Ахматова также пытается передать в своих стихах звуки животных, птиц, насекомых. См. например: Уколола палец безымянный / Мне звенящая оса (1, с. 12); И [Р`]езкий [КР`]ик во[Р]оны в небе че[РН]ой (1, с. 13); А в груди моей уже не слышно / Трепетания стрекоз (1, с. 27); Пушистый кот, мурлыкает умильней (1, с. 41); Где-то кошки жалобно мяукают (1, с. 43); Слышу слышу ровный стук / Не[ПОТК]ованных [КОП]ы[Т] (1, с. 109); Да вернулся голубь сизый / Бьется крыльями в стекло (1, с. 120); спросила у кукушки (1, с. 143); Гаснет, и [КР`]ик во[Р]он / Становится все слышней (1, с. 145); Так птица о прозрачное стекло / Всем телом бьется в зимнее ненастье (1, с. 175); И когда прозрачно небо, / Видит, крыльями звеня (1, с. 199) и т. п. Реже в текстах Ахматовой мы встречаем обозначение звуков, издаваемых различными предметами, и звуков, издаваемых человеком. Среди звуков, издаваемых различными предметами, мы встречаем здесь звуки музыки, лампады, лыж, колоколов, бубенцов, часов, ворот, машины, серпа и т. п. См. примеры употребления: Три в столовой пробило (1, с. 9); Звенела музыка в саду (1, с. 25); На дороге бубенец зазвякал (1, с. 37); И часы с кукушкой ночи рады (1, с. 42); В 41

полях скрипучие воротца (1, с. 44); Знаю, знаю − снова лыжи / Сухо заскрипят (1, с. 58); Трещит лампадка, чуть горя (1, с. 60); Слушать, как стучит машина (1, с. 137); С змеиным свистом срезывает серп (1, с. 149) и т. п. Звукоподражания, которые обозначают звуки, издаваемые человеком: Семь дней звучал то медный смех, / То плач струился серебристый (1, с. 79); Не в лесу мы, довольно аукать, − / насмешек таких не люблю… / то же ты не приходишь баюкать / Уязвленную совесть мою? (1, с. 89); Шепчет: « не пожалею…» (1, с. 180) и др. В поэзии А. А. Ахматовой часто встречаются диалоги лирической героини с возлюбленным, в связи с чем используются глаголы говорения: аукать, шептать. Известно, что акмеисты, к которым относилась и Анна Ахматова, отказывались от мистической туманности, пытались показать мир в его многообразии, конкретности, звучности и красочности. Вероятно, отсюда и подражания звукам природы и животного мира. Например, С. Городецкий писал: «После всех "неприятий" мир бесповоротно принят акмеизмом, по всей совокупности красот и безобразий... Если это борьба с символизмом, а не занятие покинутой крепости, это есть, прежде всего, борьба за этот мир, звучащий, красочный, имеющий формы, вес и время, за нашу планету Землю» [Городецкий 2001, 122]. Исследователи отмечают частое обращение акмеистов к звуковым повторам, см., например: «Блестяще пользовались акмеисты и техникой звукописи (аллитерация, ассонанс, звуковые повторы, звукоподражание и др.), во многом отвечающей за музыкальность стихотворения» [Мусинова 2011]. Особое внимание уделяется звукописи лирических стихотворений О. Мандельштама [см., например: Ежова 1999, Гинзбург 1982, Гурвич 1994 и др.]. Таким образом, А.А. Ахматова, как и другие акмеисты, несмотря на отказ в теории от музыкально-акустического взгляда на стих, на практике прекрасным образом использовала звуковую 42

изобразительность. В обращении к звукоподражанию можно видеть также и перекличку с классической литературой, прежде всего, с поэтическим языком А.С. Пушкина и устного народного творчества. В литературоведении А. Ахматова считается одной из продолжательниц пушкинской поэтической традиции. На наш взгляд необходимо также обратить внимание на отдельные особенно чувственные стихотворения Ахматовой. Например, в стихотворении «Вечером» Анна Ахматова, чтобы передать атмосферу вечернего свидания, о котором вспоминает лирическая героиня, использует не только указание на звуки, вызывая слуховые ассоциации, но пытается воздействовать ещё и на другие органы чувств: зрение, обоняние, осязание. См.: Звенела музыка в саду Таким невыразимым горем. Свежо и остро пахли морем На блюде устрицы во льду. Он мне сказал: « верный друг!» И моего коснулся платья… Как непохожи на об ятья Прикосновенья этих рук. Так гладят кошек или птиц… Так на наездниц смотрят стройных. Лишь смех в глазах его спокойных, Под легким золотом ресниц. А скорбных скрипок голоса Поют за стелющимся дымом: 43

«Благослови же небеса: Ты первый раз одна с любимым». ( , с. 25) Помимо ономатопа звенела и метафоры голоса скрипок, Ахматова использует глагол обоняния пахли; глаголы и существительные осязания коснулся, прикосновенья, гладят, глагол зрения смотреть, цветообозначение золото ресниц. То есть перед читателем предстаёт практически вся картина чувств, наполняющих лирическую героиню в этот вечер, что помогает прочувствовать атмосферу стихотворения, которую хочет передать автор. По мнению С. С. Шляховой семантика ономатопеи в русском языке может отражать движение информации между человеком и внешним миром (акустические ономатопы), между человеком и человеком (ономатопы говорения), между человеком и животным миром (подзывные слова) [Шляхова 1999, 207]. В произведениях А. А. Ахматовой наибольшее количество ономатопов воспроизводят движение информации между человеком и внешним миром, реже между человеком и человеком, а подзывные слова в исследуемых текстах не выявлены, но теоретически это не исключает их редкого использования в каких-либо других текстах автора. Б. М. Эйхенбаум писал о том, что звукоподражания в поэзии Ахматовой нет, и отмечал отсутствие связи между эмоцией и звуком в её поэзии, см.: «Акустический принцип, как уже говорилось выше, не характерен для стиха Ахматовой. Теории звукоподражания или соответствия между эмоцией и «звуком», как символом эмоции, в пределах ее поэзии делать нечего. Но этим не решается самый вопрос о стихе Ахматовой — речь ее как-то организована, «звуки» ощущаются, хотя и без всякого отношения к звукоподражанию или к фонетической символике» [Эйхенбаум 1969, 34]. В поэзии Ахматовой «звуки» действительно ощущаются и связано это с наличием широкого разнообразия звуковых повторов, среди которых мы выделили и звукоподражания в том числе. 44

Выше приведена лишь часть примеров звукоподражаний, встречающихся в текстах А. А. Ахматовой (главным образом тех, где есть звуковые повторы), но, с нашей точки зрения, нам удалось попытаться представить красоту, богатство и разнообразие этого приема в творчестве поэтессы. Материалы исследования демонстрируют также разнообразие всех типов консонантных звуковых повторов в творчестве А. Ахматовой. 45

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Наше внимание было привлечено к фонике лирических стихотворений А. А. Ахматовой. Проанализировав одну из заметных черт фоники лирического творчества лингвистической точки А. Ахматовой зрения, мы − звуковые доказали повторы − неединичность с их существования и попытались показать на конкретных примерах, что наличие звуковых повторов в лирике данного автора не случайно и способствует обогащению художественной атмосферы произведений. Нами было проанализировано 200 лирических стихотворений, что составило 5280 строк, из которых выявлено 1506 строк с повторами гласных, т.е. ≈ 29% и 1458 строк с повторами согласных, это ≈ 28%. Как видим, количество консонантных повторов и повторов гласных звуков примерно одинаковое. Это обстоятельство можно объяснить связями поэзии А.А. Ахматовой с русской классической литературой, в особенности с творчеством Александра Сергеевича Пушкина, для поэзии которого отмечается «гармоническое взаимодействие гласных и согласных звуков». Однако, для того чтобы сделать точные выводы по количеству и соотношению звуковых повторов в лирике А. Ахматовой, необходимо изучить всё творчество поэта. В работе рассматривались повторы ударных гласных, было установлено общее число зафиксированных ударных гласных в наших материалах составляет 8862 гласных. При этом 27,5% составили аллофоны ˂А˃; 27,3 % − аллофоны ˂О˃; 19% − ˂Э˃; 13% − ˂И˃; 10% − ˂У˃ и всего 4% ˂Ы˃. Строк с ассонансом (гармоническим максимумом) было выявлено всего 172, что составляет всего ≈ 11,5% строк с повторами, при этом звук [Ы], по нашим данным, не участвует у Ахматовой в создании ассонанса. Нами было установлено, что несмотря на то, что самой частотной из ударных гласных оказалась ˂А˃, самой частотной повторяющейся гласной оказалась ˂О˃: зафиксировано 528 строк с повторяющейся ˂О˃, а с повторяющейся 46

˂А˃ − всего 450 строк, 296 строк имеет повтор ˂Э˃, наименьшее количество повторов составили ˂И˃ − 120 строк, ˂У˃ − 98 и всего 18 строк ˂Ы˃. В процентном соотношении это выглядит следующим образом: ˂О˃ ≈ 35% от общего числа строк с повторами; ˂А˃ ≈ 30%, ˂Э˃ ≈ 20%, ˂И˃ ≈ 8%, ˂У˃ ≈ 6,5%, ˂Ы˃ ≈ 1%. После выявления звуковых повторов они были охарактеризованы с точки зрения их состава и функционирования. Мы попытались на примерах конкретных текстов показать значимость повторяющихся звуков, для интерпретации смысла и эмоциональной атмосферы стихотворений в восприятии его читателем. Так, тот факт, что самым частотным повторяющимся гласным оказался минорный ˂О˃, мы связываем с общим минорным настроением лирической героини большинства произведений А. Ахматовой, которое было отмечено еще литературоведами. Итак, в результате анализа ударного вокализма в лирике А. Ахматовой было установлено следующее:  повторениями ударных гласных охвачена примерно 1/3 проанализированных текстов;  в создании вокалических повторов принимают участие все ударные гласные русского литературного языка;  в создании ассонанса принимают участие все гласные русского литературного языка, кроме [Ы];  самой частотным повторяющимся гласным является ˂О˃;  звуковые повторы ударных гласных звуков могут выполнять композиционную функцию, ритмически и гармонически объединяя строфу;  ударный вокализм способствуют благозвучию стиха;  гармония гласных участвует в формировании эмоциональной атмосферы лирического произведения. 47

Для того чтобы показать разнообразие консонантных повторов в лирике А. Ахматовой, при описании их типов делалась опора на классификацию, предложенную О. Бриком. В результате наших наблюдений, было установлено, что самым частотным типом звукового повтора является анафорический, однако присутствуют, хоть и в меньшей мере все типы повторов, выявленные О. Бриком: эпифора, стык, кольцо, скреп и концовка; повторы могут быть точными и неточными; однократными и многократными, простыми и сложными. При рассмотрении функционирования консонантных звуковых повторов особое внимание привлекли повторы звукоподражательного характера. Выяснилось, что звукоподражание в лирике Ахматовой может создаваться ономатопами и их производными (иногда звуковой повтор вписан в ономатоп), специально фонетически организованными контекстами без ономатопа и контекстами, где ономатоп поддерживается звуковым повтором или одиночными звуками, встречающимися или не встречающимися в составе ономатопа. В ходе исследования было установлено, что большую часть звукоподражаний составляют обозначения звуков природы − ≈ 30% от всех зафиксированных звукоподражаний. Обозначений звуков, издаваемых животными, птицами, насекомыми, выявлено ≈ 28%. Было зафиксировано одинаковое количество имитаций звуков, издаваемых человеком и звуков, издаваемых различными предметами − ≈ по 21% в каждой группе. Наличие звуковых повторов в лирике Ахматовой можно объяснить связями её поэзии с русской классической литературой, и прежде всего, с творчеством Пушкина. В ходе анализа консонантных звуковых повторов было установлено следующее:  звуковые повторы согласных так же, как и ударных гласных, фиксируются примерно в 1/3 всех проанализированных строк; 48

 в создании консонантных звуковых повторов принимают участие все согласные русского литературного языка, кроме <Шʼ>;  среди самых частотных согласных, принимающих участие в создании звукового повтора, 4 сонорных: <Л>, <Н>, <Р>, <М>;  были зафиксированы практически все типы консонантных звуковых повторов, зафиксированные О. Бриком;  самым частотным типом звукового повтора является анафорический;  наиболее многочисленной и разнообразной, является группа повторов, классифицирующихся по месту расположения;  в создании звукоподражаний участвует ≈ 19% звуковых повторов от всех зафиксированных;  большую часть звукоподражаний составили обозначения звуков природы − ≈ 30% от всех зафиксированных звукоподражаний. Таким образом, следует отметить, что благодаря проделанной работе мы можем глубже воспринимать поэзию А. Ахматовой. Наше исследование ещё раз подтвердило, что поэзия А. Ахматовой объединяет в себе традиции русской классической литературы, устного народного творчества, реализуя, при этом, и теоретические установки акмеизма. Мы убедились в том, что в её лирике присутствуют разнообразные звуковые повторы, что они в её текстах не случайны, а непременно связаны со смыслом и эмоциональной атмосферой того или иного стихотворения, участвуют в создании напевности, благозвучия стиха, то есть в формировании читательского восприятия. О. Брик, сравнивая восприятие человеком картины и стихотворения, писал о звуковой организации текста следующее: «<…> слушая стихотворную речь, мы замечаем рифмы и думаем, что ими исчерпывается благозвучие стиха. Однако анализ инструментовки стиха убеждает нас, что и здесь мы имеем единую, цельную композицию, для 49

которой существенно важны не только отдельные центральные созвучия, но и вся совокупность звукового материала» [Брик 1919, 98]. 50

ЛИТЕРАТУРА 1. Ахматова, Анна Андреевна. Лирика/ Анна Ахматова. − Москва: Издательство «Э», 2017. − 320 с. 2. А. Ахматова: pro et contra: антология / сост. Ю. Зобнин. Спб.: РХГИ, 2005 3. Баевский В. С. Лингвистические, математические, семиотические и компьютерные модели в истории и теории литературы / В. С. Баевский. − М., 2001. − 336 с. 4. Благой Д. Д. Мысль и звук в поэзии / Д. Д. Благой // Славянские литературы. VII международный съезд славистов. Варшава, август 1973. − М., 1973. − С. 99-139. 5. Богомазов Г. М. Современный русский литературный язык. Фонетика. − М., 2001. − 352 с. 6. Брик О. Звуковые повторы / О. Брик // Поэтика. Вып. 3. − Пг., 1919. С. 58-98. 7. Брюсов В.Я. Пушкин-мастер // Брюсов В.Я. Ремесло поэта: Статьи о русской поэзии. — М., 1981. — C. 212. 8. Векшин Г. В. К фоностилистике порождения текста (Стихотворения А. Пушкина) // Филологические науки. − 2005 − №6 − С. 22-31. 9. Векшин Г. В. Фонографическая структура русского стиха в аспекте эстетического выражения. АКД. М. − 1988 − 17 с. 10. Веселовский А. Н. Историческая поэтика / А. Н. Веселовский. − М.: Высшая школа, 1989. − 406 с. 11. Виленкин В. Я. В сто первом зеркале: об Анне Ахматовой. − М.: Советский писатель, 1978.− 316 с. 12. Винарская Е.Н. Выразительные средства текста (на материале русской поэзии). — М., 1989. — 39с. 51

13. Виноградов В. В.О поэзии Анны Ахматовой // Виноградов В. В. Поэтика русской литературы. Избранные труды. М., 1976. С. 369459. 14. Гинзбург, Л. Я. Поэтика Осипа Мандельштама / Л. Я. Гинзбург // О старом и новом: Статьи и очерки. − Л., 1982. − С. 267-285. 15. Голуб И. Б. О звукописи произведений А. С. Пушкина // Русская речь. − 1974. − №3. − С. 24-33. 16. Городецкий С. Некоторые течения в современной русской поэзии / Литературные манифесты: От символизма до «Октября» / Сост. Н. Л. Бродский и Н. П. Сидоров [Переиздание 1924-го года]. М.: «Аграф», 2001. С. 118-126. 17. Грек, А. Г. Поэтический язык Вячеслава Иванова: Текст. дисс. докт. филол. наук / А. Г. Грек. Москва, 2004 − 549 с. 18. Гурвич, И. Звук и слово в поэзии Мандельштама / И. Гурвич // Вопросы литературы. 1994 − №3. − С. 96-108. 19. Данькова, Т. Н. Концепт «любовь» и его словесное воплощение в индивидуальном стиле А. Ахматовой: Текст. дисс.канд. филол. наук / Т. Н. Данькова. Воронеж, 2000. − 214с. 20. Дмитриев А. Л. Пушкин и язык поэзии Ахматовой // Русский язык в школе. − 1987. − № 3.− С. 64-68. 21. Ежова, Е. Н. Лингвистические средства организации звукового мира в поэтических текстах О. Мандельштама: Текст., дисс. канд. филол. наук / Е. Н. Ежова − Ставрополь, 1999. 22. Жирмунский В. М. Анна Ахматова. Л., 1975. 23. Жирмунский В.М. Теория литературы. Поэтика. Стилистика. — Л., 1977. — C. 171. 24. Зайцев Н. И. Система «поэтических зеркал» в художественном мире А Ахматовой // Ахматовские чтения. Сб-к научных трудов. Тверь: Изд-во ТГУ, 1991. − с. 85-95. 52

25. Змазнева О. А. Поэтический язык М. Волошина: дис. … канд. филол. наук / Змазнева Олеся Анатольевна. − М., 2003. − 202 с. 26. Кихней Л.Г. К пушкинским подтекстам в «Поэме без героя» Анны Ахматовой: (О двух эпиграфах из «Евгения Онегина»). // А.С.Пушкин и русская литература. М., 2004. С.70-80. 27. Кожевникова Н.А. О способах звуковой организации стихотворного текста. // Проблемы структурной лингвистики. 1984. М.: Наука, 1988, с. 183-211 28. Кондрашов Н. А. Звукоподражательные глаголы в системе русской лексики / Н. А. Кондрашов, В. С. Третьякова // Лексическая семантика: сб. научных трудов. − Свердловск, 1991. С. 110-116. 29. Кудрина Н. В. Предметные фразеологизмы в поэзии Анны Ахматовой: Текст. дисс. канд. филол. наук / Н.В. Кудрина. Курган, 2008- 216 с. 30. Кудрякова, А. С. Речевое поведение лирических героинь А. Ахматовой и М. Цветаевой Текст.: дисс. канд. филол. наук / A.C. Кудрякова. Уфа, 2005. - 219 с. 31. Литературная энциклопедия [Электронный ресурс] //Литературная энциклопедия. Т.1. – 1930. Электрон. версия печатн. изд. − URL: http://feb-web.ru/feb/litenc/encyclop/ (дата обращения: 02.05.2020). 32. Литературный энциклопедический словарь 1987 − Литературный энциклопедический словарь / под общ. ред. В. М. Кожевникова и П. А. Николаева. − М., 1985. − 752 с. 33. Лукницкая В. Из двух тысяч встреч. Рассказ о летописце. М., 1987. 34. Малюкова Л. Н. О некоторых особенностях философской лирики А. Ахматовой // Ахматовские чтения. Сб-к научных трудов. Тверь: Изд-во ТГУ, 1991. − с. 10-17. 35. Мерлин, В. В. А.С. Пушкин и развитие звуковой организации русского стиха, XIII-начало XIX вв.: Текст. дисс. канд. филол. наук / Мерлин В. В. Ленинград, 1982. − 172с. 53

36. Москвин В.П. О типах и функциях звуковых повторов // Русская словесность. − 2006. − № 6. − С. 63-69. 37. Мусинова, Н. Е. Проблема целостности художественной формы в поэтике Серебряного века на примере диалога символизма и акмеизма: Текст. дисс. докт. культурол. наук / Мусинова Н. Е. − Санкт-Петербург, 2011.- 322 с. 38. Невзглядова Е. В. Звучание и значение в стихотворной речи // Роман Якобсон: тексты, документы, исследования. − М.: Языки русской культуры, 1999 − С. 715-724. 39. Павловский А. И. Анна Ахматова: Очерк творчества. Л., 1982. 40. Павлюченкова Т. А. «Прозрачен стих, как северный апрель»: фоника поэзии И. А. Бунина: монография / Т. А. Павлюченкова; Мин-во образования и науки РФ; Смол. гос. ун-т − Смоленск: Издво СмолГУ, 2007. − 208с. 41. Павлюченкова, Т. А. Фонетические и лексические средства языка поэзии И.А. взаимодействие: Бунина Текст. и их дисс. функционально-семантическое докт. филол. наук / Т. А. Павлюченкова. Москва, 2011 − 825 с. 42. Пархоменко И. В. Лексико-семантическое поле «звук» и его функционирование в художественном тексте (на материале лирики С. А. Есенина и В. В. Маяковского): дис. … канд. Филол. Наук / Пархоменко Ирина Владимировна. − Саратов, 2000. − 249 с. 43. Пешковский А. М. Стих и проза с лингвистической точки зрения / А. М. Пешковский Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика: сборник статей. − Л.− М., 1925. − С. 153-166. 44. Пешковский А.М. Десять тысяч звуков // Пешковский А.М. Сборник статей. Методика родного языка, лингвистика, стилистика, поэтика. − Л.− М., 1925. − C. 167-184. 54

45. Пинежанинова Н. П. Фоностилистический аспект звуковой организации стиха (на материале поэзии А. Блока). АКД. Спб., 1992. − 16с. 46. Поливанов Е. Д. Общий фонетический принцип всякой поэтической техники / Е. Д. Поливанов // Вопросы языкознания. − 1963. − №1.− С. 92-112. 47. Прокофьева Л. П. Национальнае система цвето-звуковых соответствий русского языка // Единицы и их функционирование: межвуз. сб. научных трудов. − Саратов: СГАП, 1997. − Вып. 3 − с. 57-63. 48. Прокофьева Л. П. Цветовая символика звука как категория идиостиля (на материале поэзии А. Блока и В. Набокова // Принципы изучения художественного текста (тезисы 2-х Саратовских стилистических чтений, апрель 1992) − Саратов, 1992. Ч. 2. − С. 143-145. 49. Сомова Е. Г. Звукосимволизм как фоностилистическое средство в поэтическом тексте: АКД. − Спб., 1991. 50. Тарановский К. Ф. О поэзии и поэтике / К. Ф. Тарановский. − М., 2000. − 432 с. 51. Томашевский Б.В. Теория литературы. Поэтика. — М., 2002. — 90 с. 52. Тынянов Ю. Н. Проблемы стихотворного языка/ Ю. Н. Тынянов. − М., 1965. − 301 с. 53. Черных В. А. Летопись. Жизнь и творчество Анны Ахматовой. Ч. 1 − 3. М., 1996-1998. 54. Шатихина Л. В. Ахматова и Пушкин: к вопросу межтекстовых коммуникаций: Текст дисс. Канд. Филол. Наук / Л. В. Шатихина. Москва. 2008 − 206 с. 55. Шляхова С. С. Русская ономатопея: структура, семантика, функционирование / С. С. Шляхова // Актуальные проблемы 55

психологии, этнопсихолингвистики и фоносемантики: Всероссийская конференция (Пенза, 8-11 декабря 1999): материалы. − М., 1999. − С. 206-208. 56. Эйхенбаум Б. М. Анна Ахматова // Эйхенбаум Б. М. О поэзии. Л.: Сов. писатель, 1969. С. 75-148. 57. Языкознание. Большой энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. − М., 1998 − 685 с. 58. Якубинский Л. П. Избранные работы: Язык функционирование / Л. П. Якубинский. − М., 1986. − 208 с. 56 и его

Рецензии:

Авторизуйтесь, чтобы добавить рецензию

Рецензия от Раксана Багдасарова

Отзыв научного руководителя о выпускной квалификационной работе.

почти 4 года назад

Отзывы:

Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв