Как измерить школу

Наука начинается с точных измерений. Если я ­хочу поговорить о климате, мне нужны хорошие градусники. Мне надо убедиться, что они ­измеряют именно температуру и делают это вне зависимости от уровня влажности и величины давления. У этих термометров должна быть надёжная шкала, чтобы градус оставался всё тем же градусом в любой год в любом месте…

С температурой люди давно разобрались. А вот ­такую сложную субстанцию, как школа, измерять гораздо сложнее. Наш любимый ЕГЭ, например, для этих целей не очень подходит — хотя бы потому, что каждый год задания корректируются и дорабатываются. 85 баллов в 2007 году — это совсем не то же самое, что 85 баллов в 2017-м. К примеру, в один год была неожиданно сложная математика, что будет в следующем, неизвестно. И уж тем более наш суверенный ЕГЭ не подходит для того, чтобы сравнивать российских школьников с их ровесниками из других стран.

Один из немногих инструментов объективной оценки знаний — международные исследования качества образования. Самые известные среди них это TIMSS (математика и естествознание, 4-й и 8-й классы) и PISA (умение применять школьные знания в различных жизненных ситуациях). Есть ещё PIRLS и другие проекты, но я не хочу перегружать текст английскими аббревиатурами.

В чём, на мой взгляд, прелесть подобных исследований?

Во-первых, разрабатывали их серьёзные эксперты из ведущих мировых университетов. Всё как положено: долго проверяли, считали, тестировали.

Во-вторых, в измерениях участвует множество государств. Одни и те же задачи решают школьники в России, США, Индонезии, Чили и других странах. Например, в последнем исследовании TIMSS для 8-х классов приняли участие более 280 тысяч подростков из 39 стран, а в исследовании PISA — больше полумиллиона учащихся из 70 стран.

Этот «градусник» замеряет температуру одинаково во всех точках планеты. Российских учителей, которые проводят тестирование, специально предупреждают: «При знакомстве с заданиями международных тестов следует иметь в виду, что основное требование при переводе текста задания с английского языка на языки стран-­участ­ниц — это максимальное сохране­ние одинакового смысла и одинаковой формы задания для всех стран. Поэтому возможно, что тексты некоторых заданий вам покажутся стилистически несовершенными — захочется их переформулировать. Однако перевод каждого задания на русский язык ­утверждается международными экспертами — специа­листами в английском и русском языках, которые оценивают адекватность сделанного перевода».

Внутри каждой из стран выборка ­тоже вполне репрезентативная. Например, в России в PISA участвовали подростки из 210 школ, расположенных в 42 регионах: от Москвы и Петербурга до Якутии и Приморья.

В-третьих, измерения проводятся с 90-х годов прошлого века. И остаются неизменными по уровню сложности.

— Мы уверены, что задания полностью идентичны. Даже тогда, когда менялся формат задач, сначала математическими методами проверялась их эквивалентность тому, что использовалось раньше. Это устойчивая шкала, — объясняет Галина Ковалёва, которая координирует российскую часть международных исследований.

Если «градусник» не меняется, нынешних школьников можно сравнить с их сверстниками, учившимися десять или двадцать лет назад. Это куда более надёжный измеритель, чем собственные ощущения, приправленные воспоминаниями: «А вот раньше…»

Статья, собственно, именно об этом. В конце 2016 года были опубликованы результаты последних измерений TIMSS и PISA. Эти таблицы с цифрами многое говорят об уровне подготовки и развитии интеллекта современных российских детей.

Повод для национальной гордости

Ругать российское образование легко и приятно. Напишешь что-нибудь про развал школы, ужас ЕГЭ, безграмотность современной молодёжи — и тут же получишь лайки, репосты и прочие знаки уважения.
Но если посмотреть свежие отчёты TIMSS, картина получается другая. Начиная с 2003 года знания наших школьников по математике и естественным наукам только улучшаются. Ещё раз напомню: задачи даются одинаковой сложности — для всех стран и всех периодов измерения.

— Что было неожиданного в результатах исследования? Да сам факт того, что наша страна улучшила показатели, — рассказывает Галина Ковалёва. — Честно признаюсь: этого не ожидали. Мы скептически относились к тому, что сделано в образовании. И когда посмотрели первичные, ещё не обработанные результаты, улучшений не заметили. Но когда данные были проанализированы…

Если бы я писал пафосную колонку, то обязательно бы вставил что-нибудь вроде «Ура! Победа!» или «Мы впереди планеты всей!». Но буду всё-таки придерживаться более спокойного стиля. Улучшение по сравнению с предыдущим замером (2011 год) касается в первую очередь учеников 4-х классов (восьмиклассники практически не изменили свои результаты, а кое-где даже ухудшили). Оценка четвероклассников по математике поднялась на 21 балл, а по естествознанию — на 15 баллов (используется 1 000-балльная шкала). Это очень неплохой результат.

Имейте в виду: измерялись только знания по классическим предметам вроде математики или «Окружающего мира». Но ведь нынешние школьники приобрели массу других компетенций, которых не было у их сверстников. Например, современный четвероклассник может легко настроить Android, а если постарается, сумеет запрограммировать робота. Получается, что по сумме знаний и умений прогресс ещё больше.

Однако самое интересное — это место России среди других стран. Наши четвероклассники в области естественных наук вообще почти лидеры — 567 баллов, чуть-чуть меньше, чем у японцев. Выше только ­Южная Корея и Сингапур. А, к примеру, Бельгия, ­Нидерланды, Италия и Португалия отстают от нас больше чем на 50 баллов. Франция — аж на 80. Мы впереди даже Финляндии (разница 13 баллов), притом что образование в этой стране считается лучшим в Европе.

И уж совсем невероятными наши результаты ­кажутся, если учитывать национальный доход ведущих государств. Он влияет на многое, в том числе на финанси­рование образования. Конечно, нет прямой зависимости: один доллар = одна мозговая извилина. Но в масштабах планеты связь, безусловно, есть. Так вот, по уровню знаний школьников мы опережаем государства, ВВП которых на душу населения втрое больше нашего. А если брать тех, у кого среднедушевой доход близок к российскому (например, Турцию или Чили), то разрыв просто колоссальный.

В общем, если кому-то хочется найти повод для национальной гордости, то это чувство можно испытывать не только по отношению к предкам времён Куликовской битвы, но и в отношении нынешних, десятилетних мальчиков и девочек. Если верить статистике, они это заслужили.

Кто помогал школьникам

Хорошо. Порадовались успехам российских школьников, погордились. Теперь самое интересное — понять, откуда у российских детей такие высокие результаты. Многие тут же воскликнут: «Чего тут понимать?! Это всё наследие советской школы! У нас было лучшее образование в мире. До сих пор его разрушить не могут».

— Думаю, что заслуга советской школы здесь очень большая. Но сейчас показатели ребят выше, чем ­были в начале 90-х. Я могу предположить, что нынешние школьники знают больше, чем их советские сверстники, хотя точных данных у меня нет, — признаётся Галина Ковалёва.

Безусловно, традиции сыграли свою роль. Но если бы этот фактор был единственным, невозможно было бы объяснить, почему в 2003 и 2007 годах результаты заметно (примерно на 20 баллов) снизились по сравнению с девяностыми, а потом стали расти и поднялись выше, чем было сразу после развала Советского Союза.

Опять же, если бы причина была одна, то постсоветские республики показали бы примерно тот же уровень знаний. Но вот данные TIMSS по естественным наукам среди 8-х классов. Казахстан отстаёт от нас всего на 11 баллов (это статистически незначимо). Литва — на 25 баллов, Грузия — на 101. У всех всё по-разному. Дело явно не только в светлом социалистическом прошлом.

Реформы образования принято ругать. Но не исключено, что самые критикуемые новшества положительно сказываются на качестве образования.

— Мы пытаемся понять, с чем связан рост достижений наших школьников. Было два момента, когда результаты начали улучшаться: всеобщее введение ЕГЭ и внедрение новых образовательных стандартов. Я не говорю, что эта связь доказана, просто других значимых событий в образовании не происходило. Считайте, что это гипотеза, — поясняет Галина Ковалёва.

На графиках видно, что с 2003 года кривая показателей 8-х классов упорно ползёт вверх, а потом останавливается. Этот рост примерно совпадает с периодом, когда над российскими старшеклассниками повис дамоклов меч ГИА и ЕГЭ. То, что сейчас у четвероклассников результаты выросли, а у восьмиклассников нет, можно объяснить внедрением новых образовательных стандартов, которое уже произошло в начальной школе, но в старших классах запланировано на будущее. «Образовательный стандарт изменил приоритеты в начальном образовании: акцент с формирования предметных знаний, умений и навыков сместился на развитие у младшего школьника умения учиться», — сообщается в отчёте об исследовании.

Но может, дело не только в школе? Наверняка на результаты повлияло и то, что родители стали уделять больше внимания образованию детей, больше с ними заниматься, водить на образовательные мероприятия, покупать научно-популярную литературу. Мода на ум сделала своё дело.

К тому же родители сейчас более образованные, чем двадцать лет назад. Молодость пап и мам нынешних четвероклассников пришлась на время, когда высшее образование стало массовым: люди буквально повалили в вузы. С 1991 по 2002 год количество ­студентов в стране увеличилось в два с лишним раза. В ­отчёте сообщается: «Высшее образование имеют 36 % ­отцов (в среднем по всем странам — 28 %) и 47 % матерей (в среднем по странам — 30 %)». А вузовский диплом у родителей повышает результаты ребёнка примерно на 30 баллов.

Продолжаем искать причины. В 1984 году новозеландский учёный Джеймс Флинн установил, что в течение полувека коэффициент интеллекта постоянно повышался. Тесты IQ постоянно корректируются так, чтобы среднее значение равнялось 100 баллам. Если учесть это изменение, получается, что IQ растёт со скоростью 2–3 балла в десятилетие. Почему? До конца не ясно. То ли из-за насыщения информационной среды, то ли из-за улучшения питания, то ли из-за более интеллектуальных игрушек. Дискуссия продолжается.

Правда, пока учёные дискутируют, появился новый тренд: в самых развитых странах вроде Норвегии рост IQ почти прекратился. Но если считать, что Россия не самая развитая страна, всё получается вполне логично, тем более что эффект Флинна коррелирует со скоростью улучшения показателей наших школьников.

Знания не для жизни

В предыдущих главах я расписывал успехи, которых достигли российские школьники. Но если всё и везде хорошо, получается очень скучно. И нереа­листично. Так вот, если в TIMSS для младших ­классов мы можем праздновать триумф, то в тесте PISA ­наши результаты куда скромнее. Это исследование проводится среди 15-летних подростков и проверяет не усвоение школьной программы, а то, как полученные знания применяются для решения реальных жизненных задач. Здесь у нас всё хуже.

Например, в заданиях PISA на проверку естественно-­научной грамотности мы набрали 487 баллов. Это уже совсем не лидерство, а середина рейтинга из 70 стран, где наверху всё те же Сингапур и Япония, а внизу Алжир и Доминиканская Республика. Мы отстаём и от США, и от Польши, и от Франции. Примерно такие же показатели в заданиях на математическую грамотность и умение понимать тексты. Обидно.

В чём дело? В первую очередь в том, что хвалёная советская школа была ориентирована на решение пусть сложных, но всё-таки относительно стандартных задач. А PISA требует выйти за рамки привычных схем. ­Наши подростки хорошо берут интегралы и помнят сложные органические вещества, но путаются, когда надо подсчитать сумму скидки в магазине или разобраться с этикеткой на йогурте.

Вот, к примеру, задание про рок-концерт, которое дано в начале главки. Большинство школьников мучительно чешут затылки, ведь нигде не сказано, сколько фанатов умещается на единице площади. Решить такое нельзя — может, ошибка где-то в условиях?

Авторы этого задания рассчитывали, что подросток задействует неформальное знание: здравый смысл, личный опыт, примерные подсчёты. Легко находим площадь зала — 5 000 м2. Теперь прикидываем, сколько человек может разместиться на одном квадратном метре в плотно забитом зале. Перебираем варианты из предложенных. D и E точно не подходят: ни десять, ни двадцать человек на квадратном метре не уместятся. Вариант А — один человек на два с половиной метра, слишком свободно. Остаются B и C: либо четыре человека на метр, либо один. Сказано, что зал «полностью заполнен стоящими», поэтому более реалистичным кажется ответ C. Это и есть решение задачи, аналоги которой сложно найти в наших учебниках.

Теперь вернёмся к первому заданию — про рост девочек. Казалось бы, легче лёгкого. Но только 47 % российских подростков ответили верно (на 16 % меньше, чем в других странах). Что смутило наших школьников? Во-первых, нетипичность задачи. Вроде бы про математику, но надо не считать, а писать. Во-вторых, вычислять среднее арифметическое учат в 5–6-м классах. А задания PISA решают преимущественно в 9-м, когда эта тема уже стёрлась из памяти. Эта большая беда советской/российской школы: параграф прошли, пятёрку получили — можно забывать.

О том, что наше образование даёт не слишком прочные знания, свидетельствует знаменитый опрос ВЦИОМ. Он показал, что в России 32 % взрослых респондентов считают, что Солнце вращается вокруг Земли, 18 % полагают, что электроны больше атомов, а 29 % ­уверены, что первые люди жили тогда же, когда и динозавры. Даже азы знаний, которые давались в школе, выветрились из головы.

Что делать? Среди рекомендаций, которые дают эксперты по итогам PISA, есть, например, такая: «Необходимы изменения в организации учебного процесса при изучении естественно-научных предметов в школе. Он должен способствовать формированию таких умений, как объяснение явлений, выдвижение и проверка гипотез, прогнозирование событий (“что будет, если…?”), постановка вопросов и планирование основных этапов исследования, анализ данных, представленных в разной форме, обоснование и обсуждение результатов экспериментов». Грубо говоря, речь идёт о том, чтобы сделать школьные уроки более научными.

Ещё в рекомендациях есть предложение по пере­устрой­ству естественно-научных предметов. «В большинстве развитых стран мира естествознание — в виде интегрированного курса или набора систематических дисциплин — в обязательном порядке изучается, как правило, с 3-го класса начальной и до конца основной школы. В этом отношении Российская Федерация явно оказалась в невыгодном положении».

У нас с 1-го по 4-й класс изучается единый ­предмет «Окружающий мир». Дальше он заканчивается и появляются независимые друг от друга биология и гео­графия, причём в небольших дозах. Лишь через не­сколько лет, когда основы природоведения уже осно­вательно забыты, в программе возникает физика, а потом химия.

Между тем 10–12 лет — это возраст, когда дети инте­ресуются устройством мира, задают вопросы «Почему?» и «Как это сделано?». И именно в этот период российская школа сводит к минимуму естественно-научные предметы. Поэтому эксперты предлагают ввести в 5–6-х классах интегрированный курс «Естествознание», который соединял бы основы физики, химии, биологии: «Этот возраст… наиболее активно используется во всех странах для формирования первоначальных исследовательских умений, азов естественно-научной грамотности и научного мировоззрения».

Собственно, в этом и состоит главная цель исследований типа TIMSS и PISA: важно не столько выяснить, в какой стране школы круче, сколько разобраться в проблемах каждой из стран и попытаться их решить.

Что покажут школьники в 2019 году

Закончить текст хочется на оптимистической ноте. Когда презентовали результаты TIMSS и PISA, кто-то сказал, что, дескать, российские школьники достигли своего максимума и вряд ли их результаты в дальнейшем улучшатся. Галина Ковалёва думает по-другому:

— Есть же эффект когорты. Те четвероклассники, которые сейчас показали высокие результаты, через четыре года будут решать задачи лучше, чем нынешние восьмиклассники.

То есть во время следующих замеров (в 2019 году) в рейтинге TIMSS для восьмых классов у нас есть все шансы подняться ещё выше, хотя мы и так почти в лидерах.

Что касается PISA, то и здесь стоит ждать улучшений. Да, наши результаты сугубо средние. Но они намного лучше тех, что были раньше. Например, по умению понимать и использовать тексты (читательская грамотность) мы с 2006 года улучшили показатели на 55 баллов, это очень много. Наша кривая неуклонно идёт вверх, и нет причин для смены тренда, ведь российская школа движется как раз в сторону «образования для жизни».

Кажется, оптимистическая нота удалась. В этом и была главная задача текста: убедить в том, в настоящем и будущем поводов для гордости ничуть не меньше, чем в далёком прошлом.

Иллюстрации: Георгий Мурышкин

Как умнела Россия