Сегодня мы расскажем об опыте реальных молодых людей, которые, поставив себе целью продолжить образование в США, добились желаемого и сегодня продолжают или заканчивают обучение в аспирантуре и докторантуре ряда американских университетов. Каждого из них мы попросили вспомнить, как именно они принимали решение об отъезде за рубеж, как искали и выбирали подходящий университет, с какими трудностями им пришлось столкнуться в процессе подачи документов и оформления, как их приняли на новом месте и что их больше всего поразило в системе образования США. Итак, встречайте.

Венера Халикова, изучает антропологию в Питтсбургском университете

Я заканчиваю аспирантуру Питтсбургского университета, где занимаюсь культурной и медицинской антропологией, специализируюсь на исследованиях медицинских культур Южной Азии. Это древние кодифицированные традиции, такие как аюрведа, йога, юнани и тибетская медицина, основанные на письменных источниках, которые были созданы еще до нашей эры. В частности, я изучаю, как эти традиции практикуются в современной Индии. Моя диссертация посвящена процессам институционализации альтернативного медицинского знания, дебатам о научности, легитимности и эффективности таких подходов, а также влиянию национализма на распространение традиционной медицины.

Как известно, Индия долгое время была британской колонией, и после получения независимости некоторые общественные деятели стали призывать к возвращению утраченных традиций, в том числе и традиционной медицины. С другой стороны, есть очень много противников альтернативных традиций, и в индийской системе здравоохранения доминирующее место занимает биомедицина, то есть современная западная медицина. Однако, несмотря на противоречия, сектор аюрведы и других медицинских традиций в Индии и в мире продолжает расти, постепенно приводя к росту небиомедицинских фармацевтических компаний, которые производят несинтетические лекарственные препараты. В связи с этим, кроме философии и современной практики альтернативной медицины, я подробно рассматриваю глобализационные процессы, связанные с экономикой, медицинским туризмом и трансформацией незападных медицинско-философских традиций в результате коммерциализации.

Как я попала в Питтсбург? В 2010 году, вернувшись из Индии в Москву после окончания магистратуры, я задумалась об аспирантуре, и мне сразу стало очевидно, что медицинская антропология наиболее широко и полно представлена в США, так как подавляющее число исследований, публикаций и научных грантов приходится на американскую антропологию. Это и повлияло на мое решение, хотя я подавала документы и в Европу. Сейчас, кстати, медицинская антропология активно развивается и в России, что крайне отрадно, так как для принятия любых решений в сфере здравоохранения необходимо иметь качественные этнографические данные о том, как люди относятся к своему здоровью, чем лечатся и чему доверяют.

Чтобы найти подходящего научного руководителя и программу в США, я для начала изучила сайты антропологических факультетов разных университетов. Я хотела работать у профессора, который занимался бы темами здоровья и лечения и специализировался по Южной Азии. Так я нашла моего нынешнего руководителя, замечательного ученого и человека — доктора Джозефа Олтера из Питтсбургского университета. Хотя меня приглашали и в другие университеты, исследования Олтера показались мне наиболее интересными.

Процесс поступления в аспирантуру в Америке довольно трудоемкий, но осуществимый. У меня не было ни связей в американских университетах, ни просто знакомых в США, но мне помогли друзья, которые тоже поступали в тот год, и существовавший тогда Американский образовательный центр при Всероссийской библиотеке иностранной литературы имени Рудомино. Мы создали своеобразную команду из пяти-шести человек, чтобы вместе готовиться к вступительным экзаменам (TOEFL, GRE), составлять мотивационные письма и просто поддерживать друг друга морально. Также меня поддержали преподаватели из Российского государственного гуманитарного университета, где я получила свое первое высшее образование. Они мне рассказали про разные города и регионы США и помогли с рекомендательными письмами. Это был год настоящего драйва, переживаний, бессонных ночей и нескольких поражений, но я до сих пор помню тот момент, когда, открыв электронную почту, увидела acceptance letter от Питтсбургского университета!

Сейчас, спустя шесть лет, все это кажется таким далеким, но поскольку моя аспирантура подходит к концу и я опять подаю документы и нахожусь в процессе поиска постдокторантуры и работы, все старые переживания и волнения ощущаются с новой силой.

Если говорить об отличиях в обучении между Америкой и Россией, то я бы отметила три вещи.

Первое, это diversity — разнообразие — во всех его проявлениях. Это страна, где рождаются новые дисциплины, профессии и школы; практически каждый человек, которого я встречаю, занимается чем-то уникальным, и это не только в теоретической науке, но и в прикладной сфере. У меня довольно много друзей, которые работают в стартапах, разрабатывают инновационные технологии и продвигают новые подходы к инфраструктуре, окружающей среде, медицине, гендерным отношениям, миграции — да ко всему на свете. Более того, diversityпроявляется и в плане культурных корней, цвета кожи, национальности, сексуальной ориентации, гендерной принадлежности, религии. Конечно, и в Америке есть этнически однородные районы, здесь не все друг с другом дружат, существуют конфликты и, как показали выборы президента, политика глубоко укоренена в вопросах идентичности.

С другой стороны, нельзя забывать, что и Россия — тоже разнообразна, многоэтнична и многорелигиозна, но как антрополог я вижу, что в Америке разнообразие находится на качественно ином уровне. Это своеобразная гуманистическая лаборатория, попытка разобраться, кто мы есть на самом деле как люди, а не как русские, татары, индийцы, американцы или греки. Более того, Америка — идеальное место, для того, чтобы поразмыслить над своими собственными убеждениям, страхами и предрассудками.

Вторая отличительная черта — это конкуренция. Найти работу даже с тремя высшими образованиями и со знаниями четырех языков не так просто. Например, я недавно подавала документы на постдокторантуру, где оказалось 1200 кандидатов на одну вакансию. Два года назад я была в составе комитета по набору персонала на моей кафедре. Мы искали кандидата на постоянную должность профессора антропологии, и нам пришло более 300 заявок. Конечно, в разных дисциплинах дело обстоит по-разному, и я знаю профессии, где отбор намного мягче, но в целом надо представлять, что в Америке конкурировать приходится со специалистами со всего мира.

Третье, это мое довольно шуточное наблюдение, но оно, как мне кажется, радикально отличает Россию от Америки. Это любовь американцев к холоду. Например, недавно, когда в Чикаго начались празднования дня святого Патрика, очень многие люди гуляли по городу в шортах и футболках, несмотря на то, что на улице стояла морозная погода, градусов семь ниже нуля, и дул резкий колючий ветер. А еще в ресторанах вода всегда подается со льдом и повсюду всегда работают кондиционеры; летом в автобусах, кафе и кинотеатрах я промерзаю до костей! А самое забавное, что когда я жалуюсь на холод, мне отвечают: «Ты же из России!» Вот и приходится объяснять, что в России мы любим тепло, центральное отопление и баню.

Марат Мусин, изучает астрофизику в Университете штата Миссури

Я закончил Московский энергетический институт по специальности промышленная электроника, но затем мне стала интересна астрономия, и я решил получить второе высшее образование, чтобы заниматься ею профессионально. В России не существует стипендий, которые могли бы позволить студенту содержать себя, особенно если он получает второе высшее, поэтому я начал искать институт за рубежом.

Изучал сайты университетов Германии, США, Швеции, Канады, Австралии и выбирал, куда поступить. При любой возможности старался списаться с профессорами или аспирантами оттуда и узнать что-то помимо официальной информации. Страны отпадали по одной по разным причинам — в Австралии, например, занятия начинаются весной, то есть со всем процессом поступления я бы попал туда только через два года. А Швеция прекратила бесплатное обучение студентов не из Евросоюза аккурат за полгода до того, как я решил искать там университет. В конечном счете я остановился на США — там примерно стандартный набор документов, который надо подавать в университеты, поэтому можно было сэкономить время и не собирать необходимые бумаги каждый раз (как если бы я подавался в один университет в Германии, один в Англии и один во Франции).

Каждое заявление стоит денег, поэтому я выбрал четыре университета, из которых мне наиболее полно отвечали профессора (обычно это знак того, что им интересна твоя кандидатура). Документы туда посылаются службами вроде DHL, и с ними вышла небольшая накладка. Дело в том, что каждый университет требовал предоставить три рекомендательных письма от моих преподавателей. Про эти письма мало кто знает в российских университетах (а в 2011-м году вообще почти никто не слышал), не говоря уже о том, чтобы написать их по-английски, так что я схитрил: написал свои письма сам, показал профессорам и, после того как они их одобрили, перевел на английский, отдал на подпись и запечатал в конверты, как если бы не знал, что там внутри находится. И вот курьер DHL отказался принимать у меня конверты в запечатанном виде, потому что он должен был удостовериться, что там не деньги и не ценные бумаги. Это была нервная минута, потому что вскрытые конверты с рекомендательными письмами автоматически считаются недействительными. Но мне удалось уговорить курьера, и он согласился взять четыре тяжелых запечатанных пакета с документами — по одному в каждый университет.

Для поступления в американский университет по моей специальности необходимо было сдать три экзамена: TOEFL (английский язык), GRE (общий экзамен для американских студентов, которые планируют идти в магистратуру) и GRE Physics (самый сложный, профильный экзамен по физике). Заниматься с тремя разными репетиторами дорого, да и не так много в Москве тех, кто точно знает, что такое GRE. Так что я попытался найти людей, которые уже проходили все этапы поступления и могли бы мне помочь, — и в результате нашел Американский образовательный центр в Всероссийской библиотеке иностранной литературы (ВГБИЛ) имени Рудомино. Дальше все пошло проще: там занималась группа студентов, с которыми мы вместе готовились к экзаменам, кроме того там всегда можно было получить помощь по всевозможным вопросам, от прохождения собеседования на визу до аренды жилья на первое время.

Где-то в середине февраля пришло письмо, что меня принимают на учебу в Университет штата Миссури на докторскую программу (магистратура+аспирантура), и это означало, что пора было начинать готовиться к отъезду. Самым умным моим решением было открыть сайт физического факультета, найти там раздел с аспирантами и написать нескольким из них честное письмо: мол, я еду к вам из России учиться и мало представляю, что меня ждет, помогите советами для новичка. Теперь я понимаю, насколько это решение было очевидным, и оно действительно сильно облегчило мне жизнь — мне подсказали, где лучше снимать жилье, какие общие правила существуют в американском кампусе, а главное, я теперь знал, что ничего важного не пропущу, потому что всегда можно будет обратиться к этим ребятам. Вообще, это, наверное, будет моим главным советом тем, кто захочет поступать за рубеж: будьте максимально открытыми, найдите студентов вашей будущей кафедры в фейсбуке, на сайте института, напишите им письмо — в США так много приезжих студентов, что никто не удивится вашим вопросам, какими бы наивными они ни были.

Я приехал в городок Коламбия, штат Миссури, в августе 2011 года. Первый семестр, а иногда год, отводится на поиск научного руководителя — можно (и даже нужно) договариваться о коротких встречах с профессорами, спрашивать их о научной работе или просто ходить на многочисленные семинары и задавать вопросы там. Мне повезло, я встретил профессора, который совмещает работу наблюдателя и теоретика, то есть и ездит на телескопы, работая с «железом», и анализирует полученные данные, пытаясь добавить новые кирпичики в здание наших представлений о Вселенной. Так что теперь я занимаюсь внегалактической астрофизикой, наша научная группа изучает формирование и эволюцию галактик, чтобы ответить на вопрос: каким образом в достаточно однородной Вселенной появились галактики таких разных форм, размеров и свойств? Мы используем открытые данные оптических, инфракрасных и радиотелескопов, а также проводим собственные наблюдения. Я последовательно сдал несколько экзаменов (что-то вроде госов в российских вузах) и сейчас готовлюсь к защите диссертации и получению докторской степени PhD, это произойдет где-то в конце этого года.

Что, как мне кажется, отличает образование в России и в США? Попробую назвать три вещи. Во-первых, наличие секретарей. Это действительно важно — они берут на себя всю бумажную работу, от заказа билетов на конференцию до оповещения студентов о приближающемся торнадо, и реально облегчают жизнь и профессорам и студентам. Секретарь здесь — это не личный слуга ректора или декана, а человек, который берет на себя все обязанности, которые могут отвлечь профессоров и аспирантов от их прямых обязанностей, то есть от научных исследований. Кроме того, бюрократия здесь очень дружественная — всегда можно просто зачеркнуть ошибку и написать верный вариант сверху, не переписывая весь документ полностью.

Во-вторых, это отношение к студентам, аспирантам и профессорам — здесь люди очень уважительно относятся к «умникам». Может быть, это потому, что я живу в студенческом городке, где вся жизнь крутится вокруг университета, но отличия налицо. Причем уважение исходит не только от людей, но и от самой системы. Профессор в США — это должность, которая дает независимость. Заставить профессора делать что-то против его воли невозможно. Совет профессоров может менять ректора, писать письма в Сенат или голосовать за изменение размеров стипендий. Корни этой независимости лежат в истории европейских университетов, и вот только один факт: невозможно уволить профессора, находящегося на полной ставке. Профессор — это пожизненная должность, если только он сам вдруг не захочет уйти.

И в-третьих, это отношение к иностранцам. Американцы друг к другу так хорошо не относятся, как к приезжим. Никаких конфликтов с китайцами, иранцами, арабами или русскими я не встречал за те шесть лет, что учусь здесь.

Общий вид на обсерваторию Kitt Peak. Всего тут более 20 телескопов, в том числе огромный 4-х метровый телескоп Мейола, один из самых современных 3,5 метровых телескопов WIYN, солнечный телескоп и радиотелескопы, работающие в том числе с российиским проектом «Радиоастрон».

Читать далее.