В издательстве «Альпина Паблишер» вышла книга Джона Гранта «Не верю! Как увидеть правду в море дезинформации», где подробно рассказано, как самостоятельно разбираться в потоке противоречивой информации и разоблачать тех, кто манипулирует фактами. T&P публикуют отрывок.

Есть на свете один человек, который более всех прочих может заставить вас поверить во всякую ерунду, и именно его вы каждый день видите в зеркале. Так что, когда соберетесь настраивать собственный хренометр (под этим понимается набор ментальных приемов, позволяющих распознать даже самую правдоподобную хрень и противостоять ей), не забывайте, против кого вы будете его использовать.

Не просто против всех, но в первую очередь — против СЕБЯ.

Начав пользоваться хренометром, вы станете иногда менять свое мнение по тем или иным вопросам. Многие считают это признаком слабости или даже отсутствием цельности. «Непоследовательность!» — истошно вопят они и награждают тех, кто изменил свое мнение таким оскорбительным эпитетом, как «двуличный». […]

Ученые постоянно меняют свою точку зрения по мере появления новой информации. Только когда некая идея утверждается в качестве основной теории, они рассматривают ее как потенциально верную, но даже тогда продолжают непрерывно исследовать отдельные аспекты. И чем ближе ученые (как им думается) к истине, тем чаще меняется общепринятая точка зрения.

Именно так действуют умные люди. Это логичный и, вне всякого сомнения, весьма эффективный подход к анализу той или иной проблемы. […]

Научный метод: основные положения

Итак, мы установили, что ученым полезно менять свою точку зрения. Давайте теперь подробнее рассмотрим, как именно ученые пытаются отыскать истину.

Научный метод — это подход к получению знаний и пониманию окружающего мира. Несмотря на свое название, он часто применяется и в других сферах, помимо науки.

Основы научного метода заложил английский политик и ученый Фрэнсис Бэкон, живший в XVI–XVII вв. Для понимания предмета он рекомендовал собрать как можно больше информации, а затем постараться выработать несколько общих принципов. После этого следует проверить общие принципы, чтобы получить объяснение. После выведения нескольких групп общих принципов их можно объединять в качестве основы следующего этапа исследования. Такой подход носит название индукции.

На практике индукция оказалась полезным, но безнадежно утомительным процессом, и начиная с XVIII в. ее уже практически никто не использовал. Важно отметить тем не менее, что изобретенный Бэконом способ — приобретать знания посредством скрупулезного формального подхода был значительно лучше, к примеру, чем полагаться на интуицию или делать поспешные выводы.

В XIX в. люди разработали иную модель, более приближенную к той, которой мы пользуемся сегодня. Она носит название гипотетико-дедуктивного методаи включает несколько этапов:

• Изучить соответствующий феномен — собрать доказательства.

• Продумать, каким образом можно объяснить данный феномен, — сформулировать гипотезу.

• Представить дедуктивный вывод о вытекающих из нее следствиях — сделать прогнозы на основании гипотезы.

• Провести эксперименты с целью подтверждения прогнозов.

• Если прогнозы подтверждаются, ученые заключают, что гипотеза верна. […]

Карл Поппер, философ XX в., выявил несовершенство гипотетико-дедуктивного метода: ведь, строго говоря, последний шаг означает, что гипотеза не является ложной, а не то, что она является истиной. Совершенная гипотеза должна, следовательно, включать не только эксперимент, который может ее подтвердить, но также и проверку, которая способна ее опровергнуть. На практике добиться такого довольно трудно, поэтому ученые обычно удовлетворяются в случае, если гипотеза подтверждается множеством различных экспериментов или, что еще лучше, если независимые исследователи приходят к одинаковому выводу.

После того как гипотеза выдерживает все проверки, она получает статус теории. В отличие от математики, естественные науки не оперируют абсолютными доказательствами, поскольку теории постоянно меняются или хотя бы дорабатываются по мере поступления новых, более убедительных доказательств, однако теория, которую поддержало большинство ученых, работающих в соответствующей области, максимально приближена, если говорить научными терминами, к доказанному факту.

В повседневной жизни мы тоже используем слово «теория»: «Есть у меня теория, что Меган Фокс получит «Оскар»». Однако в науке в это понятие вкладывается куда более серьезный смысл. Неумение людей различать эти два значения нередко используется брехунами. Как часто вам доводилось слышать от креационистов, что теория эволюции посредством естественного отбора — всего лишь «теория»? Ситуация усугубляется еще и тем, что сами ученые частенько употребляют это слово, говоря о гипотезе (теория струн, к примеру, до сих пор остается лишь гипотезой). К тому же они нередко используют его в бытовом смысле, как и все остальные. […]

На практике люди не всегда в точности следуют научному методу: они могут пропустить какой-то из его этапов или изменить их последовательность. Но это основная схема.

Используя в своих рассуждениях научный метод, мы пополняем собственный аналитический арсенал мощным инструментом, который окажет нам неоценимую пользу при решении целого ряда проблем. Сам по себе научный метод — отличный хренометр.

© VICHAILAO / iStock

Научный процесс: остальные элементы

Раньше науку двигала вперед мыслительная деятельность отдельных личностей вроде Исаака Ньютона и Марии Кюри. Но в последнее время научные исследования обычно проводятся целыми коллективами ученых, и важным моментом здесь является не столько объявление результатов, сколько признание этих результатов большей частью соответствующего научного сообщества. Такой метод, предполагающий достижение консенсуса, не столь драматичен, как вопль ученого-одиночки с безумным взором «Эврика!» — последний вариант очень по душе Голливуду, — но зато он весьма эффективен.

Очень редко общепринятая точка зрения может кардинально меняться. Такой случай имел место в конце 1950-х — начале 1960-х гг., когда открытие спрединга океанического дна повлекло за собой появление концепции тектоники литосферных плит. Вплоть до этого времени геофизики дружно отвергали теорию дрейфа материков, выдвинутую Альфредом Вегенером в начале XX в. Однако впоследствии все согласились с тем, что немецкий ученый был прав. Подобная относительно быстрая смена единодушной точки зрения носит название «смена парадигмы».

В практике современной профессиональной науки выделяют еще несколько этапов, которые описываются как составляющие научного метода. Хотя в действительности их, скорее, можно отнести к тому, что называется научным процессом. Следует с подозрением смотреть на «великий научный прорыв», который не прошел следующие (или схожие с ними) этапы:

• Публикации в научном журнале. Сегодня в мире издаются сотни, если не тысячи, научных журналов, и немалое их количество пользуется дурной репутацией — о ни могут оказаться коррумпированными или просто «пустышками». Если в некоем научном журнале вы наткнулись на публикацию, которая кажется вам сомнительной, ознакомьтесь со статьей об этом издании в Wikipedia, чтобы узнать, насколько ему можно верить.

Периодически от внимания рецензентов ускользают ошибки; бывает, что другие экспериментаторы не могут воспроизвести результаты, либо же читатели замечают, что статья (или ее часть) — это плагиат, а то и вовсе фальсификация. По этим и некоторым иным причинам журнал может отозвать опубликованную статью: он предупреждает читателей о возникших подозрениях, удаляет статью из онлайн-издания и предпринимает другие посильные меры, призванные не допустить дальнейшего распространения ложной информации. Иногда статья изымается быстро, а порой проходят годы, прежде чем журнал удалит сомнительную работу. Так, например, медицинский журнал Lancet убрал со своего сайта статью от 1998 г. за авторством Эндрю Уэйкфилда, посвященную аутизму, якобы вызываемому тривакциной против кори, свинки и краснухи, только в 2004 г.

Главная проблема современного научного процесса заключается в том, что отрицательные результаты обычно не публикуются. Если вы обнаружили способ получать пригодную для использования энергию из питьевой воды, вы определенно захотите известить мир о своих достижениях, а научные журналы передерутся друг с другом за право напечатать такую статью. Если же, напротив, вы проводите масштабные, но безуспешные исследования по получению дешевой энергии из воды, то, скорее всего, не станете записывать свои результаты; а даже если вы это и сделаете, вероятнее, всего их никто не опубликует. Действительно, кому это может быть интересно? Так, да не так: отрицательные результаты зачастую тоже могут оказаться полезными. Если в работе перечисляются все неудачные опробованные вами методы, то другие исследователи, ознакомившись с ней, в дальнейшем сэкономят массу времени и сил.

Еще одну проблему, непосредственно связанную с научным процессом, сформулировал Альберт Эйнштейн:

«Академическая карьера, вынуждающая молодого человека в обязательном порядке выдавать в больших количествах научные работы, пробуждает соблазн поверхностности, устоять против которого могут только сильные духом».

Находясь под постоянным давлением, современные ученые вынуждены публиковаться как можно чаще: считается, что это повышает авторитет института, где они работают. Зачастую от количества публикуемых работ зависит сохранение ими места. Это тот случай, когда, как говорится, «издавайся или сдавайся».

В результате, как жалуются многие ученые, выходит слишком много работ, в которых нет ничего важного или нового. Это, безусловно, вредит всему научному сообществу, поскольку в лавине банальностей легко может затеряться по-настоящему значимый труд. Помимо всего прочего, это означает, что ученые зачастую занимаются написанием абсолютно бесполезных статей и прикладывают массу усилий, дабы их опубликовать, вместо того чтобы потратить это время на научные изыскания.

Читать далее.