На роль маркера биологического возраста каждая исследовательская группа предлагает свою кандидатуру. Его пытались оценивать и по морщинам на коже, и по количеству отдельных веществ в крови, и по кишечной микробиоте, и по степени скрученности ДНК в клетках. Однако ни один до сих пор не оказался универсальным. Этому можно придумать три объяснения: либо его пока не нашли, либо возраст стоит оценивать по сумме нескольких параметров, либо универсального маркера вообще не существует, а каждый человек стареет по-своему.

Чтобы выяснить, можно ли проследить общую тенденцию старения по составу крови, группа исследователей из Стэнфордского университета под руководством Майкла Снайдера (Michael Snyder) работала с группой из 106 здоровых людей и людей с предиабетом в возрасте 29-75 лет. В течение четырех лет каждый из них сдавал анализы крови, а ученые искали в них биомаркеры, которые были бы связаны с персональными возрастными изменениями человека, особенностями того или иного возраста у разных людей и отличиями между здоровым обменом веществ и предиабетом.

Для начала ученые искали вещества, концентрация которых может позволить предсказать возраст человека. Они обнаружили 184 таких биологических маркера. Но когда они начали проверять, как их концентрации меняются с течением времени у каждого испытуемого в отдельности, то обнаружили, что общие для всех закономерности выполняются далеко не у всех людей. Как для этих 184 маркеров, так и для других общеизвестных маркеров возраста — например, креатинина — у некоторых испытуемых изменения оказались строго противоположными общей тенденции.

Исследователи предположили, что особенности динамики маркеров могут быть связаны с заболеваниями конкретного человека. И действительно, когда они сравнили маркеры, которые изменяются с возрастом у здоровых людей и у пациентов с предиабетом, то обнаружили, что некоторые изменения характерны только для одних или только для других. В то же время, попытки найти другие закономерности в динамике маркеров ни к чему не привели: ученые не смогли найти связь между веществами, количество которых меняется со временем, и индексом массы тела, принимаемыми лекарствами, физической активностью и рационом людей. Исключением стали только несколько случаев, когда испытуемые за время наблюдения сели на диету или сбросили лишний вес, в результате чего их показатели «улучшились», то есть стали соответствовать меньшему биологическому возрасту.

Исходя из этих результатов, ученые заключили, что траектория старения у людей определяется не столько внешними, сколько внутренними факторами, например, генетическими, или медицинским анамнезом. Они предположили, что можно разделить испытуемых на несколько типов старения. Для этого они собрали 608 маркеров (сюда попали маркеры, которые изменялись с возрастом хотя бы у 6 участников исследования) и разделили их на четыре группы в зависимости от физиологических процессов, с которыми они связаны: иммунитет, обмен веществ, нарушение работы почек и печени.

Оказалось, что у каждого участника исследования с возрастом видны изменения по меньшей мере в одной из этих групп маркеров. У кого-то, например, можно было проследить динамику только в группе нарушения работы почек, а у кого-то — во всех четырех группах. Таким образом, ученые продемонстрировали, с одной стороны, что процессы старения очень разнородны, а с другой — что, несмотря на это, они следуют по фиксированным траекториям. Можно представить себе, что в дальнейшем, разделяя людей по типам старения, исследователи смогут лучше прогнозировать ухудшение их здоровья или подбирать лечение от старости, которое тоже может оказаться для каждого пациента своим.

До сих пор известно только одно клиническое испытание, в ходе которого биологический возраст человека удалось снизить. Правда, пока неясно, относится ли это ко всему телу пациента или к клеткам крови. Зато недавно ученые выяснили, что старение человека начинается с самого начала развития, то есть еще до появления на свет.