Борис Жуков

научный журналист, публицист, популяризатор науки

Михаил Никитин

биолог, младший научный сотрудник НИИ физико-химической биологии имени А.Н. Белозерского МГУ имени М.В. Ломоносова

— Какое современное “научное” заблуждение вы бы назвали самым вредным или опасным?

Борис Жуков: Если говорить о конкретном вреде циркулирующих в обществе мифов, тот тут, конечно, вне конкуренции мифы медицинские. Я как-то даже писал, что если применить к медицине принцип «пусть расцветают сто цветов», то ягодки, вызревшие после этих цветочков, придется убирать в лучшем случае бригадам «Скорой помощи», а в худшем — патологоанатомам. Действительно, никто еще не помер от неверия в происхождение человека от обезьяны или в реальность античной истории. А вот антипрививочные поверья всегда могут обернуться реальными смертями, причем не самих враждебных к науке людей, а их детей.

Если же говорить о вреде моральном, вреде для интеллектуального климата в обществе, то тут, как мне кажется, все антинаучные мифы более-менее в одну цену. Поскольку все они — не самостоятельные болезни, а симптомы некоторого болезненного состояния общества, которое можно назвать «синдромом иррационализма» или «синдромом антисциентизма». И ограничиваться только разоблачением и опровержением конкретных мифов — примерно то же самое, что лечить больного СПИДом только от той конкретной инфекции, которую он подцепил. Это, конечно, не означает, что этого не надо делать — ведь и в случае со СПИДом развившиеся на его фоне инфекции надо как-то давить, и это часто задача более срочная, чем борьба с ВИЧ. Но надо понимать, что если мы не подавим ВИЧ, то больной так и будет переходить от одной инфекции к другой.

Михаил Никитин: Мне тоже самым вредным кажется заблуждение антипрививочников. Во-первых, они рискуют здоровьем и жизнью своих детей. Во-вторых, они увеличивают риск для окружающих. Есть заметное количество детей, которым делать прививки бессмысленно или опасно из-за врожденного иммунодефицита, они давно получают от них медотвод. Есть дети с иммунодефицитом после химиотерапии рака. Защитить их от инфекций можно, только прививая всех остальных. Антипрививочники мешают это сделать. Я несколько раз спорил с ними в интернете и каждый раз ловил на лжи.

— Как сейчас обществу понять, где наука, а где нет?

Борис Жуков: Хороший вопрос. Современная наука ушла далеко за пределы кругозора «просто образованного» человека, общество вынуждено верить ученым на слово, верить их выводам, не имея возможности оценить доказательства. Это общая ситуация, но в России она усугубляется тем, что у нас нет научных организаций, которые бы пользовались безусловным авторитетом у граждан в деле различения науки и не-науки. Почему это так — разговор долгий и отдельный — тут сказался и общий дефицит доверия в российском обществе, и всем известные примеры не слишком достойного поведения научных организаций, включая РАН, и многое другое, — но это так.

Михаил Никитин: С этим действительно сложно — лжеученые умеют маскироваться под ученых. Лжеученых выдают такие признаки: выражение «не имеющий аналогов в мире», обещания решить большие проблемы легко и просто (скажем, у сторонников «холодного термоядерного синтеза» или «ангидридной теории Земли»), обвинения больших групп ученых, скажем, всей РАН или всей западной науки в сокрытии и искажении информации. В настоящей науке принято описывать не только результаты, но и то, как они были получены. В хороших научно-популярных книгах тоже уделяется внимание тому, как ученые приходили к своим открытиям.

© Sam Sharples

— Насколько научно-популярная литература и издательские серии вроде Primus действительно помогают решать эти проблемы?

Борис Жуков: Возможности научно-популярной литературы естественным образом ограничены: читать ее никто не обязан, так что самое большее, что она может сделать — это помочь тем, кто сам хочет узнать, «как оно там на самом деле». Это не так уж много, но и не так уж мало. Особенно если сравнить с тем, что остается в головах от книг, которые все обязаны читать, — от школьных учебников. Кроме того, косвенно научно-популярная литература и научная журналистика содействуют поддержанию интереса общества к науке, авторитета науки и вообще тому, чтобы общество о ней не забывало. Если угодно — поддерживают статус науки как явления «большой», общей культуры. Как кто-то хорошо сказал, «мы не приближаем наступление Золотого века — мы пытаемся предотвратить возвращение каменного». Мне трудно сказать, насколько сложно написать и издать научно-популярную книгу. Во-первых, мой собственный опыт в этом отношении пока ограничен единственной книгой, во-вторых, с ней все было так хорошо, что порой я боялся, что вот сейчас проснусь и обнаружу, что все это мне привиделось. Не думаю, что всем авторам подобных книг везет так же, как повезло мне. Но все же динамика выхода новых книг наводит на мысль, что это во всяком случае не запредельно трудно: человек, способный написать хорошую научно-популярную книгу, имеет все шансы найти своего издателя и своего читателя.

Михаил Никитин: Но не все научно-популярные книги одинаково полезны. Эту проблему хорошо решал фонд «Династия». У него была хорошая экспертиза, и логотип «Династии» на книге служил знаком качества. Надеюсь, фонд «Эволюция» заменит ее в этом качестве.

— Можно ли сказать, что авторитет науки постепенно восстанавливается?

Борис Жуков: Очень хочется надеяться на постепенное восстановление авторитета науки — тем более, что многие приметы вроде бы указывают именно на это. Думаю, однако, что тут все непросто: общество вроде бы и интересуется наукой, и уважает профессию ученого, и гордится собственной наукой… но в действительно серьезных вопросах мало ориентируется на научные рекомендации и предостережения. (Я говорю сейчас не о государстве — это разговор отдельный, — а именно об обществе.) Уважение к науке пока что выглядит абстрактно-ритуальным, не порождающим социальный заказ на работу ученых.

Михаил Никитин: Мне кажется, с авторитетом науки у нас все в порядке. Об этом свидетельствуют расследования «Диссернета»: индустрия фальшивых диссертаций, которую они вскрывают, может существовать только в условиях большого спроса на научные степени. То есть для бизнесменов и депутатов иметь степень по экономике, политологии или социологии достаточно важно и престижно, чтобы заказывать себе за немалые деньги диссертацию и ее защиту.

Читать далее