Справедливая война

Теорию о справедливой войне (нечто среднее между пацифизмом и милитаризмом) можно найти в «Политике» Аристотеля. По мнению древнегреческого философа, война справедлива, если нужна для защиты своего государства или для покорения жестоких варваров. Поэтому каждому государству, по мнению Аристотеля, необходимо обладать военной мощью, достаточной для отражения атаки. С другой стороны, эта мощь не должна превышать нужную для обороны, так как «тиран склонен также вести войны, чтобы подданные не имели свободного времени и постоянно нуждались в предводителе». Аристотель считал заботу о военных делах только средством для достижения блага, хотя, впрочем, также полагал, что само состояние войны может положительно влиять на человека, не балуя его излишним досугом и закаляя чувством справедливости и воздержанием. Так было положено начало традиции оправдания войны философскими методами.

Александр Македонский в битве при Иссе

Влияние взгляда Аристотеля на дальнейшую традицию политической философии сложно переоценить. Известно, что сначала арабы, а затем и европейцы в Средневековье считали трактаты Аристотеля эталоном знания; однако нужно помнить, что Аристотель в 343 году стал наставником одного из величайших полководцев в истории — Александра Македонского — и, несомненно, имел влияние на своего воспитанника. Аристотель привил ему любовь к наукам и философии, медицине и открытиям. Возможно, именно благодаря своему учителю и его философским взглядам Александр Великий своими завоеваниями поспособствовал созданию культурного поля, объединенного греческими языком и культурой. Взгляды Аристотеля на войну нашли отражение в политике Александра — не только тирана, но и мудрого правителя, стремившегося к подчинению — а вместе с ним и просвещению — варварских народов.

«Военное искусство можно рассматривать до известной степени как естественное средство для приобретения собственности, ведь искусство охоты есть часть военного искусства: охотиться должно как на диких животных, так и на тех людей, которые, будучи от природы предназначенными к подчинению, не желают подчиняться; такая война по природе своей справедлива». Аристотель. «Политика»

Насилие над ведьмами

Насилие и пытки, применявшиеся инквизицией к ведьмам и колдунам, были результатом победы авторов «Молота ведьм» Генриха Крамера и Якоба Шпренгера в философско-теологических спорах. До этого трактата существовал канон Episcopi, утверждавший помимо прочего следующее: «Кто верит в возможность изменения какого-либо существа в лучшее или худшее состояние, или превращения его в другой вид, или в возможность придания ему другого облика без вмешательства Создателя, тот хуже язычников и неверующих». Опираясь на учения Августина и Фомы Аквинского, инквизиторы-теоретики предлагают отринуть эту часть канона, указывая на то, что посредством демонов и ведьм Бог может исправлять человека, наказывая его. Фома Аквинский выступал за войну и агрессию в случаях самозащиты, а Августин оправдывал войны греховной сущностью человека и настаивал на их необходимости — притом что когда-нибудь люди будут избавлены от войн богом. После того как в 1487 году «Молот ведьм» был издан, эта книга стала оправданием борьбы с «малефиками», то есть людьми, якобы способными колдовать.

Сожжение Аннекен Хендрикс

«Прежде такие преступники <колдуны> предавались двоякому наказанию: смертной казни и разрыванию тела пыточными когтями или выбрасыванию на пожирание диким зверям. Теперь же они сжигаются, потому что эти преступники — женщины». Якоб Шпренгер, Генрикус Инститорис. «Молот ведьм»

Макиавелли и Муссолини

Никколо Макиавелли в XVI веке продолжает линию Аристотеля, говоря о войне как о средстве достижения политических целей. Однако его циничные взгляды (если не считать их иронией, как некоторые ученые) на политику, забывающую о всякой морали, и войну, призванную служить лишь инструментом для утверждения власти правителя, отличны от аристотелевских. Государь — по мысли, выраженной в книге Макиавелли — должен упражняться в военном искусстве, так как это единственное средство сохранить власть. Управителю необходимо найти себе идеал полководца, например Александра Великого или Цезаря, и подражать ему во всем. Макиавелли предлагает вести войну открыто и решительно — не потому только, что это само по себе благородно, но с ожиданием определенных выгод от союзников. Война не только необходима для сокрушения врагов, она полезна и для других механизмов сохранения власти: своим гражданам она внушает почтение, заставляет забыть о смуте или фронде и в конечном счете подчиняет всех влиянию государя-победителя. Война дает денежные вливания, восхищает подданных и не дает им времени для злоумышлений.

Бенито Муссолини

«Государь не должен иметь ни других помыслов, ни других забот, ни другого дела, кроме войны, военных установлений и военной науки, ибо война есть единственная обязанность, которую правитель не может возложить на другого. Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден государем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. И наоборот, когда государи помышляли больше об удовольствиях, чем о военных упражнениях, они теряли и ту власть, что имели».

Заветы Макиавелли активно использовались политиками XVII–XVIII веков. Он был одним из национальных героев для писателей времен Рисорджименто, итальянского движения за освобождение от иностранного господства. «Государь» в конечном итоге породил целое направление в практике государственной политики, макиавеллизм, который, как считают некоторые исследователи, стал источником для вдохновения идеологов итальянского фашизма и немецкого национал-социализма. Бенито Муссолини даже создал произведение (Benito Mussolini. Preludio al Machiavelli. Scritti e discorsi di Benito Mussolini, vol. IV. 1934), посвященное великому флорентийцу. В гитлеровской Германии Макиавелли был также популярен, и его учение о «сильной власти» использовали для обоснования идей диктатуры и милитаризма.

«Вполне возможно, что фашизм обязан своим военизированным характером Макиавелли, а влияние Макиавелли на Муссолини в первые годы его пребывания у власти крайне очевидно». Луара Ферми, вдова итальянского ученого Энрико Ферми и биограф Муссолини

Полный текст статьи читайте далее.