Молодые птицы учатся пению у своих родителей и других сородичей. Это поддерживает вокальные традиции вида и гарантирует, что его представители будут хорошо понимать друг друга. Однако по вине человека многие виды некогда обычных певчих птиц стали редкими. В результате молодые особи намного реже слышат сородичей и с трудом осваивают навыки пения. Подобное нарушение культурного обмена делает птичьи песни более простыми и менее разнообразными. Именно это произошло, например, с тремя видами гавайских цветочниц (Drepanidini) на острове Кауаи.

Команда орнитологов во главе с Россом Крейтсом (Ross Crates) из Австралийского национального университета решила выяснить, как сокращение численности сказалось на репертуаре другой редкой птицы — бородавчатого медососа (Anthochaera phrygi). В прошлом этот вид был широко распространен на востоке Австралии, однако из-за вырубки лесов и участившихся лесных пожаров дикая популяция сократилась до 200-400 особей, обитающих на обширной территории. Бородавчатый медосос считается одной из самых редких австралийских птиц, а Международный союз охраны природы относит его к видам на грани полного исчезновения (Critically Endangered).

Чтобы выучить сложную песню, которая используется для привлечения самок и маркировки территории, молодые самцы медососов должны слушать старших сородичей (но не отцов, потому что те не поют, пока птенцы не станут самостоятельными и не покинут территории родителей). Это делает вид особенно уязвимыми к снижению численности.

Для оценки масштабов проблемы Крейтс и его коллеги сравнили песни диких самцов медососов, записанные в 2015-2019 и 1986-2011 годах. Более поздний период представляли сто сорок шесть особей из двух регионов (Голубые горы и Северные плоскогорья), а более ранний — четырнадцать птиц с Голубых гор. Кроме того, в анализ включили информацию о пении двенадцати самцов, выращенных в неволе (часть из них выпустили в природу в рамках программы реинтродукции).

Исследователи обнаружили, что песни медососов из разных регионов отличаются друг от друга. В Голубых горах подавляющее число самцов исполняют особую песню, которая не отмечается на Северном плоскогорье. В свою очередь, на Северном плоскогорье есть своя песня, которой придерживаются почти все местные медососы. При этом, по оценке Крейтса и его коллег, в 2015-2019 годах около 27 процентов диких медососов исполняли песни, отличающиеся от региональной культурной нормы. Например, часть самцов из Голубых гор пели укороченную версию местной песни или песню, характерную для Северных плоскогорий. А восемнадцать особей из обоих регионов и вовсе отказались от видоспецифичных сигналов и с высокой точностью копировали голоса других певчих птиц и попугаев.

Дополнительный анализ показал, что чем меньше сородичей обитает в пределах одного и пятидесяти километров, тем выше вероятность, что дикий самец будет исполнять нетипичную для региона песню (в обоих случаях p < 0,001). Это подтверждает, что взрослые наставники играют важнейшую роль в обучении пению у бородавчатых медососов. В наши дни плотность популяции вида стала настолько низкой, что многие молодые особи не могут встретить взрослых сородичей и учатся пению у других видов птиц.

Исследователи также выяснили, что со временем песни бородавчатых медососов упростились. В 1986-2011 годах самцы с Голубых гор исполняли песню, которая больше напоминала песню с Северных плоскогорий. По сравнению с типичным вариантом, распространенным в Голубых горах в наши дни, она была длиннее и содержала больше слогов. Укороченная версия современной песни еще проще. А самые простые и короткие песни поют самцы, выращенные в неволе. Хотя им и проигрывают голоса взрослых птиц, это по какой-то причине не слишком помогает обучению.

Крейтс и его соавторы обнаружили, что птицам, не научившимся исполнять типичную для региона песню, сложнее найти пару. Как показал анализ наблюдений за бородавчатыми медососами в Голубых горах, самцов, которые пели упрощенный вариант местной песни, песню с Северных плоскогорий или копировали голоса других птиц, реже видят в компании самок. А пары, в которых самец исполняет нетипичную песню, реже доходят до стадии откладки яиц. Все это снижает репродуктивных успех вида и отрицательно сказывается на его перспективах. Впрочем, авторы отмечают, что неспособность освоить видоспецифичную песню не является абсолютным препятствием для размножения: по крайней мере пять из восемнадцати самцов-имитаторов смогли найти партнершу и построить гнездо.

Таким образом, падение численности бородавчатых медососов привело к потере культурной традиции, ведь молодым самцам теперь намного сложнее найти взрослого наставника. В результате они все чаще сталкиваются с трудностями при поиске партнеров, успех их размножения снижается, а численность вида дополнительно сокращается, что в свою очередь усиливает деградацию культурной традиции. Подобный автокаталитический процесс описан впервые.

Открытие Крейтса и его коллег заставляет усомниться, что современная программа реинтродукции рожденных в неволе бородавчатых медососов поможет этому виду выжить. Выращенные в зоопарках и питомниках самцы, которые поют очень простые песни, привлекут меньше самок и с меньшей вероятностью оставят потомство. Возможно, эту проблему удастся решить, если предоставить молодым особям наставников — пойманных в природе самцов медососов.

Бородавчатые медососы, которые подражают голосам других видов, с меньшей вероятностью найдут пару. А вот для великолепных лирохвостов (Menura novaehollandiae) имитация чужих песен — залог успешного размножения. Самцы этого вида исполняют попурри из песен других птиц и танцуют, а если самка не впечатляется и пытается убежать, производят шум, напоминающий тревожные крики птичьей стайки. Самка пугается и остается на месте, так что самец получает возможность спариться с ней.

Фото: Бородавчатый медосос (Anthochaera phrygia) в зоопарке Таронга. Wikimedia Commons