В интервью Jewish.ru он рассказал, за что был под следствием в СССР, как стать свободным в несвободной стране и чем ему помог Роман Абрамович.

Почему вы стали заниматься не историей или экономикой, а вулканологией?
– Я учился параллельно на двух факультетах: геофизическом и геолого-разведочном. Поступал в 1953 году, в один из самых неустойчивых периодов истории СССР, и совершенно чётко знал, что есть ряд учебных заведений, где мне как еврею ничего не светит. Геология была наукой самой, наверное, далёкой от общественно-политических движений, происходящих в стране. В геологии вообще была свобода – большую часть времени ты работаешь вне населённых пунктов. Горные институты имели пролетарско-интеллектуальную направленность, это были вузы, ориентированные на Сибирь, Дальний Восток, где происхождение было не важно – чуть ли не демократия по советским меркам.

Вулканолог – это ж вообще, наверное, редкая профессия?
– Космонавтов – чуть больше сотни во всём мире, вулканологов наберётся не больше. Территорий активного вулканизма на Земле не так уж много, хотя им занимаются и на Гавайях, и на Аляске, в Латинской Америке, Италии, Франции, Японии, Исландии. Мы наблюдаем уникальные проявления природы в реальном масштабе времени, а это дорогого стоит. Если геология – это наука о прошлом, то вулканология – один из немногих ее разделов, который имеет дело не с результатами процессов, происходивших сотни тысяч, миллионы и даже миллиарды лет назад, а с теми, что происходят прямо сейчас.

Время извержения вулканов можно точно спрогнозировать?

– Можно довольно уверенно прогнозировать время и место извержения по целому набору признаков: изменению сейсмического режима вулкана, деформациям коры в районе вулкана, вариациям магнитного и электрического полей, составу, расходу и температуре вулканических газов. Но иногда, конечно, бывает что-то вроде: «Доктор, я умру?» – «Обязательно». Это когда мы знаем, что что-то в любом случае случится, но не можем сказать, когда именно.

Сейчас, кстати, очень много разных программ для смартфонов, якобы способных прогнозировать природные катаклизмы. Что вы об этом думаете?
– Надежных методов прогноза времени и места землетрясений пока что нет. Долгосрочные прогнозы существуют, но информация, что в зоне протяженностью от 50 до 100 километров в ближайшие 80–100 лет произойдет землетрясение с магнитудой 5 или 7 по шкале Рихтера, в реальной жизни не может быть использована. В отличие от землетрясений, извержения вулканов прогнозируются достаточно надежно. В цивилизованных странах на вулканах развернуты системы, обеспечивающие непрерывный мониторинг, и в Японии, Италии, Новой Зеландии, США не бывает неожиданных извержений. А в странах Латинской Америки, Африки и на островах Тихого океана при извержениях нередко гибнут люди. В случае с извержением вулкана прогноз возможен только на краткосрочную перспективу. И тут важно понимать, на какие данные опирается программа, ведь страшен не столько вулкан, сколько зона распространения вулканического пепла. Значит, программа должна учитывать и сейсмологические показатели, и метеорологические: откуда и куда идёт циклон, с какими фронтами он встретится и многое другое. Хороши статистические методы. За Везувием наблюдения происходят уже несколько тысяч лет, и всем известно, что с периодичностью в сорок лет он просыпается. Когда мы имеем дело с Курильскими островами, большинство из которых необитаемы, мы не располагаем даже столетними наблюдениями, но спасибо спутникам, в последние несколько десятков лет извержения не пропускаются.

Что вулканологи делают с действующими вулканами?

– Изучают. Иногда прямо надеваешь валенки на специальной подошве, ну те, что не пропускают ни экстремальный холод, ни экстремальное тепло, и спускаешься в кратер за образцами пород, пробами газов, для установки аппаратуры и выполнения измерений. Действовать в кратере вулкана нужно очень быстро и собранно.

Чем богаты вулканические породы?
– Месторождения в областях древней вулканической деятельности – Уральские горы, например, богаты всевозможными рудами и минералами, которые человек добывает и повсеместно использует. Вулкан Кудрявый на Курилах в этом смысле уникальный. Здесь в кратере действующего вулкана был открыт первый в мире минерал рений, очень редкий и востребованный металл. Во всем мире ежегодно его добывается всего лишь 60 тонн – в 20 раз меньше, чем золота. Месторождений рения в мире нет, металл добывают попутно с молибденом, реже с медью, при содержании примерно полграмма на тонну. На Кудрявом же оказалось, что он кристаллизуется из вулканического газа. Для получения концентрата рения не надо добывать, транспортировать, перерабатывать миллионы тонн руды: газ идет своим ходом. Мы разработали и запатентовали методы получения рения из вулканического газа и совместно с технологами создали агрегат для его получения. А рений нынче в цене. Двигатели для самолетов и ракет делают из легированных рением сплавов. У этих сплавов есть величайшие преимущества перед остальными: они позволяют на 150–200 градусов повышать температуру двигателя, стало быть, увеличивать его мощность на 15–20%, не меняя расхода топлива, и кроме того, в 5–8 раз увеличивают ресурс двигателя. Владимир Путин говорил, что к 2020 году наша военная авиация должна перейти на двигатели пятого поколения – так вот это как раз и должны быть рениевые двигатели.

Рения в России много?
– Больше, чем почти во всем остальном мире. С ним вообще вышла, конечно, долгая и путаная история. В 1993 году на Сахалин прилетал Виктор Черномырдин, и мы просили на разведку по тем временам не очень большие деньги – 140 миллионов рублей. Вышло соответствующее постановление правительства, но в Министерстве науки и техники нам сказали, что денег нет. И в остальных ведомствах ответ был таким же. В мае 1994 года об этом написал Nature, и уже на следующий год американцы были готовы инвестировать в объект с нуля, но у них ничего не вышло. В начале 1998 года мы с трудом раздобыли 15 миллионов и начали разведку, но в августе случился дефолт, деньги обесценились, и нам пришлось искать инвестора. Им стал в итоге Роман Абрамович: в мае 2000 года мы подписали с ним контракт, и работы пошли полным ходом, он в том же году был избран губернатором Чукотской области.
В 2003 году я был, наверное, единственным, или одним из немногих, кто поздравил его с приобретением «Челси». А еще через пять лет в ответ на моё письмо о продолжении работ он прислал мне два билета на финал кубка Европы по футболу и посоветовал оформить свидетельство на открытие месторождения. Я послушался Романа Абрамовича, но думал, что это просто красивая бумажка – можно обрамить и повесить на стенку. Оказалось, что не так. Любое месторождение на территории России принадлежит, конечно, государству, оно выставляет его на торги, и в разработку его может получить тот, кто больше заплатит. Однако владелец свидетельства об открытии имеет право на разработку вне конкурса.

Стало быть, вулкан Кудрявый теперь ваш?
– Свидетельство продать я не могу. Но для того чтобы распоряжаться месторождением, мы создали организацию, и вот её продать можно. Мне тут же предложили три с половиной миллиона в любой высоко конвертируемой валюте. Я не продал. Сейчас снова веду переговоры об инвестициях, и нашлись инвесторы.

В середине 60-х вы начали работать в советской космической программе по созданию системы мягкой посадки на Луну. Вы к тому времени уже давно Луной интересовались?
– Я примерно тогда же ее впервые и увидел через немецкий телескоп второй половины XIX века. Это было ошеломляющее впечатление! По эмоциональному эффекту разница между разглядыванием Луны с Земли и наблюдением за нею в мощный телескоп такая же, как между изображением обнажённой женщины и реальной женщиной, которой обладаешь. Я увидел трёхмерную Луну, величественную, живую. Вы знаете, что нет смысла смотреть на неё в полнолуние? Ничего не видно. Но вот когда месяц нарождается, она очень хорошо просматривается по терминатору на границе света и неосвещенной стороны. Там, где при низком Солнце возвышенности отбрасывают тени, открывается потрясающий глубокий рельеф: горы, впадины, расщелины. У меня дыхание перехватывало. Я заболел Луной.

С этого и началась ваше участие в программе по испытанию лунохода?
– В начале шестидесятых геологи Луной не занимались, это был раздел астрономии. Изначально существовала теория Томаса Голда, которая утверждала, что Луна покрыта слоем космической пыли, а лунные кратеры имеют метеоритное происхождение. Было логично, но неясно, можно ли садиться на её поверхность. В свое время я работал с Николаем Ивановичем Козыревым, советским астрофизиком – ему удалось заснять спектр вулканического газа в кратере Альфонс на Луне, и это стало мировой сенсацией – шёл 1959 год. В 1961-м я делал доклад по Луне на кафедре астрономии в Петербургском университете у профессора Шаронова. Я занимался ею параллельно с вулканологией и заинтересовался теорией о вулканическом происхождении кратеров. У меня зрели кое-какие мысли, и я поделился ими со своим руководителем. Учитывая, что в его научные интересы мои идеи не входили, он их одобрил, но сказал, что проект будет договорной – то есть мне самостоятельно предстояло найти того, кто его оплатит. В 1966 году я получил предложение переехать в Москву для работы в институте космических исследований. Всё было очень секретно, я не мог называть даже тему своего исследования. Договор на работы как бы существовал, но в то же время отсутствовал. История про испытание лунохода началась с этой секретности и благодаря ей закончилась едва ли не посадкой в тюрьму.

Читать далее.