Договор залога будущей вещи

АННОТАЦИЯ Правомерность заключения договора залога в отношении будущей вещи, то есть вещи, право собственности на которую не принадлежит залогодателю на момент заключения договора (она может еще не существовать вообще или принадлежать третьему лицу), признавалась со времен римского права. В наши дни обеспечительные сделки в отношении будущих вещей стали неотъемлемой частью законодательств и правоприменительной практики большинства развитых правопорядков. Не стала исключением и Россия, развивающийся экономический оборот которой также испытал потребность в договорных конструкциях, предметом которых является будущее имущество. В качестве примеров таких конструкций помимо договора залога могут быть приведены договоры купли-продажи и аренды. Тренд на вовлечение в оборот будущего имущества нашел свое отражение и в судебной практике, и в законодательстве, однако остался малоизученным с доктринальной точки зрения и в этой связи заслужил самостоятельного исследования. В своем работе автор поставил перед собой цель раскрыть некоторые аспекты, связанные с залогом будущих вещей, и тем самым хотя бы частично заполнить образовавшуюся в науке нишу. В ходе проведенного исследования автором были изучены взгляды на залог будущих вещей, имевшие место в римском праве и некоторых европейских правопорядках эпохи средневековья (Германия, Франция), а также подходы, существующие в ряде действующих зарубежных законодательствах (США, Англия, Германия, Голландия, Франция, Беларусь). Результаты исторического и сравнительно-правового исследования нашли свое место в первой главе работы. Во второй главе работы внимание автора сконцентрировано на российском праве, им проанализирована эволюция представлений о допустимости залога будущего имущества с дореволюционных времен до современного отечественного законодательства. В связи с тем, что возможность использования обеспечительных конструкций, связанных с будущими вещами, тесно переплетается с требованиями индивидуализации имущества, особое место в ходе исследования было уделено принципу спецификации. В общих чертах названный принцип сводится к тому, что предметом договора залога может выступать лишь индивидуализированное имущество, поскольку только на такое имущество может быть обращено взыскание. В связи с тем, что будущее имущество зачастую еще не существует, оно не всегда может быть описано в договоре залога достаточным для его индивидуализации способом, а потому принцип спецификации ограничивает возможность использования будущих вещей в обеспечительных целях. Сказанное относится не только к возможности залога определенных будущих вещей (в том числе и недвижимых) но и к таким обеспечительным конструкциям, как залог товаров в обороте, генеральная ипотека и универсальный залог. Указанные обеспечительные конструкции предусматривают залог вещей, определенных родовыми признаками, либо имущественной массы, и попали в сферу проведенного автором исследования в связи с тем, что помимо существующей имущественной сферы залогодателя распространяются также и на будущую имущественную сферу последнего. По результатам проведенного исследования могут автором были сформулированы следующие выводы: 1) Диспозитивный характер п. 2 ст. 341 ГК РФ и отсутствие в указанной норме прямого запрета на возникновение права залога с момента заключения договора залога будущей вещи (или в какой-либо иной момент времени, находящийся в промежутке между заключением этого договора и приобретением права собственности на вещь залогодателем) создают иллюзию того, что право залога может возникать ранее приобретения залогодателем права собственности на вещь. Такой подход является неверным, поскольку лицо не должно распоряжаться большим числом прав, чем есть у него самого, поэтому пока оно не приобретет достаточное для передачи вещи в залог право (право собственности, хозяйственного ведения или оперативного управления), не может возникнуть и сам залог. Именно такой подход отражен в большинстве исторических памятников, зарубежных правопорядках и международных актах рекомендательного характера. Таким образом, существующая законодательная формулировка п. 2 ст. 341 ГК РФ представляется неоправданно мягкой, вводящей стороны залоговых сделок в заблуждение, и в этой связи подлежащей корректировке. Допустимым следует признать только такой договор залога будущей вещи, при котором право залога возникает после ее создания или приобретения. 2) С точки зрения автора неоспоримой является потребность коммерческого оборота в столь хрупких обеспечительных конструкциях, как договор залога будущей вещи. В ряде случаев такой вывод продиктован самой структурой общественных отношений. В качестве наиболее распространенного примера может быть приведено автокредитование, поскольку банк выдаёт потребителю целевой кредит под залог того автомобиля, который последним ещё не приобретён. Он будет приобретён в будущем и именно на полученные в кредит денежные средства. Но гарантия получения обеспечения требуется банку именно в момент предоставления кредита. В уверенности банка в получении обеспечения заинтересован и потребитель, поскольку степень такой уверенности оказывает непосредственное влияние на заложенную в процентную ставку стоимость пользования деньгами. Конечно, в ряде случаев существует риск того, что вещь вообще не будет создана или неприобретена залогодателем. Однако подобный риск свойственен любому обязательству, поскольку любое обязательство в момент его возникновения имеет в виду действия, совершаемые в будущем, а равным образом будущие результаты таких действий. Договор залога будущей вещи является обязательственной сделкой, порождающей обязательство приобрести в будущем предмет обеспечения. Когда и если такой предмет будет приобретен в собственность залогодателем, тогда и у залогодержателя возникнет на него полноценное залоговое право. Из сказанного следует, что договор залога будущей вещи обладает значительным обеспечительным потенциалом. 3) В результате проведенного исследования автор пришел к выводу, что благодаря стремительному техническому прогрессу, компьютерным технологиям и интернету утратило свое значение деление регистрационных систем на вещные и личные, появилась возможность, обладая минимумом информации отслеживать и фиксировать фактически любые события, происходящие с любыми объектами гражданских прав. В этой связи законодатель стал стремиться упорядочить, сделать прозрачным и публичным не только оборот недвижимого имущества, но и оборот имущества движимого. Это устремление проявилось в частности в создании системы учета залогов движимого имущества в таких странах, как США, Англия, Франция и Россия. И даже с учетом того, что в отечественном праве такой учет носит на данный момент необязательный характер, подобные реестры являются огромным шагом по направлению к обеспечению любых заинтересованных лиц необходимыми им сведениями о сделках и имуществе. Что касается будущей недвижимости, то отсутствие в Законе об ипотеке регулирования, допускающего её залог, следует расценивать как отсутствующую пока синхронизацию между нормами ГК РФ и указанного закона. Подспорьем для введения в закон ипотеки будущих недвижимых вещей может стать и опыт Республики Беларусь, в которой такая ипотека прямо предусмотрена законом. В то же время Россия может пойти и по иному пути, вспомнив о небезызвестном истории цивилистики инструменте - предварительных регистрационных записях. Нашли свое отражение такие записи и в ряде действующих зарубежных законодательств. Именно предварительные записи позволят наиболее ярким образом отразить практическое значение допустимости залога будущей недвижимости, которое проявляется в наделении лица, внесшего такую запись, старшим залоговым правом по отношению к остальным залогодержателям. Именно в получении такого приоритета заинтересованы участники оборота, выгадывающие себе залог до создания или приобретения вещи. Сказанное относится и к упомянутой системе учета залогов движимого имущества, на сегодняшний день также не предусматривающей возможности внесения предварительных записей. 4) Изменения законодательного подхода к стандартам описания заложенного имущества, в частности попытка ввести в отечественное право конструкцию универсального залога (залога всего имущества предпринимателя), является, на наш взгляд, подтверждением все более и более ярко проявляющей себя в последнее время тенденции заимствования конструкций англо-саксонского права и внедрения их в российское законодательство. Однако параллельно существующие законодательные нормы, вводящие требования спецификации отдельных видов имущества, передаваемого в залог, а равным образом устанавливающие особенности возникновения на них права залога, свидетельствуют о том, что без должного уровня предварительной проработки и адаптации залогу всего имущества предпринимателя уготована судьба оставаться мертворожденной конструкцией. Подтверждением сказанному служит полное отсутствие арбитражной практики применения нормы абзаца 2 п. 2 ст. 339 ГК РФ, несмотря на то, что с момента вступления в силу последней прошло уже более полутора лет. Отметим, что требования индивидуализации, сохраняющие силу в отношении многих активов, таких как недвижимость, доли в уставном капитале, ценные бумаги, банковские счета, исключительные права, а также существующие требования публичности, призваны служить интересам должника. Кроме того, такой подход способствует тому, что большее количество активов остается доступным необеспеченным кредиторам, например работникам с их требованиями по зарплате. Представляется, что именно вопрос о доступности или недоступности необеспеченным кредиторам тех или иных активов следует признать ключевым в перечне вопросов, на которые должен дать ответ законодатель при принятии решения о дальнейшем смягчении требований индивидуализации и адаптации к российским условиям конструкции универсального залога. Исходя из сказанного, любые подобные законодательные действия надлежит расценивать как носящие прокредиторский характер и соответствующие интересам финансовых институтов, как лиц, чаще всего оказывающихся залоговыми кредиторами. Основные научные результаты выпускной квалификационной работы нашли свое отражение в следующих статьях: 1) Договор залога будущего недвижимого имущества; 2) Договор залога будущей движимой вещи; 3) Принцип спецификации предмета залога: международный обзор; 4) Универсальный залог в контексте принципа спецификации; 5) Универсальный залог в свете законодательства о защите конкуренции. Апробация основных научных результатов состоялась на следующих конференциях: «Социум и христианство», Минск, Беларусь, «30»-«31» января 2016; «Мониторинг правоприменения», Санкт-Петербург, «16» мая 2016.