Ходатайства «лишенцев» Маслянинского и Искитимского районов Западной Сибири о восстановлении в избирательных правах как социальное действие в 1928-1936 гг.

Альбина Кожаева

Ходатайства «лишенцев» Маслянинского и Искитимского районов Западной Сибири о восстановлении в избирательных правах как социальное действие в 1928-1936 гг.

Выпускная квалификационная работа по теме «Ходатайства “лишенцев” Маслянинского и Искитимского районов Западной Сибири о восстановлении в избирательных правах как социальное действие в 1928-1936 гг.» состоит из введения, основной части, заключения, списка источников и литературы, двух приложений. Введение включает в себя обоснование актуальности темы, историографию, рабочую гипотезу, цель и задачи, объект и предмет, территориальные и хронологические рамки, обзор источниковой базы, методологию исследования, сведения об апробации результатов исследования. Цель работы состоит в реконструкции практик поведения «лишенцев» в их взаимодействиях с органами власти различных уровней в изучаемый период для достижения замены дискриминационного статуса на позитивный правовой. В историографической части проанализирован ряд публикаций, в той или иной степени затрагивающих тему исследования. Отмечено, что при достаточно большом количестве работ по тематике «лишенчества» существует необходимость в работах, которые были бы посвящены дискурсу, непосредственно исходившему от самих «лишенцев». Источниковую базу выпускной квалификационной работы составили различные группы письменных источников. Особое значение имеет использованные в работе эго-документы «лишенцев» (ходатайства, жалобы, заявления, автобиографии), подаваемые ими в избирательные комиссии разных уровней. Даётся подробная характеристика данного вида источников. Всего в работе использовано 528 ходатайств, хранящихся в личных делах «лишенцев» в фондах Государственного архива Новосибирской области. Основная часть работы содержит две главы, каждая из которых состоит из 3-х глав. В первой главе предлагаются результаты анализа ходатайств сельских «лишенцев» Маслянинского (Никоновского) района Сибирского (Западно-Сибирского) края. Во второй главе предлагаются результаты анализа ходатайств сельских «лишенцев» Искитимского (Бердского) района Сибирского (Западно-Сибирского) края. В заключении изложены основные результаты исследования и обозначен потенциал для дальнейших исследований. Количество использованной литературы в списке – 51, количество источников в списке – 16 (личные дела районов объединены в отдельные пункты). Приложения представляют собой тематические поля баз данных, сформированной автором, а также терминологический аппарат работы.

История. Исторические науки

Дипломы

Вуз: Новосибирский национальный исследовательский государственный университет (НГУ)

ID: 60e66c63e4dde5000173ecd2

UUID: d1dec1a0-c1c7-0139-3b1b-0242ac180005

Язык: Русский

Опубликовано: почти 3 года назад

Просмотры: 126

-27.28

Альбина Кожаева

Новосибирский национальный исследовательский государственный университет (НГУ)

Комментировать 0

Рецензировать 0

Скачать - 1,5 МБ

Поделиться работой

МИНИСТЕРСТВО НАУКИ И ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ АВТОНОМНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «НОВОСИБИРСКИЙ НАЦИОНАЛЬНЫЙ ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (НОВОСИБИРСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ, НГУ) Гуманитарный институт Кафедра отечественной истории 46.03.01 История ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА БАКАЛАВРА Тема работы: ХОДАТАЙСТВА «ЛИШЕНЦЕВ» МАСЛЯНИНСКОГО И ИСКИТИМСКОГО РАЙОНОВ ЗАПАДНОЙ СИБИРИ О ВОССТАНОВЛЕНИИ В ИЗБИРАТЕЛЬНЫХ ПРАВАХ КАК СОЦИАЛЬНОЕ ДЕЙСТВИЕ В 1928-1936 ГГ. Кожаевой Альбины Алексеевны «К защите допущена» Заведующий кафедрой, д-р ист. наук, профессор Зуев А. С. / _______________ «1» июня 2021 г. Научный руководитель, д-р ист. наук, профессор Красильников С. А. / __________ «1» июня 2021 г. Новосибирск, 2021

Оглавление Введение ........................................................................................................... 3 Глава 1. Ходатайства «лишенцев» Маслянинского района как инструмент социальной адаптации: цель и результаты ........................ 37 1.1. Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Маслянинского района ............................................................................... 37 1.2. Семейные отношения в ходе борьбы «лишенцев» Маслянинского района за восстановление в избирательных правах .................................. 51 1.3. Социальная адаптация лишенных избирательных прав Маслянинского района ............................................................................... 66 Глава 2. Ходатайства «лишенцев» Искитимского района как инструмент социальной адаптации: цель и результаты ........................ 84 2.1. Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Искитимского района.................................................................................. 84 2.2. Трудовые миграции как тактика борьбы «лишенцев» Искитимского района за восстановление в избирательных правах .................................. 97 2.3. Социальная адаптация лишенных избирательных прав Искитимского района ........................................................................................................ 112 Заключение ................................................................................................. 127 Список использованных источников и литературы ............................ 132 Приложение 1 .............................................................................................. 140 Приложение 2 .............................................................................................. 142 2

Введение Постановка проблемы. Конституция РСФСР, принятая V Всероссийским съездом Советов 10 июля 1918 года, устанавливала структуру государства, в той или иной мере отражающую представления большевиков об устройстве Республики Советов. Создавалась новая государственная структура, принципиально отличная от прежней, поскольку все сферы общественно-политической жизни претерпели изменения. Избирательная система государства не являлась исключением. Советы официально стали главными институтами местного и центрального управления, а принять участие в выборах в них могли граждане, достигшие восемнадцатилетнего возраста, вне зависимости от имущественного положения, пола и вероисповедания. С целью защитить эту идеальную в представлении большевиков общественно-политическую систему от притеснения со стороны «эксплуататоров» 1, 65 статья Конституции 2 сразу же определила категории лиц, которые лишались права участия в жизни этой системы. Законодательно устанавливалось 7 категорий «лишенцев»: а) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; б) лица, живущие на нетрудовой доход, как-то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.; в) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; г) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов; д) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома; е) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой; ж) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором. Однако Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. 1969. Т. 37. С. 104-105. Конституция (Основной закон) РСФСР, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании 10 июля 1918 года. Ст. 65. // Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). М., 1940. С. 29. 3 1 2

слишком общие и неточные критерии определения «лишенцев» создавали возможность для широкого и потому произвольного их толкования. Кроме того, статья 23 Конституции предусматривала возможность лишать избирательных прав лиц, использующих их «в ущерб интересам социалистической революции» 3. Столь широкая формулировка фактически открыла ресурс для различного рода интерпретаций государственной электоральной политики, позволяя исходить из личных интересов представителей местных органов власти. Поэтому Ш. Фицпатрик справедливо отмечает, что группа «лишенцев» «была шире и менее четко очерчена, чем оговаривалось в Конституции» 4. Дискриминационные меры большевистского правительства, направленные на преобразование постреволюционного общества, со временем не только не сокращались, но принимали более жестокие формы. Каждая новая Конституция (союзная 1924 и республиканская 1925 гг.) подтверждала лишение избирательных прав части граждан, кроме того, к категории «лишенцев» причислялось все большее их число. Инструкцией о выборах городских и сельских советов 1925 года законодательно закрепилось лишение избирательных прав категории «членов семей лиц, лишенных избирательного права» 5. Кризис хлебозаготовок 1927-1928 годов, а также последующая политика государства по ликвидации «эксплуататорских классов» привели к стремительному росту количества «лишенцев» и ограничений в различных сферах их жизни. Курс на «сплошную коллективизацию», Конституция (Основной закон) РСФСР, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании 10 июля 1918 года. Ст. 65. // Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). М., 1940. С. 24. 4 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история Советской России в 30е годы: город / Ш. Фицпатрик [пер. с англ. Л. Ю. Пантина]. – 2-е изд. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. С. 143. 5 СУ РСФСР 1930 г. № 19. Ст. 212. 4 3

провозглашенный ЦК ВКП (б) 5 января 1930 года6, а также следующее за этим постановление Политбюро ЦК ВКП (б) от 30 января 1930 г. «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации»7 существенно повлияли на дальнейшее усиление кампании «лишенчества». Стремясь выполнить (и перевыполнить) план по высланным «кулакам» (в действительности по всем группам крестьянства), местные органы использовали списки «лишенцев» для формирования новых, теперь уже карательных списков – на ссылку и высылку. Стремительное увеличение числа «лишенцев» приходится на вторую половину 1920-х годов. В 1925 году большевики в результате снятия ряда ограничений, связанных с проведением политики расширения социальной базы в деревне, добились противоположного результата – коммунисты стали терять позиции в советах. Следствием этого стало значительное ужесточение избирательного законодательства. Число «лишенцев» увеличилось с 1040894 человек в 1926 году до 3716855 человек в 1929 году 8, а также изменился процентный состав категорий «лишенцев» ( см. диаграмму №1. Процент «лишенцев» различных категорий в СССР в 19261929 годах ). Если в 1926 году основной категорией «лишенцев» были торговцы и торговые посредники, то уже в 1927 году и далее численно преобладавшей группой стали члены семей «лишенцев». Постановление ЦК ВКП(б) о темпе коллективизации и мерах помощи государства колхозному строительству. 5 января 1930 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. Москва РОССПЭН 2000. С. 85-86. 7 Постановление Политбюро ЦК ВКП(б) «О мероприятиях по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Из приложения к протоколу заседания политбюро № 116, п. 36 от 5 февраля 1930 г. // Политбюро и крестьянство: Высылка, спецпоселение. 1930—1940 гг. Книга I. Москва. РОССПЭН, 2005. С. 70-76. 8 Красильников С. А. На изломах социальной структуру: маргиналы в послереволюционном российском обществе ( 1917 – конец 1930 – х годов ). Новосибирский ун – т. Новосибирск, 1998. С. 15. 5 6

Диаграмма 1 Процент «лишенцев» различных категорий в СССР в 1926-1929 годах* 43.90% 7.60% 3.80% 2.00% 5.40% 1929 21.70% 6.90% 8.70% 38.50% 8.30% 4.60% 2.30% 6.50% 1927 24.80% 6.20% 8.80% 6.50% 15.20% 5.30% 3.10% 1926 9% 43.30% 13.80% 3.80% 0.00% 5.00% 10.00% 15.00% 20.00% 25.00% 30.00% 35.00% 40.00% 45.00% 50.00% Члены семей "лишенцев" Священнослужители Осужденные по суду Умалишенные "Бывшие" Торговцы Живущие на нетрудовой доход "Эксплуататоры" * Диаграмма составлена по таблице «Численность “лишенцев» различных категорий в СССР в 1926-1929 гг.», составленной Красильниковым С. А., работа: На изломах социальной структуру: маргиналы в послереволюционном российском обществе ( 1917 – конец 1930 – х годов ). Новосибирский ун – т. Новосибирск, 1998. С. 15. Практика применения такой дискриминационной кампании как «лишенчество» выходила далеко за рамки правовой сферы, затрагивая всю повседневную жизнь «лишенцев». Секретарь ЦИК СССР А. С. Енукидзе в 6

своей докладной записке от 1 марта 1930 г. И. В. Сталину выделял 9 дополнительные и, по его мнению, излишние ограничения в различных сферах жизни лиц, дискриминированных в правовом отношении. Он обращает внимание на указанные в законе дополнительные ограничения к лишению избирательных прав, а именно, исключение «лишенцев» из профсоюзов, лишение права состоять в сельскохозяйственных кооперациях (колхозах) и невозможность занятия руководящих должностей в органах потребительской кооперации. Отдельно в записке акцентируется внимание на незаконности «дополнительных правопоражений по отношению к лишенцам»10. В реальности политика местных властей, нацеленная на уничтожение «классового врага», беспрерывно расширяла налагавшиеся на «лишенцев» ограничения: конфискация имущества, высылка, лишение продовольствия, запрет на застройку и пр. Судебные, налоговые и жилищные ведомства неуклонно следовали принципам «”классового правосудия”, жестоко карая “социально-чуждых”»11. Дети «лишенцев», приобретя дискриминационный статус «в наследство» от родителей, были ограничены в правах на получение образования: их исключали из старших классов образовательных учреждений, а попытки подросших детей «лишенцев» продолжить обучение в ВУЗах и техникумах в результате проведения в них «чисток» не были удовлетворительными. Лишение избирательных прав ставило людей на грань выживания, вынуждало бороться за существование всеми возможными способами. И тогда единственным законным способом становилось обжалование решений избирательной комиссии о лишении избирательных прав. С этой целью «лишенцы» подавали свои ходатайства в различные органы власти, Докладная записка секретаря Президиума ЦИК СССР А. С. Енукидзе И. В. Сталину по вопросу о «лишенцах» от 1 марта 1930 г. // Политбюро и крестьянство: Высылка, спецпоселение. 1930—1940 гг. В 2-х кн. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 2005. С. 129. 10 Там же. С 129. 11 Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история… С. 143. 7 9

начиная от местных (Сельский совет, Районный исполнительный комитет) и региональных (Краевая (или Окружная) избирательная комиссия), заканчивая центральными (Всероссийский Центральный исполнительный комитет) или личных на имя И. В. Сталина либо М. И. Калинина. «Лишенцы» использовали различные тактики, пытаясь добиться восстановления в избирательных правах. В их ходатайствах во власть содержится важная информация, способная показать механизм лишения «от первого лица», отразить жизненный путь авторов. «Лишенцы» пытались усвоить «правила игры» с Советским государством, хотя им и не всегда удавалось это сделать. Их ходатайства правомерно рассматривать как эгоисточник, который, с одной стороны, отражает мысли автора, а с другой, показывает, как «лишенцы» понимали отношение к ним самой советской власти. Дискриминационная политика советского государства в деревне, достигшая наибольшей силы в конце 1920-х годов и перешедшая затем в сопутствовавшую прямым репрессиям практику, значительно повлияла на социальные процессы в стране в последующие годы. Изучение природы и динамики феномена «лишенчества» через реконструкцию поведения и мотивации действий лиц данной дискриминированной выраженных в их ходатайствах, является актуальной категории, в связи с необходимостью более углубленного анализа не только масштабов и форм государственной политики в деревне накануне и в годы массовой принудительной коллективизации, но также реакций самих дискриминированных на действия власти. Историография. В советской историографии проблемы, связанные с «лишенцами», рассматривались через призму «классового подхода» 12. С середины 1950-х гг. вопрос о лишении прав голоса поднимался в работах Владимирский М. Организация советской власти на местах. М., 1921. – 146 с.; Бродович С. М. Советское избирательное право. Л., 1925. – 132 с.; и др. 8 12

таких исследователей как В. Г. Филимонов13, Л. Ф. Морозов14, Н. А. Ивницкий15, О. И. Чистяков16 и др. В публикациях указанных выше авторов «лишенчество» не являлось отдельным предметным полем, а изучалось в контексте советского государственного строительства, а обоснованность данной дискриминационной политики не подвергалась сомнению. Предпочтение отдавалось изучению отдельных сторон жизни «лишенцев», связанных с советско-марксистской историографической традицией, в рамках которой «лишенцы» вписывались в тематику «трудового перевоспитания представителей эксплуататорских классов». Темой специальных исследований проблема лишения избирательных прав стала только с конца 1980-х гг. Большое влияние на изучение истории лишения избирательных прав в СССР оказала возможность работать с ранее засекреченными архивными материалами, в том числе с личными делами «лишенцев», а также в связи с отказом от прежней марксистской методологии. Одним из первых исследователей, обратившихся к проблеме «лищенчества» с новых позиций стал А. И. Добкин 17. В своей работе, опубликованной в 1992 г., он по доступным ему источникам изучил демографический и социальный состав «лишенцев», обозначил круг многообразных последствий «лишенчества». Впервые в отечественной историографии А. И. Добкин показал политические и идеологические основы кампании по лишению избирательных прав. В то же время он мог только наметить дальнейшие направления исследований в данной области. Филимонов В. Г. Первая советская Конституция М., 1960. – 77 с. Морозов Л. Ф. Решающий этап борьбы с нэпманской буржуазией (1926-1929 гг.). М., 1960. – 103 с. 15 Ивницкий Н.А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М„ 1972. – 360 с. 16 Чистяков О. И. Конституция РСФСР 1918 г. М.: Издательство Московского университета, 1984. – 206 с. 17 Добкин А. И. Лишенцы. 1918-1936 гг. / / Звенья. Исторический альманах. Вып. 2. М.; Спб.: Феникс: Atheneum. 1992. С. 600-628. 9 13 14

Свою роль для дальнейших исследований кампании «лишенчества» в СССР сыграла статья В. А. Маныкина18, автор которой показал потенциал использования личных дел «лишенцев» и открыл перспективные возможности для дальнейшей разработки темы, связанной с проблематикой лишения избирательных прав части советского населения. Региональные исследователи откликнулись на призыв указанных выше «первопроходцев», дав новый импульс изучению проблематики «лишенчества». Опираясь на архивные материалы различных территориальных единиц страны, историки изучили отдельные категории «лишенцев», установили численность «лишенцев» в конкретных регионах. Среди таких исследований выделяется работа Д. В. Валуева 19, написанная на материалах Смоленской губернии и Западной области СССР. Автор, используя фактический материал, показал механизм лишения избирательных прав в этих территориальных рамках, уделив особое внимание проблеме взаимоотношений «лишенцев» с различными группами общества и властью. Существенный вклад в историографию внесла М. С. Саламатова, которая стала одной из первых региональных исследователей проблематики «лишенчества»20. В одной из своих статей21 М. С. Саламатова отмечает, что естественной реакцией «лишенцев» на дискриминацию являлась либо организация сопротивления, либо адаптация в советском обществе. Маныкин В. А. Личные дела лиц, лишенных избирательных прав: исследовательские перспективы и возможности // Источниковедение XX столетия. Тезисы докладов и сообщений. М., 1993. С. 136-137. 19 Валуев Д. В. Лишенцы в системе социальных отношений (1918–1936 гг.) (на материалах Смоленской губернии и Западной области). Библиотека журнала «Странникъ» – // Издательство «Маджента», 2012. – 155 с. 20 Саламатова М. С. Лишение избирательных прав в Новосибирске в 1927-1936 гг. // Корни травы. Сборник статей молодых историков. М.: Звенья, 1996. С. 9-23. 21 Саламатова М. С. Адаптация «лишенцев» в советском обществе. // История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9-11 октября 2011 г. / под ред. Е. В. Кодина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», – 2011. С. 563-571. 10 18

Более подробно на сельских «лишенцах» М. С. Саламатова останавливается в соответствующем разделе коллективной монографии, посвященной «прологу» крестьянской ссылки в Западной Сибири в 1930-х годах22. Различные категории сельских «лишенцев» рассмотрены на основе материалов Кочковского, Мошковского и Черепановского районов Новосибирского округа. Была затронута проблематика изучения эгодокументов «лишенцев», механизм их написания и обращения в институты власти. Интерес представляют материалы научных конференций. В одной из конференций по истории сталинизма 23 работала отдельная секция под названием: «Дискриминации как пролог и сопровождение массовых репрессий». В. В. Бахтин24 на основе материалов Воронежской области показывает, как происходило обжалование решений сельского совета через заявления и письма в «Крестьянскую газету». Он рассматривает социальные и демографические характеристики людей, писавших заявления с целью восстановиться в правах. Особое значение в рамках нашего исследования имели работы Д. Н. Москаленской 25, в которых автор детально изучила категорию «лишенцев»Красильников С. А., Саламатова М. С., Ушакова С. Н. Корни и щепки. Крестьянская семья на спецпоселении в Западной Сибири (1930-е – начало 1950-х гг.). Новосибирск, 2008. – 392 с. 23 История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9-11 октября 2011 г. / под ред. Е. В. Кодина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2011. – 599 с. 24 Бахтин В. В. Лишение избирательных прав (на материалах Воронежской области) // Там же. C.538-546. 25 См., например: Москаленская Д. Н. Тактики поведения православных священноцерковнослужителей Западной Сибири в отстаивании своих гражданских прав (середина 1920-х – середина 1930-х гг.) // Студент и научно-22 технический прогресс : история : материалы XLIХ Международной научной студенческой конференции. Новосибирск, 16–20 апреля 2012 г. – Новосибирск, 2011. – С. 234–235.; Она же. Тактики поведения священно- и церковнослужителей-«лишенцев» Западной Сибири в борьбе за восстановление в правах (середина 1920-х – середина 1930-х годов) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия : История, филология. – 2013. – Т. 12, вып. 8. – С. 134–138.; Она же. «Порываю всякую связь…»: члены семей священнослужителей-«лишенцев» Западной Сибири в борьбе за свои права (середина 11 22

священнослужителей Западной Сибири. Особое внимание Д. Н. Москаленская обращает на тактики поведения данной категории при подаче ходатайств в избирательные комиссии. Работы А. П. Килина26, доцента Уральского Федерального университета, внесли существенный вклад в изучение проблематики «лишенчества». Автор подробно изучил состав личных дел «лишенцев», а также процесс реабилитации, опираясь на источники из Государственного архива Свердловской области (ГАСО). В коллективной монографии московских историков27 сделана попытка раскрыть потенциал массовых источников по лишению избирательных прав жителей Москвы. Главным достоинством их работы стала разработка и применение источнико-ориентированного подхода построения баз данных, обозначен метод создания электронного вида источников по данной тематике. Авторы последовательно показали социальный портрет московских «лишенцев», а также рассмотрели стратегии избирательных комиссий при рассмотрении ходатайств «лишенцев». В это же время формируется такое междисциплинарное направление как «рефлексивное крестьяноведение». Возник интерес ученых к фиксации и изучению рефлексии крестьян, посвященных событиям ХХ века. Крупнейшими представителями указанного направления являются Т. 1920-х – середина 1930-х годов // Актуальные проблемы исторических исследований : взгляд молодых ученых : сборник материалов Всероссийской молодежной научной школы-конференции. Новосибирск, 25–27 августа 2016 г. – Новосибирск, 2016. – С. 167– 174; и др. 26 См., например: Килин А. П. Категории граждан, лишенных избирательных прав в 1920-е годы (анализ инструкций о выборах в Советы) // История репрессий на Урале: идеология, политика, практика (1917-1980-е гг.). Екатеринбург, 1997. С. 95-105; Он же. Автобиография как средство реабилитации (на материалах личных дел «лишенцев») // Диалог со временем. 2018. Вып. 63. С. 267-288; и др. 27 Тихонов В. И., Тяжельникова В. С., Юшин И. Ф. Лишение избирательных прав в Москве в 1920–1930-е годы. М., 1998. – 256 с. 12

Шанин, Дж. Скотт, В. П. Данилов28, Н. Н. Родигина29, И. С. Кузнецов30 и др. Особенность данного направления в том, что внимание исследователей сосредоточено на изучении личности крестьянина в историческом и социальном аспекте через дискурс, который ими создается. Исследования «крестьяноведов» позволяют заполнить пробелы в изучении социума, составить портрет «великого незнакомца» 31. Для нас данное направление важно, поскольку большинство «лишенцев» сельской местности занимались крестьянским трудом. Важно также отметить то, что проблематика «лишенчества» является частью другого, наиболее широкого процесса – социальной маргинализации различных слоев и групп в постреволюционном обществе. Одним из первых данную проблематику наиболее полно обозначил Е. Н. Стариков в своих работах32. Под взаимосвязанных понятием «маргинализация» процесса: во-первых, автор потерю понимает два «объективной принадлежности к данной социальной общности (например, классу) без последующего вхождения в иную общность»33, а во-вторых, потерю «субъективной идентификации себя с определенной группой, размывание норм и ценностей исходной субкультуры без соответствующего приобщения к новой субкультуре»34. При этом разрыв социальных связей в Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / Под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. — М.: МВСШЭН, РОССПЭН, 2002. – 589 с. 29 Родигина Н. Н. Крестьянские эго-тексты как источник для реконструкции биографий переселенцев второй половины XIX – начала XX в. // «История в человеке, попавшемся на ее дороге»: историческая биография в Сибири XIX–ХХI веков (историографический, источниковедческий и методический аспекты) : коллективная монография, посвященная памяти В. Ф. Цыбы. – Новосибирск : Изд-во НГПУ, 2018. С. 82-97. 30 Кузнецов И.С. На пути к великому перелому. Люди и нравы сибирской деревни 1920х гг Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2001. — 235 с. 31 Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире: Пер. с англ./ Сост. Т. Шанина; Под ред. А. В. Гордона. — М.: Издательская группа «Прогресс» — «ПрогрессАкадемия», 1992. – 432 с. 32 См., например: Стариков Е. Н. Маргиналы // Знамя. – 1989. – № 10. С. 133-162; Он же. Маргиналы и маргинальность в советском обществе // Рабочий класс и современный мир. — 1989. – № 4. 33 Стариков Е. Н. Маргиналы // Знамя. – 1989. – № 10. С. 133. 34 Там же. С. 133. 13 28

классическом варианте последователен, поскольку связи рвутся следующим образом: сначала экономические, затем социальные и только в последнюю очередь духовные. Но существует и другой вид – «инвертированная» маргинализация, которая начинается «сверху» (с социально- психологического разрыва) и лишь потом начинается разрыв других связей (но не всегда): «объективно все еще оставаясь в рамках данного класса, индивид теряет его субъективные признаки»35. Автор считает советский опыт именно инвентированным видом маргинализации. В рамках данной проблематики работала И. В. Павлова 36, исследовавшая роль сталинских репрессий в трансформации советского общества. По мнению автора, тайный механизм принятия решений повлиял на разрушение социальных связей, создав систему сходную с крепостничеством. В рамках нашего исследования особый интерес представляет работа С. А. Красильникова37, разработанная также в рамках проблематики маргинализации. Автор рассматривает «лишенчество» как массовую ограничительную и дискриминационную меру, а также как пролог дальнейших репрессий. Главной целью этой государственной кампании была, по мнению автора, попытка укрепления власти над обществом. Как справедливо отмечает автор, кампания не была вызвана страхом проиграть на выборах. «Лишенцы» рассматриваются им как самая массовая маргинальная категория в раннесоветском социуме. При достаточно большом количестве работ по тематике «лишенчества» следует отметить малочисленность работ, посвященных непосредственно дискурсу, исходившему от самих «лишенцев». Источники, Стариков Е. Н. Маргиналы… С. 134. См., например: Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2001. – 460 с. 37 Красильников С. А. На изломах социальной структуры. Маргиналы в послереволюционном российском обществе, 1917-конец 1930-х годов. Новосибирск, 1998. – 91 с. 14 35 36

отражающие взгляд «лишенцев» на свое дискриминированное положение, использовались авторами лишь для иллюстрации положений, сформулированных на других источниках, входивших в состав личного дела (справки, карточки «лишенцев», протоколы решений избирательных комиссий). В связи с этим дальнейшего изучения требуют тактики и стратегии поведения данной категории дискриминированного населения в попытках восстановиться в избирательных правах, а также особенно важно определить методы, которые позволят проводить более качественное изучение эго-документов «лишенцев». В процессе исследования нами была сформулирована рабочая гипотеза: ходатайства сельских «лишенцев» рассматриваются в работе в качестве разновидности эго-документов, отражающих борьбу за восстановление в избирательных правах, и как наиболее доступный инструмент социальной адаптации в раннесоветском обществе. Содержащаяся в них информация аккумулирует в себе аргументы, которые могли, по мнению «лишенцев», оказаться решающими в достижении позитивного результата. Анализ ходатайств позволяет реконструировать облик и жизненные ценности «лишенцев» при взаимоотношении с окружающим их социумом и институтами власти, оценить практики адаптационных/дезадаптационных механизмов. Массив привлеченных источников позволит выделить черты общего, особенного и индивидуального в социальных действиях сельских «лишенцев». Объектом исследования выступают ходатайства «лишенцев» двух районов Сибирского (Западно-Сибирского) региона РСФСР – Маслянинского (Никоновского) и Искитимского о восстановлении в избирательных правах, предметом – тактики действия «лишенцев», направленные на снятие/отмену своего дискриминационного статуса. Цель работы состоит в реконструкции практик поведения «лишенцев» в их взаимодействиях с органами власти различных уровней в 15

изучаемый период для достижения замены дискриминационного статуса на позитивный правовой. Для достижения поставленной цели нами поставлены следующие задачи: 1. определить причины, которыми объясняли «лишенцы» свое неправовое положение; 2. выявить тактики, используемые «лишенцами», в борьбе за восстановление в правах и причины их успешности/ неуспешности; 3. раскрыть адаптационные/дезадаптационные последствия лишения механизмы избирательных прав и для дискриминированных. Для реализации указанных задач нами использовались следующие научные подходы и методы. Методы исследований представлены комплексом общенаучных методов: системный и логический методы. Методы классификации, типологизации использовались нами при работе со сформированными базами данных. Статистическая обработка информации позволила выделять группы «лишенцев» по различным основаниям. Особое значение в нашем исследовании заняли методы социальных наук. Структурно-функциональный метод, построенный на выяснение роли и функций структурных составляющих системы, в нашем случае – взаимодействие «лишенцев» с различными органами власти, а также обозначение функций последних. Метод конкретных ситуаций (casestudy), который предполагает комплексное решение конкретной проблемной ситуации (в рамках нашего исследования – лишение избирательных прав), то есть учет причин и возможностей выхода из нее. Метод стихийной социологической выборки, подразумевающий составление выборки исследования в случайном порядке вне зависимости от пола, возраста, социального класса. Указанный метод рационально использовать при разрозненном хранении источников. 16

Кроме того, нами использовались методы исторических исследований. Историко-генетический метод, позволяющий раскрыть закономерности и причинно-следственные связи в проведении политики «лишенчества», а также ее отражение в ходатайствах «лишенцев». Историко-сравнительный метод, дающий возможность проводить сравнение поведенческих практик «лишенцев» в борьбе за восстановление в правах, как внутри каждого из изучаемый районов, так и между друг другом. Историко-типологический метод, при помощи которого нами выделялись группы «лишенцев» по различным основаниям. Историкобиографический метод, используемый нами для изучения особенностей жизненного пути авторов ходатайств. Основу методологии составляют базовые принципы исторических исследований: проблемы. историзм, Теоретической объективность, основой комплексность макроуровня «дисциплинарной власти» Мишеля Фуко. стала изучение концепция Дисциплина, в концепции Фуко38, являлась ключевым понятием, которая формировалась «сверху», обеспечивая контроль над обществом. Дисциплинируя человека при помощи контроля, происходит формирование отдельного механизма, который, объединяясь с другими, образует единый слаженный механизм. При этом формы (или «тактики») контроля также могут различаться: от контроля пространства и времени до контроля каждого действия индивида. Таким образом, лишение избирательных прав рассматривается нами в качестве наказания, необходимого для контроля над постреволюционным обществом. Формируя и актуализируя социальные нормы, государству было необходимо сохранять установленную стабильность. Каждый человек, не вписывавшийся в государственную систему, ставился для нее «врагом», которого, в рамках концепции Фуко, нужно либо уничтожить, См., например,: Michel Foucault. Surveiller et punir: Naissance de la prison. — Paris: Gallimard, 1975. — 328 p.; Фуко М. Психиатрическая власть: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973—1974 учебном году / М. Фуко; Пер. с фр. А. В. Шестакова. — СПб.: Наука, 2007. — 450 с. и др. 17 38

либо перевоспитать. Кампания «лишенчества» проводилась в целях осуществления этой задачи. Для обеспечения и поддержания установленного порядка большевистская власть использовала социум, актуализируя для него дискурс борьбы с «врагами», «буржуазными элементами» и пр. Таким образом, «лишенцы» контролировались не только государством, но и окружающим их обществом. Теоретический мезоуровень представлен двумя концепциями: социальной адаптации, разработанной в работах множества исследователей, однако мы сфокусировали внимание на подходах двух социологов – Э. Дюркгейма39 и Л. В. Корель40, а также концепцией социального действия, представленной, прежде всего работами М. Вебера 41 и Т. Парсонса 42. Адаптация – многозначный термин, который используется в различных сферах: начиная от биологии, заканчивая социологией. Именно социальная адаптация интересует нас прежде всего. Социальной адаптацией следует считать приспособление людей, сформировавшихся личностей, к определенной системе. Дезадаптация – это противоположный термин. Подобно Дикарю Джону из романа О. Хаксли «О дивный новый мир», некоторые люди не могли (или не хотели) приспосабливаться к новой реальности и тогда они становились своего рода маргиналами для установившейся системы. А также необходимо обратить внимание на различии социальной адаптации и социальной интеграции. Последнее понятие включает в себя не только приспособление к системе, но и включение в нее. То есть оно гораздо См., например : Émile Durkheim (1967). Les règles de la méthode sociologique. Paris: Les Presses universitaires de France, 16e édition, 149 p. Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана.— М.: Канон, 1995. – 352 с. 40 Корель Л. В. Социология адаптации: Вопросы теории, методологии и методики. Новосибирск. 2005. – 424 с. 41 Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; Предисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990 – 808 с. 42 Парсонс Т. О структуре социального действия. – Изд. 2-е. – М.: Академический Проект, 2002. – 808 с. 18 39

шире, чем социальная адаптация. Но и социальная адаптация, и социальная интеграция – это механизм социализации личности. В этой работе делается попытка рассмотреть процесс приспособления «лишенцев» к условиям, перед которыми их ставило Советское государство. В процессе социальной адаптации человек использует различные средства. Социолог Л. В. Корель43 выделяет три группы таких средств: институциональные, нормативно-регулятивные и личностные. К последней группе относятся те средства, которые имеют социально-психологическую окраску: мотивы, навыки, стиль мышления, действия, поступки и пр. Именно личностные средства использовали «лишенцы» для социальной адаптации. Основой исследования, несомненно, стала разработанная в социологии концепция социального действия, что нашло свое отражение в названии выпускной квалификационной работы. Акт действия в концепции Т. Парсонса44 состоит из следующих элементов: 1. агент (или actor) – тот, кто осуществляет действие; 2. цель (или end) – «будущее положение вещей, на которое ориентировано выполняемое действие» 45; 3. ситуация – обязательный элемент в акте действия, который включает в себя все те процессы и явления, которые окружают актора на пути осуществления цели (при этом ситуации двух видов: контролируемые и неконтролируемые актором); 4. Ориентации – способы взаимоотношений всех элементов друг с другом (возможность выбора альтернативных действий для осуществления действия). Борьба «лишенцев» за восстановление в избирательных правах представляет собой социальное действие, обладая всеми элементами акта действия. Актором действия выступают «лишенцы», целью которых выступало восстановление в избирательных правах. При Корель Л. В. Социология адаптации: Вопросы теории, методологии и методики. Новосибирск. 2005. – 424 с. 44 Парсонс Т. О структуре социального действия. – Изд. 2-е. – М.: Академический Проект, 2002. – 808 с. 45 Там же. С. 95. 19 43

этом важно отметить, что мотивации, вынуждающие «лишенцев» бороться за восстановление в избирательных правах оказывались весьма различными, что нами и описывается в основной части квалификационной работы. Борьба за восстановление в правах осуществлялась в ситуациях, среди которых, несомненно, выделяются неподконтрольные «лишенцами» – действия местных органов власти, разбор ходатайств, возможность/невозможность устроиться на работу и пр. Потенциальность выбора тактики борьбы за восстановление в правах – яркий пример выбора альтернатив, представленной в концепции социального действия. Значимый вклад в формирование теоретического микроуровня исследования внесла концепция повседневности, разработанная такими исследователями, как А. Людтке и Ш. Фицпатрик. А. Людтке справедливо считают основателем направления «история повседневности», его работы 46 по изучению повседневности германских рабочих конца XIX века - первой половины XX века представляют особый интерес. Ученый определяет свою цель, как исследование индивидуальных и коллективных потребностей рабочих, форм поведения последних, а также методов их самоутверждения. А. Людтке условно выделяет три уровня анализа и воздействия данных явлений, хотя называет только два – «верхи» или макроуровень (государство и его идеалы в исторической перспективе) и «низы» или микроуровень (рядовые рабочие, причем он рассматривает их не как что-то целое, а выделяет отдельные группы среди этой массы – организованные, неорганизованные, «евреи» и пр., в зависимости от их установок и поведения). обозначения, Средний уровень но который, мезоуровень, которому автор не дает несомненно, выделяется автором (администраторы, исполнители распоряжений «сверху»). См., например: Людтке А. История повседневности в Германии: Новые подходы к изучению труда, войны и власти / А. Людтке; [пер. с англ. и нем. К. А. Левинсона и др. ; под общ. ред. и с предисл. С. В. Журавлева]. – М. : Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН) ; Германский исторический институт в Москве, 2010. – 271 с. 20 46

Автор находит в источниках определенные символы, проявляющиеся в повседневной жизни рабочих в Германии и трансформируются под воздействием внешних факторов (действие государства, прежде всего). Людтке рассматривает политическое поведение как определенную форму политического сопротивления - «Eigensinn», которая объясняется как психологическая установка под воздействием установленных правил. Интересно, что термин, примененный Людтке в этом контексте вполне соотносится с концепцией «пассивного сопротивления» Ш. Фицпатрик. Разработки известного американского историка Ш. Фицпатрик 47 также стали важной частью методологической основы выпускной квалификационной работы. Изучение автором повседневных и чрезвычайных практик сталинского общества позволяет рассмотреть процесс приспособления людей к меняющимся структурам (политическим, экономическим и социальным). Автор акцентирует внимание на изучении микромиров «маленьких» людей, а также на формах поведения, стратегиях выживания человека в «специфических социально-политических условиях». В ходатайствах «лишенцев» также присутствуют различные «символические практики», через которые можно рассматривать их взаимодействия (порой неосознаваемые ими) с властью, формы их сопротивления, поведения и стратегии выживания. Центральное место отводилось методам изучения ходатайств «лишенцев» приемами контент - дискурс - интент- анализа, применяемыми в социальных науках. Методика изучения и обработки заявлений лишенцев состояла из нескольких этапов. В самом начале была осуществлена первичная формализация источника, на основе которой составлена единая См., например: Фицпатрик Ш. / Ш.. Фицпатрик [пер. с англ. Л. Ю. Пантина]. – 2-е изд. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. 336 с.; Она же. Сталинские крестьяне: социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. – 422 с. 21 47

таблица. В результате был сформирован общий список лишенцев, заявления которых обрабатывались. Для качественного дискурс-анализа нами выделялись тематические категории, на наличие которых далее рассматривались документы «лишенцев». Данные категории оформлялись в двух базах данных (для каждого района отдельная база данных), подготовленных с использованием программы Microsoft Excel. Ознакомится с тематическими полями баз данных можно в Приложении № 1 представленной выпускной квалификационной работы. Далее следовали основные этапы исследования, такие как реконструкция, интерпретация и фиксация результатов. Первая и вторая главы работы показывают, к каким результатам мы пришли, применяя дискурс-анализ для изучения ходатайств «лишенцев». Территориальные рамки работы охватывают два района Сибирского (Западно-Сибирского края) – Маслянинский и Искитимский районы. Выбор указанных территориальных единиц объясняется рядом причин. Во-первых, условием хранения источников – в Государственном архиве Новосибирской области корпус личных дел «лишенцев» в фондах указанных районов представлен наиболее полно и в лучшей сохранности, по сравнению с другими районами края. Во-вторых, социальным составом указанных районов – с одной стороны, они представляют собой типичные сельскохозяйственные районы с преобладанием аграрного сектора в экономике, что нашло отражение в структуре их населения, представленных в основном крестьянами (особенно это проявляется в Маслянинском районе, хотя и там присутствовал промышленный сектор в виде Егорьевских золотых приисков). С другой стороны, особенно в 1930-е годы, в связи с политой государства в деревне и индустриализацией региона существенно расширяется прослойка рабочих, занятых на производстве и шахтах (в связи с этим особое значение имеет конкретно Искитимский район, в котором действовал Чернореченский цементный завод, 22

образованный еще железнодорожный в 1911 транспорт, году, а также обеспечивающий активно связь действовал Искитима с региональным центром – Новосибирском). Важно также обратить внимание, что процесс территориальноадминистративного строительства затронул и территории указанных выше районов. Маслянинский район, выделенный в результате районирования Новосибирского округа в 1925 г., после объединения с Легостаевским районом в 1929 году переименован в Никоновский, но в 1933 году вновь стал Маслянинским. Искитимский район как самостоятельная единица появился только в 1935 году, его территории до этого времени входили в состав Бердского района Сибирского (с августа 1930 г. – ЗападноСибирского края). Искитим был образован в 1933 году как рабочий поселок, в который вошли села Койново, Вылково, Черноречка, немного позднее Шипуново. Документация советов депутатов указанных сел хранится в фонде именно Искитимского района, что позволяет выделять эту территорию в качестве отдельной административной единицы. Хронологические рамки работы: период 1928-1936 гг. Выбор нижней границы объясняется тем, что в 1928 году отмечается усиление кампании «лишенчества» в связи с кризисом хлебозаготовок в СССР, под правовую дискриминацию попадало все большее число населения, кроме того, увеличились ограничения в различных сферах жизни «лишенцев», которые указывались дискриминированными в ходатайствах. Верхняя граница связана с принятием новой Конституции СССР в 1936 году – законодательная практика лишения избирательных прав закончилась, началась первая восстановительная кампания, поток ходатайств о восстановлении в правах от «лишенцев» прекратился. В выпускной квалификационной работе используются следующие основные понятия (базовые термины): «лишенцы», «лишенчество», дискриминация, раскрестьянивание, социальное действие, социальная адаптация, социальная дезадаптация, маргинальность. С содержанием 23

терминов можно ознакомиться в приложении № 2 выпускной квалификационной работы. Обзор источников. Источниковую базу выпускной квалификационной работы составили различные группы письменных источников, которые, согласно классификации Л. Н. Пушкарева, делятся на два рода: документальные и нарративные. К роду документальных источников относятся следующие виды источников: Законодательно-нормативные источники, связанные с исследовательской проблематикой. К ним относятся, прежде всего, Конституции РСФСР 1918 и 1925 гг., а также Конституции СССР 1924 и 1936 гг. Конституции законодательно закрепляли механизм лишения, но часто сельские советы расширяли «критерии» для включения крестьян в категорию «лишенцев». Положения Конституции, в свою очередь, уточнялись в Инструкциях о выборах в городские и сельские Советы, в которых закреплялись определенные процедурные вопросы кампании «лишенчества», а также в них утверждались категории лиц, подлежащие лишению. Так в Инструкции 1925 года появилась новая категория «лишенцев», о чем будет еще сказано в следующих главах выпускной квалификационной работы. Проблемы политики «лишенчества», а также общие вопросы, связанные с этой государственной кампанией, также находили свое отражение в директивных документах, исходивших от высших партийногосударственных руководителей. Однако важно отметить ситуативность таких документов, так как они появлялись лишь как реакция на поведение крестьянских масс. Так, особый интерес представляет постановление ЦК ВКП (б) от 10 марта 1930 года «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении»48, согласно которой местные партийные Постановление ЦК ВКП(б) о борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении. 10 марта 1930 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раску24 48

организации и избирательные комитеты обязывались «немедленно проверить списки лишенных избирательных прав и исправить ошибки в отношении середняков, учителей и других трудящихся», а также рассмотреть вопрос о восстановлении в правах незаконно дискриминированных «лишенцев». Группа делопроизводственных источников представляет особый интерес для исследователей, изучающих новейший период отечественной истории. В. В. Кабанов в своей работе 49 справедливо отметил значительный количественный рост делопроизводственной документации в советское время, а это свидетельствует об увеличении значимости этого вида источников. Делопроизводственная документация представлена источниками разного уровня. Во-первых, особый интерес представляет партийная делопроизводственная документация, посвященная «лишенцам». Проблема «лишенчества» появилась в дискурсе власти лишь в марте 1930 года, при этом она рассматривалась властью в комплексе с другими первостепенными проблемами: спецпоселения, ссылка, хлебозаготовки и пр. «Перегибы» в политике «лишенчества» гораздо чаще рассматривались совместно с другими недостатками государственной политики, редко являясь темой отдельных постановлений правительства. В связи с этим особый интерес представляет докладная записка по вопросу о «лишенцах» секретаря Президиума Центрального исполнительного комитета СССР А. С. Енукидзе, адресованная И. В. Сталину, от 1 марта 1930 года50, которая и стала основой постановления ЦК ВКП (б) от 10 марта 1930 года. лачивание. Документы и материалы Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. Москва РОССПЭН 2000. С. 86. 49 Кабанов В. В. Источниковедение истории советского общества: курс лекций. М., 1997. – 385 с. 50 Докладная записка секретаря Президиума ЦИК СССР А. С. Енукидзе И. В. Сталину по вопросу о «лишенцах» от 1 марта 1930 г. // Политбюро и крестьянство: Высылка, спец поселение. 1930—1940 гг. В 2-х кн. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 2005. С. 125-132. 25

Во-вторых, делопроизводственная документация местного уровня (т. е. краевого, районного и сельского уровня) также привлечена нами в выпускной квалификационной работе. Это, прежде всего, источники, которые входили в состав личных дел «лишенцев»: 1) протокольная документация (протоколы заседаний избирательных комиссий, на которых принимались решения и обоснования о лишении избирательных прав, решения о восстановлении в избирательных правах или же, наоборот, отказы); 2) переписки между избирательными комиссиями разных уровней по вопросам о «лишенцах»; 3) сопроводительная документация к ходатайствам «лишенцев» (справки с мест работы, оправдательные справки от односельчан, договоры о найме няни, налоговые книжки, ударнические книжки, справки о награждении премией и пр.). Значительное количество источников по лишению избирательных прав в сибирском регионе находится в фондах Государственного архива Новосибирской области. К роду нарративных источников относится эго-источники «лишенцев», которые составили основную массу источниковой базы исследования. К данной группе относятся заявления, ходатайства, биографии (автобиографии) и жалобы «лишенцев» Маслянинского и Искитимского районов о восстановлении в правах, которые они направляли в избирательные комиссии разных уровней. Для удобства мы будем объединять их термином «ходатайства». Нами были использованы, как личные дела, так и специально сшитые в одно дело районным исполнительным комитетом заявления. В таких источниках крестьяне стараются убедить власть в необходимости или признать неправомерным решение о лишении их избирательных прав, или то, что они уже искупили свою вину и заслужили восстановления в правах. Не всегда на такие 26

просьбы был ответ, причин может быть несколько – потеря ответа соответствующего органа или просто игнорирование его. Данные источники традиционно относятся к группе делопроизводственной документации. Однако в нашем исследовании представлено обоснование того, что эти источники имеют своего рода двойной статус. Их можно относить к виду эго-источников, так как они содержат все признаки, которыми обладает данный вид источников (субъективность, экспрессивность, ретроспективность и пр.), не отменяя при этом, бесспорно, принадлежность ходатайств к документам официального делопроизводства. У подачи и рассмотрения ходатайств «лишенцев» существовал свой особый механизм. «Лишенец», желающий добиться восстановления в правах, писал свое ходатайство самостоятельно или по безграмотности с помощью другого человека. На «лишенцев», которые сделали этот шаг, составляли личное дело. Далее определенный избирательный орган (чаще всего это был Районный исполнительный комитет, так как вышестоящие комиссии доверяли проверку ходатайств именно ему) начинал дополнять это дело справками от односельчан, с мест работы, а также проводил оценку имущества и пр. Следом за этим выносилось решение – восстановить заявителя в избирательных правах или отказать в ходатайстве. При отрицательном результате «лишенец» мог вновь написать ходатайство в тот орган, в который обращался ранее, или в вышестоящий. Однако такой механизм часто нарушался, так как не на все ходатайства «лишенцы» получали ответ из-за потери делопроизводством РИКов ответа соответствующего органа или просто из-за игнорирования просьб «лишенцев». Обязательного формуляра в ходатайствах лишенных избирательных прав не было, так как авторы указывали ту информацию, которая, по их мнению, должна была привести к удовлетворительному результату. Но стоит отметить, что если рассматривать их как массовый источник, то 27

можно выделить некий «условный» формуляр: те структурные элементы текста, которые присутствуют в большинстве заявлений, хотя и не в полном объеме. Учитывая все вышесказанное, «условный» формуляр заявлений, жалоб, ходатайств выглядел следующим образом (исследовательская конструкция): 1. Информация об адресате. Стиль и форма написания ходатайств могли отличаться в зависимости от того, кому они адресовались. Так при обращении в сельский совет «лишенцы» использовали более свободную форму обращений, не насыщая ее языковыми конструкциями, которые насаждались советским государством в эти годы. Не добившись решения в одном органе «лишенцы» начинали ходатайствовать в вышестоящие, на верхушке всей этой «иерархии» находилась – Центральная избирательная комиссия, и непосредственно «всероссийский староста» М. И. Калинин. В таблице 1 представлено процентное соотношение обращений в различные органы власти. К группе «Прочее», указанной в таблице, относятся органы, не входящие в иерархию избирательных органов Сибири, например, ходатайства в коммуны, налоговые и финансовые органы. Таблица 1 Адресаты ходатайств «лишенцев» Искитимского и Маслянинского районов Сибири в 1928-1936 гг. (число ход., %) № Адресат ходатайства Искитимский район Маслянинский район Число Число Процент ходатайств Процент ходатайств 1 Сельский совет 53 21,5 % 44 15,6 % 2 Районный 82 33,2 % 119 42,3 % 77 31,2 % 92 32,7 % исполнительный комитет 3 Краевая (окружная) 28

избирательная комиссия 4 Всероссийский 15 6,1 % 17 6% 20 8% 10 3,5 % 247 100 % 281 центральный исполнительный комитет 5 Прочее Всего 2. 100 Информация об адресанте: Ф. И. О., возраст, сельский совет, адрес проживания. 3. Тип документа (заявление, жалоба, ходатайство, автобиография и пр.). 4. Информация о лишении. Как правило, заявление начиналось с того, что автор показывал свое отношение к решению комиссии о лишении их избирательных прав. Вместе с этим авторы заявлений писали о причинах лишения, обязательно указывая дату лишения и орган, по решению которого оно проводилось. 5. Характеристика прошлого. Главные аргументы для доказательства своей невиновности в дискриминации «лишенцы» находили в собственной биографии. Например, если кого-либо причисляли к разряду «эксплуататоров», то необходимо было привести данные о своем хозяйстве: использовался ли в нем наемный труд и имелись ли сельскохозяйственные машины. Аргументами, которые могли бы повлиять на комиссию, являлись служба в рядах Красной армии и трудовая деятельность. Часть «лишенцев» приводили сведения об их участии на фронтах Первой мировой и Гражданской войн. 6. Описание настоящего. К этому пункту относится информация, которую сообщают «лишенцы» о самом лишении, о своем текущем положении. Повествуя о лишении, заявители указывали собственный взгляд 29

на причину лишения, опираясь при этом на постановление избирательной комиссии. Одной из тактик, которую чаще других использовали «лишенцы» – демонстрация лояльности и преданности советскому государству. Это такие факты из биографии как служба в тыловом ополчении, общественные работы, описание трудовой деятельности. Другая тактика «лишенцев» – эмоциональная. Многие описывают свое текущее положение как тяжелое, взывая к чувствам членам комиссии (подробнее о тактиках см. в 1 и 2 главах выпускной квалификационной работы). 7. Взгляд на собственное будущее. «Лишенцы» использовали следующие фразы: «Прошу учесть мое положение»51 и «Прошу восстановить меня в правах»52. А следом писали о том, что восстановление позволит им в будущем устроиться на работу, войти в колхоз или просто умереть свободным человеком (см. параграфы 1.3. и 2.3. выпускной квалификационной работы). 8. Просьба дать ответ. «Лишенцам» было важно получить ответ на свое ходатайство, поэтому они писали «прошу дать ответ по адресу…». С другой стороны, в повторных ходатайствах «лишенцы» писали о том, что этого ответа так и не получили. 9. Подпись. Особенность документа в том, что «лишенцы» могли писать свое ходатайство и не сами, но в конце обязательно ставили свою подпись. Это объясняется, прежде всего, безграмотностью многих сельских «лишенцев», в таком случае заявитель обращался к своему грамотному односельчанину. Отличить подпись-автограф от просто подписи под словами возможно по подчерку. Здесь встает проблема определения «чистоты» эго-документа – передал ли доверитель всю информацию в ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.593. Л.28. Заявление Маракушина М.А. в Районный исполнительный комитет от 15 января 1932. Здесь и далее сохранены особенности текстов документов. 52 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.780. Л.20. Заявление Скворцова В.Ф. в Краевую избирательную комиссию [1934]. 51 30

полном соответствии со словами автора или, наоборот, сократил или дописал что-то свое. 10. Дата документа. Большая проблема для исследователя заключается в том, что авторы ходатайств не всегда датировали свои документы. Определение приблизительной даты возможно по резолюциям на документе, проставляемыми избирательными комиссиями при получении или отправке документа. Другой вариант – сопутствующие документы, хотя и они часто отсутствуют. В случае с Искитимским районом можно было опираться на сведения об адресе ходатайствующих (Искитимский район образован в 1935 г., тогда как до этого времени территории принадлежали к Бердскому району). Автором исследования сформирована выборка источников, представленная двумя базами данных – для Маслянинского и Искитимского района соответственно. Однако стоит отметить еще одну особенность нашей выборки – она является «выборкой из выборки», поскольку не для всех сельских «лишенцев» заводили личное дело, а только на тех, кто подал свое ходатайство для рассмотрения в избирательную комиссию. Таким образом, установить точное количество «лишенцев» района, опираясь только лишь на личные дела, не представляется возможным. Определить примерно точное количество «лишенцев» района возможно по спискам, которые составлялись избирательными комиссиями, но это задача отдельного исследования. Кроме того, важно отметить, что в исследовательской выборке присутствуют лишь те личные дела, в которых были ходатайства во власть. Эта проблема также имеет особое значение, так как в части личных дел просто отсутствовали ходатайства, что вызвано плохой сохранностью документов и потерей этих источников в массе делопроизводства (особенно это наблюдалось в фонде Искитимского района). Выборка «лишенцев» Маслянинского района составляет 17, 2 % (171 «лишенец») от общего количества личных дел «лишенцев» (992), 31

представленных в фонде Исполнительного комитета Маслянинского районного Совета депутатов трудящихся 53. Выборка «лишенцев» Искитимского района составляет 16,7 % (132 «лишенца») от общего количества личных дел «лишенцев» (790), представленных в фонде Исполнительный комитет Искитимского районного Совета депутатов трудящихся 54. Как правило, ходатайства хранятся в личных делах самих «лишенцев». Это напрямую связано с тем, как эти дела формировались. Личные дела составлялись на основе обращения с ходатайством в избирательные комиссии. Состав и структура документов личных дел определялись несколькими обстоятельствами: желанием «лишенца» добиться восстановления в избирательных правах, стремлением членов комиссии установить истинное положение дел и бюрократической процедурой рассмотрения дела. Нам же было важно рассмотреть группы документов, связанных с первым обстоятельством, а именно с источниками, исходившими от самих «лишенцев». Эту группу можно разделить на несколько видов документов: заявления, жалобы и ходатайства. Заявители сами определяли, какое название дать своему ходатайству, поэтому точных отличительных характеристик для данных источников нет. Однако следует заметить, что в жалобах «лишенцы» скорее сетовали на то, что избирательные органы не дают им ответ на ранее поданные ходатайства, а также опровергали правомерность решения комиссий. В заявлениях и ходатайствах же «лишенцы» приводили факты из своих биографий, которые показали бы их невиновность, преданность советской власти. Однако заявления и ходатайства также могли включать элементы жалоб, т. е. просьбы разобраться с избирательными органами, которые не дают ответ. Да и в жалобах часто «лишенцы» писали о своих биографиях, о причинах 53 54 ГАНО. Ф. Р-449. Оп. 1. ГАНО. Ф. Р-437. Оп. 1. 32

«лишения» и пр. Автобиография – отдельный вид документов, как правило, являющийся скорее сопутствующим, чем самостоятельным источником. Авторы прикладывали к своему ходатайству отдельно написанную биографию, где очень подробно описывали всю свою жизнь. Личные дела могли включать в себя несколько таких источников, подававшихся в разные сроки и в избирательные комиссии разных уровней. Повторные заявления часто повторяли текст, написанный ранее в других ходатайствах. Но чаще сами «лишенцы» дополняли ранее приведенные аргументы или упоминали о других своих заявлениях. Часто личные дела включали в себя документы не только самого заявителя, но и его родственников, превращаясь в «семейные», что дает ценную информацию о семейных судьбах и советской повседневности того времени. Следовало учитывать, что разные ходатайства одного и того же «лишенца» могут находиться в разных делах. В практике не все заявления подшивались в личное дело, оставаясь у комиссии, которая разбирала заявления и давало ответы на обращение к ней. Всего нами было изучено 281 эго-документа «лишенцев» Маслянинского района. В представленной ниже диаграмме (диаграмма №2) представлено процентное соотношение каждого из видов данных источников. Материалы Искитимского района представлены в виде 247 эгоисточника «лишенцев». В диаграмме № 3 представлено процентное соотношение каждого из видов источников в Искитимском районе. Диаграмма 2 33

Количество эго-документов «лишенцев» Маслянинского района по видам, % к итогу 1% 1% 9% Заявление Жалоба Ходатайство 89% Автобиография Диаграмма 3 Количество эго-документов «лишенцев» Искитимского района по видам, % к итогу 3% 1% 10% Заявление Жалоба Ходатайство 86% Автобиография Апробация результатов исследования Основные положения выпускной квалификационной работы были изложены в виде докладов на конференциях, а также отдельных публикаций в исторических журналах: 1. Всероссийская научно-практическая конференция, приуроченная к 100-летию Сибархива (г. Новосибирск, 3-4 марта 2020 г.). 34

Доклад: «Дискурс-анализ как метод изучения тактик поведения «лишенцев» в раннесоветский период». 2. 58-ая Международная научная студенческая конференция (г. Новосибирск, 10-13 апреля 2020 г.). Доклад: «Дети «лишенцев» в борьбе за восстановление в избирательных правах в конце 1920-х — первой половине 1930-х гг.». 3. Международная молодежная научная школа-конференция «Актуальные проблемы исторических исследований: взгляд молодых ученых» (г. Новосибирск, 12-14 октября 2020 г.). Доклад: «Борьба лишенных избирательных прав женщин Сибири против правовой дискриминации (1928-1936 гг.)». 4. Всероссийская научная студенческая конференция «Серовские чтения» (г. Новосибирск, 30 октября 2020 г.). Доклад: «Кампания по лишению избирательных прав в СССР в период «головокружения от успехов» (март 1930 г.)». 5. Всероссийская научная конференция молодых ученых «Наука. Технологии. Инновации». (г. Новосибирск, 30 ноября 2020 г.). Доклад: «Возможности и ограничения трудовой адаптации «лишенцев» Маслянинского района сибирского (Западно-Сибирского) края». 6. 59-ая Международная научная студенческая конференция (г. Новосибирск, 13-23 апреля 2021 г.). Доклад: «Причины лишения избирательных прав в восприятии «лишенцев» Маслянинского района Западной Сибири (1928-1936 гг.)». 7. Круглый Новониколаевской стол, губернии посвященный и 100-летию перенесению в образования Новониколаевск административного центра Сибири. Доклад: «Роль Краевой (Окружной) избирательной комиссии в г. Новосибирске в процессе рассмотрения ходатайств «лишенцев» в 1928-1936 гг.». 35

8. Журнал «Сибирский архив». Выпуск № 2 (4), 2020 год. Статья: «Ходатайства сельских «лишенцев» Маслянинского района ЗападноСибирского края во власть». 9. Журнал «Исторический курьер». Выпуск № 5 (13), 2020 год. Статья-рецензия: «Вот так и приходилося все переживать». – Рец. на кн.: Щербаков А., Козлова А., Островская И. На сердце пали все печали. Судьбы крестьян в XX веке. Воспоминания. М.: Изд-во Agey Tomesh, 2019. 432 с., ил.». 10. Журнал «Исторический курьер». Выпуск № 4, 2021 год. Статья [принята к публикации]: «Отход в города как тактика борьбы «лишенцев» за восстановление в избирательных правах в 1928-1936 гг. (на материалах Маслянинского и Искитимского районов Западной Сибири)». 36

Глава 1. Ходатайства «лишенцев» Маслянинского района как инструмент социальной адаптации: цель и результаты 1.1. Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Маслянинского района Категорий «лишенцев» к концу 1920-х годов, как уже отмечалось, насчитывалось восемь: 1) лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли; 2) лица, живущие на нетрудовой доход, как то: проценты с капитала, доходы с предприятий, поступления с имущества и т. п.; 3) частные торговцы, торговые и коммерческие посредники; 4) монахи и духовные служители церквей и религиозных культов; 5) служащие и агенты бывшей полиции, особого корпуса жандармов и охранных отделений, а также члены царствовавшего в России дома; 6) лица, признанные в установленном порядке душевнобольными или умалишенными, а равно лица, состоящие под опекой; 7) лица, осужденные за корыстные и порочащие преступления на срок, установленный законом или судебным приговором;55 8) члены семей лиц, лишенных избирательных прав 56. Кроме того, отдельные статьи Конституций способствовали вольной интерпретации категорий в зависимости от позиций руководства и взглядов местных руководителей (в частности, ст. 23 о лишении прав в отношении противников революции). Критерии причисления граждан к той или иной группе «лишенцев» на деле являлись слишком общими и неточными, что вызывало их широкое толкование и административный произвол на местах. Об этом пишут и сами «лишенцы». Большевики сознательно исключили наиболее активные, но им неподконтрольные слои населения из жизни общества, такие как «кулачество», священнослужители, торговцы и пр. Как справедливо Конституция (Основной закон) РСФСР, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании 10 июля 1918 года. Ст. 65. // Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). М., 1940. С. 29. 56 СУ РСФСР 1930 г. № 19, ст. 212. 37 55

отмечает С. А. Красильников – «''лишенчество'' играло и самостоятельную и вспомогательную роли, в осуществлении политики контроля и репрессий над обществом»57. Инструкцией о выборах городских и сельских советов 1924 г. были установлены правила подачи жалоб и порядок их рассмотрения. Согласно 13-й статьи инструкции58 лица, включенные в списки лишенных избирательных прав, могли обжаловать это постановление в вышестоящие комиссии в течение трех дней с момента опубликования списка. В инструкции 1926 года появилась глава «О порядке восстановления в избирательных правах лиц, лишенных таковых»59, в которой говорилось следующее: «Лица, лишенные избирательных прав, как принадлежавшие к классу эксплоататоров (помещики, буржуазия, лица, принадлежавшие к служителям религиозных культов), могут быть восстановлены в избирательных правах при условии, если они в течение не менее пяти лет занимаются производительным и общественно-полезным трудом и доказали свою лояльность к Советской власти, по постановлениям краевой, областной, губернской избирательных комиссий …»60. Однако законодательно закрепленное право «лишенцев» на восстановление не решило проблемы дискриминации. Как отмечает М. С. Саламатова, имели место как ошибки и курьезы от непонимания инструкции, так и вполне сознательные ее нарушения 61. Но несмотря на это, «лишенцы» видели в подаче ходатайств надежду на восстановление и шанс снова начать нормальную жизнь. В этих источниках содержится информация, отражающая взгляд от первого лица и, конечно, авторы ходатайств высказывали собственное Красильников С. А. На изломах социальной структуры… С. 13. СУ РСФСР. 1922. № 56. Ст. 706. Гл. II, п. 13. 59 СУ РСФСР. 1926. № 75. Ст. 577. Гл. III. 60 СУ РСФСР. 1926. № 75. Ст. 577. Гл. III, п.2. 61 Саламатова М. С. «Лишенцы» // Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы). С. 33. 38 57 58

мнение о причинах собственного «лишения», в большинстве случаев не совпадавшее с юридическим обоснованием. Выявление взгляда «лишенцев» на причины дискриминации позволяет реконструировать поведенческие реакции «лишенцев» на действия советской власти. На основе анализа ходатайств нами сделана попытка выявления реакций «лишенцев» Маслянинского района на дискриминационную практику. Для этого мы выделяли в ходатайствах тематические блоки, отражающие мнение «лишенцев» о причинах собственной дискриминации. Как правило, «лишенцы» начинали свои ходатайства с информации о лишении избирательных прав: дата дискриминации; орган, который принял решение; официальное обвинение. Повествуя о собственном лишении, заявители указывали собственный взгляд на причину лишения, опираясь при этом на постановление конкретной избирательной комиссии. Официальные квалификации, которые становились основой для лишения избирательных прав, как уже было сказано, различались. Часть «лишенцев» обвинялась по унаследованным признакам (вначале как члена семьи «лишенца», но после достижения совершеннолетия в качестве «эксплуататора»). Исходя из этого положения, а также на основе анализа документов нашей выборки, нами выделены процентное соотношение следующих категорий «лишенцев» (см. таблицу № 2. Категории «лишенцев» Маслянинского района) : дискриминированные вместе с главой семьи – самая многочисленная группа (52 %); «эксплуататоры» (48 %); торговцы (8,3 %); «служители религиозного культа» (1,2 %). Таблица 2 39

Категории «лишенцев» Маслянинского района в 1928-1936 гг. (чел., %) № Категория Количество Процент «лишенцев» 1 Члены семей лиц, лишенных 89 52 % избирательных прав 2 Лица, прибегающие наемному извлечения труду с прибыли/ к 82 48 % целью лица, живущие на нетрудовой доход 3 Торговцы и торговые 14 8% спекулянты 4 Служители религиозного 2 1% культа Всего «лишенцев» в выборке 171 Важно отметить, что были и «лишенцы», не указавшие причины своего лишения (около 10 % ). Это объясняется несколькими причинами. Во-первых, сознательным отрицанием факта обвинения: «лишенцы» или считали абсурдными решения комиссий, или не указывали причину в надежде на мягкое разбирательство, приводя более важные факты из своей биографии (трудовые заслуги, служба в Красной армии и т.д.). Во-вторых, незнанием «лишенцами» причин, по которым их лишили. Так, Авилкина Д., лишенная избирательных прав вместе с мужем, в своем заявлении пишет: «моего мужа <…> лишили право голосу и сами мы не знаем за что (здесь и далее выделение курсивом наше –А. К.)[,] его забрали куда-то»62. Варнакова П. И. тоже не понимает причины лишения, она указывает: «лишили моего ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 75. Л. 7. Заявление Авилкиной Д. в Районный исполнительный комитет [1934]. 40 62

отца не знаю за что»63. Реконструкция причин, которые привели к дискриминации, осуществляется за счет последующей информации ходатайства, либо на основе официальных постановлений местных органов власти, хранящихся в личном деле «лишенца». Более подробно о том, что писали в заявлениях члены семей «лишенцев» описано во втором разделе главы («Разрыв с семьей как основание для восстановления в избирательных правах»). В качестве формулировок причин дискриминации властью использовались следующие конструкции: «за семейную связь с родителями» 64, «лишена избирательных прав вместе с мужем»65, «лишили вместе с отцом»66 и др. В отличие от других указанных «лишенцами» причин, формулировка этой причины редко совпадала с официальными документами, указывающих такие более устоявшиеся причины лишения как использование наемного труда, наличие сельскохозяйственных машин и пр. Дальнейшее повествование в эго-источнике определялось тем, согласен ли был ходатайствующий со своим обвинением или нет. В таблице № 3 представлены все мотивировки, которые указывали «лишенцы» по отношению к своему лишению. ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 257-258. Заявление Варнаковой П. И. в Районный исполнительный комитет [январь 1936 г.]. 64 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 182. Заявление Пахнина Н. Ф. в Районный исполнительный комитет [январь 1935 г.]. 65 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 2. Заявление Валовой П. А. в Районный исполнительный комитет от 15 марта 1936 г. 66 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 106. Заявление Двоеглазова В. А. и Двоеглазовой А. А. в Краевую избирательную комиссию [июль 1934 г.]. 41 63

Таблица 3 Причина лишения глазами «лишенцев» Маслянинского района в 1928-1936 гг. (кол-во упом., %) Мотивировка лишения Количество упоминаний Процент «Неверное (неправильное/ошибочное) 45 лишение» «Незаконное лишение» 22 33 % «По личным счетам» 16 11,8 % «По ложным материалам» 14 10, 3% «Признаю свои ошибки» 12 8,8 % «Не считаю себя виновным» 8 5,8 % «Несправедливое решение» 8 5,8 % «Лишать было необязательно», «Не 8 должен быть лишен» «Прошу пересмотреть» 2 5,8 % «Не согласен с лишением» 1 1% Всего 136 100% «Лишенцы» редко соглашались с 16,2 % 1,5 % обвинениями, чаще они использовали такие языковые конструкции как «неправильное лишение избирательных прав»67, «решение признаю несправедливым»68, «прошу восстановить в избирательных правах как незаконно лишенного»69, «к числу ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.196. Л. 1. Заявление Васенина К. Е. в Краевую избирательную комиссию от 5 июня 1935 г. 68 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 44. Заявление Сомова П. Д. в Краевую избирательную комиссию от 13 декабря 1935 г. 69 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 141. Л. 11. Заявление Большакова А. И. в Краевую избирательную комиссию от 18 июля 1934 г. 42 67

лишенцев я считаю не подлежу» 70 и пр. Лица, использующие такие конструкции, считали, что их лишили прав на основе ложных материалов. Так, Огнев М. П., официально лишенный прав за использование наемного труда, в 1935 году подает заявление, в котором характеризует поданные на него материалы как «неверные и фиктивные ложные» 71, хотя в этом же заявлении признает факт найма няни для своих детей в 1926 и 1927 годах. Возможно из-за формулировок о незаконности лишения районный исполнительный комитет отказал мужчине в рассмотрении ходатайства. Далее необходимо более подробно рассмотреть «лишенцев», указывающих похожие причины (использование наемной рабочей силы в лице няни), но получивших положительный ответ избирательной комиссии. Никулин К. М. и Никулин И. К. также пишут о найме няни в связи с болезнью матери: «В момент болезни моей матери в 1930 году у нас временно жила наша односельчанка за это меня и моего отца лишили» 72. Глава семьи, как и его сын, в своих заявлениях не высказывают свое мнение о лишении напрямую, хотя из контекста видно, что с обвинением они согласны, но это была всего лишь вынужденная мера. В дополнении Никулин К. М. рассказывает о своих трудовых заслугах: «Сейчас я проживаю на производстве с 1931 года имею хорошую рабочую характеристику и до сих пор работаю в Сибстройпуть ст. Эйхе» 73 (подтверждает это различными справками). Несомненно, что именно такие формулировки могли оказать влияние на решение Краевой исполнительной комиссии, в результате которого отец и сын Никулины добились восстановления в избирательных правах. ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 61. Заявление Огнева А. Л. в Районный исполнительный комитет от 28 июля 1936 г. 71 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 662. Л. 2–3. Заявление Огнева М. П. в Районный исполнительный комитет от 4 мая 1935 г. 72 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.644. Л. 11. Заявление Никулина И. К. в Краевую избирательную комиссию от 14 апреля 1935 г. 73 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.644. Л. 19. Заявление Никулина К. М. в Краевую избирательную комиссию от 25 декабря 1935 г. 43 70

Достаточно частым оправданием своих действий выступали ссылки на вынужденные обстоятельства. Нянь и работников нанимали, как правило, на летний посевной сезон, когда все силы были вложены в посев, а затем и в уборку земли. Так, «лишенец» Шипулин Г. А. пишет, что лишили его за наем «для малолетних детей няни». Этот факт он признает: «В [19]30 году жила у меня Пономарева Татьяна по договору [,] 29 году жила Бубенчикова Лукерья по договору [,] 28 году жила Гусельникова Катерина без договора сроком 3 месяца водилась с 1 ребенком так как я в то время не знал [,] что нужно регистрировать. Бубенчикова Лукерья водилась с 2я детями, а Понаморева водилась с 3 детями»74. Сведения о количестве детей здесь не случайны, автор сознательно хочет донести до сельского совета свое безвыходное положение: «прошу с[ельский]/совет принять во внимание состав семьи мог ли я вовремя летних работ обойтись без няньки»75. Интересен тот факт, что в позднем своем заявлении в 1936 году76, мужчина уже не упоминает наем Гусельниковой без договора. Последнее может быть связано с усвоением Шипулиным «правил игры», то есть пониманием, какую информацию не следует писать в заявлениях. Наличие договоров и справок не помогли заявителю вернуть свои права. Но бывало так, что «лишенцы» хоть и отрицали свою вину, в аргументах во многом ее подтверждали, делая это скорее несознательно. Так, упомянутый выше Двоеглазов П. А. несмотря на обвинение, в своем заявлении пишет: «Действительно мне доставалась одна половина машины и она была в разбитым виде я на неи работал одну осень в 1929 году только для себя»77. Слово «действительно» показывает, что мужчина признает факт ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.1001. Л. 9. Заявление Шипулина Г. А. в Краевую избирательную комиссию. [Январь 1934 г.] 75 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д.1001. Л. 9. Заявление Шипулина Г. А. в Краевую избирательную комиссию. [Январь 1934 г.] 76 ГАНО Ф.449. Оп.1. Д.66. Л. 13-14. Заявление Шипулина Г. А. в Районный исполнительный комитет. [Январь 1936 г.] 77 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 304. Л.7. Заявление Двоеглазова П. А. в Районный исполнительный комитет от 23 февраля 1934 г. 44 74

наличия у него машины, но не считает это правонарушением. Круглов Е. И., хотя, по его словам, и лишенный прав за использование наемного труда, также пишет о наличии у него сельскохозяйственных машин: «С[ельско]/хоз[яйственные] машины у меня были старые еще остались от отца конные грабли. Сенокосилка в 1925 году уже не работала <…> и лишь только была одна молотилка в 1929 году на два пая и проработала только один год» 78. Оба мужчины получили отказ в ходатайствах. Обычно «лишенцы» пытались доказать ошибочность выдвинутых обвинений. Так, Захаров Е.В. пишет, что основанием для лишения прав являлось наличие у него в прошлом сельскохозяйственных машин. Он такое обвинение не принимает, так как считает, что Дресвянский сельский совет, лишивший его избирательных прав не учел всех обстоятельств: «Эксплоотацией машин я занимался незначительное время, причем это было вызвано тем обстоятельством, что я временно выезжал из с. Дресвянино и машинами пользовался мой зять [,] вот в чем заключается эксплоотация мной машин, кроме же как с зятем я ни у кого не работал на машинах»79. Наличие сельскохозяйственных машин не являлось преступлением, однако «эксплуатация их с целью извлечения к прибыли» могла привести к лишению избирательных прав, поэтому «лишенцы» также приводили аргументы, которые показывали бы то, что они пользовались машинами самостоятельно, не сдавая их в аренду: «Действительно мне доставалась одна половина машины и она была в разбитым виде я на ней работал одну осень в 1929 году только для себя» 80. Сведения о поломке машины также не случайны и встречаются в других ходатайствах нашей выборки, поскольку ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 481. Л. 61. Заявление Круглов Е. И. в Сельский совет от 9 июня 1934 г. 79 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 94. Заявление Захарова Е. В. в Районный исполнительный комитет от 5 января 1936 г. 80 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 304. Л. 7. Заявление Двоеглазова П. А. в Районный исполнительный комитет от 23 февраля 1934 г. 45 78

авторы стремились показать, что если сельскохозяйственные машины у них были, но «эксплуатацией» заниматься на них было фактически невозможно из-за их физического состояния. Кампания по лишению избирательных прав способствовала расколу в деревне. Неслучайно «лишенцы» пишут о том, что оказались дискриминированы из-за личностных конфликтов. Они полагали, что лишение «лишь только по личным счетам» 81 является незаконным, при этом нередко указывая фамилии лиц, которые могли подобрать на «лишенца» «ложные материалы»82, добавляя, что такие люди «подрывают авторитет советской власти в глазах населения» 83. Авторы ходатайств связывали такие действия местных властей с нарушением советского законодательства, а также высказывали собственную версию происходящего. Бойцов Ф. И., официально лишенный избирательных прав в 1929 г. за использование наемного труда, в своем ходатайстве пишет о том, что Ефименко В., который осуществил на него донос, на самом деле «такое показание сделал по наущению других и получил за это один пуд муки, т.е. сделал ложный наговор за подкуп»84. Более того, по мнению «лишенца», сделал Ефименко это под давлением их односельчанина, бывшего председателя сельского совета, Афанасьева А. Указанные выше языковые конструкции, используемые «лишенцами» в своих ходатайствах, показывают недоверие авторов эгоисточников к членам избирательной комиссии, которая принимала решение, а также недоверие к самому процессу принятия решения. ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 78. Л. 3. Заявление Архипова Г. К. в Районный исполнительный комитет [май 1930 г.]. 82 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 457. Л. 14. Заявление Клячина Н. И. в Центральный исполнительный комитет от 15 апреля 1935 г. 83 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 1034. Л. 23. Заявление Щемалина Е. И. Председателю ВЦИК т. Калинину от 23 января 1931 г. 84 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 107. Л. 8. Жалоба Бойцова Ф. И. в Краевую избирательную комиссию [не дат.]. 46 81

Сказанное выше подтверждается ходатайством Погодина Я. Б., лишенного избирательных прав в 1928 г. за сдачу в аренду земли и «эксплуатацию сельскохозяйственными машинами», который явно недоволен разбором поданного им ранее заявления: «…по этому я еще раз прошу настоятельно пересмотреть мое дело с выездом на место моего хозяйства [, и прошу] поручить это дело не Пеньковскому сельсовету [,] а работнику раиона [,] который был бы не безразличен к этому делу [,] стремясь установить действительное положение вещей»85. В представленном высказывании ярко показан пример недоверия «лишенцев» местными органам власти, а именно на уровне сельского совета (т. е. недоверие к действиям односельчан). Процесс рассмотрения ходатайств также не вызывал доверия у «лишенцев» в связи с тем, что они либо не получали ответа на свои ходатайства, либо получали в качестве ответа краткую бюрократическую фразу - «отклонить» или «признать справедливыми действия избирательной комиссии». Поэтому далее «лишенцы» стремились аргументированно оспаривать подобные действия властей. Полудницын Е. С., лишенный избирательных прав в 1930 году за то, что он «эксплоатировал наемную рабочую силу и с/х машины», пишет в своем ходатайстве следующее: «Однако я полагаю, что жалоба моя не была рассмотрена надлежащим образом и к ней отнеслись сухо[,] формально и без проверки ее посредством опроса группы бедноты» 86. Высказывание Полудницына Е. С. является показательным примером поведенческой реакции «лишенцев» на процесс принятия решений избирательными комиссиями. Но интерес представляет также одна из форм борьбы с произволом, которая использовалась «лишенцами» в ходатайствах, а именно угрозы в продолжении ходатайствования в вышестоящие инстанции власти. Так, ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 687. Л. 6–7. Заявление Погодина Я. Б. в Районный исполнительный комитет от 3 мая 1929 г. 86 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 688. Л. 15–16. Жалоба Полудницына Е. С. в Краевую избирательную комиссию от 18 октября 1934 г. 47 85

Бухарина Н. А., лишенная избирательных прав 1928 году вместе с мужем и обратившаяся в сельский совет с просьбой скорейшего разбирательства дела, пишет следующее: «так как в случае отказа мне необходима будет обратиться в высшие органы»87. Но не только действия сельских советов вызывали подозрения у «лишенцев», угрозы подачи ходатайств в вышестоящие инстанции власти получал и Маслянинский районный исполнительный комитет. Так, например, упомянутый выше Погодин Я. Б., переживая за то, что и РИК не разберет его дело, пишет: «И надеюсь, что Маслянинская раионая избирательная комисия на сей раз обратит внимание на мою прозьбу и сделает справедливые выводы по делу о моем лишении, дабы избежать дальнейшей бумажной волокиты в виде ходатайства перед выше стоящими организациями» 88. Группа людей, занимающихся торговлей или обменом, в нашем исследовании не многочисленна. Как правило, сами «лишенцы» опровергают обвинения. Обычно они писали, что были лишены избирательных прав по личным счетам. Валова П. А., дискриминированная вместе с мужем за торговлю, пишет: «Мы были лишены по личным счетам за продажу мяса [,] но этого у нас не бывало [,] мы мясом не торговали» 89. Голомидов П., лишенный прав за продажу масла, использует такую формулировку: «за спекуляцию маслом. Тоже не верно. Явная выдумкаложь»90. Аксененко П. С., наоборот, признает факт торговли в прошлом, однако осуществлявший ее до 1910 года. Делает он это по причине того, что не считал преступлением против Советской власти поступки, которые были совершены задолго до революции. Осознавая свое унизительное ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 117. Л. 4. Заявление Бухариной Н. А. в Дресвянский сельский совет от 4 мая 1930 г. 88 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 687. Л. 6–7. Заявление Погодина Я. Б. в Районный исполнительный комитет от 3 мая 1929 г. 89 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 2. Заявление Валовой П. А. в Районный исполнительный комитет от 15 марта 1936 г. 90 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 19-21. Заявление Голомидова П. в Районный исполнительный комитет от 17 октября 1933 г. 48 87

положение, просит восстановить его в правах перед смертью, так как не хочет умирать «с таким позором» 91. Ефин А. С. пишет, что был лишен избирательных прав за мену лошадьми. Далее он опровергает это и сообщает: «Лошадей я не покупал и не продавал вообще переторговлей какой-либо не занимался» 92. Правда потом вспоминает единственный случай: «в 1928 года правда я поменял несколько лошадей [,] но тогда это не считалось преступлением тем более что у меня уж вовсе это не было систематически и мне никто не говорил[,] что это преступление»93. Мужчина считал себя невиновным только потому, что не знал о незаконности обмена лошадьми. Таким образом, «лишенцы» в своих ходатайствах указывали причины, которые указывались и в официальных документах (кроме «лишенцев», дискриминированных вместе с главой семьи). Повествование в эгоисточнике определялось тем согласен ли был ходатайствующий со своим обвинением или нет. В первом случае «лишенцы» стремились привести такие аргументы, показывающие, что несмотря на их действия в прошлом, которые и привели к «лишенчеству», в настоящее время ходатаи исправились и занимаются действиями, руководствующимися интересами государства: ударническая работа на производстве, работа в колхозе (если «лишенцам», каким-то образом удавалось в них состоять) и пр. Во втором случае, «лишенцы» аргументированно отрицали обвинения, используя различные доказательства их невиновности. Они приводили подробную характеристику своего хозяйства, начиная от домашних построек, количества скота и посевов, заканчивая перечислением членов семьи. Сознательно отрицая факт применения наемной силы, авторы писали о собственном «батрачестве» или вынужденном использовании наемной ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 72. Л. 2. Заявление Аксененко П. С. в Районный исполнительный комитет. 92 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 305. Л. 8. Заявление Ефина А. С. в Краевую избирательную комиссию. 93 Там же. Л. 8. 49 91

силы. В следующих частях работы мы подробнее остановимся на вопросе о том, какие тактики скорее приводили к восстановлению в правах, а какие, напротив, становились причиной дальнейших дискриминационных мер. 50

1.2. Семейные отношения в ходе борьбы «лишенцев» Маслянинского района за восстановление в избирательных правах «Забудь, откуда вышел родом, И осознай, не прекословь: В ущерб любви к отцу народов — Любая прочая любовь». А. Твардовский М. С. Саламатова, приводя данные итогов выборов в советы РСФСР в 1930-1931 гг., отмечает: «Категория членов семей, введенная инструкцией 1925 г., во второй половине 1920-х гг. в целом по стране и РСФСР оказалась самой многочисленной в группе сельских лишенцев. Так, если в 1925-1926 гг. она составила 6,5%, то в 1927 г. – 40,4, 1929 – 47, в 1931 г. – 44,5%»94. Так и среди нашей исследуемой группы связь с семьей являлась одной из самых распространенных причин дискриминации. Группа «лишенцев», утративших избирательные права на этом основании, как мы указывали выше (см. главу 1.1. выпускной квалификационной работы), составила 52 % от всей выборки. Впервые указанная категория «лишенцев» появилась в инструкции о выборах в Советы 1925 года, пункт «д» 18 статьи которой утверждал, что не считаются лишенными «члены семей лиц, лишенных избирательного права по п. п. "а", "б", "в" и "г" ст. 69 Конституции Р.С.Ф.С.Р. 1925 года, если они материально не зависят от лиц, лишенных избирательных прав по своей профессии». Постановление «Об устранении нарушений законодательства СССР» от 22 марта 1930 г.95 несколько облегчило положение детей «лишенцев», так как теперь восстановиться в правах могли те, кто в 1925 году достиг совершеннолетия и порвал всю связь с родителями. Нельзя не согласиться с М. С. Саламатовой: «Гуманная по тем временам мера Саламатова М. С. «Лишенцы» // Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы). С. 22. 95 СУ РСФСР 1930 г. № 19, ст. 212. 94 51

преследовала, однако, сугубо прагматическую цель — внести раскол между поколениями. Большевики, считая, что старшее поколение перевоспитать уже не удастся, давали шанс молодежи. В результате многие дети «лишенцев» в Новосибирске постарались разорвать все отношения и связи с родителями»96. Однако лишению подвергались не только дети «лишенцев», но и прочие родственники. По диаграмме № 4 видно родственников, преимущественно писавших свои ходатайства в Маслянинском районе. Диаграмма 4 Родственники «лишенцев» Маслянинского района, % к итогу 4% 2% 1% Дети «лишенцев» 4% Жены «лишенцев» Родители «лишенцев» 18% Братья «лишенцев» 71% Прочие родственники «лишенцев» Внуки «лишенцев» Самой крупной категорией в группе лишенных избирательных прав вместе с главой семьи были дети – 71 %. Также значимой категорией являлись жены «лишенцев» – 18 %. Вместе со своими детьми прав лишались и престарелые родители, не являющиеся главами семей (4%). Были случаи, когда лишению подвергались и некровные родственники «лишенцев» (4%): лица, лишенные вместе с тестем или свекром, находящиеся на иждивении Саламатова М. С. Лишение избирательных прав в Новосибирске в 1927-1936 гг. // Корни травы. Сборник статей молодых историков. М., 1996. С. 15. 52 96

последних. Братья и внуки «лишенцев» также подлежали дискриминации, если по мнению комиссии содержались за счет своих родственников. Ходатайства родственников «лишенцев», как правило, содержались в личных делах последних, однако для них могли завести отдельное личное дело. Прикрепление в одно личное дело ходатайств, исходящих от всех членов семьи «лишенца», не являлось редкостью. Личные дела, таким образом, принимали характер семейных и отражали судьбу каждого члена семьи. Так, интерес представляет «лишенец» Ковалев М. М., в его личном деле отсутствуют ходатайства, исходящие от самого мужчины, зато подкреплены 5 ходатайств, которые исходили от его сына и двух дочерей 97. Категория «членов семей» являлась неоднородной с нескольких позиций, которые следует учитывать при анализе их ходатайств. С одной стороны, мы выделили несколько групп родства по отношению к главе семьи, следовательно, тактики борьбы, мотивации и аргументы могли значительно различаться в каждой группе, о чем далее и пойдет речь. С другой стороны, важно учитывать, что основание лишения главы семьи также могли различаться: торговля и спекуляция, использование сезонного наемного труда, сдача в аренду сложной сельскохозяйственной техники (маслобойки, трещотки и др.). Все это существенно влияло на то, как тот или иной «член семьи» реагировал на дискриминацию и описывал это в своих ходатайствах. Обратимся к ходатайствам «лишенцев», учитывая при этом тактики борьбы за восстановление в правах каждой группы «лишенцев». Дети «лишенцев» ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 414. Л. 2. Заявление Ковалевой А. М. в Районный исполнительный комитет от 6 августа 1936 г.; Там же. Л. 3. Заявление Ковалевой К. М. в Районный исполнительный комитет от 18 февраля 1936 г.; Там же. Л. 5. Заявление Ковалева К. М. в Краевую избирательную комиссию от 8 марта 1936 г.; Там же. Л. 9–10. Заявление Ковалева К. М. в Пайвинский сельский совет от 22 декабря 1935 г.; Там же. Л. 15. Заявление Ковалевой К. М. в Пайвинский сельский совет от 22 июня 1935 г. 53 97

Кампания «лишенчества» разрушала институт семьи, так как дети «лишенцев» должны были выбирать: сохранить верность родителям либо отречься от них, но взамен перестать считаться «чуждыми» элементами в раннесоветском социуме. Случаи лишения детей «лишенцев» были зачастую абсурдны. Они должны были оправдываться за «преступления», словно совершенные ими в 5 –18-летнем возрасте. Как мы уже отмечали, группа детей «лишенцев» являлась самой многочисленной среди категории «членов семей» лиц, лишенных избирательных прав. Но эта группа также не являлась однородной. Прежде всего, это гендерное разделение указанной группы. Из 63 детей «лишенцев» только 9 являлись дочерями «лишенцев» (14 %), подавляющее большинство – это подросшие сыновья «лишенцев» – 54 мужчины (86 %). Тактика борьбы дочерей и сыновей «лишенцев» могла отличаться. Дочери «лишенцев» для того, чтобы показать свой разрыв с семьей выходили замуж, переезжали в другой дом, меняли фамилию. Но даже тогда их могли лишить избирательных прав. Такой случай произошел с Трущенковой (в дев. Авилкиной) В. Ф. ее документы были обнаружены в личном деле ее отца Авилкина Ф.Д. В своем заявлении она утверждала об ошибочности лишения избирательных прав, так как в тот момент, когда ее мужа взяли в Красную армию, она «на время перешла к отцу, который являлся лишенцем»98, сельский совет в это время лишит ее прав по фамилии отца, хотя в это время она уже была Трущенкова. Женщина была восстановлена в правах решением РИКа. Интересен факт, что РИК в формулировке своего решения называет Авилкина ее мужем (о жене Авилкина мы писали ранее, но она в правах восстановлена не была). Сказанное может свидетельствовать о том, что РИК принял решение не зная всей ситуации на основе материалов, предоставленных сельским советом. ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 75. Л.4. Заявление Авилкиной В. Ф. в Районный исполнительный комитет [1934]. 54 98

Другая практика состояла в указании дочерями «лишенцев» незаконности своего лишения, так как они в момент дискриминации находились в несовершеннолетнем возрасте. Из девяти дочерей шесть были несовершеннолетними в период лишения родителя избирательных прав. «Лишенки» данной группы считали, что по причине малолетства не должны были быть дискриминированы. В то же самое время они могли или оправдывать действия своих родителей, или пойти по другому пути — отказаться от защиты родителей, акцентируя внимание прежде всего на своих общественных заслугах: работа в колхозе, ударничество и пр. Следует, однако, отметить, что аналогичную тактику использовали и сыновья «лишенцев». Во-вторых, дети «лишенцев», конечно, различались в тактиках борьбы за восстановление в правах. Анализ эго-источников позволил выделить следующие группы детей «лишенцев» в зависимости от применявшихся ими тактик при апелляции к власти: 1. Лица, считающие свое лишение незаконным и «неверным», но при этом они не защищали своих родителей и даже подтверждали правильность лишения прав последних (54 % категории детей «лишенцев»). Главным аргументом для них являлся несовершеннолетний возраст на момент лишения прав родителей. Так, среди всей группы детей «лишенцев» несовершеннолетними были 51 %. Поэтому часть «лишенцев» ссылается установку советской власти, что «сын за отца не отвечает», ведь по причине малолетства они «не имели никакого понятия о хозяйстве, что такое хозяйство, и что оно из себя представляло». В своих заявлениях эти «лишенцы» чаще других пишут о прекращении связей с родителями, об отдельном хозяйстве, которое они ведут уже долгое время. Они не только не защищают своих родителей, но и явно демонстрируют разрыв со своим родителем - «эксплуататором», подтверждая обвинения против них. 2. Лица, которые считают свое лишение незаконным и «неверным», но при этом защищающие или оправдывающие своих 55

родителей. (10 % детей «лишенцев»). «Лишенцы» этой группы считали, что по причине малолетства не должны были быть лишены избирательных прав, однако в защиту своих родителей приводят различные аргументы: отсутствие сельскохозяйственных машин и наемного труда, или использование его только в случаях крайней необходимости. Но стремились они к восстановлению в правах не родителей, а только себя. 3. Лица, в ходатайствах которых отражается верность своим родителям: они считают, что последних решили прав незаконно и всячески оправдывают их (24 % детей «лишенцев»). Они часто пишут жизнеописание своих родителей, чтобы показать, что те вели честную жизнь. Эта группа «лишенцев» считает, что они и их родители были лишены незаконно «по личным счетам», «по ложным материалам» и т.д. 4. Лица, которые считают лишение прав себя и родителей законным, но стремящиеся добиться восстановления, отразив в своих ходатайствах личное добросовестное отношение к советской власти (12 % детей «лишенцев»). В отличие от других групп ее представители не спорили с решением избирательной комиссии, у них были другие аргументы: служба в тыловом ополчении, общественные работы, трудовые премии и поощрения и пр. Разделение на данные группы условно, поскольку так или иначе все дети «лишенцев» стремились добиться своего восстановления в правах, поэтому подбирали те аргументы, которые помогли бы им в этом. Постановление президиума ЦИК СССР «О порядке восстановления в гражданских правах выселенных кулаков» 99 от 3 июля 1931 года утверждало, что восстановлению подлежат «лишенцы», которые в течение пятилетнего срока на деле доказали прекращение борьбы против колхозного крестьянства и мероприятий советской власти, а также показали себя честными и добросовестными тружениками. Ряд постановлений в 99 СЗ СССР. 1931. № 44. Ст. 298. 56

дальнейшем дополнил эти пункты, однако важным постановлением для детей «лишенцев» оказалось постановление Президиума ЦИК СССР «О порядке восстановления в избирательных правах детей кулаков» от 17 марта 1933. Это постановление дополнило предыдущее следующим пунктом: «Дети высланных кулаков как находящиеся в местах ссылки, так и вне ее, и достигшие совершеннолетия, восстанавливаются в избирательных правах районными исполкомами по месту их жительства при условии, если они занимаются общественно-полезным трудом и добросовестно работают» 100. Постановление подтверждается количеством заявлений, которые подавали дети «лишенцев» в нашей выборке. График № 1 показывает количество заявлений от детей «лишенцев» за разные годы. График 1 Количество заявлений от детей «лишенцев» Маслянинского района Количество заявлений 25 20 15 10 5 0 1928 Ряд 1 1 1929 1 1930 4 1931 1932 1933 1934 8 6 10 23 Год подачи ходатайств 1935 20 1936 21 По графику видно следующее: непрерывный рост количества ходатайств с 1933 подтверждает то, что дети «лишенцев», получив возможность восстановления в правах, использовали ее. 100 СЗ СССР. 1931. № 44. Ст. 117. 57

Интересная тенденция заключается также в том, что среди указанной категории «лишенцев», именно дети «лишенцев» нашей выборки преобладали среди тех, кому удалось восстановиться в правах. Так, из 19 восстановившихся в правах «лишенцев» выборки, 13 – являлись детьми «лишенцев». Стремление детей «лишенцев» к восстановлению в избирательных правах объяснялось последствиями лишения. Как отмечает С. А. Красильников одной из последствий было «исключение детей "лишенцев" из старших классов средних школ, техникумов и вузов и т.д.» 101. Детям «лишенцев» было трудно адаптироваться в советской жизни, они становились маргиналами в обществе. Жены «лишенцев» Еще одна группа «членов семей» – жены «лишенцев». Женщин «лишенок», которые были бы лишены избирательных прав в качестве главы семьи, было крайне мало (в нашей выборке всего 3 женщины). Как правило, женщин лишали избирательных прав вместе с отцом (как мы видели раньше) или с мужем. Ходатайства жен «лишенцев» различаются по своему информационному содержанию. Для качественного анализа мы составили список вопросов: 101 1. Восстановлена ли в правах? 2. Разорвала связь с мужем? 3. Признает решение о лишении мужа законным? 4. Защищает (оправдывает)мужа? 5. Признает решение о лишении себя законным? 6. Смогла ли найти работу после "лишения"? 7. Выслана ли из пределов района? 8. Имеет ли детей на иждивении? Красильников С. А. На изломах социальной структуры... С. 13. 58

Группа жен являлась самой неоднородной среди «лишенок», поскольку они использовали различные тактики в борьбе против правовой дискриминации, хотя нам удалось выделить четыре поведенческие подгруппы среди них, отвечая на вопросы, представленные выше на основе ходатайств жен «лишенцев» (см. таблицу № 4. Группы жен лиц, лишенных избирательных прав Маслянинского района). Таблица 4 Группы жен лиц, лишенных избирательных прав Маслянинского района в 1928-1936 гг. Группы 1 группа Вдовы 2 группа 3 группа Неразведенные Разведенные 4 группа Жены Вопросы Разорвала ли Да Да Да Нет связь с мужем? Характер Смерть Без развода Развод Нет разрыва мужа Признает Нет Да Да Нет решение о сведений лишении мужа законным? Оправдывают Нет Нет Нет Да мужей? Признает Да Нет сведенний Нет Нет решение о лишении себя законным? Количество Четыре Шесть Четыре Две жен К первой группе относятся жены, желавшие добиться восстановления в правах после того, как спустя некоторое время умерли их мужья (всего четыре женщины выборки). Общей характеристикой этой группы жен является то, что они в своих ходатайствах не защищают мужа, их главная цель — добиться восстановления в правах для себя. Их главные аргументы 59

– «мой муж помер»102, «я живу одна с ребятишками» 103. Из-за тяжелых обстоятельств после смерти мужа женщины буквально оказались без средств к существованию, еще и с детьми, работу найти они не могли из-за статуса «лишенца». Поэтому только восстановление в правах позволило бы им адаптироваться в советском социуме. Леонова М. Л., потерявшая мужа в 1932 году, пишет в своем заявлении: «я желаю быть советской гражданкой до своей смерти быть в артели»104. Вторая подгруппа — жены, утратившие после дискриминации связь с мужем. Официально они (шесть женщин выборки) не оформили развод, но по каким-то причинам их мужья не общались с семьей. Эти жены в своих заявлениях также описывают тяжелое положение, в которое поставил их статус «лишенок». Мужья или уезжали на заработки в другие города, но материально не поддерживали жен с детьми, или направлялись после ареста в места заключения либо принудительно высылались отдельно от своих семей. Можно предположить, что здесь жены использовали тактику утраты связи с мужьями для того, чтобы аргументировать отсутствие иждивенческого положения от последних. Ярким примером такого поведения служит заявление Токаревой В. В., написанное и посланное в РИК в июле 1935 года, в котором она пишет: «муж может-быть и достоит этого звания за отцовские старания, но я же в семье Токаревых человек свежий»105. К третьей подгруппе относятся жены, которые развелись с мужем после лишения (четыре женщины выборки). Они подробно указывали в своих заявлениях, сколько лет были разведены. Жены осознанно отрицают ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 2. Заявление Валовой П. А. исполнительный комитет от 15 марта 1936 г. 103 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 519. Л. 18. Заявление Лапшиной П. Г. исполнительный комитет от 18 июня 1936 г. 104 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 502. Л. 24. Заявление Леоновой М. Г. исполнительный комитет от 3 ноября 1932 г. 105 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 38. Заявление Токаревой В. В. исполнительный комитет [1935 г.]. 102 в Районный в Районный в Районный в Районный 60

причастность к действиям своих мужей (наем рабочих, сдача в аренду сельскохозяйственных машин и пр.) и не защищают их. В своих заявлениях они акцентируют внимание именно на собственном «лишении». Е. М. Селедцова в своем заявлении в райисполком от 13 мая 1930 г. пишет: «Прошу восстановить меня (здесь и далее курсив наш. — А. К.) в правах[,] так как со мной грубо свел личные счеты председатель совета Марьин[,] бывший торговец эти лица лишили меня права голоса из-за мужа[,] имея ранее с ним трение по службе»106. Здесь видно, что женщина отделяет себя от мужа. Она не пишет «нас лишили», она говорит только о себе. Интересно, что только эта жена добилась восстановления в правах, поскольку восстановления в правах добился вначале ее бывший муж. То есть, несмотря на развод, избирательная комиссия рассматривала их ходатайства вместе, что неудивительно, ведь ее лишили именно как иждивенку. Четвертая подгруппа — жены, которые не разорвали связь со своими мужьями (две женщины выборки). Их поведение резко выделяется среди остальных, поскольку только они в своих заявлениях защищают мужей. В заявлениях «лишенки» приводят такие аргументы, которые показали бы, что причины лишения (использование труда батраков, занятие торговлей и пр.) их мужей ложны. Волкова в своем ходатайстве107 в райисполком в 1936 г. описывает подробную биографию мужа: воевал в Первой мировой войне, затем был призван в РККА и сражался «против Мохны», избирался председателем сельского совета, затем его незаконно лишили избирательных прав якобы из-за использования наемного труда и выслали из пределов района. Волкова явила пример жены, которая даже в сложной ситуации оказалась предана своему мужу. ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 781. Л. 12. Заявление Селедцовой Е. М. в Районный исполнительный комитет от 13 мая 1930 г. 107 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 118. Ходатайство Волковой А. Ф. в Районный исполнительный комитет [1936 г.]. 106 61

Данные группы также можно назвать условными, поскольку в некоторых случаях женщины могли приводить краткий аргумент в защиту мужа, а в некоторых муж вовсе не фигурировал. Однако материал, который у нас имеется, позволяет выделить именно такие группы. Родители «лишенцев» В нашей выборке «лишенцы», оказавшиеся дискриминированными вместе со своими детьми, на иждивении которых находились, составили небольшую часть – всего 3 человека от общего количества лиц, лишенных вместе с главой семьи. Это обстоятельство не позволяет выделить среди них группы со схожими характеристиками. Мы вынуждены ограничится кратким описанием заявлений «лишенцев», которые оказались ограниченными в правах из-за действий своих детей. Дальнейшее расширение выборки позволит найти признаки классификаций указанной группы «лишенцев». Среди трех «лишенцев» группы оказались две матери и один отец. Все они при лишении избирательных прав находились в пожилом возрасте: 57 лет, 65 лет и 70 лет. Родители по причине старости жили со своими взрослыми детьми. Матери (Сидорчук А. И. и Круглова Д.) не считают законным то, что их дети были лишены избирательных прав. Они, наоборот, защищают своих детей. Сидорчук А. И., подробнее о которой будет написано в 3 разделе главы, пишет: «прошу поэтому возвратить меня в правах голоса вместе с моими сыновьями»108, тем самым она добивается восстановления в правах не только для себя, но и для своих детей. Круглова Д. защищает своего сына, акцентируя внимание на том, что в его хозяйстве не было «батраков», а он был лишен избирательных прав «по личным счетам»109. ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 795. Л. 26. Заявление Сидорчук А. И. в Районный исполнительный комитет от 16 июня 1934 г. 109 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 481. Л. 17. Заявление Кругловой Д. в Районный исполнительный комитет от 22 февраля 1934 г. 62 108

Отец Бойцов И. П. немного выделяется на фоне матерей, поскольку в отличие от них не пишет ничего о сыне (Бойцове Ф. И.), кроме указания и ссылки последнего, и это позволяет считать, что семья Бойцовых разделилась – мужчина в возрасте 70 лет остался один. Вдобавок мужчина акцентирует внимание на изъятии всего его имущество в колхоз, он даже перечисляет конкретные предметы, которых лишился. Отец не защищает сына, но и не обвиняет. Главное для него – добиться восстановления для себя, чтобы была возможность получить «копейку для пропитания» 110. Братья, внуки и прочие родственники «лишенцев» «Лишенцы» родственники по другим линиям представлены в небольшом количестве – двое братьев «лишенцев», один внук «лишенца», а также три «лишенца», относящихся к группе прочих родственников (две снохи и один зять «лишенцев»). Столь малое их число предположительно связано с тем, что сестры, братья и внуки «лишенцев» к моменту дискриминации не состояли на иждивении своих родственников, а находились в других семьях. Голомидов П., лишенный избирательных прав в 1929 г., указывает следующую причину собственной дискриминации: «В момент сплошной коллективизации в конце [19]29 года моего старшего брата Якова лишили избирательных прав так как я жил с ним вместе то в том числе и меня» 111. Автор ходатайства оправдывает своего брата, говоря, что «эксплоатации» в хозяйстве брата не было, а все «рвения» Голомидова П. «высвободить себя от этого клейма, были безуспешными и заминались неучтивыми работниками», вдобавок к этому он пишет, что он и его брат сами два года были членами Бубенщиковского сельского совета. А вот второй представитель группы братьев демонстрирует другую тактику – он отделяет себя от действий брата. Сандаков М. Д. никак не ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 107. Л. 6. Заявление Бойцова И. П. в Районный исполнительный комитет от 24 апреля 1930 г. 111 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 19, 21. Заявление Голомидова П. в Районный исполнительный комитет от 17 октября 1933 г. 63 110

защищает брата, а лишь указывает: «до 1929 года жил на иждивении брата Федора Даниловича [,] а с 1929 года жил от него отдельно и на что у нас с ним был раздельный приговор [,] заверенный с/советом» 112. Единственный внук «лишенца» выборки, Арестов И. Т., в двух своих ходатайствах113 о бабушке пишет один раз: «в 1930 году я лишон избирательных прав в семействе бабушки[,] у которой я был на иждивении»114. Больше о своей родственнице-«лишенке» ходатай ничего не пишет, делая акцент на собственных достижениях (занятости в колхозе, работе на производстве и премиях). Как мы уже отмечали, к группе прочих родственников относятся те лица, которые хоть и не находились в кровном родстве с главой семьи, но были дискриминированы с ним из-за того, что находились на иждивении последних. Так, Калугин Ф. И., лишенный избирательных прав в 1931 году, пишет, что причиной дискриминации в отношении его послужило «раскулачивание» его тестя, Колбасова Г. А. Калугин же пишет: «Я как жил в его семье тоже попал под раскулачивание, а также и лишение избирательных прав, а потом и в трудовое переселение» 115. Бушманова А. М., лишенная избирательных прав за то, что находилась на иждивении свекра, отвергает предъявленные избирательной комиссией обвинения и пишет: «Я считаю неверным по следующим соображениям: состоя [на иждивении свекра] мы однако не имели никакой связи с его хозяйством» 116. Отметим, что количества имеющегося в нашем распоряжении материалов не хватит для составления портрета заявителя этих групп. Но ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 788. Л. 21. Заявление Сандакова М. Д. в Центральный исполнительный комитет от 1 августа 1934 г. 113 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 80. Л. 11. Заявление Арестова И. Т. в Краевую избирательную комиссию от 20 апреля 1935 г.; Там же. Л. 14. Заявление Арестова И. Т. в Районный исполнительный комитет от 26 мая 1935 г. 114 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 80. Л. 11. Заявление Арестова И. Т. в Краевую избирательную комиссию от 20 апреля 1935 г. 115 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 253. Заявление Бушмановой А. М. в Елбанский сельский совет [май–июнь 1936 г.]. 116 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 103. Л. 28. Заявление Калугина Ф. И. в Никоновский сельский совет от 16 октября 1934 г. 64 112

мы надеемся, что с расширением источниковой базы получится охарактеризовать данную группу «лишенцев» более детально. Аргументы, которые приводили представители данных групп идентичны: они не соглашаются с принятым решением и пытаются доказать то, что уже давно не состоят на попечении своих родственников. Разрыв с семьей являлся для «лишенцев» данной группы главным доказательством их невиновности. Таким образом, мы приходим к выводу о неоднородности категории лиц, лишенных избирательных прав вместе с главой семьи. Внутри каждой группы возможно выделение нескольких тактик поведения «лишенцев». Проанализированная информация позволяет подтвердить, что «лишенчество» как инструмент власти, выполнило свою главную цель – разделила поколения, разрушило семьи. Родственники фактически оказывались перед выбором – принять «правила игры» и при этом отказаться от своего прошлого, либо сохранить верность своим близким, но остаться в дискриминированном положении. В следующей части главы мы рассмотрим то, как «лишенцы» смогли (или не смогли) адаптироваться к новому социуму, фактически самовоспитать в себе «нового человека». 65

1.3. Социальная адаптация лишенных избирательных прав Маслянинского района Проблему социальной адаптации можно изучать с нескольких позиций. С одной стороны, лишение избирательных прав ставило дискриминированные слои населения в тяжелое положение. Они становились заложниками системы, которая их не принимала. «Лишенцы», чувствуя это, отображали в ходатайствах личное отношение к «лишенчеству» в целом, а также к своему отчужденному положению. С другой стороны, лишение избирательных прав способствовало тому, что «лишенцы» стремились показать себя не чужими для Советской власти, поэтому в своих заявлениях приводили такие аргументы, которые продемонстрировали бы их лояльность к новой власти. Прежде чем детально рассмотреть данные подходы, важно остановиться на разборе практик подачи ходатайств в избирательные комиссии как социальном действии, о чем кратко упоминается во введении выпускной квалификационной работы. Согласно концепции, разработанной социологами (прежде всего, Т. Парсонсом), теория действия изучает, прежде всего, ориентацию актора по отношению к ситуации, то есть его собственное отношение к происходящему. Между тем само понимание «эго» как носителя определенных мотивационных, психологических и пр. установок при указанном подходе, конечно, учитывается, но в то же время оно вступает в контакт с пониманием группы. Дело в том, что каждая группа в определении концепции социального действия должна иметь цель. Таковой, в рамках борьбы «лишенцев» против правовой дискриминации, являлась цель – восстановление в избирательных правах. При детальном изучении группы возникает проблема обусловленности этой целью, ведь цель, хоть и является общей (единой), формируется с учетом других, более мелких единиц – мотиваций, которые различались у каждого индивидуального актора. Третий важнейший элемент в концепции – 66

ориентация, если кратко, то это связующее звено между целью группы и мотивацией индивидуального актора. Ходатайства о восстановлении в правах можно считать той самой ориентацией, так как они содержат мотивации «лишенцев», которые подтолкнули их бороться за восстановление в правах (собственные интересы, установки и пр.). И такие мотивации различались в каждой конкретной ситуации. Рассмотрим основные мотивации «лишенцев» в борьбе за восстановление в избирательных правах. Можно выделить 5 мотиваций «лишенцев», которые преобладали в их ходатайствах (см. таблицу № 5. Мотивации «лишенцев» Маслянинского района в борьбе за восстановление в правах). Однако список нельзя ограничивать только ими, так как не исключены более мелкие индивидуальные примеры мотиваций. Кроме того, часть «лишенцев» (13 человек) в своих ходатайствах указали недостаточное количество информации для определения мотивации. 67

Таблица 5 Мотивации «лишенцев» Маслянинского района в борьбе за восстановление в правах в 1928-1936 гг. (чел., %) № Мотивация Количество Процент «лишенцев» Моральная сторона – избавиться от 25 1 14,6 % «позорного статуса» Желание избавиться от безвыходного 43 2 25,2 % материального положения 3 Желание добиться «свободы» 4 Желание добиться 3 отмены 68 1,7 % 39,8 % несправедливо принятого решения Желание 5 избавиться от 19 11,1 % дискриминационного статуса для того, чтобы в будущем «служить советскому государству» Нет данных о мотивации «лишенца» 6 Всего 13 7,6 % 171 100% Представленные данные позволяют сказать, что «лишенцы» ощущали себя в атмосфере отчуждения. Об этом свидетельствуют личные оценки «лишенцами» своего бесправного положения, приводимые ими в ходатайствах. Лишение избирательных прав воспринималось дискриминированными как «клеймо» и «позор», от которого «лишенцы» желали избавится. Такое социальное положение настраивало против данных людей их односельчан. Так, в одном из личных дел оказалась вырезка из газеты «Социалистическое льноводство» от 3 сентября 1931 68

года117. В этой статье «лишенец» Бубенщиков обвинялся в том, что занимается кулацкой агитацией, создает панику среди местного населения, и тем самым сорвал работу по молотьбе льна. В конец статьи был помещен вопрос: «Почему кулацкого агента держат в колхозе?». В таком же ключе нередко писала о «лишенцах» «Крестьянская газета». Кроме публичных обвинений «лишенцев» существовали и внутренние раздоры в селе, о чем «лишенцы» писали в своих ходатайствах, обвиняя сельские советы в подлоге материалов, а также в личных интересах, которые, как было показано выше, часто являлось причиной дискриминации. Важно отметить, что тон общения «лишенцев» с сельскими советами всегда оказывался проще, чем при взаимодействии с вышестоящими советскими органами. Так, в ходатайствах в сельские советы гораздо больше личной информации, отсылок к лицам, известным в пределах села. Сидорчук Д. Е. был явно недоволен решением сельского совета о лишении его избирательных прав в 1929 году, поэтому в своем ходатайстве пишет следующее (важно обратить внимание на последнюю часть фразы): «лишение мне было не верно, потому что о моем лишении никто не знал, не батраки, не бедняки нашего поселка, лишь только лишен отдельными личностями, которые имели действительную эксплоатацию и прошедшие в актив спасали свою шкуру так-то например Барбашев Сергей и Воронихин, о которых в данное время известно о их проделках»118. Через месяц, в сентябре 1934 года, Сидорчук подал еще одно ходатайство119, но уже в Краевую избирательную комиссию, где полностью отсутствует информация об обидчиках. ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 110. Л. 15. Вырезка из газеты «Социалистическое льноводство» от 3 сентября 1931 г. под заглавием «Бубенщиков кулацкой агитацией наделал паники». 117 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 795. Л. 36–37. Заявление Сидорчука Д. Е. в Никоновский сельский совет [август 1934 г.]. 119 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 795. Л. 34. Заявление Сидорчука Д. Е. в Краевую избирательную комиссию [сентябрь 1934 г.]. 69 118

Внутренние взаимоотношения в селе не всегда имели лишь негативный окрас, часть «лишенцев» надеялось на разрешение дела благодаря позитивному образу, которые сложился у односельчан по отношению к дискриминированным. Быков А. Н., лишенный избирательных прав в 1932 году вместе с отцом, в конце своего ходатайстве пишет: «Вступаю в колхоз и буду честным полезным работником колхоза. Вы меня знаете, прошу не откажите моей просьбе»120. Похожую тактику использует Калугин Ф. И., лишенный избирательных прав в 1931 г.: «сельскому совету известно, что отношение мое к мероприятиям сов. власти было доброжелательное»121. Матвеенко И. В., лишенный избирательных прав вместе с главой семьи, использовал тактику опоры на чувства комиссии в своем ходатайстве: «Дорогие товарищи […] Я родился в селе Никоново [,] вырос на ваших глазах [,] неужели я за 17 лет жизни в селе Никоновой наделал столько вреда для общества и также для советской власти [,] неужели я рос в каких-нибудь хоромах или какой-нибудь роскоши [?] так же вместе с вами числился в одной школе и жил на один правах […] дорогие товарищи [,] неужели отец был какой помещик или торговец [?]» 122. Представленные факты показывают то, что на выбор тактики борьбы за восстановление в правах оказывал влияние и внешний фактор (или ситуация, как его бы обозначили сторонники теории социального действия). Авторы ходатайств соотносили способы и возможности общения с властью в зависимости от ее уровня. При этом «лишенцы» рассчитывали на то, что их общественные заслуги, их позитивный образ скажется на характере решения избирательной комиссии. ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 99. Л. 5. Заявление Быкова А. Н. в Борковский сельский совет [февраль 1935 г.]. 121 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 253. Заявление Калугина Ф. И. в Никоновский сельский совет [май–июнь 1936 г.]. 122 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 586. Л. 24–25. Заявление Матвеенко И. В. в Никоновский сельский совет от 24 ноября 1934 г. 70 120

Кроме атмосферы отчуждения, как мотивации борьбы за восстановление в правах, интересна другая – борьба за свободу. Падлескову Я. И. на момент лишения избирательных прав (в 1931 году) было 60 лет, он дискриминировался за использование чужого труда по найму. Спустя 4 года в своем заявлении в ЦИК от 21 февраля 1935 г. он пишет о том, что потерял все, что имел раньше: «Много пришлось перенести много лишений. Я лишился своего имущества, пришлось перенести все и холод [,] и голод [,] и даже лишился своего единственного сына опоры моей жизни» 123. Примечательно также то, что до Центрального исполнительного комитета заявление так и не дошло, оно разбиралось в Районном исполнительном комитете, о чем свидетельствуют дополнительные документы и отметки на самом заявлении. Цель автора заявления – добиться восстановления в правах, а вот мотивацией автора было следующее: «хотя перед смертью вздохнуть свободной грудью» 124. О несвободном положении писали и другие «лишенцы»: «хоть бы умирать уехать к своим детям свободным гражданином»125. Для них свобода заключалась в том, чтобы быть равным в правах с другими гражданами страны. Отрицательные решения комиссий делало невозможным включение «лишенцев» в новую социальную систему, а это и есть дезадаптация, хоть и не по своей воле. Судя по таким заявлениям, их авторы уже не надеялись даже адаптироваться в новой системе, поэтому восстановление избирательных прав для них служило подтверждением их собственной невиновности перед смертью: «Просил бы восстановить мне голос перед смертью потому что не хочу умирать с таким позором» 126. ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 55. Заявление Падлескова Я. И. в Центральный исполнительный комитет от 21 февраля 1935 г. 124 Там же. Л. 55. 125 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 780. Л. 20–21. Заявление Скворцова В. Ф. в Краевую избирательную комиссию [1934 г.]. 126 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 72. Л. 2. Заявление Аксененко П. С. в Районный исполнительный комитет [не датировано]. 71 123

О своей смерти писали только пожилые «лишенцы», тогда как молодые использовали другую тактику – демонстрация преданности Советскому государству. «Лишенцы» могли идти по пути признания оснований для лишения прав, подавая это как свои прошлые ошибки, но в целом в качестве главного аргумента для апелляций они использовали обращение к своему будущему, используя при этом различные языковые конструкции (см. таблицу № 6. Будущее в ходатайствах «лишенцев» Маслянинского района). Таблица 6 Будущее в ходатайствах «лишенцев» Маслянинского района (кол-во упом., %) Взгляд на будущее Количество упоминаний Процент Работа в колхозе: «Вступлю в колхоз», 11 35,5% Путь советского строительства: «Буду строить и укреплять социализм», «Обещаю загладить общественно-полезным трудом» 5 16% Работа на производстве: «Буду работать на любом производстве» 7 22,5% Преданность власти: «Хочу быть честной гражданкой перед пролетарским государством», «Будем исполнять все обязанности» 6 19,5% Служба в Красной армии: «буду 2 6,5% 31 100% «буду работать в любом колхозе» несломимым ударным красноармейцем» Всего В таблице показано, какие аргументы приводили «лишенцы», чтобы убедить избирательную комиссию вернуть им избирательные права, они являлись для авторов заявлений доказательством благожелательного отношения к государству, лишившему их прав. Авторы старались 72

продемонстрировать, что государство может доверять им, ведь они являются «защитниками социализма» 127. С этой же целью авторы сознательно акцентировали в своих заявлениях особые моменты из прошлого, подчеркивая, что все время вели «советский образ жизни»128. Интересно значение этой языковой фразы, так как, по мнению дискриминированных, «вести советский образ жизни» значит добросовестно и «аккуратно» выполнять все государственные и коллективные обязанности. Мы уже писали о ходатайствах семьи Ковалевых. Две сестры и брат, лишенные избирательных прав вместе с главой семьи, обратились в избирательную комиссию для того, чтобы добиться восстановления и их основной тактикой была опора на будущее и собственные заслуги. Так, Ковалева А. М пишет: «я в настоящее время опролитариралась на 100% и желаю при восстановлении в правах вступить в колхоз и работать постахановски»129. Интересно, что ее брат и сестра также используют такие фразы в своих ходатайствах. В государственные обязанности включалась выплата налогов, поэтому неслучайно многие «лишенцы» прикладывали к своим ходатайствам справки, подтверждающие выплату налогов, в некоторых заявлениях даже указывались суммы по годам, которые были уплачены «лишенцами» в счет государства. Другая обязанность советских граждан – работать. На основе изученных нами заявлений было выделено 5 групп «лишенцев» по видам занятости: безработные, занятые в колхозе, работающие на производстве, ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 1035. Л. 8. Заявление Ендакова М. Ф. в Центральный исполнительный комитет от 19 мая 1933 г. 128 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 196. Л. 1. Заявление Васенина К.Е. в Краевую избирательную комиссию от 5 июня 1935 г. 129 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 414. Л. 2. Заявление Ковалевой А. М. в Районный исполнительный комитет от 6 августа 1936 г. 73 127

советские служащие, занятые на общественных работах (см. диаграмму № 5. Разряды «лишенцев» Маслянинского района по видам занятости). Диаграмма 5 Разряды «лишенцев» Маслянинского района по видам занятости, % к итогу Безработные 25% 27% Рабочие на производстве Колхозники Занятые на общественной работе 6% Советские служащие 8% 24% 10% Нет сведений Большинство «лишенцев» нашей выборки относились к разряду безработных. В данную группу мы включали также тех, кто занимался сельскохозяйственным трудом самостоятельно без вступления в колхоз, производя предметы питания только для себя и своей семьи. Для государства они не приносили никакой пользы, кроме только того, что платили единоличный налог. В разряд безработных также попали женщины и дети, лишенные избирательных прав вместе с главой семьи, которые, как правило, в своих заявлениях не приводили сведений о своей занятости, а только писали о том, что «средств для существования у меня никаких нет»130. В этот же разряд включены пожилые «лишенцы» и инвалиды, ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 66. Л. 42. Заявление Смердина О. О. в Районный исполнительный комитет от 20 сентября 1936 г. 74 130

поскольку они также не работали, постоянно указывая, что работать они не могут по состоянию здоровья. Разряд рабочих на производствах был самым массовым среди занятого числа «лишенцев» нашей выборки. В эту группу включались лица, которые писали о том, что «работают на производствах» (шахты, добыча золота, работа на прииске и пр.). Некоторые «лишенцы» работали на производствах из-за того, что были включены в группу тылоополченцев и отбывали на производстве положенный им срок. Авторы указывали на «добросовестную работу»131, получение «ударнической денежной премии»132, приобщая к данным фактам справки с мест работы и билеты ударников. Разряд лиц, состоявших в колхозе, включал в себя тех «лишенцев», которые указали вступление в колхоз до лишения или после. Указанные «лишенцы» приводили в своих заявлениях следующие сведения: название колхоза, список «обобществленной» собственности, отданной «лишенцами» в колхоз, нередко указывалось даже количество трудодней, которые человек отработал в колхозе. Разряд лиц, которые были заняты на общественных работах, достаточно разнообразный. В него включены люди, писавшие: «все время находился на общественной работе»133 или «общественные работы выполнял аккуратно»134, а также указывающие свои должности: водитель, ветеринарный фельдшер, прислуга, плотник и пр. Еще одним разрядом, хотя и самым немногочисленным в нашей выборке, были советские служащие, т.е. лица, которые работали в ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 196. Л. 1. Заявление Васенина К. Е. в Краевую избирательную комиссию от 5 июня 1935 г. 132 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 953. Л. 11. Заявление Худякова Л. Я. в Районный исполнительный комитет от 9 декабря 1933 г. 133 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 593. Л. 28. Заявление Маракушина М. А. в Районный исполнительный комитет от 15 января 1932 г. 134 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 462. Л. 22. Заявление Кондрашкина М. С. в Районный исполнительный комитет от 10 января 1932 г. 75 131

государственных структурах: члены сельских советов, профсоюзов, бухгалтер и др. «Лишенец» Сандаков Ф. Д., лишенный избирательных прав за «закабаление местного населения» путем сдачи в аренду сельскохозяйственных машин в 1929 г., с 1921 года служил Советской власти: «в 1921/1924 гг. я служил председателем с/совета Никаким административным высказываниям не подвергался, под судом и следствием не был»135. Автор, к сожалению, не указывает, по каким причинам был отстранен от должности, но с 1926 по 1929 год служил «агентом Сибторга по заготовке Льна-сырья»136. 25% «лишенцев» не указали никаких сведений о своей занятости, так как это было необязательным элементом заявлений. Реконструировать их занятость возможно с помощью сопутствующих документов от избирательных комиссий, но это не является задачей исследования. Стоит сразу отметить, что не все «лишенцы» сохранили свои должности после дискриминации, а многие даже нашли работу уже после своего лишения. Часть «лишенцев» после своего «лишения» так и не смогли найти работу, поэтому попали в разряд безработных. Для понимания степени социальной адаптации «лишенцев» эта проблема является очень важной. Мы рассмотрели заявления «лишенцев» и установили, как изменилось их трудовое положение после дискриминации (см. схему №1). Схема 1 ГАНО Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 788. Л. 18. Заявление Сандакова Ф. Д. в Краевую избирательную комиссию от 21 июля 1930 г. 136 Там же. Л. 15. Заявление Сандакова Ф. Д. в Центральный исполнительный комитет от 5 августа 1930 г. 76 135

Занятость сельских «лишенцев» Маслянинского и Искитимского районов, 1928-1936 гг. По схеме видно, что нами было выделено 9 групп «лишенцев» по их трудовой характеристике. В результате анализа ходатайств 120 «лишенцев» (кроме «лишенцев», которые не указали свою трудовую характеристику), мы получили результат, представленный в таблице № 7 – Трудовая адаптация «лишенцев» Маслянинского района. Таблица 7 77

Трудовая адаптация «лишенцев» Маслянинского района в 1928-1936 гг. (чел., %) № Количество Процент Краткая характеристика группы 10 % Имели работу, на которой остались группы «лишенцев» 1 12 после лишения. 2 11 9% Имели работу, но потеряли ее после лишения, смогли найти новую. 3 14 12 % Имели работу, но потеряли ее после лишения, новую найти не смогли. 4 8 7% Не состояли в колхозах до лишения, но вошедшие в их состав после. 5 2 2% Состояли в колхозах до лишения, не исключены после дискриминации. 6 21 18 % Не имели работу до лишения, но смогли найти ее после. 7 36 30 % Не имели работу до лишения и не смогли найти ее после. 8 3 3% Состояли в колхозах до лишения, исключены после. Смогли найти новую работу. 9 11 9% Состояли в колхозах до лишения, но исключены из них после лишения. Новую работу найти не смогли. Всего 118 100% 7-я группа включает 36 «лишенцев», которые являлись безработными в полном смысле этого слова: у них не было работы (кроме занятия сельским хозяйством) до лишения и они не смогли найти ее после, а также не входили в состав колхозников. В представленной группе преобладали дети и жены 78

«лишенцев». Отсутствие у них работы объясняется традиционным укладом сельской семьи (муж работает, жена занимается хозяйством). Часть «лишенцев» группы указывала на то, что являются инвалидами и стариками, следовательно, работать не могут. С другой стороны, невозможность войти в колхоз, а также безуспешный поиск молодыми «лишенцами» работы на селе не могли позволить им адаптироваться в советском обществе до восстановления в правах. Соответственно, именно на этом делали акцент представители молодежи, в логике пропагандистского лозунга «Сын за отца не отвечает». 6-я группа (21 «лишенца») - это все те, кто до лишения не имели работы, но, оказавшись в новом положении, сумели ее найти. Акцентируя внимание на своей трудовой характеристике, они тем самым пытались доказать лояльность по отношению к советской власти. Поэтому неслучайно то, что «лишенцы» данной группы чаще других приводят справки с мест работы, ударнические книжки, а также пишут о том, что получали различные премии и выполняли работу «аккуратно и добросовестно» [2, л.1]. 3-я группа (14 «лишенцев», потерявших работу из-за своего статуса) включает тех, кто оказался в самом затруднительном положении. Следует подчеркнуть, что большинство из них, будучи трудоспособными, упорно пыталось найти работу, однако этот процесс блокировался их социальным статусом. Сходными признаками обладают «лишенцы» группы 9 (6 «лишенцев»), исключенные из колхозов и не имеющие возможность найти работу в сельской местности. Трудовую адаптацию «лишенцев» данных групп нельзя назвать успешной, поскольку доступ к труду для них был закрыт внешними условиями, которые после правовой дискриминации от них уже не зависели. На 2-ю (11 «лишенцев», потерявших работу) и 8-ю (3 «лишенца» исключенные из колхоза) группы также повлияла дискриминация – их 79

выгнали с работы или исключили из колхоза, но несмотря на это они смогли сориентироваться в ситуации и освоить новую профессию. Противоположностью «лишенцев», оставшиеся предыдущим на прошлой является работе). 1-ая группа Желание (12 добиться восстановления в избирательных правах диктовалась здесь прежде всего морально-психической стороной. Восстановление для них – способ добиться правды, поэтому они последовательно отправляли свои заявления в вышестоящие инстанции. Отдельно следует выделить 4-ю хотя и немногочисленную группу (8 «лишенцев»). «Лишенцы» указанной группы выбрали достаточно оптимальный способ показать свою заинтересованность в участии мероприятий власти, став колхозниками (хотя до дискриминации были единоличниками), однако их немногочисленность свидетельствует, что это являлось отклонением от нормы (в практике они должны были быть исключены из колхозов). Два «лишенца» нашей выборки (5-ая группа) состояли в колхозах до лишения и остались в них после, хотя это противоречило нормам законодательства. Правовая дискриминация оказывала решающее и длительное по своему воздействию влияние на то, что часть трудоспособного населения в СССР в 1920 – 1930-е гг. оказывалась дискриминированной в другом важнейшем конституционном праве – праве на труд. Создались расхождения между нормами избирательного законодательства, поскольку, с одной стороны, в инструкции о выборах городских и сельских советов 1926 года появилась глава «О порядке восстановления в избирательных правах лиц, лишенных таковых»137, в которой декларировалось право «лишенцев» на восстановление в правах «при условии, если они в течение не менее пяти лет занимаются производительным и общественно-полезным трудом», а с другой стороны, именно это право на труд на практике либо 137 СУ РСФСР 1926 г. № 75, ст. 577. 80

полностью блокировалось, либо было затруднительным для большинства «лишенцев». Таким образом, во многих случаях борьба «лишенцев» восстановление в правах была безрезультатной, поскольку законодательные нормы на практике принимали вид замкнутого круга, из которого оказывалось сложно выбраться. Степень социальной адаптации «лишенцев» в советском социуме можно оценить по тому, какие языковые конструкции они использовали в своих ходатайствах. Многие «лишенцы» использовали тактику подражания языку советской власти. Смердин О. О. в 1931 году был лишен избирательных прав как «эксплуататор». В нашем распоряжении оказалось только одно его заявление, посланное в РИК 20 сентября 1936, но не исключено, что ранее он писал и другие заявления. В заявлении он пишет: «сейчас я убедился[,] что нужно работать и нужно быть только в колхозе Советская власть и компартия во главе с товарищем Сталиным правильно руководит нами только Советская власть заботиться о трудящихся [,] и я хотя и старик пойду работать по силе возможности со всеми трудящимися Советского Союза и хочу работать [,] без прав избирательного голоса не допускают к работе [,] и я хочу идти со всеми под руку» 138. Интересно, что кроме этого Смердин ничего не написал, за исключением того, что у него нет средств к существованию. Автор, используя эту тактику, предполагал, что говоря с властью на ее языке, он скорее достигнет желаемого. Однако, в этом ему было отказано. Чаще всего «лишенцы» открыто не писали о поступках, которые вынуждены были совершить из-за своего дискриминированного положения, так как это бы не привело к положительному решению, однако единичные случаи присутствуют. Ярким примером служит Арестов И. Т., лишенный избирательных прав в 1930 году вместе со своей бабушкой, на иждивении которой он находился. В его личном деле есть два заявления, описывающих ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 66. Л. 42. Заявление Смердина О. О. в Районный исполнительный комитет от 20 сентября 1936 г. 81 138

его тяжелое положение, заставившее его пойти на обман: «из города Томска ушел безовсяких документов и купил документы 1912 года, поскольку нужно попытаться поступить на работу вот какой проступок сделал и по этим документам меня взяли в тыловое ополчение»139. В другом заявлении Арестов об этом не пишет, а акцентирует внимание на трудовом стаже, а также на том, что «работал добросовестно, был ударником, был премирован»140. Арестов – это пример дезадаптивного поведения «лишенцев», которые, не найдя место в обществе и не желая становится маргиналами, всяческими способами пытались приспособиться к новой среде, враждебно для них настроенной. О непростом положении писали и другие «лишенцы», что также свидетельствует о неудачных попытках адаптироваться в обществе. Сидорчук А. И., лишенная избирательных прав в 1930 году вместе с сыном, описывает свое состояние следующим образом: «Дошла в настоящее время до такого положения что ничего не остается делать как побираться» 141, «кто не хочет тот обидит и жаловаться некому и не смеешься»142. Последнее высказывание Сидорчук еще раз подтверждает то, что кампания по лишению избирательных прав способствовало расколу в селе. Женщина, которой на момент лишения уже было 56 лет, единственным способом приспособиться к новому строю считает восстановление в правах: «а все же считаю, что взявшись за честный советский в настоящее время труд я смогу наравне с другими односельчанами быть полезной гражданкой, как советскому государству, так и обществу в целом»143. ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 70. Л. 14. Заявление Арестова И. Т. в Районный исполнительный комитет от 26 мая 1935 г. 140 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 70. Л. 11. Заявление Арестова И. Т. в Краевую избирательную комиссию от 20 апреля 1935 г. 141 ГАНО Ф. Р – 449. Оп.1. Д. 795. Л. 25. Заявление Сидорчук А. И. в Районный исполнительный комитет от 28 апреля 1934 г. 142 Там же. Л. 25. 143 Там же. Л. 26. Заявление Сидорчук А. И. в Районный исполнительный комитет от 16 июня 1934 г. 82 139

На основе вышесказанного сделан вывод о том, что социальная адаптация «лишенцев» в раннесоветском социуме оказывалась крайне затруднительной для большинства из них и, прежде всего из-за многочисленных ограничений в различных областях их жизни, сопутствовавших правовой дискриминации. Лишение избирательных прав существенно влияло на повседневность «лишенцев», причем в большинстве случаев в отрицательную сторону: они, потеряв работу, лишь в редких случаях смогли найти новую. Боязнь «голодной смерти», стремление к физическому выживанию толкало «лишенцев» искать доказательства властям, что они являются не «чуждыми» элементами, а, наоборот, трудящимися членами советского общества, ведь восстановление в правах виделось «лишенцами» единственным выходом для их будущего. «Советский образ жизни», по мнению дискриминированных, позволил бы им скорее добиться желаемого результата, поэтому в ходатайствах преобладали именно те аргументы, которые подходили под это: платить налоги, работать в интересах государства и общества. Противоположное поведение (главный акцент прежде всего на несправедливость лишения прав), напротив, не приводило к желаемому результату. Всего 12 % «лишенцев» (20 «лишенцев») выборки Маслянинского района были восстановлены в правах в результате рассмотрения написанных ими ходатайств. О судьбе 11 % «лишенцев» (19 «лишенцев») ничего не известно, что связано с хранением дел. 77 % «лишенцев» (132 «лишенца) на свои ходатайства получали отказы. При этом важно отметить, что нельзя с уверенностью сказать, какие конкретно факты и аргументы «лишенцев» влияли на принятие положительного решения о восстановлении в правах, поскольку на решение влияло множество факторов, в том числе приоритеты государственной социальной политики, не остававшиеся неизменными. 83

Глава 2. Ходатайства «лишенцев» Искитимского района как инструмент социальной адаптации: цель и результаты 2.1. Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Искитимского района Искитимский район, как и Маслянинский, являлся прежде всего сельским районом с аграрной специализацией, однако в связи с близостью района к региональному центру (г. Новосибирску), а также с увеличением индустриализации района, происходит некоторые изменения в структуре сельского населения, которые полностью изменились под воздействием репрессивных мероприятий в деревне. Анализ ходатайств «лишенцев» Искитимского района позволил выделить 5 категорий «лишенцев» (см. таблицу № 8. Категории «лишенцев» Искитимского района) : 1) «эксплуататоры» (лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли/ лица, живущие на нетрудовой доход) – 45,5 %; 2) члены семей лиц, лишенных избирательных прав -38,6 %; 3) торговцы и торговые спекулянты – 18,9 %; 4) лишенные избирательных прав по политическим основаниям – 3 %; 5) «служители религиозного культа» – 1,5 %. 84

Таблица 8 Категории «лишенцев» Искитимского района в 1928-1936 гг. (чел., %) № Категория 1 Лица, прибегающие к 60 наемному труду с целью извлечения прибыли/ лица, живущие на нетрудовой доход. Члены семей лиц, лишенных 51 избирательных прав. 45,5 % 3 Торговцы спекулянты. 18,9 % 4 Лишенные избирательных 4 прав по политическим основаниям (контрреволюция, служба в охранительных органах царской власти и пр.) 3% 5 «Служители культа» 1,5 % 2 Количество «лишенцев» и массовой 38,6 % торговые 25 религиозного 2 Всего «лишенцев» в выборке Самой Процент категорией 132 «лишенцев» в выборке стали «эксплуататоры», которые в 65 статье Конституции делились на две категории: лица, прибегающие к наемному труду с целью извлечения прибыли и лица, живущие на нетрудовой доход (доходы с аренды земли, с аренды сельскохозяйственных машин и пр). Однако в нашем исследовании две эти категории объединены в одну, во-первых, в связи с тем, что сами «лишенцы» указывали в своих ходатайствах обе эти квалификации; а, вовторых, сельские советы при составлении списков «лишенцев» в качестве официальной причины лишения почти всегда указывали «кулак» или «эксплуататор». 85

Категория членов семей лиц, лишенных избирательных прав хоть и осталась одной из самых массовых, но в случае с Искитимским районом немного утратила свое прежнее значение. Дело в том, что в личных делах «лишенцев» Маслянинского района находилось гораздо больше ходатайств от членов семьи, дискриминированных вместе с главой семьи, чем в личных делах «лишенцев» Искитимского района, хотя в личных карточках последних также присутствуют данные о многочисленном составе семей. Все вышесказанное может объясняться несколькими причинами: вопервых, потерей ходатайств родственников «лишенцев»; во-вторых, стремлением «лишенцев» добиться восстановления в правах через главу семьи и его ходатайство. В любом случае, эта категория остается одной из самых массовых категорий «лишенцев» в СССР. Важным отличием выборки «лишенцев» Искитимского района стало: во-первых, значительное увеличение процентного количества торговцев в составе «лишенцев», что объясняется территориальным расположением региона и возможностью торговли в г. Новосибирске. Во-вторых, появлением в выборке «лишенцев», официальной причиной дискриминации которых были политические основания. Так, Бочкарев О. О., указывая причину своего лишения, писал: «лишен права по указанию права лишения, что я служил при власте Колчака сельским старостой и будто бы я преследовал дезертиров»144. Колесников Т. В.145 был лишен избирательных прав, как бывший жандарм, вместе с ним была лишена избирательных прав его жена – Колесникова Е. И., которая подробно описала причину дискриминации мужа: «мой муж служил жандармом во время Германской ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 93. Л. 19. Заявление Бочкарева О. О. в Районный исполнительный комитет [1929 г.] . 145 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 362. Л. 22. Заявление Колесников Е. И. в Районный исполнительный комитет [апрель 1930 г.] . 144 86

войны[,] заступил [на службу] в 1914 году [,] прослужил жандармом 2 года 6 мес. »146. Доля лиц, лишенных избирательных прав по религиозным основаниям, как и в случае с выборкой Маслянинского района, осталась немногочисленной. Важно отметить, что количество «служителей религиозного культа» в списках «лишенцев» по сельским советам, просмотренных нами, не превышало пяти человек. Однако личные дела этих «лишенцев» отсутствовали в фонде, за исключением «лишенца» Кирьянова, однако в его личном деле отсутствовали ходатайства, поэтому он не попал в нашу выборку. К категории «служителей религиозного культа» мы отнесли двух братьев – Бархатова К. И. 147 и Бархатова Л. И. 148, которые были лишены избирательных прав за совместную с отцом религиозную службу, однако в личном деле их отца, Бархатова И., отсутствует ходатайство от него самого, поэтому он также не попал в нашу выборку. Анализ ходатайств «лишенцев» Искитимского района позволил, как и в случае с «лишенцами» Маслянинского района выделить три стратегии отношения к причинам лишения избирательных прав: 1) осознание (согласие) причин лишения; 2) осознанное или неосознанное игнорирование причин лишения; 3) отрицание причин лишения избирательных прав. «Лишенцы» Искитимского района использовали различные языковые конструкции для выражения собственного отношения к причинам дискриминации (см. таблицу № 9. Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Искитимского района). ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 362. Л. 23. Заявление Колесников Е. И. в Районный исполнительный комитет [апрель 1930 г.] . 147 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 42. Л. 9. Заявление Бархатова К. И. в Районный исполнительный комитет от 26 августа 1935 г. 148 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 42. Л. 3. Заявление Бархатова Л. И. в Районный исполнительный комитет от 15 сентября 1935 г. 146 87

Таблица 9 Причины лишения избирательных прав глазами «лишенцев» Искитимского района в 1928-1936 гг. (кол-во упом., %) Мотивировка лишения Количество упоминаний Процент «Неверное (неправильное/ошибочное) 42 лишение» «Незаконное лишение» 20 35 % «По личным счетам» 11 9,5 % «Нельзя отнести к лишенцам» («Не 11 считаю себя лишенцем») «По ложным материалам» 8 9,5 % 6% «Несправедливое решение» 8 6% «Прошу пересмотреть решение» 8 6% «Признаю свои ошибки» 5 4% «Не нахожу себя виновным» 2 2% «Что раньше было не отрицаю» 2 2% «Не заслуживал и не заслужу лишения» 2 2% «Это не правда» 1 1% «Не знал за собой никаких поступков» 1 1% Всего 121 100% 16 % 88

Как видно из таблицы № 8, преобладающей стратегией отношения к причинам лишения избирательных прав было их отрицание. «Лишенцы» указывали на незаконность и ошибочность причисления их к числу дискриминированных, считая, что их «нельзя отнести к лишенцам»149. Бернацкий В. М., лишенный избирательных прав в 1927 году по двум категория – за использование наемного труда, а также как лицо, живущее на нетрудовые доходы (доход с мельницы), выражает явное несогласие с причинами лишения его избирательных прав, более того, он указывает, что действия членов Койновского сельского совета являются незаконными, нарушающими законность. Мужчина, ссылаясь на ст. 276-294 Гражданского кодекса150, посвященные правовой организации простого товарищества, пишет: эксплуатировалась для «Поскольку размола мельница крестьянской нами простой куплена муки и на коллективных началах и личным и физическим трудом, и каждый из нас получал определенное вознаграждение за труд по 50 рублей в месяц, то, следовательно, нас нельзя отнести к лицам, живущим на нетрудовые доходы»151. Упомянутые автором ходатайства статьи гражданского кодекса были посвящены правовой организации простого товарищества, а именно права и обязанности лиц, решивших образовать простое товарищество. Нередким было также обвинение членов сельского совета в неправильном разборе дела, поскольку те руководствовались «личными интересами» или лишали избирательных прав на основе «ложных материалов». Межличностные конфликты в деревне появились далеко не в конце 1920-х – начале 1930-х годов. Указанная проблема складывалась ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 71. Л. 20-21. Заявление Бернацкого В. М. в Краевую избирательную комиссию от 8 апреля 1930 г. 150 Постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Гражданским кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // КонсультантПлюс [Электронный ресурс]. URL: https://login.consultant.ru/link/?req=doc&base=ESU&n=47458&dst=1000000001&date=03.0 5.2021&demo=2 (дата обращения: 03.05.2021). 151 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 71. Л. 20-21. Заявление Бернацкого В. М. в Краевую избирательную комиссию от 8 апреля 1930 г. 89 149

постепенно. Стоит вспомнить конфликты, связанные с массовым переселенческим движением в Сибирь второй половины XIX – начала XX века. В крестьянских мемуарах нередко встречается яркие примеры конфликтов на экономической почве. Так, в недавно опубликованных мемуарах крестьянки Евдокии Макаровой, содержится ряд высказываний, позволяющих сделать вывод о конфликтах в деревне. Женщина, описывая колхозную жизнь, пишет о работе «бедноты» следующее: «Вот, бывало, все уже на работу собрались, а беднота только печку затопила. Вот и жди с них работы. Где попашет, там и плуг оставит. Где поборонит, там и борону оставит»152. Кроме того, классовая идеология советского государства только усилила конфликтные настроения в деревне. Последние же нередко становились причиной такого процесса, как участие в дискриминации жителей сел собственными односельчанами. В связи с вышесказанным интерес представляет ходатайства Барсукова Е. А, который был лишен избирательных прав в декабре 1930 г. как лицо, живущее на нетрудовые доходы. Мужчина, ранее бывший председатель сельского совета, приводит следующее объяснение собственной дискриминации: «Уверяю [,] что по конституции под лишение не подлежу [,] меня лишили избирательных прав лишили по личным счетам [,] когда я был председателем с/совета [,] в то время Чебыкин Дмирий был секретарем Шипуновской ячейки РКПБ [,] при разделе семян крестьянству он забрал себе 25 пудов тогда как беднякам не было дать по 4 пуда». В других своих ходатайствах Барсуков обвиняет Чебыкина в клевете, которая и послужила мотивом для лишения избирательных прав автора. Веснин Е. И., лишенный избирательных прав за использование наемного труда, также считал причиной собственного дискриминационного положения незаконные действия других лиц: «Я признаю лишение избирательных прав голосу не по закону [,] а по личным счетам [отдельных] На сердце пали все печали. Судьбы крестьян в XX веке. Воспоминания. / Ред.сост. А. Щербаков, А. Козлова, И. Островская. М.: Изд-во Agey Tomesh, 2019. С. 76. 90 152

товарищей [,] которые могли вовремя лишения утопить правых людей не за что»153. Мужчина, обращаясь к односельчанам, использовал тактику воздействия на чувства комиссии: «вы сами знаете все [,] кто я есть [,] вы должны обсудить»154. Не добившись восстановления в правах в сельском совете, мужчина подает повторное ходатайство в Черемшанскую опертройку155, в котором обвиняет членов сельского совета в незаконных действиях и подборе ложных материалов, однако мужчине так и не удалось добиться восстановления в избирательных правах. В ходатайствах «лишенцев» Искитимского района выделяются факты обвинения избирательных комиссий сельских советов в несоблюдении процедуры лишения избирательных прав. Инструкциями о выборах городских и сельских советов законодательно закреплялся порядок лишения избирательных прав, в том числе порядок оглашения решения о лишении избирательных прав. В 16 статье Инструкции 1925 г. указывалось следующее: «Избирательные комиссии опубликовывают списки лиц, лишенных избирательного права, не позднее чем за двадцать дней до выборов соответствующего совета путем вывешивания их, оглашения на собраниях, в печати и т.д., о чем лица, лишенные избирательного права, извещаются в тот же срок»156. Принятая в 1930 г. новая Инструкция подтвердила данную процедуру, однако убрав формулировку об извещении самих «лишенцев»: «утверждаемые районными исполнительными комитетами, городскими и районными советами списки граждан, лишенных избирательных прав, публикуются во всеобщее сведение через органы печати или путем вывешивания»157. ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 125. Л. 6-7. Заявление Веснина Е. И. в Горевский сельский совет [не дат.] . 154 Там же. Л. 6-7. Заявление Веснина Е. И. в Горевский сельский совет [не дат.] . 155 Там же. Л. 12. Заявление Веснина Е. И. в Черемшанскую оперативную тройку от 31 марта 1930 г. 156 СУ РСФСР. 1925. № 21. 157 СЗ СССР 1930 г. № 50, ст. 524. 91 153

На деле все это привело к тому, что не все «лишенцы» узнавали о своем лишении сразу после дискриминации, а узнавали об этом лишь спустя какое-то время. Так, Краснов (Манохин) И. Н., лишенный избирательных прав в 1931 году как член семьи отца-«лишенца», в своем ходатайстве писал, что фактически узнал о собственном лишении совершенно случайно: «2 января 1932 года я поехал в Койновский с[ельский] совет [,] где находится моя семейство <…> там у меня пред[седатель] сельсовета отобрал военный билет документ и справку ранее выданную Койновским с[ельским] советом о не лишении в избирательных правах. И объявили мне, что я лишен права голоса, а ранее ни каких извещений я не получал»158. Нередко «лишенцы» при лишении избирательных прав отсутствовали на месте регистрации, находясь по каким-то причинам в других населенных пунктах (см., например, параграф 2.2. выпускной квалификационной работы). Дягилев В. И., лишенный избирательных прав Тальменским сельским советом в 1931 году за использование наемного труда, в ходатайстве за 1935 год писал о том, что до времени написания ходатайства вообще не знал о дискриминации: «во время последних выборов с/совета выбран членом Морозовского с[ельского].совета. Часто я бывал в Тальменском с[ельском]/совете и совершенно не знал [,] что я являюсь лишенцем»159. Согласно информации, полученной от «лишенца» он четыре года не знал о собственной дискриминации. Все указанное выше приводило к тому, что часть «лишенев» не указывали причину своего лишения (т.н. стратегия игнорирования): вопервых, из-за незнания причин «лишения»; во-вторых, в связи с осознанным акцентированием на других фактах из собственной биографии, которые бы показали их с лучшей стороны для советской власти. Первое обоснование игнорирования причин лишения избирательных прав также подтверждается ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 386. Л. 25-26. Жалоба Краснова (Манохина) И. Н. во Всероссийский центральный исполнительный комитет от 10 марта 1932 г. 159 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 218. Л. 2-3. Заявление Дягилева В. И. в Краевой исполнительный комитет от 5 апреля 1932 г. 92 158

в ходатайствах «лишенцев», которые писали «я лишоной права голоса не знаю за что и как»160, «я оказался лишонным право избирательного голоса по неизвестным мне причинам»161 и пр. Более того, «лишенцы» не всегда получали ответ и при непосредственном обращении в избирательные комиссии для получения внятного ответа о причинах дискриминации. Так, «лишенцец» Краснов И. Н. пишет следующее о попытках узнать причину включения в списки лиц, лишенных избирательных прав: «Обращался к Черепановскому прокурору, но никакого содействия не получил»162. Стратегия осознания причин дискриминации редко использовалась «лишенцами» при написании ходатайств, как видно из таблицы № 8. Соглашаясь с официальными квалификациями, «лишенцы» приводили информацию, которая бы показала, что они уже «исправились», поэтому могут быть восстановлены в правах. В отличие от мотивировок Маслянинского района, «лишенцы» Искитимского чаще писали «прошу пересмотреть решение». Как правило, «лишенцы» использовали такую языковую конструкцию, чтобы указать на то, что они выполнили все условия для восстановления (общественно-полезный труд, независимость от главы семьи и пр.), поэтому могут быть восстановлены в избирательных правах. Так, например, «лишенка» Аксарина М. А., подробности лишения которой описаны во параграфе 2.2. выпускной квалификационной работы, описывая собственные заслуги в виде начала трудового пути, пишет: «прошу пересмотреть решение Бердского рика в сторону предоставления мне гражданского права»163. ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 93. Л. 17. Заявление Бочкарева Н. О. в Чернореченский сельский совет [не дат.] . 161 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 127. Л. 5-6. Заявление Веснина П. И. в Горевский сельский совет от 14 января 1929 г. 162 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 387. Л. 15. Заявление Краснова С. В. в Краевую избирательную комиссию от 25 ноября 1934 г. 163 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 5. Л. 12. Заявление Аксариной М. А. в Краевую избирательную комиссию от 15 мая 1930 г. 93 160

Кроме того, идеология советской власти, направленная на перевоспитание общества, работала и на восприятии «лишенцев», которые признавали ошибки прошлого, но писали об изменении своего восприятия мероприятий советской власти. Волкова Е. Н., лишенная избирательных прав вместе с отчимом, на иждивении которого находилась, в своем ходатайстве защищает мать и отчима, однако пишет: «но что раньше [отчим] жил кулаком [,] то я не отрицаю»164. Однако, желая добиться восстановления в избирательных правах, женщина писала о том, что мать батрачила, а у отчима к моменту лишения было всего 2 лошади и 2 коровы. Еще один способ показать лояльность власти и показать свое перевоспитание – отречься от родителей. Эту тему мы подробно описали в разделе 1.2. выпускной квалификационной работы, однако дети «лишенцев» Искитимского района в том числе писали собственный взгляд на причину лишения избирательных прав своих родителей. Данную тактику они использовали для того, чтобы показать свое отношение к действиям родителей в прошлом. Ярким примером использования такой тактики является ходатайство Ермаковой В. М, которая была лишена избирательных прав вместе с родителями, высланными с территории с. Тула. Девушка же осталась одна, когда ей было 15 лет, поэтому она вынуждена была написать следующее, желая восстановиться в правах голоса: «Мой возраст 15 лет я осталась дома в Туле [,] не желая иметь последствия от своих родителей [,] отмежеваясь от их уклада жизни крова и обычаев, отказываюсь от родителей прекращаю иметь с ними жизненную связь и буду избегать встречи, прошу окр исполком снять с меня позорное имя моих родителей выдать мне документ на право жительства в СССР» 165. Кроме того, важно отметить, что «лишенцы» могли менять тактику со временем, тем самым они пытались приспособиться к настроениям власти, ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 163. Л. 17. Заявление Волковой Е. Н. начальнику Искитимского районного отделения милиции [не дат] 165 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 38. Заявление Ермаковой В. М. в Краевой исполнительный комитет [не дат] . 94 164

усвоить «правила игры». Особенно это проявилось в объяснении собственного взгляда на причины «лишения». Такая смена тактики в объяснении причин лишения произошла у Ермакова М. А., который был лишен избирательных прав в 1929 году «по той причине [,] что имел два сезона работника и имел молотилку и сенокосилку»166. В 1929 году мужчина подал ходатайство, в котором выражал явное несогласие с причинами дискриминации: «действия избират. комиссии я считаю несправедливыми, не обоснованными»167. При этом он добавлял различные аргументы для подтверждения этого, а закончил ходатайство словами: «к классу эксплуататоров я не пренадлежу и пренадлежать ни когда не хочу»168. Однако на это ходатайство мужчина получил отказ. Спустя 6 лет он снова сделал попытку восстановиться в избирательных правах, но уже с других позиций оценивает причину своей дискриминации: «причина лишения моего была в полне основательна»169. И если в 1929 году мужчина ничего не писал о владении сельскохозяйственными орудиями, то уже в 1935 году он не только пишет об их покупке, но и о том, что данная мера являлась вынужденной: «напрягая все усилия я приобретал для семьи пропитания и по мере возможности приобрел ветхие машины молотилку и сенокосилку»170. Похожая ситуация наблюдается и с наймом рабочих рук. В 1929 году мужчина пишет: «наемного труда в своем хозяйстве я не имел никогда и думаю иметь не буду»171. Однако в 1935 году он пишет о вынужденном найме сезонных рабочих: «имел работника два сезона в следствии того [,] что в 1922 году старший сын был взят в красную армию ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 5. Ходатайство Ермакова М. А. в Районный исполнительный комитет от 14 февраля 1936 г. 167 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 6-7. Заявление Ермакова М. А. в Районный исполнительный комитет от 16 февраля 1929 г. 168 Там же. Л. 6-7. 169 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 5. Ходатайство Ермакова М. А. в Районный исполнительный комитет от 14 февраля 1936 г. 170 Там же. Л. 5. 171 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 6-7. Заявление Ермакова М. А. в Районный исполнительный комитет от 16 февраля 1929 г. 166 95

[,] сам уже был болен, и я был вынужден для существования своей семьи нанять работника»172. Таким образом, мы видим явную смену тактики от отрицания до осознания причин лишения. Однако добиться восстановления у Ермакова М. А. так и не вышло – в 1936 году он получил отказ на свое ходатайство. Повествование в ходатайстве определялось тем, согласен ли был «лишенец» с официальной квалификацией. Авторы ходатайств, отрицающие причины лишения, приводили аргументы, которые показали бы незаконность своего лишения. Однако используя стратегии игнорирования и осознания причин лишения, «лишенцы» далее приводили аргументы, связанные с их работой на производстве, занятости в колхозе и на общественных работах. Мы вернемся к этой теме в разделе 2.3. выпускной квалификационной работы. Мы убедились, что «лишенцы» Искитимского района, как и «лишенцы» Маслянинского района, разнообразно реагировали на дискриминации властей, используя порой противоположные тактики борьбы за восстановление в правах. Одни старались максимально адаптироваться к новым реалиям, признавая справедливость своего «лишения». Однако большинство апеллянтов стремилось аргументировано опротестовать действия исполнительных органов, что крайне редко удавалось, и не способствовало снятию социальной напряженности между «лишенцами» и институтами власти. ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 5. Ходатайство Ермакова М. А. в Районный исполнительный комитет от 14 февраля 1936 г. 96 172

2.2. Трудовые миграции как тактика борьбы «лишенцев» Искитимского района за восстановление в избирательных правах Сибирь на протяжении почти всей своей русской истории – аграрная территория с преобладающим числом крестьян в социальной структуре населения. В конце XIX – начале XX века происходил процесс стремительного увеличения числа крестьян в Сибири за счет переселения из центральных регионов страны 173. С 1917 по 1929 численность сельского населения в регионе увеличилась больше, чем в целом по СССР (на 23% и 11% соответственно174), число крестьянских хозяйств к 1928 г. достигло показателя 1465,6 тыс. при среднем показателе 5,47 человек в семье 175. К тому времени в Сибири число индивидуальных крестьянских хозяйств значительно превосходило число коллективных. Исследователи оценивают переселенческое движение как толчок «к росту производительных сил аграрной экономики Сибири» 176, поскольку за счет этого процесса происходило увеличение посевных площадей, поголовья скота, товарного производства сельскохозяйственной продукции и пр. В годы Гражданской войны сельское хозяйство Сибири, конечно, понесло значительные убытки, однако ситуация в целом стабилизировалась в 1923 году и вплоть до конца 1920-х годов происходило постепенное наращивание аграрного потенциала региона. В результате реализации государственной политики в деревне в конце 1920-х – начале 1930-х годов произошло радикальное разрушение ранее сложившейся социальной и Подробнее: Горюшкин Л. М. Переселенческое движение и народонаселение Сибири во второй половине XIX – начало XX вв. / Л. М. Горюшкин – Новосибирск: Эксмо, 1990. – 214 с.; Ильиных В. А. Крестьянское хозяйство в Сибири (конец 1890-х – начало 1940х годов): тенденции и этапы развития // Крестьянская семья и двор в Сибири в XX веке: проблемы изучения. Новосибирск, 1999. С. 33–75; Пронин В. И. Роль государства в развитии переселенческого движения крестьян в Сибирь в конце XIX - начале ХХ в. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (XVII-XX вв.). Новосибирск, 2003. С. 76-60 и др. 174 Крестьянство // Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / Гл. ред. В. А. Ламин. Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. Т. 2. С. 206. 175 Ильиных В. А. Крестьянское хозяйство в Сибири… С. 41. 176 Там же. С. 36. 97 173

территориальной структуры населения региона. Различного рода дискриминации и репрессии в отношении сельских жителей, а также экспроприационные «перегибы» влекли за собой массовое беженство, частью которого становился (о чем пойдет речь далее) и стихийный, а не только добровольный, отход крестьян в крупные города и на стройки. Трудовые миграционные процессы, связанные с отходом крестьян в города в конце 1920-х – начале 1930-х годов, являются сложной темой, поскольку сами по себе они не представляют однородное явление. Отход в города вызывался разными обстоятельствами и причинами, а также осуществлялся в разных формах: организованных, принудительных, добровольных, вынужденных, стихийных. Здесь действовали и пересекались одновременно разнонаправленные тенденции, когда интересы и мотивы власти входили в противоречие с мотивами и интересами тех или иных групп крестьянства. Столкнувшись в начале первой пятилетки с нехваткой рабочих рук в базовых отраслях монополистом на производства, рынке труда государство, сделало считавшее естественную себя ставку на организованный набор, то есть привлечение рабочей силы через вербовщиков в селе. Однако эта мера не приносила значительные результаты, что обусловливалось рядом причин, проявлявшихся на разных уровнях. Если рассматривать «низовой» уровень, то здесь явно выступало нежелание трудоспособных крестьян бросать собственное хозяйство, особенно во время посева. Так, председатель правления «Востуголь» Я. К. Абрамов, в своем письме в Запсибкрайисполком в мае 1931 г. объяснял провал кампании с вербовкой рабочей силы для шахт по Знаменскому району тем обстоятельством, что «ввиду посевной кампании рабсилы совершенно нет»177. Письмо председателя правления «Востуголь» Я.К. Абрамова в Запсибкрайисполком о необходимости устранения сложностей при осуществлении вербовки рабочей силы для угольной промышленности. 29 мая 1931 г. // Социально-трудовые отношения и конфликты в сибирской провинции (1922–1933 гг.). Выпуск 2 (1929–1931 гг.) : Сборник 98 177

Другая же сторона этого процесса в том, что ситуация на производстве не привлекала крестьян идти на работу. По информации 178, переданной президиуму окрисполкома заведующим Минусинской окружной инспекцией труда, нежелание сельской бедноты и батрачества поступать на работу в «Лестресте» объясняется рядом причин: 1) низкой заработной платой при «существующей дороговизне на продукты» 179; 2) отсутствием спецодежды; 3) грубым отношением со стороны администрации. Кроме того, незначительный набор рабочей силы объяснялся в других документах: во-первых, отсутствием содействия со стороны сельских советов и колхозов в выделении рабочих рук: «колхозы под разными предлогами уклоняются [от] выполнения нарядов Сибтруда» 180; во-вторых, слабой разъяснительной работой со стороны сельских советов, рабочих комитетов, ячеек ВЛКСМ о задачах индустриализации; в-третьих, «безответственной»181 работой вербовщиков. Самой распространенной формой отхода в города становился т. н. «самотек». С одной стороны, государство было заинтересовано в том, чтобы крестьяне (прежде всего, колхозники) шли работать на производства городов, с другой стороны, они старались не допустить стихийной и неорганизованной миграции. С этой целью 17 марта 1933 года СНК СССР принимает специальное постановление, которое, с одной стороны, подтверждало льготы для отходников, принятые 30 июня 1931 г. 182 документов и материалов / сост: О.В. Выдрина, С.А. Красильников, Л.И. Пыстина, А.А. Рассказимов, И.В. Самарин, О.В. Серегин. – Новосибирск: 2019. С. 466. 178 Информация заведующего Минусинской окружной инспекции труда в президиум окрисполкома о трудностях вербовки крестьян для работы на лесосплаве. 12 апреля 1930 г. // Там же. С. 380. 179 Там же. С. 380. 180 Телеграмма заместителя председателя Запсибкрайисполкома И.И. Рещикова 58 местным советским органам с требованием контроля и обеспечения вербовки рабочей силы для нужд угольной промышленности. 8 марта 1931 г. // Там же. С. 437. 181 Докладная записка инспектора труда Татарского района Ломановича в Запсибкрайтруд о необходимости снятия с работы уполномоченного по вербовке рабочей силы Спешилова. 19 ноября 1930 г. // Там же. С. 393. 182 Постановление ЦИК № 10 и СНК СССР № 458 от 30.06.1931 об отходничестве // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик 99

(освобождение от денежных отчислений в фонд колхозов, льготы по здравоохранению, выделение продовольственных пайков и пр.), но, с другой стороны, акцентировало внимание на том, что данными льготами могут пользоваться только те отходники, которые «ушли в отход на основе специального, зарегистрированного в правлении колхоза, договора с хозорганами»183. Однако для части неколхозного населения сибирских сел отход в города виделся единственным способом найти заработок, а в 1930-е годы экономические стимулы переплетались с жизнесохранением – стремлением убежать от репрессий. Важно отметить, что такой вынужденный и связанный с выживанием отход был для сельских «лишенцев» намного более мотивированным, чтобы осесть, закрепиться на производстве, нежели у завербованных госорганами колхозников. Лишение избирательных прав ставило сельских жителей в затруднительное положение, поскольку, с одной стороны, они не могли продолжать развитие своего индивидуального хозяйства из-за страха дальнейших дискриминаций (высылка, ссылка, изъятие имущества и пр.), а с другой стороны, теряли возможность войти во вновь созданные коллективные хозяйства, поскольку это было закреплено на законодательном уровне (речь об этом пойдет в параграфе 2.3. выпускной работы). Нельзя не согласиться с Валуевым Д. В., который в своей работе приходит к выводу, что «лишенцы зачастую переживали экономические ограничения более тяжело, чем социальные, поскольку речь здесь шла уже о самых насущных вещах — потере источников пропитания и обеспеченного существования» 184. [Электронный ресурс]. URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3738.htm (дата обращения: 19.04.2021). 183 СЗ СССР. 1933, № 21, ст. 116. 184 Валуев Д. В. Лишенцы в системе социальных отношений (1918–1936 гг.) … С. 107. 100

«Лишенцы» Искитимского района остро реагировали на изменения в их материальном состоянии вследствие дискриминации, что отражалось в их ходатайствах. Одной из главных трудностей для «лишенцев» была потеря имущества в результате принудительного изъятия такового руководителями сельских советов. Еремеева М. Е., лишенная избирательных прав в 1929 году за применение наемного труда в своем хозяйстве в возрасте 61 года, пишет: «имеющееся имущество в 1929 году во время лишения избирательных прав было изъято по пяти кратке за невыполнение 50 пудов хлебосдачи. После чего т.е. после 1929 года я не имею совершенно ни какого имущества и средств к существованию»185. Изъятие имущества «лишенцев» не являлось законным действием местных властей, на что обращал особое внимание А. С. Енукидзе, написав, что в сельской местности «лишенцев» приравнивают к кулакам, поэтому «конфискуют имущество и выгоняют из жилых строений»186. Потеря имущества становилась для «лишенцев» одной из главных причин, вынуждавших их бороться за восстановление в правах: «в каком я положении остался ни кола [,] ни двора [,] взяли все имущество и последний дом»187. Другой преградой для «лишенцев», желающих заниматься своим хозяйством, становилась нехватка рабочих рук как следствие дискриминаций. Голубков П. Д., лишенный избирательных прав за то, что находился на иждивении сына, оказался в безвыходном положении в результате высылки двух своих детей: « <…> причем сын Тихон с семьей и сын Михаил высланы в Баксинский район. В августе с.г., сын Тихон переслан на станцию жел. дороги, где работает в качестве бондаря в ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 222. Л. 1. Заявление Еремеевой М. Е. в Краевую избирательную комиссию от 2 октября 1934 г. 186 Докладная записка секретаря Президиума ЦИК СССР А. С, Енукидзе И. В. Сталину по вопросу о «лишенцах». 1 марта 1930 г. // Политбюро и крестьянство: Высылка, спецпо-селение. 1930—1940 гг. В 2-х кн. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 2005. С. 129. 187 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 206. Л. 1. Заявление Дубинкина А. А. в Районный исполнительный комитет от 2 августа 1935 г. 101 185

принудительном порядке. В результате, хозяйство нашего двора совершенно разорено»188. «Лишенцы» бедственное. оценивали Восстановление свое в экономическое избирательных положение, правах как казалось «лишенцам» способом избежать «гибели»189 и «голодной смерти»190. Однако важно отметить, что политический фактор также являлся одной из основных причин массового бегства в города. Так молодые «лишенцы», дискриминированные вместе со своими родителями, стремились избавиться от «позорного имени родителей»191. Х. Кесслер, описывая процесс бегства крестьян в города во время коллективизации, справедливо отмечает: «То, что начиналось как бегство от террора и репрессий переросло в бегство от нищеты и низкого уровня жизни в колхозах» 192. Таким образом, все факты, указанные выше, становились причиной массового бегства «лишенцев» из села в город. Желая найти работу и «свой угол» 193, избежать репрессий «лишенцы» переселялись в ближайшие крупные города. 33 «лишенца» (25 %) выборки Искитимского района писали о Новосибирске: а) указывали местом жительства этот город, поэтому просили отправлять ответы на свои ходатайства по новосибирским адресам; б) писали о работе в столице Западной Сибири; в) писали о желании уехать в Новосибирск. Один «лишенец» упоминает также работу в г. Бийске. Отход в города был ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 166. Л. 10. Заявление Голубкова П. Д. в Центральный исполнительный комитет от 18 декабря 1930 г. 189 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 38. Заявление Ермаковой В. М. в Краевую избирательную комиссию [не датировано] 190 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 160. Л. 18. Заявление Годицкого Ф. Ф. в Районный исполнительный комитет от 28 апреля 1932 г. 191 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 38. Заявление Ермаковой В. М. в Краевую избирательную комиссию [не датировано] 192 Кесслер Х. Коллективизация и бегство из деревень — социально- экономические показатели, 1929-1939 гг. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 9. М., 2003. С. 78. 193 ГАНО. Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 306. Л. 9. Заявление Кадышевой С. М. в Новосибирский городской совет от 1 февраля 1935 г. 102 188

достаточно распространенной практикой для жителей Искитимского района во многом благодаря тому, что этому процессу способствовало наличие проходившей по территории района железной дороги. Невозможность найти заработок в сельской местности, вынуждала «лишенцев» искать работу в городах и доступных для них производствах. Однако в 1930 г. в рамках начавшейся кампании «ликвидации кулачества» власть приняла несколько важных постановлений, которые потенциально могли бы стать преградой для устройства дискриминированных на производства города. 30 января 1930 года Политбюро ЦК ВКП (б) приняло известное постановление, установившее основные принципы проведения кампании «ликвидации коллективизации», в кулацких котором хозяйств отдельно в районах сплошной прописывалось особое постановление о мерах «по очистке промышленных предприятий в городах от отдельных кулацких элементов» 194. Акцентировалось внимание в постановлении также на том, что чистка на предприятиях должна носить скорее выборочный характер, «не допуская какой-либо общей кампании читки на предприятиях и транспорте» 195. Вероятно, такой ограниченный характер чистки предприятий являлся вынужденным в связи с нехваткой рабочих рук на предприятиях, при этом отдельно указывались рекомендации о разработке «жестких мер к дальнейшему недопущению таких элементов на производство» 196. Дальнейшее развитие указанная мера получила 3 февраля 1930 года, когда СНК СССР постановил создать специальную комиссию для разработки «срочных мероприятий по очистке промышленных учреждений и транспорта от отдельных кулацких Постановление Политбюро ЦК ВКП (б) «О мерах по ликвидации кулацких хозяйств в районах сплошной коллективизации». Из приложения к протоколу заседания Политбюро № 116, п. 36. от 5 февраля 1930 г. // Политбюро и крестьянство: Высылка, спецпоселение. 1930—1940 гг. В 2-х кн. Кн. 1. М.: РОССПЭН, 2005. С. 75. 195 Там же. С. 75. 196 Там же. С. 75. 103 194

элементов»197 под председательством наркома труда Н. А Угланова., в состав которой также должны были войти: А. И. Догадов, первый секретарь ВЦСПС; М. Л. Рухимович, заместитель председателя ВСНХ; Г. И. Благонравов, заместитель наркома путей сообщения. Ш. Фицпатрик называет бегства в города стратегией сопротивления крестьянства сталинскому режиму. инициатором этой стратегии была При этом, она отмечает, что сама власть 198. Приведенное размышление представляется вполне обоснованным, если учитывать тот факт, что сталинское руководство активно не боролось с отходом крестьян из деревни. Изданные постановления о недопущении «кулаков» на производство, введение паспортной системы не способствовали снижению стихийного бегства крестьян в города. Доля городского населения Сибири с 1926 г. по 1939 г. увеличилась в 3,8 раза (тогда как по всей стране доля городского населения за это время выросла в 2,1 раза), таким образом к 1939 году доля городского населения Сибири составляла 32,9 %199. Несмотря на постановления правительства «лишенцам» все же удавалось попасть на производство, более того указание успешной работы становилось одним из аргументов, которые приводили «лишенцы» в доказательство лояльности к мероприятиям советской власти. 20 «лишенцев» выборки, переехавшие в Новосибирск, указывали работу на производствах города. Для «лишенцев» указание работы на производствах города являлось важной стратегией, поскольку так они могли бы показать себя с лучшей стороны. Особый интерес представляют языковые конструкции, которыми «лишенцы» описывали свою работу на Постановление СНК СССР «Об организации расселения высылаемых в отдаленные местности РСФСР кулаков и кулацких семей и об использовании их как рабочей силы». 3 февраля 1930 г. // Там же. С. 8. 198 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. / Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. С. 100. 199 Крестьянство Сибири в период строительства социализма. 1917 – 1937 гг. / Под ред. Н. Я. Гущина. Новосибирск: Наука, 1983. С. 296. 104 197

производствах города. Как правило, описывая свою работу на производствах города Новосибирска «лишенцы» указывали, что выполняли работу «добросовестно»200, «аккуратно»201 и «по-ударному»202, а также ссылались на «трудовой стаж»203 и «заинтересованность производством» 204. Места работы «лишенцев» в Новосибирске были различны. «Лишенцев» привлекали на строительство крупных объектов, связанных с транспортным сообщением в тресте «Сибстройпуть» наркомата путей сообщения СССР, на кирпичном заводе, на заводе «Сибкомбайн», в управлении строительством краевого исполнительного комитета и пр. Важным подкреплением слов «лишенцев» становились справки с мест работы. В инструкции о выборах городских и сельских советов 1926 года появилась глава «О порядке восстановления в избирательных правах лиц, лишенных таковых»205, в которой декларировалось право «лишенцев» на восстановление в правах «при условии, если они в течение не менее пяти лет занимаются производительным и общественно-полезным трудом». Доказательством же работы на производстве для членов избирательных комиссий являлись многочисленные справки, ударнические книжки и пр. документы, подтверждающие факты о работе, указанные в ходатайствах «лишенцах». Дягилев С. А., лишенный избирательных прав в 1930 г. за использование наемного труда в своем хозяйстве, сразу после дискриминации покинул село Тальменка и отправился на заработки в ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 338. Л. 6. Заявление Княжева В. М. в Краевую избирательную комиссию от 14 мая 1934 г.; Там же. Д. 418. Л. 4. Жалоба Кунгурцева П. А. в Районный исполнительный комитет от 21 марта 1935 г.; Там же. Д. 690. Л. 3. Заявление Хабарова Ф. Ф. в Районный исполнительный комитет от 6 августа 1935 г. 201 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 338. Л. 6. Заявление Княжева В. М. в Краевую избирательную комиссию от 14 мая 1934 г. 202 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 418. Л. 4. Жалоба Кунгурцева П. А. в Районный исполнительный комитет от 21 марта 1935 г. 203 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 338. Л. 6. Заявление Катышева С. М. в Районный исполнительный комитет [1933 г.]; Там же. Д. 418. Л. 4. Жалоба Кунгурцева П. А. в Районный исполнительный комитет от 21 марта 1935 г. 204 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 400. Л. 20. Заявление Крысина М. И. в Новосибирский городской совет от 20 октября 1933 г. 205 СУ РСФСР 1926 г. № 75, ст. 577. 105 200

Новосибирск, где проработал до 1935 года. К своему ходатайству он прикладывает 5 справок с разных работ. В личном деле Дягилева присутствует также отказ в восстановлении в правах от 2 июня 1930 года, а это означает, что мужчина отправлял еще одно ходатайство, которое отсутствует в личном деле. Однако на ходатайство, написанное в 1935 году мужчина получил удовлетворительный результат. В этом случае можно установить причину восстановления в правах, так как Тальменский сельский совет опирался на действующее законодательство, так в инструкции о выборах в советы за 1934 г. устанавливалось, что лица, «принадлежащие к классу эксплуататоров» могут быть восстановлены в избирательных правах при условии, что «они в течение не менее 5 лет занимаются производительным общественно-полезным трудом и доказали свою лойяльность к советской власти» 206. Дягилев С. А. справками подтвердил данный тезис, поэтому был восстановлен в избирательных правах. При этом отсутствие справочного подтверждения работы могло стать одной из основных причин отказа в восстановлении. Е. Н. Михайлов, дискриминированный вместе с отцом в 1930 году, подавал два ходатайства в 1934 году. На первое свое ходатайство, адресованное в Районный исполнительный комитет207, автор получил отказ. В заявлении в Краевую избирательную комиссию, которое было написано спустя месяц, мужчина поясняет, как ему объяснили причину отказа в восстановлении: «недостаточное количество было приложено документов [,] райкомиссия в ходатайстве отказала»208. Однако «лишенцы» продолжали ощущать себя в атмосфере страха потери трудового заработка. Княжев Архип Дмитриевич и его жена СУ РСФСР. 1934. № 50. Ст. 395. ГАНО. Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 601. Л. 23–24. Заявление Михайлова Е. Н. в Районный исполнительный комитет от 29 августа 1934 г. 208 ГАНО. Ф. Р – 449. Оп. 1. Д. 601. Л. 17. Заявление Михайлова Е. Н. в Краевую избирательную комиссию от 17 сентября 1934 г. 106 206 207

Княжева Прасковья Максимовна, лишенные избирательных прав за владение торговой лавкой в 1916 году, высланные в Бакинский район из деревни Детлевой, а затем переехавшие в Новосибирск для работы на кирпичном заводе № 2, писали в своем совместном ходатайстве: «есть слух, что нас опять будут отправлять куда-то, то убедительно ходатайствуем об остановлении нас здесь где-либо при строительной работе впредь до разбора н[астоящего]/заявления, а также и в дальнейшем». Однако не всем удавалось благополучно уехать в город, поскольку главным препятствием для этого становилось их социальное положение. Ковнер А. А., лишенный избирательных прав за использование сезонного труда борноволоков, пишет: «в 1935 году на работу ни где не принимали и мне больше существовать не на что и стал ходатайствовать обратно так как лешенцем дальше существовать нельзя»209. Веснин Е. И., лишенный избирательных прав, как сын «эксплуататора наемной силы», в своем ходатайстве писал, что «лишение» ставит его в крайне затруднительное материальное положение, поэтому он обращается к избирательной комиссии с просьбой: «принимая во внимание все мои обиды прошу оппер тройку разобрать и выяснить об отпуске меня на работу в город Новосибирск»210. Рассматривая бегства в города среди колхозной молодежи, Шейла Фицпатрик приходит к следующему заключению: «Для колхозной жизни в 30-е гг. симптоматично стремление молодежи уехать, так как только за пределами деревни ей мог выпасть шанс пробиться в жизни <…> Напротив, родители, по-видимому, были всецело согласны с тем, что уехать из деревни — самое лучшее, что могут сделать их дети, особенно сыновья»211. Важно ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 345. Л. 3-5. Заявление Ковнера А. А. в Районный исполнительный комитет от 10 августа 1935 г. 210 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 125. Л. 12. Заявление Веснина Е. И. в Черемшанский сельский совет от 31 марта 1930 г. 211 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. / Пер. с англ. — М.: «Российская политическая энциклопедия» (РОССПЭН), 2001. С. 21. 107 209

отметить, что указанный тезис вполне соотносится не только с представителями колхозного уклада, поскольку данная тенденция также отмечается среди «лишенцев». Молодежь, дискриминированная вместе с главой семьи, стараясь избавиться от статуса «лишенца» уезжала в города, тем самым показывая свою материальную независимость от прежней семьи. Аксарина М. А., лишенная избирательных прав в возрасте 11 лет в 1925 году «за деятельность отца [,] а после его смерти за деятельность своей матери лишенки арендаторши двух водяных мельниц», указывает в своем ходатайстве, что работает прислугой в семье Николаевых, проживающих в городе Новосибирске. Из аргументов автора ходатайства отчетливо видно, что женщина рассматривает свою работу в городе, как доказательство преданности государству и отходу от установок родителей: «я фактически ступила на самостоятельный трудовой путь [,] совершенно отошла с иждевения матери лишенки»212. Эту же тактику использует Варфоломеев А. Т., писавший: «в 1929 году я порвал всякую связь с отцом и уехал в город где устроился рабочим на производство»213. Но были примеры и обратной практики. Дягилева Е. Е., лишенная избирательных прав вместе с мужем в 1931 году за использование наемной силы, пишет в своем ходатайстве, что после дискриминации живет на «иждивении сына»214 в городе Новосибирске. Таким образом, дискриминация вынудила женщину покинуть место жительства и отправиться в город, чтобы собственный сын мог обеспечить ее жизненно необходимым, несмотря на то, что тем самым создавалась опасность для дальнейшей дискриминации сына, что и произошло, ведь несмотря на наличие раздельного акта, ее сын, Дягилев В. И. был лишен избирательных ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 5. Л. 12. Заявление Аксариной М. А. в Краевую избирательную комиссию от 15 мая 1930 г. 213 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 113. Л. 3. Заявление Варфоломеева А. Т. в Районный исполнительный комитет от 21 апреля 1935 г. 214 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 218. Л. 14-15. Заявление Дягилевой Е. Е. в Тальменский сельский совет от 11 марта 1935 г. 108 212

прав. В своем ходатайстве он пишет, что из-за статуса «лишенца» его, невзирая на профессиональные заслуги, сняли с курсов десятников 215. Ш. Фицпатрик называет бегства в города стратегией сопротивления крестьянства сталинскому режиму. При этом, она отмечает, что инициатором этой стратегии была сама власть: «экспроприируя и ссылая кулаков, власть сама удалила из российских деревень свыше миллиона крестьян и побудила к бегству еще большее число людей, опасавшихся, что их постигнет та же судьба»216. Это размышление представляется вполне обоснованным, если учитывать тот факт, что сталинское руководство в принципе не боролось с отходом крестьян из деревни: «после введения в 1933 г. паспортной системы отток сельских жителей в город не прекращался, и власти относились к этому движению снисходительно, а временами даже активно его поощряли» 217. Однако развивая эту мысль можно сказать, что бегство в город являлось и стратегией приспособления, оперируя терминами Ш. Фицпатрик, это можно назвать симбиозом пассивного и активного сопротивления крестьян к государственной политике в деревне. С одной стороны, крестьяне, покидающие деревню и описывавшие это действие в своих ходатайствах, показывают пассивный тип приспособления, т.к. приспосабливаясь к системе, «лишенцы» старались «как можно лучше применить новые правила в своих интересах». С другой стороны, «лишенцы» нередко становились ударниками, находили работу и пр. не только с целью добиться восстановления в избирательных правах, но и с целью действительного включения в производственный процесс, тем самым проявляя активный тип сопротивления. По приводимым данным отчетливо прослеживается, что отход в города для «лишенцев» выполнял сразу две функции: социальной практики ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 218. Л. 2-3. Заявление Дягилева В. И. в Краевую избирательную комиссию от 5 апреля 1935 г. 216 Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне. Социальная история Советской России в 30-е годы: деревня… С. 100. 217 Она же. Там же. С. 13. 109 215

и тактики за восстановление в правах. И если оценить результативность использования последней «лишенцами», то она достигала цели только в тех случаях, когда «лишенец» прилагал к ходатайству достаточную, с точки зрения избиркомов, доказательную базу в виде справок, ударнических и расчетных книжек и пр. В выборке Искитимского района восстановления в правах достигло 18 «лишенцев» (13,6 %), из которых 10 писали о переезде в города на производство. При этом нельзя не учитывать тот факт, что 12 «лишенцев» Искитимского района используя ту же самую тактику получили отказ. На решение комиссии в таком случае могли повлиять и другие факторы, такие как: характеристики «лишенца» от односельчан, доказательная база сельского совета (справки-свидетельства от наемных работников), а также в целом политическая ситуация в СССР. Кроме того, необходимо отметить, что часть ходатайств «лишенцев», переехавших в города, остались без ответа: шесть «лишенцев» Искитимского района не получили ответа на свои ходатайства. Отсутствие реакции органов на поданные ходатайства могло быть вызвано либо нежеланием избиркомов пересматривать ранее вынесенные решения, либо низким качеством местного делопроизводства. К сожалению, проследить дальнейшую судьбу «лишенцев», переехавших на работу в город, не представляется возможным в рамках исследования, однако не исключено, что большинство из них не вернулись к занятию сельским трудом, боясь повторной дискриминации. Отход в города стал для них не только способом выжить, но и тактикой борьбы за восстановление в избирательных правах. Аргументы работы на производстве, прекращение занятий сельским хозяйством, по мнению «лишенцев», являлись доказательством преданности советской власти. В итоге к 1936 году множество крестьянских хозяйств оказались заброшенными, поскольку «лишенцы» либо уходили из села в города, чтобы хоть что-то заработать на пропитание себе и своей семье, либо переставали заниматься сельским хозяйством. Государство, стремившееся развивать 110

сельское хозяйство, своими действиями уничтожало тех, кто мог бы помочь в осуществлении данной задачи. 111

2.3. Социальная адаптация лишенных избирательных прав Искитимского района Э. Дюркгейм, рассматривавший социальный факт, как «всякий способ действий, устоявшийся или нет, способный оказывать на индивида внешнее принуждение»218, ввел понятия нормы и патологии. При этом автор сравнивает данные понятия со словами здоровье (la santé) и болезнь (la maladie) соответственно, что неслучайно, так как автор приравнивает социальные факты к фактам природным. Являясь двумя разновидностями одного явления или рода, данные понятия существуют в каждом обществе. Болезнь или аномалия в понимании автора – отклонение от установленных социальных норм, за которым должно следовать наказание. Причем эти отклонения могут быть в разных формах – он приводит простой пример с человеком, который пришел на прием в одежде, несоответствующей моде общества, поэтому его наказанием становится насмешки и отстраненность. Однако, укрупнив масштаб, мы можем получить гораздо большие отклонения и наказания, например, лишение избирательных прав за торговлю или эксплуатацию наемной силы. При этом Дюркгейм справедливо отмечает, что цель наказания не в «исцелении» 219 болезни, а скорее в принуждении других членов общества следовать установленным социальным нормам. Однако, как нам кажется, что концепция Э. Дюркгейма не является полной и нуждается в дополнениях, которые в том числе осуществили Р. Мертон, Т. Парсонс. Важно соотносить данные подходы с другими: так, на наш взгляд, концепция социальной адаптации может рассматриваться с учетом концепции «дисциплинарной власти», разработанной М. Фуко, поскольку социальные нормы (которые, оказываются, скорее статичными в концепции Дюркгейма) могут видоизменяться под воздействием действий Дюркгейм Э. Социология. Ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. – М.: Канон, 1995. С. 32. 219 Там же. С. 93. 112 218

власти. Однако человек, нарушающих их становится патологией в терминологии Дюркгейма и отстраненность данных лиц от общества и социальных институтов становится наказанием, выполняющих роль «запугивания» для подчинения установленным нормам. Как нами уже отмечалось, дискриминационная мера в виде лишения избирательных прав части населения не ограничивалась рамками исключительно политико-правовой сферы. В большинстве «лишенцы» теряли возможность социальной адаптации в принципе, поскольку политика, нацеленная на дискредитацию «классового врага», расширяла круг сопутствовавших этому ограничений. Анализ ходатайств «лишенцев» Искитимского района позволил выделить мотиваций, которые являлись основой для подачи ходатайств с целью добиться восстановления в правах (см. таблицу № 10. Мотивации «лишенцев» Искитимского района в борьбе за восстановление в правах). Таблица 10 Мотивации «лишенцев» Искитимского района в борьбе за восстановление в правах в 1928-1936 гг. (чел., %) № Мотивация Количество «лишенцев» 1 Моральная сторона – избавиться от 17 «позорного статуса» 2 Желание избавиться от безвыходного 40 материального положения 3 Желание освободиться из 10 ссылки/службы в тыловом ополчении 4 Желание добиться отмены 45 несправедливо принятого решения 5 Желание избавиться от 11 дискриминационного статуса для того, чтобы оказать «пользу государству» 6 Нет данных о мотивации «лишенца» 9 Всего 132 Процент 13 % 30,3 % 7,6 % 34 % 8,3 % 6,8 % 100% Как видно из таблицы № 9, стремление добиться отмены несправедливой дискриминации являлось одной из главных мотиваций для 113

восстановления в правах для «лишенцев» Искитимского района. Как мы уже указывали выше, авторы ходатайств в большинстве случаев не соглашались с официальными квалификациями. Важно также отметить, что эта мотивация в большинстве случаев являлась основой для подачи ходатайств в краевую избирательную комиссию. «Лишенцы» Искитимского (и Маслянинского) района нередко обращались в крайисполком с жалобами на другие избирательные органы, желая добиться справедливого разбирательства. Однако нельзя сказать, насколько справедливо краевая избирательная комиссия подходила к вопросу о восстановлении того или иного человека, учитывая тот факт, что она же должна была подтверждать и решения о лишении, и отказы в восстановлении от более мелких избирательных органов, на которые и жаловались «лишенцы» в своих ходатайствах. Другой мотивацией «лишенцев» при подаче ходатайств являлась моральная сторона. Анализ языковых конструкций, которые приводили «лишенцы» для выражения собственного взгляда на кампанию «лишенчества», позволяет сказать, что часть «лишенцев» (13 %) Искитимского района негативно относились к статусу «лишенца». Для того, чтобы показать свое явное недоброжелательное отношение последнему, «лишенцы» использовали такие конструкции как: «чуждым элементом быть не желаю»220, «переношу не заслуженное клеймо лишонца»221, «прошу окрисполком снять с меня позорное имя» 222, «вредного для государства и плахова не принасила»223, «врагом советской власти не был и быть не ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 219. Л. 12. Заявление Евлашко П. И. в Окружной исполнительный комитет от 3 января 1930 г. 221 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 298. Л. 11 – 12. Заявление Зеленцова Ф. П. в Центральный исполнительный комитет от 15 февраля 1931 г. 222 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 38. Заявление Ермаковой В. М. в Краевую избирательную комиссию [не дат.]. 223 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 206. Л. 14. Заявление Дубинкиной М. А. в Койновский сельский совет от 23 апреля 1930 г. 114 220

могу»224, «[прошу] дать мне возможность отойти мне от классового врага»225, «не считая себя злостным к сов[етской] власти»226. Данные языковые конструкции интересны еще и в качестве того симбиоза собственного мнения авторов на дискриминацию и усвоенных ими условий, необходимых для восстановления в избирательных правах. Крестьянский язык «лишенцев» в ходатайствах, как мы уже видели в других разделах работы, претерпевал изменения под воздействием усвоения ими тех нормативных установок, которые транслировались «сверху» в директивах, инструкциях, постановлениях, статьях и пр. Использование языка власти, по мнению «лишенцев», показало бы их заинтересованность в жизни постреволюционного общества, а, следовательно, помогло им добиться восстановления в избирательных правах. Кроме того, «лишенцы», желающие избавиться от своего дискриминационного статуса по моральным причинам, отмечали, что за их заслуги в прошлом они просто не заслужили лишения избирательных прав. Елькин В. М., лишенный избирательных прав за использование наемного труда, считал решение о включении его в список «лишенцев» неправильным, поскольку он являлся членом партизанского отряда во время Гражданской войны. Особое внимание автор акцентирует факте выступления против Колчака и что в ходе этого, мужчина «подтвергался репрессиям со стороны карательного отряда: получил 25 плетей. Случайно только остался жив»227. Мотивация свободы, как и в Маслянинском районе, прослеживается в ходатайствах «лишенцев» Искитимского района, однако она принимает ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 447. Л. 10. Жалоба Ляшкина И. Ф. в Чернореченский сельский совет от 2 января 1931 г. 225 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 690. Л. 10. Заявление Хабарова Ф. Ф. в Районный исполнительный комитет от 6 августа 1935 г. 226 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 689. Л. 10. Заявление Хабарова А. М. в Районный исполнительный комитет от 15 мая 1930 г. 227 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 220. Л. 17-18. Заявление Елькина В. М. в Атамановский сельский совет от 9 августа 1933 г. 115 224

другое значение. Свобода в их понимании означает не столько моральное значение (добиться свободы перед смертью – см. в главе 1.3.), сколько вполне практическое – освободиться от принудительных работ в тыловом ополчении, а также покинуть места ссылки. Кадышева М. Н. в своем ходатайстве указывает сведения о своем муже: «орестовали и отправели в город Ново-Сибирск [,] был привлечен к суду и сослан надесить годов в ссылку в город Маринск [,] в чем и прошу разобрать мое зоявленье вышимстоящим влосьтям и освободить моего мужа от ссылки»228. Часть «лишенцев» акцентировано называли себя «середняками», «бедняками» и «батраками», что являлось противопоставлением тем терминам, которые употреблялись местными властями по отношению к ним – «кулак», «эксплуататор» и пр. Более того, «лишенцы» реагировали на ущемление своих прав и на потерю возможности продолжения вести собственное хозяйство или найти работу. Пожалуй, самыми «радикальными» примерами такого недовольства являются аргументы «лишенца» Денисова Г. П., приведенные в ходатайствах последнего. В его личном деле хранится шесть ходатайств, и во всех он писал о нарушении собственных прав: «в силу этого лишения голоса, я лишен возможностью единоличного хозяйства приносить пользу государству, чем нарушено мое право как средняка [,] дарованной советской властью»229. В одном из ходатайств мужчина поясняет, что же значит выражение «права средняка», а именно: «желаю своим собственным трудом и желаю нести повинности [,] как и другие граждане села»230. Таким образом, статус «лишенца» нередко ставился преградой для социальной адаптации авторов ходатайств в ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 305. Л. 12. Заявление Кадышевой М. Н. в Окружную избирательную комиссию [не дат.]. 229 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 193. Л. 8. Заявление Денисова Г. П. в Районный исполнительный комитет от 22 марта 1930 г. 230 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 193. Л. 11. Заявление Денисова Г. П. в коммуну «Колос Октября» от 22 марта 1930 г. 116 228

постреволюционном обществе. Восстановление в правах виделось им единственным способом «участвовать в борьбе против трудностей»231. Конституция РСФСР провозглашала труд одной из главных обязанностей граждан, провозгласив лозунг: «Не трудящийся, да не ест!» 232. В связи с этим особый интерес представляет возможности трудовой адаптации «лишенцев» к сформировавшейся в СССР системе труда. На основе анализа ходатайств «лишенцев» Искитимского района удалось выделить 5 групп «лишенцев» в зависимости от вида занятости (см. диаграмму № 6. Разряды «лишенцев» Исиктимского района по видам занятости). Диаграмма 6 Разряды «лишенцев» Искитимского района по видам занятости Безработные 27% Рабочие на производстве 33% Колхозники Занятые на общественной работе 17% 2% Советские служащие 5% 16% Нет сведений ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 193. Л. 12. Заявление Денисова Г. П. в Районный исполнительный комитет от 9 апреля 1930 г. 232 Конституция (Основной закон) РСФСР, принятая V Всероссийским съездом Советов в заседании 10 июля 1918 года. Ст. 18. // Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). М., 1940. С. 24. 117 231

Как видно из диаграммы № 6 значительное число «лишенцев» Искитимского района не привели данные о своей занятости. Данное обстоятельство объясняется тем, что, во-первых, указание данных сведений не входило в обязательные требования для написания ходатайств, а вовторых, в таких ходатайствах «лишенцы», как правило, указывали другую информацию – сведения о ссылке родственников, данные об изъятом имуществе и сданных налогах, и пр. Однако, как и в случае с Маслянинским районом, большинство «лишенцев» Искитимского района являлись безработными или занимающимися самостоятельным ведением сельского хозяйства, а также значительное число торговцев, которые также не включались в число трудящегося населения. Обращает на себя внимание значительный процент рабочих, занятых на производстве (подробнее об этой группе см. в параграфе 2.2. выпускной работы), а также процент лиц, занятых в колхозах. В таблице № 11 представлены группы «лишенцев» в зависимости от степени их трудовой адаптации. Таблица составлена на основе схемы №1, представленной в параграфе 1.3. выпускной квалификационной работы. 118

Таблица 11 Трудовая адаптация «лишенцев» Искитимского района в 1928-1936 гг. (чел., %) № Количество Процент Краткая характеристика группы 6,8 % Имели работу, на которой остались группы «лишенцев» 1 6 после лишения. 2 4 4,6 % Имели работу, но потеряли ее после лишения, смогли найти новую. 3 12 13,6 % Имели работу, но потеряли ее после лишения, новую найти не смогли. 4 6 6,8 % Состояли в колхозах до лишения, не исключены после дискриминации. 5 17 19,3 % Не имели работу до лишения, но смогли найти ее после. 6 28 31,8 % Не имели работу до лишения и не смогли найти ее после. 7 4 4,6 % Состояли в колхозах до лишения, исключены после. Смогли найти новую работу. 8 11 12,5 % Состояли в колхозах до лишения, но исключены (или выбыли) из них после лишения. Новую работу найти не смогли. Всего 88 100 % 119

Группы, указанные в таблице, можно разделить с учетом успешности/безуспешности адаптации «лишенцев» в сфере труда. Так группы № 1, 2, 4, 5, 7 можно отнести к случаям успешной трудовой адаптации. Важно отметить, что на «лишенцев» групп № 1 и № 4 лишение не оказало влияния в материальном плане, поскольку их либо не выгнали с работы после дискриминации, либо не исключили из колхозов, куда они вошли до лишения. Некоторым «лишенцам» удалось даже самовольно сменить несколько мест работы. При этом «лишенцы» данных групп считали данные факты доказательством своей преданности мероприятиям советской власти. Так, Годицкий Ф. Ф. пишет о своей занятости в колхозе: «и был в колхозе полтора года и получил премию грамоту почетного звания ударника»233. Кроме того, одним из аргументов «лишенцев»-колхозников становилась сдача имущества в собственность колхозов. «Лишенцев» групп № 2 и № 5 дискриминация затронула, поскольку они потеряли прежнюю работу или их исключили из колхозов, однако несмотря на это им удалось адаптироваться к своему правовому положению и найти работу даже после данных фактов дискриминации в их повседневной жизни. Нередко «лишенцы» сами до лишения занимали важные посты в сельских советах, однако дискриминационный статус не мог позволить им и дальше работать на руководящих должностях, поэтому им приходилось искать новую работу, что иногда удавалось, однако происходил разрыв с прежним укладом их жизни. Так, например, Каликин И. Д. писал о том, что был «членом сельсовета два года подряд[,] то сельисполнителем[,] то норзоседателем, одним словом от общ[ественных]. работ я не освобождался не одного года». После дискриминации мужчина стал работать на различных производствах города Новосибирска. Однако указание прежних заслуг являлось важным аргументом в его ходатайствах, что могло повлиять на удовлетворительное решение комиссии – он был 233 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 160. Л. 18. Заявление Годицкого Ф. Ф. прокурору Бердского района от 28 апреля 1932 г. 120

восстановлен в избирательных правах в 1935 году, спустя пять лет после самого лишения. Лишение избирательных прав ставило сельских жителей в затруднительное положение, так как с одной стороны, они не могли продолжать развитие своего индивидуального хозяйства из-за страха дальнейших дискриминаций (высылка, ссылка, изъятие имущества и пр.), а с другой стороны, теряли возможность войти во вновь созданные коллективные хозяйства, поскольку уровне. Последнее законодательном это было впервые закреплено было узаконено на в постановлении ЦИК СССР и СНК СССР «О сельскохозяйственной кооперации» от 22 августа 1924 года, где санкционировалось то, что «всем гражданам Союза ССР, занимающимся сельским хозяйством или связанными с ним промыслами и пользующимся правом избирать в Советы, предоставляется право образовывать кооперативные объединения (товарищества, артели и коммуны)»234. Постановление ЦИК и СНК СССР от 21 октября 1930 года «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию»235 подтверждало прежнее постановление, однако устанавливала список «лишенцев», которые в качестве исключения могли быть приняты в кооперацию, но такая возможность была затруднена и не всегда достижима. На 7-ую группу «лишенцев» дискриминация оказала существенное влияние, поскольку они, с одной стороны, были исключены из коллективных хозяйств, но, с другой стороны, смогли найти работу, несвязанную с сельским хозяйством. Однако важно отметить, что в выборке не оказалось «лишенцев», которые вошли в состав колхозов после лишения избирательных прав (в отличие от выборки «лишенцев» Маслянинского СУ РСФСР 1925. № 21. Ст. 36. Постановление ЦИК и СНК СССР «О недопущении кулаков и лишенцев в кооперацию». 21 октября 1930 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. Москва РОССПЭН 2000. С. 690. 121 234 235

района), следовательно примеры такой практики являлись скорее исключением из правила. Группы № 3, 6, 8, напротив, скорее можно отнести к случаям безуспешной адаптации. Количественно здесь выделяется группа № 6, представленная «лишенцами», не имеющими работу, не связанную с сельским хозяйством, до лишения и которые не смогли найти ее после дискриминации. Особенно ярко в этой группе представлена молодежь, то есть те «лишенцы», которые были лишены избирательных прав вместе с главой семьи. Ермаков И. М., лишенный избирательных прав в 1929 году вместе с отцом, обращаясь в окружную избирательную комиссию пишет: «Теперь в настоящее время мало того [,] что я неотвечающий и не несущий ответсвенности за отца остался на произвол судьбы без работы [,] выгнанный из села со своими братишками и сестрицами да матерью голодающими [,] чутьли не на улице [,] так как денег платить за квартиру нечем»236. Более того, мужчина обращается к членам комиссии с просьбой «войти в положение на счет посева»237. Таким образом, складывалась ситуация, когда часть «лишенцев», желающих найти работу и после добиться восстановления в правах сталкивались с препятствием для достижения этой цели. Жуков Ф. М., лишенный избирательных прав в 1930 году за сдачу в аренду сельскохозяйственных машин, писал о невозможности устроиться на работу из-за дискриминации: «На моем же иждивении 3 человека семьи, которых обеспечить хотябы питанием я не в силах, потому что как лишенец гражданских прав на работу поступить не принимают это первое, также не имею никаких документов с которыми можно найти какую либо работу» 238. ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 225. Л. 20. Заявление Ермакова И. М. в Окружную избирательную комиссию от 13 мая 1930 г. 237 Там же. Л. 21. 238 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 241. Л. 9. Заявление Жукова Ф. М. в Чернореченский сельский совет от 12 апреля 1930 г. 122 236

Кроме того, важно отметить, что «лишенцы», которых выгнали из колхозов также писали о сдаче имущества в колхоз, но делали они это с другой целью в отличие от «лишенцев», оставшихся в колхозе. Дело в том, что невозможность найти заработок вынуждала «лишенцев» обращаться в органы власти с просьбой вернуть имущество, сданное в колхоз. При этом «лишенцы» перечисляли точное количество имущества вплоть до одежды и предметов домашнего обихода. На наш взгляд, особый интерес представляет судьба Кадышевой С. М., лишенной избирательных прав в 1933 году вместе с родителями. После ссылки отца и смерти матери от бронхита, в возрасте 16 лет у нее на руках остались младшие брат и сестра, при этом заработка они не имели, более того их лишили дома. Девушка подала ходатайство 239 с целью добиться восстановления в правах и возвращения имущества. 21 августа 1935 г. женщина была восстановлена в избирательных правах, однако в постановлении отдельно прописывалось: «в возврате имущества ей отказать, так как имущество ее отца Кадышева М. Ф., состоящее из одной избы было изъято как видно из материалов по решению нар[одного] суда»240. Однако неправильно было бы ограничивать социальную адаптацию исключительно рамками трудовой сферы, поэтому важно обратить внимание и на такой аспект, как возможность / невозможность адаптации «среди той среды, частью которой сами «лишенцы» и являлись. В случае с сельскими «лишенцами» - это взаимоотношения внутри села после дискриминации. «Лишенцы» в своих ходатайствах писали о том, что чувствуют себя отчужденными, поскольку их не принимают в селе. Оказавшись в тяжелом ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 306. Л. 15. Заявление Кадышевой С. М. в Районный исполнительный комитет от 30 марта 1935 г. 240 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 306. Л. 1. Постановление районного исполнительного комитета о восстановлении в избирательных правах Кадышевой С. М. от 21 августа 1935 г. 123 239

дискриминированном положении «лишенцы» теряли поддержу своих соседей. Последнее объясняется несколькими причинами: во-первых, упомянутыми нами в предыдущих параграфах выпускной работы случаи межличностных конфликтов в селе, когда последнее фактически было разделено на два «фланга». Вторая причина потери поддержки у односельчан объяснялась боязнью последних попасть под дискриминацию в результате оказания помощи «лишенцам», что вполне соотносится с концепциями Фуко и Дюркгейма о целях наказания. Упомянутая выше Кадышева С. М. писала также о потери поддержки односельчан в результате дискриминации: «все время мы скитаемся по квартирам потому что при аресте нашего отобрали у нас избу и остальное имущество. Но в настоящее время зимы нас никто не пускает на квартиру, как детей лишенного отца» 241. Ляшкин И. Ф., лишенный избирательных прав за работу в 1916 году в охранительных органах Бердска, пишет: «и нужно сказать [,] что проживши век и не приходилось жить так как живут люди благодаря своей нужды, а на севодняшний день стал эксплоататором»242. Мужчина обращается к тому, что в результате дискриминации стал изгоем в селе. Однако нельзя не учитывать тот факт, что не все «лишенцы» теряли поддержку односельчан, поскольку важным доказательством слов «лишенцев» являлись подписки от односельчан, которые прикреплялись к ходатайствам. Для этих документов также не существовало формуляра, нередко подписки односельчан писали на обратной стороне ходатайства. Как правило они состояли из двух частей: первая – краткая характеристика «лишенца» в двух-трех предложениях, которые подтверждали его заслуги перед обществом; вторая – подписи односельчан, количество которых зависело от того, сколько подписей успел собрать «лишенец», однако часто первая часть (характеристика) отсутствовала и в подписках были только ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 306. Л. 9. Заявление Кадышевой С. М. в Новосибирский горсовет от 1 февраля 1935 г. 242 ГАНО Ф. Р – 437. Оп. 1. Д. 447. Л. 10. Жалоба Ляшкина И. Ф. в Чернореченский сельский совет от 2 января 1931 г. 124 241

подписи односельчан. Количество таких подписок в Искитимском районе было достаточно большим, поскольку около половины «лишенцев» выборки приводили подписи односельчан после своего ходатайства. Последнее подтверждает факт успешности адаптации некоторых из них в среде сельского социума. В выборке Искитимского района восстановления в правах достигло 13 % «лишенцев» (17 человек). Однако значительная часть решений об отказе или удовлетворении ходатайства по неизвестным причинам отсутствовали в значительной части личных дел «лишенцев» выборки Искитимского района – решения отсутствовали у 25 % «лишенцев» (33 человека). Как и в случае с Маслянинским районом большинство «лишенцев» получили отказ в восстановлении избирательных прав – 62 % (82 человека) получили неудовлетворительный ответ на свои ходатайства. Указанный факт говорит о незаинтересованности в разборе дел местными органами власти, которые должны были отменять ими же принятые решения. В личных делах «лишенцев» Искитимского района, гораздо чаще, чем в Маслянинском районе присутствует конкретная формулировка отказа или удовлетворения ходатайства, то есть объяснение, почему они приняли то или иное решение. Анализ данных документов показывает, что местные избирательные комиссии при разборе дел преимущественно отдавали предпочтение для восстановления в правах тем, кто имел трудовой стаж. Однако такие широкие формулировки решения не преобладали в ходатайствах «лишенцев» Искитимского района, большинство решений все равно использовались с сокращенной бюрократическими формулировками «в восстановлении отказать» / «удовлетворить ходатайство». Анализ ходатайств «лишенцев» Искитимского района подтвердил вывод о неудовлетворительных результатах адаптации, которая лишь в редких случаях была успешной для авторов ходатайств. Большинство «лишенцев» были ограничены в праве на труд, тем самым лишаясь реальной возможности для восстановления в избирательных правах. Однако 125

«лишенцы» Искитимского района часто использовали стратегию бегств в города в качестве потенциальной возможности для восстановления в избирательных правах. «Лишенцы» в результате дискриминации теряли возможность для включения в жизнь постреволюционного общества, поскольку становились изгоями в собственных селах, тем не менее часть «лишенцев» находила поддержку у односельчан в борьбе за восстановление в избирательных правах. 126

Заключение Социальная политика Советского государства, проводимая в 20-30-х гг. XX века, включавшая также кампанию по лишению избирательных прав значительных групп сельского и городского населения, послужила поводом к выделению в постреволюционном обществе значительной прослойки маргинальных элементов – «лишенцев». Кампания по лишению избирательных прав де-юре продолжалась 18 лет, вплоть до принятия Конституции СССР 1936 г., однако фактически ограничения сохранились, поскольку, во-первых, одна категория «лишенцев» (душевнобольные) осталась и после принятия новой Конституции, а во-вторых, ограничения в жизни бывших «лишенцев» сохранялись и после исчезновения данной дискриминации, поскольку во многих документах необходимо было указывать имелся ли статус «лишенца» у родителей. Кроме того, кампания «лишенчества» стала прологом дальнейшей репрессивной политики государства. Именно на основе списков сельских «лишенцев» органы власти составляли в начале 1930-х гг. списки тех, кому надлежало отправиться на спецпоселение. Мы убедились, что для многих сельских «лишенцев» Западной Сибири указанная кампания стала губительной и тяжелой – они оказывались в дискриминированном положении за поступки, которые порой не совершали, а если и совершали в прошлом, то из-за незнания запрещенности этих действий в будущем. «Лишенцы» не только не могли голосовать на выборах, но и подвергались сильнейшей, сопутствовавшей основной, дискриминации: теряли работу, их выгоняли из колхозов, при этом заново трудоустроиться на другом месте не получалось из-за своего статуса. Дети «лишенцев» не могли служить в регулярной Красной армии, взамен этого они подлежали призыву на три года в части тылового ополчения (принудительный труд в милитаризированной форме), они не могли обучаться в вузах и техникумах. Таким образом, к середине 20-х г. XX в. «лишенчество» приобрело не столько политический, сколько 127

социальный характер и даже дискриминацию по признаку наследственности. Положение «лишенца» ставило дискриминированных один на один со своей бедой. И единственным законным способом для них становилось обжалование решений избирательных комиссий. Ходатайства «лишенцев», рассматриваемые нами как действие, ориентированное на достижение цели при взаимодействии с социумом (или социальное действие), несомненно, важный источник, поскольку они, пожалуй, больше других источников показывают индивидуальный «портрет» заявителей и что еще важнее – то, как последние усваивали созданные после революции социальные нормы, которые диктовались советским правительством и были необходимы для восстановления в избирательных правах и для успешной адаптации в новом постреволюционном обществе. Обжалование решений избирательных комиссий, установленное советским правительством, выполняло сразу несколько задач. С одной стороны, происходило действительное выявление ошибок и правонарушений со стороны местных властей. С другой стороны, осуществлялось выявление лиц, которые потенциально были бы верны установленной власти и социальному порядку. Последний тезис в том числе соотносится с тезисом О. В. Хлевнюка: « ”Обещание восстановить в избирательных правах ”социально чуждые” категории населения являлось основой политики внутреннего ”примирения”. Суть расчетов Сталина могла быть примерно такой. Помимо огромного количества настоящих врагов, кто пострадал мимоходом, по причине особой ожесточенности классовой борьбы их можно и нужно было привлечь на сторону режима» 243. В помощь осуществления первой из этих двух задач нередко привлекались ходатайства «лишенцев», однако насколько они действительно могли влиять на изменение политики местных органов Хлевнюк О. В. Сталин. Жизнь одного вождя : биография – М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2020. С. 193. 128 243

власти в области «лишенчества» сказать трудно. Злоупотребления представителями власти полномочиями в сфере своей деятельности в осуществлении данной государственной кампании почти не освящались в официальном дискурсе власти, как мы уже отмечали, их рассматривали в контексте других крупных дискриминационных кампаний: коллективизации, ссылки и организации спецпоселений. Однако в марте 1930 г. в части важных правительственных документов проблематика «лишенчества» была актуализирована. Так, А. С. Енукидзе в докладной записке Сталину отметил ряд проблем в осуществлении этой политики, в том числе рост количества дискриминированного населения из-за произвола местных властей. Логическим продолжением докладной записки Енукидзе стало постановление ЦК ВКП (б) от 10 марта 1930 года «О борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении», согласно которой местные партийные организации и избирательные комитеты обязывались «немедленно проверить списки лишенных избирательных прав и исправить ошибки в отношении середняков, учителей и других трудящихся»244, а также рассмотреть вопрос о восстановлении в правах незаконно дискриминированных «лишенцев». Предпринятая властью дискриминационная «передышка» позволила выиграть некоторое время, провозгласив «перегибами» собственные наиболее одиозные отступления от своих же официальных норм и установлений. Сама же борьба с «перегибами» проходила по известным технологиям любых мобилизационных кампаний и имела кратковременный, в значительной мере имитационный характер. Однако временное, ситуативное ослабление политики «лишенчества» повлияло на позиции «лишенцев», получивших легальную возможность доказать ошибочность действий местных органов власти. Постановление ЦК ВКП(б) о борьбе с искривлениями партийной линии в колхозном движении. 10 марта 1930 г. // Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. Документы и материалы Том 2. ноябрь 1929 — декабрь 1930. Москва РОССПЭН 2000. С. 86. 129 244

«Лишенцы» писали в своих текстах ту информацию, которая, по их мнению, позволила бы добиться скорейшего восстановления. Сведения, содержащиеся в ходатайствах «лишенцев» позволяют оценить степень их адаптации или дезадаптации в новых условиях, что важно при изучении понятия «маргинальность» и связанных с ним явлений. В ходатайствах «лишенцев» поднимаются различные проблемы. Вопервых, проблема незаконности принятых решений. Сама Конституция допускала толкования того, кого следует причислять к «лишенцам», а это приводило к ложным обвинениям, которые предъявлялись исходя из личных и классовых интересов представителей местных сельских советов и районных избирательных комитетов. Во-вторых, проблема выбора. Это ярко проявлялось в ходатайствах от детей «лишенцев», которые должны были делать самый трудный выбор в своей жизни – дать шанс своему будущему, но при этом полностью порвать с прошлым, либо сохранить его, но остаться в дискриминированном положении. И чаще всего «лишенцы» выбирали первый путь, а это приводило к разрушению института семьи. В-третьих, проблема социальной адаптации «лишенцев» в новом обществе, а это было достаточно затруднительно. Многие «лишенцы» не могли устроиться из-за своего статуса, и тогда единственным выходом для их будущего становилось восстановление в правах, а для этого следовало сделать все возможное, чтобы доказать властям, что они являются не чуждыми элементами системы, а, наоборот, необходимыми членами раннесоветского общества. Таким образом, кампания «лишенчества», несомненно, представляет интерес для исследователей сталинизма, так как является важной частью репрессивной и дискриминационной политики советского государства. Лишение избирательных прав выполняло важную функцию в системе становления советской власти, поскольку являлось наказанием, реальной целью которой было не столько устранение политических конкурентов, 130

сколько выполнение функции устрашения и дисциплинарного воспитания членов постреволюционного общества. Ходатайства сельских «лишенцев» показывают историю данной кампании от лица тех, против кого она и применялась. Доктринально культивируя борьбу с «эксплуататорскими классами» и вовлекая низы в борьбу за социальную справедливость, государство выполняло и другую важную функцию – переадресовывало первопричинность проблем социальных масс, чье положение мало изменилось после большевистской революции. Не желая повторить судьбу Февральской революции, для защиты результатов Октябрьской революции большевистская власть использовала «лишенчество» и другие дискриминационные кампании («спецеедство», антирелигиозная кампания и пр.) в качестве средств для перенаправления массового недовольства. В результате под воздействием официальных установок в восприятии граждан сложился определенный образ «врагов», в число которых не входило государство. 131

Список использованных источников и литературы Источники Законодательные материалы 1. Постановление ВЦИК от 11.11.1922 «О введении в действие Гражданского кодекса Р.С.Ф.С.Р.» (вместе с «Гражданским кодексом Р.С.Ф.С.Р.») // КонсультантПлюс [Электронный ресурс]. URL: https://login.consultant.ru/link/?req=doc&base=ESU&n=47458&dst=10000000 01&date=03.05.2021&demo=2 (дата обращения: 03.05.2021). 2. Постановление ЦИК № 10 и СНК СССР № 458 от 30.06.1931 об отходничестве // Библиотека нормативно-правовых актов Союза Советских Социалистических Республик [Электронный ресурс]. URL: http://www.libussr.ru/doc_ussr/ussr_3738.htm (дата обращения: 19.04.2021). 3. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1922. № 56. 4. Собрание узаконений и распоряжений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1925. № 21. 5. Собрание узаконений и постановлений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1926. № 75. 6. Собрание узаконений и постановлений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1930. № 19. 7. Собрание узаконений и постановлений Рабоче-крестьянского правительства РСФСР. 1930. № 50. 8. Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства СССР. 1931. № 44. 9. Собрание законов и распоряжений Рабоче-Крестьянского правительства СССР. 1933. № 21. 10. Собрание узаконений и распоряжений рабочего и крестьянского правительства РСФСР. 1934. № 50. Сборники документов и материалов 132

11. Конституции и конституционные акты РСФСР (1918-1937). М.: Издательство «Ведомостей Верховного Совета РСФСР». 1940. 299 с. 12. Политбюро и крестьянство: высылка, спецпоселение 1930-1940 / Отв. ред. Н. Н. Покровский, В. П. Данилов, С. А. Красильников, Л. Виола. – М.: РОССПЭН, 2006. Т. 1, 2. 13. Социально-трудовые отношения и конфликты в сибирской провинции (1922–1933 гг.). Выпуск 2 (1929–1931 гг.) : Сборник документов и материалов / сост: О.В. Выдрина, С.А. Красильников, Л.И. Пыстина, А.А. Рассказимов, И.В. Самарин, О.В. Серегин. – Новосибирск: 2019. – 636 с. 14. Трагедия советской деревни. Коллективизация и раскулачивание. 1927—1939: Документы и материалы. В 5-ти тт. / Под ред. В. Данилова, Р. Маннинг, Л. Виолы. – М.: Российская политическая энциклопедия, 1999-2006. Архивные материалы Государственный архив Новосибирской области (ГАНО) 15. Ф. Р-449. Исполнительный комитет Маслянинского районного Совета депутатов трудящихся. Оп. 1. Д. 63, 66, 72, 75, 78, 79, 80, 81, 91, 96, 98, 99, 101, 103, 106, 107, 108, 109, 110, 117, 118, 119, 120, 121, 138, 140, 141, 142, 143, 150, 152, 155, 169, 178, 189, 196, 198, 199, 270, 273, 304, 305, 366, 414, 416, 423, 424, 427, 430, 431, 439, 445, 457, 458, 460,462, 465, 481, 496, 497, 499, 502, 519, 549, 583, 584, 589, 592, 593, 596, 601, 662, 663, 644, 647, 780, 781, 788, 795, 796, 949, 950, 952, 953, 1001,1006, 1034, 1035, 1036, 1037. 16. Ф. Р – 437. Исполнительный комитет Искитимского районного Совета депутатов трудящихся . Оп. 1. Д. 5, 7, 32, 41, 43, 48, 71, 90, 93, 101, 110, 111, 113, 121, 122, 124, 125, 126, 127, 128, 154, 160, 161, 163, 166, 174, 175, 187, 192, 193, 196, 198, 201, 203,206, 209, 217, 218, 219, 220, 222, 223, 224, 225, 241, 242, 243, 244, 295, 296, 297, 298, 301, 304, 305, 306, 308, 311, 314, 315, 317, 321, 327, 337, 338, 345, 349, 352, 353, 354, 355, 356, 362, 386, 387, 133

389, 400, 401, 406, 411, 418, 447, 455, 466, 467, 468, 470, 497, 500 , 641, 684, 686, 689, 690, 748, 751, 752, 762. Литература 1. Émile Durkheim (1967). Les règles de la méthode sociolo- gique. Paris: Les Presses universitaires de France, 16e édition, 149 p. 2. Michel Foucault. Surveiller et punir: Naissance de la prison. — Paris: Gallimard, 1975. – 328 p. 3. Бахтин материалах В. Лишение Воронежской области) репрессированная В. российская избирательных // История провинция. прав (на сталинизма: Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9 -11 октября 2011 г. / под ред. Е. В. Кодина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», – 2011. С. 538-546. 4. Бродович С. М. Советское избирательное право. Л., 1925. – 132 с. 5. Валуев Д. В. Лишенцы в системе социальных отношений (1918– 1936 гг.) (на материалах Смоленской губернии и Западной области). Смоленск: "Маджента", 2012. – 155 с. 6. Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; Предисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990 — 808 с. 7. Великий незнакомец: крестьяне и фермеры в современном мире: Пер. с англ./ Сост. Т. Шанина; Под ред. А. В. Гордона. — М.: Издательская группа «Прогресс» — «Прогресс-Академия», 1992. – 432 с. 8. Владимирский М. Организация советской власти на местах. М., 1921. – 146 с. 9. Горюшкин Л. М. Переселенческое движение и народонаселение Сибири во второй половине XIX – начало XX вв. / Л. М. Горюшкин – Новосибирск: Эксмо, 1990. – 214 с. 134

10. Добкин А. И. Лишенцы 1918–1936 гг. // Звенья. Исторический альманах. М.; Спб.: Феникс: Atheneum.1992. Вып. 2. С. 600–628. 11. Дюркгейм Э. Социология. ее предмет, метод, предназначение / Пер. с фр., составление, послесловие и примечания А. Б. Гофмана. – М.: Канон, 1995. – 352 с. 12. Ивницкий Н. А. Классовая борьба в деревне и ликвидация кулачества как класса. М„ 1972. – 360 с. 13. Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / Гл. ред. В. А. Ламин. Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. 14. Ильиных В. А. Крестьянское хозяйство в Сибири (конец 1890-х – начало 1940-х годов): тенденции и этапы развития // Крестьянская семья и двор в Сибири в XX веке: проблемы изучения. Новосибирск, 1999. С. 33–75. 15. История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9-11 октября 2011 г./ под ред. Е.В. Кодина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2011. – 599 с. 16. Кабанов В. В. Источниковедение истории советского общества: курс лекций. М., 1997. – 385 с. 17. Кесслер Х. Коллективизация и бегство из деревень — социально- экономические показатели, 1929-1939 гг. // Экономическая история. Обозрение / Под ред. Л. И. Бородкина. Вып. 9. М., 2003. С. 77-79. 18. Килин А. П. Автобиография как средство реабилитации (на материалах личных дел «лишенцев») // Диалог со временем. 2018. Вып. 63. С. 267-288. 19. Килин А. П. Категории граждан, лишенных избирательных прав в 1920-е годы (анализ инструкций о выборах в Советы) // История репрессий на Урале: идеология, политика, практика (1917-1980-е гг.). Екатеринбург, 1997. С. 95-105; 20. Корель Л. В. Социология адаптации: Вопросы теории, методологии и методики. Новосибирск: Наука, 2005. – 424 с. 135

21. Красильников С. А. На изломах социальной структуры. Маргиналы в послереволюционном российском обществе, 1917-конец 1930х годов: Учеб. пособие. Новосибирск: НГУ, 1998. – 91 с. 22. Красильников С. А., Саламатова М. С., Ушакова С. Н. Корни или щепки. Крестьянская семья на спецпоселении в Западной Сибири (1930е – начало 1950-х гг.). Новосибирск: ИД «Сова», 2008. – 387 с. 23. Крестьянство Сибири в период строительства социализма. 1917 – 1937 гг. / Под ред. Н. Я. Гущина. Новосибирск: Наука, 1983. – 393 с. 24. Кузнецов И.С. На пути к великому перелому. Люди и нравы сибирской деревни 1920-х гг. Новосибирск: Новосиб. гос. ун-т, 2001. – 235 с. 25. Ленин В. И. Полное собрание сочинений. М. 1969. Т. 37. – 748 26. Людтке А. История повседневности в Германии: Новые с. подходы к изучению труда, войны и власти / А. Людтке; [пер. с англ. и нем. К. А. Левинсона и др. ; под общ. ред. и с предисл. С. В. Журавлева]. – М. : Российская политическая энциклопедия (РОС-СПЭН) ; Германский исторический институт в Москве, 2010. – 271 с. 27. Люцай И.А. Исторические источники личного происхождения и их информационная ценность // Молодой ученый. 2017. №6. С. 375–378. 28. Маныкин В. А. Личные дела лиц, лишенных избирательных прав: исследовательские перспективы и возможности // Источниковедение XX столетия. Тезисы докладов и сообщений. М., 1993. С. 136-137. 29. Морозов Л. Ф. Решающий этап борьбы с нэпманской буржуазией (1926-1929 гг.): Из истории ликвидации капиталистич. элементов города. 1926-1929 гг.) / Акад. обществ. наук при ЦК КПСС. Кафедра истории советского о-ва. - Москва : Изд-во ВПШ и АОН, 1960. – 103 с. 30. Москаленская Д. Н. Тактики поведения православных священноцерковнослужителей Западной Сибири в отстаивании своих 136

гражданских прав (середина 1920-х – середина 1930-х гг.) // Студент и научно-22 технический прогресс : история : материалы XLIХ Международной научной студенческой конференции. Новосибирск, 16–20 апреля 2012 г. – Новосибирск, 2011. – С. 234–235. 31. Москаленская Д. Н. церковнослужителей-«лишенцев» Тактики Западной поведения Сибири в священно- и борьбе за восстановление в правах (середина 1920-х – середина 1930-х годов) // Вестник Новосибирского государственного университета. Серия : История, филология. – 2013. – Т. 12, вып. 8. – С. 134–138. 32. Москаленская Д. Н. «Порываю всякую связь…»: члены семей священнослужителей-«лишенцев» Западной Сибири в борьбе за свои права (середина 1920-х – середина 1930-х годов // Актуальные проблемы исторических исследований : взгляд молодых ученых : сборник материалов Всероссийской молодежной научной школы-конференции. Новосибирск, 25–27 августа 2016 г. – Новосибирск, 2016. – С. 167–174. 33. На сердце пали все печали. Судьбы крестьян в XX веке. Воспоминания. / Ред. сост. А. Щербаков, А. Козлова, И. Островская. М.: Изд-во Agey Tomesh, 2019. – 432 с. 34. Павлова И. В. Механизм власти и строительство сталинского социализма. Новосибирск: Изд-во СО РАН, 2001. – 460 с. 35. Парсонс Т. О структуре социального действия. – Изд. 2-е. – М.: Академический Проект, 2002. – 808 с. 36. Пронин В. И. Роль государства в развитии переселенческого движения крестьян в Сибирь в конце XIX - начале ХХ в. // Этнокультурные взаимодействия в Сибири (XVII-XX вв.). Новосибирск, 2003. С. 76-60 37. Рефлексивное крестьяноведение: Десятилетие исследований сельской России / Под ред. Т. Шанина, А. Никулина, В. Данилова. — М.: МВСШЭН, РОССПЭН, 2002. – 589 с. 38. Родигина Н.Н. Крестьянские эго-тексты как источник для реконструкции биографий переселенцев второй половины XIX – начала XX 137

в. // «История в человеке, попавшемся на ее дороге»: историческая биография в Сибири XIX–ХХI веков (историографический, источниковедческий и методический аспекты) : коллективная монография, посвященная памяти В. Ф. Цыбы. – Новосибирск : Изд-во НГПУ, 2018. С. 82–97. 39. // Саламатова М. С. Адаптация «лишенцев» в советском обществе. История сталинизма: репрессированная российская провинция. Материалы международной научной конференции. Смоленск, 9-11 октября 2011 г. / под ред. Е. В. Кодина. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН): Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», – 2011. С. 563571. 40. Саламатова С. М. Лишение избирательных прав в Новосибирске в 1927-1936 гг. // Корни травы. Сборник статей молодых историков. М.: Звенья, 1996. С. 9–23. 41. Саламатова М. С. «Лишенцы» // Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920-1930-е годы). отв. ред. С. А. Красильников, Изд. 2-е. Новосибирск: ИД «Сова», 2007. – 456 с. 42. Стариков Е. Н. Маргиналы и маргинальность в советском обществе // Рабочий класс и современный мир. — 1989. – № 4. 43. Стариков Е. Н. Маргиналы // Знамя. – 1989. – № 10. С. 133-162. 44. Тихонов В. И., Тяжельникова В. С., Юшин И. Ф. Лишение избирательных прав в Москве в 1920–1930-е годы. М., 1998. – 256 с. 45. Филимонов В. Г. Первая советская Конституция М., 1960. – 77 46. Фицпатрик Ш. Повседневный сталинизм. Социальная история с. Советской России в 30-е годы: город / Ш. Фицпатрик [пер. с англ. Л. Ю. Пантина]. – 2-е изд. – М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН); Фонд Первого Президента России Б. Н. Ельцина, 2008. – 336 с. 138

47. Фицпатрик Ш. Сталинские крестьяне: социальная история Советской России в 30-е годы: деревня. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. – 422 с. 48. Фуко М. Психиатрическая власть: Курс лекций, прочитанных в Коллеж де Франс в 1973—1974 учебном году / М. Фуко; Пер. с фр. А. В. Шестакова. — СПб.: Наука, 2007. – 450 с. 49. Хлевнюк О. В. Сталин. Жизнь одного вождя : биография – М.: Издательство АСТ: CORPUS, 2020. – 464 с. 50. Черноморский М.Н. Источниковедение истории СССР. Советский период. Изд. 2-е, испр. и доп. Учеб. Пособие. М., «Высш. Школа», 1976. – 296 с. 51. Чистяков О. И. Конституция РСФСР 1918 г. М.: Издательство Московского университета, 1984. – 206 с. 139

Приложение 1 Информационные поля баз данных 1-5 – Реквизиты архивного дела: архивный номер, лист и тип документа, адресат, датировка документа. 6-10 – Информация о «лишенце»: Ф. И. О., пол, год рождения, возраст на момент «лишения», место рождения. 11-12 – Сведения о лишении избирательных прав: дата лишения, орган власти, который лишил. 13 – Причины лишения избирательных прав. 14 – Категория «лишенца». 15 – Отношение к лишению (принимает/ не принимает/игнорирует). 16 – Оценка своего статуса после лишения избирательных прав. 17 – Социальное положение до лишения. 18-20 – Характеристика хозяйства (количество «едоков», скота, посева). Наличие (отсутствие) наемной силы, сельскохозяйственных машин, мельниц. Факты аренды земли. 21 – Сведения об отношении к коллективизации. 22 – Сведения о занятии торговлей. 23 – Сведения о занятии религиозной деятельностью. 24 – Был ли выслан за пределы района (если да, то куда, когда). 25-26 – Трудовая деятельность: сведения о работе (место, срок, награждения). 27 – Сведения о разрыве с семьей (для лишенных вместе с главой семьи). 28 – Сведения о службе в армии (Красной и/или имперской). 29 – Сведения о советской службе (выборные должности, государственная работа и т.п.). 30 – Как относится к революции, Гражданской войне (участвовал, поддерживает, отрицает). 31 – Сведения о повторных ходатайствах. 140

32 – Восстановлен ли в правах (орган власти, который принял решение (удовлетворение или отказ), дата решения решением, формулировка решения при наличии). 33 – Сведения о приложенных документах (справки с работы, подписи от односельчан и пр.). 34 – Характеристика «лишенца» в других источниках (справках, собранных сельским советом; выписки из газет и пр.). 35 – Примечание. 141

Приложение 2 Терминологический аппарат выпускной квалификационной работы 1. «Лишенцы» - в 1918 – 1936 гг. категория лиц, дискриминированные советской властью по политическим, экономический и другим мотивам [«Лишенцы» // Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / Гл. ред. В. А. Ламин. Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. Т. 2. С. 290]. Этот и другие термины, употребляются в кавычках, так как не являются научными, а представляют явления советского новояза, порожденного сталинской эпохой. 2. «Лишенчество» – социально-политическое явление в 1918 – 1936 гг., характеризующее дискриминационные мероприятия советской власти по отношению к части гражданского населения, которая по политическим, экономическим, социальным, идеологическим мотивам не вписывалась в категорию полноправного населения, поэтому основным выражением политики большевиков, направленной в сторону устранения данных «неугодных» от власти стало лишение избирательных прав. Помимо правовой дискриминации, данная дискриминационная мера сопровождалась множественными ограничениями в различных сферах жизни «лишенцев». 3. Дискриминация в контексте нашего исследования означает, прежде всего, лишение прав определенных категории граждан по различным основаниям. Лишение избирательных прав – дискриминационная политика советского государства. 4. Раскрестьянивание – процесс, проходящий в 1930-х годах, в годы коллективизации, в результате данных государственных мероприятий произошло изменение традиционной социальной структуры Сибири. Результатом коллективизации стала «ликвидация крестьянства как класса свободных мелких товаропроизводителей, и его трансформация в лично и экономически зависимый от государства и эксплуатируемый последним социальный слой колхозного крестьянства» [Раскрестьянивание 142 //

Историческая энциклопедия Сибири: в 3 т. / Гл. ред. В. А. Ламин. Новосибирск: Ист. наследие Сибири, 2009. Т. 2. С. 753]. 5. Социальное действие – понятие, сформулированное в социологической науке, которое можно обозначить, как действие, которое ориентировано на другого человека или группу лиц. При этом под понятием «действие», предложенным М. Вебером [Вебер М. Избранные произведения: Пер. с нем./Сост., общ. ред. и послесл. Ю. Н. Давыдова; Предисл. П. П. Гайденко. — М.: Прогресс, 1990 — 808 с.], понимается любое человеческое поведение (внутреннее и внешнее), если актор (см. дальше) связывает с ним субъективный смысл. Акт действия в концепции Т. Парсонса [Парсонс Т. О структуре социального действия. – Изд. 2-е. – М.: Академический Проект, 2002. – 808 с.] состоит из следующих элементов: 1. агент; 2. цель; 3. ситуация; 4. Ориентации. Борьба «лишенцев» за восстановление в избирательных правах представляет собой социальное действие, обладая всеми элементами акта действия. Актором действия выступают «лишенцы», целью которых было восстановление в избирательных правах. При этом важно отметить, что мотивации, которые вынуждали «лишенцев» бороться за восстановление в избирательных правах были различны, которые мы опишем в дальнейших главах выпускной квалификационной работы. Борьба за восстановление в правах осуществлялась в ситуациях, среди которых, несомненно, выделяются те, которые «лишенцами» не контролировались – действия местных органов власти, разбор ходатайств, возможность/невозможность устроиться на работу и пр. Возможность выбора тактики борьбы за восстановление в правах – яркий пример выбора альтернатив, представленной в концепции социального действия. 6. Социальная адаптация – процесс, который предполагает приспособление людей, сформировавшихся личностей, к определенной социальной системе. Социальную адаптацию также можно рассматривать, как социальное действие, имеющие определенную цель, достигающаяся с помощью определенных средств и методов, а также важнейшим элементом 143

этого процесса является взаимодействие со средой на разных уровнях. Таким образом, на социальную адаптацию могут влиять как индивидуальноличностные характеристики человека, так и факторы, возникающие под воздействием интересов социума. Подробнее мы остановимся на этом процессе в главах 2.3. и 3.3. выпускной квалификационной работы. 7. Социальная дезадаптация – термин противоположный по значению термину «социальная адаптация» (см. выше). В самом общем смысле означает утрату личностью способности приспособления к меняющимся социальным структурам. Под термином маргинальность в контексте проблематики выпускной квалификационной работы понимается: «утрата индивидом или группой объективной принадлежности к той или иной социальной общности с последующим или без последующего вхождения в другую подобную общность» [Маргиналы в социуме. Маргиналы как социум. Сибирь (1920–1930-е годы) / отв. ред. С. А. Красильников; 2-е изд. Новосибирск : ИД Сова, 2007. С. 3]. 144

Рецензии:

Авторизуйтесь, чтобы добавить рецензию

- у работы пока нет рецензий -

Отзывы:

Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв