Николай I в англоязычной историографии ХХ - начала ХХI века

Сиволобова Юлия Сергеевна

Николай I в англоязычной историографии ХХ - начала ХХI века

Аннотация к магистерской диссертации на тему: "Николай I в англоязычной историографии XX - начала XXI века" Данная работа посвящена изучению внутренней, внешней политики и характеристики императора Николая I как человека и правителя в англоязычной историографии XX – начала XXI века. Основные источники данной работы это труды западноевропейских и американских историков, например, такие как: «Николай I: император и самодержец всероссийский», автор – У. Брюс Линкольн, «Имперская Россия 1801 – 1905», за авторством Т. Чепмэна, «Романовы: правящие Россией, 1613-1917», автор – Л. Хьюз, «Россия, 1815-1861», автор - Р. Шерман и другие. Работа состоит из введения, трех глав (две из которых состоят из трех дополнительных подпунктов),заключения и списка использованной литературы. В первой главе «Внутренняя политика императора Николая I» внимание уделяется трем наиболее значительным вехам в царствование Николая Павловича, а именно: крестьянскому вопросу, кодификационной и промышленной политике. Также в первой главе обозначено мнение англоязычных авторов о роли Николая Павловича в проводимых реформах и указана степень разработанности проблемы. Вторая глава «Внешняя политика императора Николая I» также рассказывает о других трех значительных эпизодах во внешней политике императора: восточном вопросе, европейских революциях 1848 года, развязывании и начале Крымской войны. В данной главе дается оценка деятельности царя во внешнеполитических делах, его роли в них и глубина проработки проблемы. В третьей главе описывается личность Николая Первого как государя и человека, и анализируется отношение к нему англоязычных историков.

История. Исторические науки

Дипломы

Вуз: Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

ID: 5a6f881d7966e12684eea007

UUID: cec6f143-40f4-4e64-ba13-e03554f2da80

Язык: Русский

Опубликовано: почти 7 лет назад

Просмотры: 415

Сиволобова Юлия Сергеевна

Источник: Санкт-Петербургский государственный университет

Комментировать 0

Рецензировать 0

Скачать - 686,9 КБ

Поделиться работой

ФЕДЕРАЛЬНОЕ ГОСУДАРСТВЕННОЕ БЮДЖЕТНОЕ ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЕ УЧРЕЖДЕНИЕ ВЫСШЕГО ОБРАЗОВАНИЯ «САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ» (СПбГУ) НИКОЛАЙ I В АНГЛОЯЗЫЧНОЙ ИСТОРИОГРАФИИ XX – НАЧАЛА XXI ВЕКА Выпускная квалификационная работа по направлению подготовки 46.04.01. «История» образовательная программа магистратуры ВМ.5543.2015 «История» профиль: «История России до начала XX века» Выполнила: студент II курса дневного отделения Сиволобова Юлия Сергеевна Научный руководитель д.и.н., профессор Выскочков Леонид Владимирович Санкт-Петербург 2017 Содержание

Введение…………….……………………………………………………………. 3Глава 1. Внутренняя политика императора Николая I в историографии XX – начала XXI века……………………………………....……..…………….7 1.1. Крестьянский вопрос………………………………………....…….…….….7 1.2. Кодификация законов в николаевское время……………….……………..26 1.3. Промышленная политика…………...………………………..………….…. 32 Глава 2. Внешняя политика императора Николая I в историографии XX – начала XXI века.……………..……………………………………………….39 2.1. Восточный вопрос в начале правления Николая I ......................................39 2.2. Внешняя политика императора Николая I в 1848 - 1849 гг.……...………49 2.3. Внешняя политика России накануне Крымской войны ………………….55 Глава 3. Характеристика Николая I как правителя и человека…….…...63 Заключение…………………………………………………………………...…72 Список использованной литературы и источников……………….………74 Введение F2

Данная работа посвящена изучению внутренней, внешней политики и характеристики императора Николая I как человека и правителя в англоязычной историографии XX – начала XXI века. Исследовательская работа охватывает англоязычную историографию с 1901 года до нашего времени. Выбор данных хронологического периода основывается и аргументируется на основании следующих доводов: 1. XX век характеризуется не только сменой идеологических парадигм, но и появлением новых научных позиций, которые также позволяют получить более разностороннюю и, следовательно, объективную картину. 2. В рамках использования компаративного подхода и сравнения точек зрения западных и российских историков, нельзя не отметить, что для российских ученых избранный отрезок времени включает в себя три крупных исторических периода, которые можно примерно разделить на следующие периоды: 1901-1924 гг., 1924-1991 гг., 1991 - настоящее время. Рассмотрение историографии в рамках одного из них обнаруживает ее тенденциозность. Получение объективной картины возможно лишь при изучении всех трех периодов. 3. В Великобритании в начале 1901 года скончалась королева Виктория, и вместе с ее смертью в прошлое ушла целая эпоха. 4. Расширение периода историографии позволяет также расширить круг исследователей, а значит, получить более широкую и подробную картину изменения позиций зарубежных историков. Актуальность этого исследования обусловлена потребностью развития современной исторической науки в ее стремлении выявить все аспекты историографического процесса и обращением к вышедшей на первый план в современной науке проблеме восприятия облика России в мире. В рамках этой основной проблемы данная работа обращается к более незначительным, но не менее актуальным ее составляющим: значении и роли императора Николая Первого в подготовке реформ 60-х гг. XIX века, расширению и F3

упорядочению историографической базы. Кроме того, образ Российской империи времен правления Николая Павловича, представленный в работах зарубежных историков, позволяет дополнить ее внутренний образ, а также помогает в выявлении новых особенностей политической, экономической и культурной жизни страны того периода, которые не были проанализированы отечественными историками вследствие цензурных или идеологических ограничений. Несмотря на то, что российская историография разработана по данной тематике достаточно широко (примером может послужить статья Т. В. Андреевой и Л. В. Выскочкова «Николай I: Pro et contra (зеркало для героя), изданная в 2011 году), упоминание о зарубежной историографии встречается лишь у нескольких историков современности (например, А. Ю. Дворниченко «Российская история с древнейших времен до падения самодержавия» (2010 г.) и Л. В. Выскочкова «Император Николай I: человек и государь» (2001 г.). В процессе написания магистерской работы нами был проведен анализ научной литературы: сборников, монографий и обобщающих трудов по истории России. Основу данной работы составляют труды западноевропейских и американских историков, например, такие как: «Николай I: император и самодержец всероссийский», автор – У. Брюс Линкольн, «Имперская Россия 1801 – 1905», за авторством Т. Чепмэна, «Романовы: правящие Россией, 1613-1917», автор – Л. Хьюз и многие другие. Среди монографий, вышедших в период с 1901 по настоящее время, упоминания заслуживают переводные труды, изданные на английском языке, среди которых, например, подробная работа А. Рамбо1 (перевод с французского языка, 1904 г.), К. Грюнвальда2 (также перевод с французского языка, 1954 г.) и пр., подробный анализ которых не приводится в данной работе, поскольку их оригинальным языком не был английский. 1 Rambaud A. The History of Russia from the Earliest Times to 1877. Vol. II. New York, 1904. 333 p. 2 Grunwald C. de, Tsar Nicholas I. London: Douglas Saunders with MacGibbon & Kee, 1954. 294 p. F4

Объектом исследования является историография внешней, внутренней политики Николая Павловича и характеристики его как правителя и личности. Предмет исследования – подходы англоязычной историографии к оценке вышеупомянутой тематики. Целью этого исследования является систематизация и анализ позиций авторов по таким вопросам внешней и внутренней политики императора, как то: крестьянский вопрос, кодификация II отделением Собственной Его Императорского Величества Канцелярии, промышленная политика Николая Павловича; восточный вопрос, европейские революции 1848-1849 гг. и 1850-1854 гг. – то есть развязывание Крымской войны; и, наконец, описание личности российского императора как государя и человека, и сравнение их подходов с таковыми в отечественной историографии, без чего работа не представляется завершенной. В соответствии с поставленной целью представляется необходимым решить следующие задачи: 1. систематизация представлений европейского и американского исторического сознания в понимании одного из российских имперских периодов; 2. оценка степени репрезентации образов страны и её монарха в зарубежной историографии; 3. применение компаративного метода анализа для сравнения историографической базы России и Запада. Методологической основой исследования является системный подход. В процессе проведения данного исследования использовались такие общенаучные методы и приемы как анализ и синтез, методы группировки, сравнения и пр. При оценке места и роли англоязычной историографии о рассматриваемой теме мы использовали компаративный метод. Структура квалификационной работы обуславливается предметом, целью и задачами данного исследования. Работа состоит из введения, трех глав (две из которых состоят из трех дополнительных подпунктов) и заключения. F5

Введение раскрывает актуальность, степень научной разработки выбранной тематики и цель исследования. Первая глава «Внутренняя политика императора Николая I» посвящена трем наиболее значительным вехам в царствование Николая Павловича, а именно: - крестьянскому вопросу, - кодификационной политике, - промышленной политике. Также в первой главе обозначено мнение англоязычных авторов о роли Николая Павловича в проводимых реформах и указана степень разработанности проблемы. Вторая глава «Внешняя политика императора Николая I» также рассказывает о других трех значительных моментах, но на этот раз во внешней политике императора: - восточном вопросе, - европейских революциях 1848 года, - развязывании и начале Крымской войны. В д а н н о й гл а в е д а е т с я о ц е н к а д е я т е л ь н о с т и ц а р я в о внешнеполитических делах, его роли в них и глубина проработки проблемы. В третьей главе описывается личность Николая Первого как государя и человека, и анализируется отношение к нему англоязычных историков. В заключении подводятся итоги исследования и формулируются окончательные выводы по рассмотренной теме. Глава 1. Внутренняя политика императора Николая I в историографии XX – начала XXI века. F6

1.1. Крестьянский вопрос Россия XIX века была аграрной страной. Крестьяне составляли большую часть ее населения, при этом большинство крестьян находились в крепостной зависимости от помещиков. В решении крестьянского вопроса Россия в этот период времени значительно отставала от стран Европы, при этом личная зависимость крестьян и незаинтересованность в результатах своего труда снижала эффективность сельского хозяйства, а отсутствие свободной рабочей силы сдерживало развитие промышленности. Для решения этих задач, а также постепенного улучшения положения крестьян были созданы секретные комитеты, первый из которых был созван 6 декабря 1826 года. Всего в правление императора Николая I, согласно данным отечественной историографии, работали 9 «келейных» комитетов, результатом деятельности которых явилось большое количество законодательных актов, например, таких, как запрет на продажу крестьян в розницу, запрещение отдавать их в горнозаводские заводы, ссылать на каторгу; запрещалась покупка крестьян дворянами, у которых не было земли; выходили законы, разрешающие крепостным крестьянам с позволения помещика покупать земли и другое недвижимое имущество и т.д. Всего в период 1826-1848 гг. было издано более 100 подобных актов и законов. От решения крестьянского вопроса зависели будущие преобразования в России. Несмотря на то, что система крепостничества исчерпала себя, абсолютное большинство аристократии выступало против ее отмены. Николай I выбрал путь изменения основ крепостничества, однако завершить намеченные преобразования смог лишь его сын, царь Александр II. Взгляды историков на решение обозначенной проблемы расходятся. Описание точек зрения зарубежных историков по данному вопросу предлагается начать согласно хронологическому порядку издания их трудов. Соня Элизабет Хау родилась в России в 1871 году, вышла замуж за англичанина и обосновалась в Англии. К числу ее работ принадлежат: «Настоящие русские» (1917), «Некоторые русские герои, святые и грешники, F7

как легендарные, так и исторические» (1917) и пр. В рассматриваемой нами книге «Тысяча лет русской истории» (1915) автор, описывая правление императора Николая Павловича пишет о работе комиссий по крестьянскому вопросу: «В семь различных периодов она [комиссия] собиралась, чтобы обсудить этот животрепещущий вопрос, но не пришла к какому-либо определенному выводу в отношении людей» 3. Таким образом, С. Хау отмечает как усилия, сделанные в этом направлении, так и их общую безрезультативность. Николас Ханс (1888-1969 гг.) – уроженец России, закончивший Новороссийский университет в Одессе и преподававший в нем впоследствии. В 1919 году эмигрировал в Великобританию и в 1946 году был назначен лектором при Королевском колледже Лондона. В сферу его научных интересов преимущественно входило изучение вопросов, связанных с образованием; к числу его монографий принадлежат «Новые тенденции в образовании в восемнадцатом веке» (1951), «Сравнительное образование: изучение педагогических факторов и традиций» (1964) и пр. В своем труде «История российской образовательной политики (1701-1917), изданной в Лондоне в 1931 году, в главе, посвященной состоянию Российской империи при Николае Павловиче, ученый затрагивает и крестьянский вопрос. Н. Ханс отчасти не согласен с вышеупомянутым автором (С. Хау), по скольку он счит ает предпринятые меры безрезультатными лишь на момент их принятия, но отмечает их роль в будущих изменениях. Основную заслугу Николая I он видит в стратегическом значении его законов для грядущей реформы его сына. Это выражается в словах: «Эти меры подготовили почву для будущего освобождения крепостных, которое произойдёт тридцать лет спустя» 4. Далее он развивает свои рассуждения и говорит о том, что реформы Киселева «…нисколько не изменили суще ствующую социальную систему. Николай решил 3 Howe S. E. A thousand years of Russian history. London: Williams and Norgate, 1915. P. 274. 4 Hans N. History of Russian educational policy (1701-1917). London: P. S. King & son, Ltd., 1931. P. 64. F8

поддерживать существующую классовую структуру и не развивать идею освобождения крепостных»5. Джесси Дансмор Кларксон (1897-1973) занимал должность профессора истории в Бруклинском колледже университета Нью-Йорка с 1945 по 1967 год. Он занимался переводом работы М. Н. Покровского, которая вышла в сокращенном варианте в США под названием «История России с древнейших времен до подъема коммерческого капитализма» (1931 г.), а также издал книгу «Рабочий класс и национализм в Ирландии» (1925 г.) и пр. Для нас представляет интерес его работа «История России с девятого века» (1962 г.) в которой историк также приводит свою оценку состояния крестьянского вопроса в Российской империи. Автор утверждает, что при императоре Николае Павловиче «...был достигнут незначительный прогресс»6 , однако добавляет, что множественные постановления, принимаемые в период 30-летнего правления царя не соблюдались. Кроме того, американский историк полностью отрицает какое бы то ни было влияние этих мер на существовавшую действительность. Так, мистер Кларксон заявляет, что «…законы оставались мертвыми буквами»7. Более того, с осуждением оценивая личное участие императора, историк говорит о том, что Николай I «…избегал любых решительных шагов»8. Перейдем к следующему американскому историку У. Брюсу Линкольну, который родился 6 сентября 1938 года, окончил Университет Чикаго, после чего преимущественно специализировался в области русской истории начала XX века. Обучаясь в университете, он провел несколько лет в России в рамках программы обмена студентами. Темой его выпускной работы была подготовка и проведение реформы Александра II по освобождению крестьян от крепостной зависимости; бакалаврскую работу он защитил в 1960 году, а 5 Ibid. P. 64-65. 6 Clarkson J. D. A history of Russia from the ninth century. London: Longmans, 1962. P.313. 7 Ibid. P. 313. 8 Ibid. P. 328. F9

докторскую в 1966 году. Его перу принадлежит большое количество работ по русской истории, в том числе: «Романовы: самодержцы российские» (1983), «Победа красных: история российской гражданской войны» (1999) и пр. В ранней монографии «Романовы: самодержцы российские» профессор лишь бегло рассматривает интересующий нас вопрос и приходит к выводу, что как Николай Павлович, так и П. Д. Киселев «…предприняли серьёзные усилия для улучшения условий жизни государственных крепостных в России»9. В своей второй представляющей для нас интерес работе «Николай I: император и самодержец всероссийский» м-р Линкольн рассматривает политику николаевского правления куда более глубоко и детально. Так, он отмечает, что с 1846 года, после волнений в Кракове и Галиции, российский император не хотел вносить никаких изменений, способных вывести из равновесия русское общество и вызвать беспорядки и крестьянские бунты и во сст ания. В целом, оценка У. Брюс а Линкольна отличает ся сбалансированностью, он говорит о том, что Николай I искренне желал освободить крестьян, но существовало два основных вида факторов, препятствовавших этому. Первый из них это сопротивление дворянства, которое не желало терять свои привилегии; и второй – его собственные страхи и опасения народных волнений, вызванные восстанием декабристов 14 декабря 1825 года и повлиявшие на всю его дальнейшую политику. Однако подводя итоги деятельности Николая Павловича на поприще улучшения жизни крепостных крестьян, профессор отмечает, что «было достигнуто ничтожно мало» 10. Рассел Шерман – ученый, занимающийся преимущественно русской историей, и написавший книгу «Россия, 1815-81», впервые изданную в марте 1991 года и переизданную без значительных изменений в 2002 году. М-р Шерман насчитывает, в отличие от большинства своих 9 Lincoln W. B. The Romanovs: Autocrats of all the Russias. New York etc: Doubleday, 1987. P. 421. 10 Lincoln W. B. Nicholas I: emperor and autocrat of all Russias. DeKalb, Illinois, 1989. P. 194. F10

зарубежных коллег-историков, не восемь или десять, а девять секретных комитетов, которые «на практике внесли либо небольшие, либо вовсе не внесли изменений в положении абсолютного большинства крестьян»11. Однако существует позиция, по которой его взгляды полностью совпадают с мнениями своих коллег-историков, писавших о правлении Николая Павловича – он также выделяет две главные причины, мешавшие Николаю I разобраться с проблемой крепостной зависимости, те же, какие выделяет и У. Брюс Линкольн, а именно: противодействие дворянства переменам и боязнь императора возможных крестьянских волнений. Дэвид Сондерс – еще один историк, затрагивавший проблему крестьянского вопроса в эпоху правления Николая Павловича. М-р Сондерс в настоящее время является профессором русской истории при университете Ньюкасла, в чью сферу научных интересов входят история Российской империи, в меньшей степени история СССР, а именно социальная история России, русско-украинские отношения и пр. В числе его работ присутствуют такие монографии, как «Политические идеи русских историков» (1984 г.), «Украинское влияние на русскую культуру 1750 – 1850 гг.» (1985 г.), а также большое количество статей в различных журналах. В своей монографии «Россия в век реакции и реформ, 1801-1881», вышедшей в 1992 году, описывая политику императора Николая I в отношении крестьянства, он говорит о том, что «меры Николая I в отношении крепостных можно заставить выглядеть заслуживающими уважения» 12. Рассматривая этот вопрос подробнее, ученый выделяет долгосрочные последствия множества законов, изданных в николаевское царствование, и утверждает: «…коренные изменения, которые произошли при следующем царствовании, частично были облегчены сбором информации, имевшим место в его время» 13. Кроме того, м-р Сондерс выделяет четыре причины, по 11 Sherman R. Russia, 1815-81. London, 1991. P. 41. 12 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. London; New York: Longman, 1992. P. 134. 13 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. P. 134. F11

которым Николай Павлович задумывался об отмене крепостного права. Первой из них профессор называет желание отнять достаток у мелкопоместного дворянства с тем, чтобы они более активно принимали участие в экономической жизни. Второй причиной, по мнению Д. Сондерса является осознание того, что свободный труд гораздо более выгоден и производителен. В качестве третьей причины приводится аморальность крепостного состояния, а четвертой – то, что в Европе крепостное состояние уже к этому времени было отменено. Следующим ученым, под чьей редакцией вышла интересующая нас «Россия: история» (1997 года) является Грегори Фриз. Он получил докторскую степень по истории в 1972 году в Колумбийском университете Нью-Йорка, занимаясь изучением духовного сословия и волостного духовенства в частности, поскольку эта проблематика была к тому времени практически не затронута изысканиями как дореволюционных, так и советских, а также западных историков. В настоящее время американский историк преподает в Брандейском университете и работает над новым проектом по изучению большевиков и их отношения к верующим в 1917-41 гг. В своем достаточно кратком обзоре итогов правления императора Николая I, отношение м-ра Фриза к политике и реформе управления государственными крестьянами, проводимой Николаем Павловичем и воплощенной в жизнь П. Д. Киселевым прослеживается вполне однозначно и недвусмысленно. Автор считает, что: «Эта реформа… несла в себе безошибочные возможности ее применения для последующего освобождения крестьянства»14. Он оценивает работу, проведенную в царствование русского императора Николая I, как заложившую прочные основы для будущих преобразований в последующем правлении Александра II. Джеффри Хоскинг (род. в 1942 г.) – британский историк, начал учить русский язык самостоятельно еще в подростковом возрасте, впоследствии 14 Russia: A history / ed. by Gregory L. Freeze. Oxford, 1997. P. 160. F12

изучал русский язык в Кембридже, затем учился в Московском государственном университете. До 2007 года преподавал в Университетском колледже Лондона. К его работам относятся «История Советского Союза» (1985 г.), ставшая бестселлером на Западе, «Пробуждение Советского Союза» (1991 г.), «История СССР: 1917-1991» (1992 г.). Оценивая вклад российского императора профессор, как и вышеупомянутые авторы, (С. Хау и Д. Сондерс), утверждает, что меры, предпринятые в царствование Николая I, помогли подготовить почву для последующих реформ в правление его сына, Александра II. Кроме того, он в положительном ключе оценивает проведенную П. Д. Киселевым реформу, однако его мнение о вкладе Николая Павловича в улучшение положения частных крестьян невысоко. Д. Хоскинг утверждает: «Что касается личных крепостных, Николай сделал очень мало для улучшения их положения» 15. Причины этого он видит в том, что император Николай I, осознавая положение крепостных, тем не менее, видел, что в России нет институциональной структуры, способной провести необходимую реформу, а также в опасениях царя, который, по мнению историка, считал, что надежды, вызванные возможным освобождением крестьян, могут привести к беспорядкам. Тим Чепмэн, автор труда «Имперская Россия: 1801-1905», уделяет достаточно большое количество текста описанию несчастной жизни крестьян того времени: «… существование крестьянина состояло из крайней нищеты и ведения натурального хозяйства»16. Историк говорит о том, что Николай Павлович боялся повторения Пугачевского восстания и высказывает итоговое мнение по крестьянскому вопросу периода правления Николая Павловича словами: «…ничего не было сделано с освобождением крестьян»17, - что в целом, близко по смыслу к выводам профессора Линкольна. 15 Hosking G. Russia and the Russians: A history. London; New York: Lane Penguin press, cop. 2001. P. 267. 16 Chapman T. Imperial Russia 1801-1905. London; New York, 2001. P. 50. 17 Ibid. P. 50. F13

Роджер Бартлетт – почетный профессор российской истории при Университетском колледже Лондона, автор большого количества статей, посвященных преимущественно XVIII веку и императрице Екатерине II, а именно ее образовательным проектам и положении крестьян в ее царствование. В своей обобщающей работе по истории России историк лишь поверхностно касается интересующего нас вопроса. Как и другие англоязычные авторы, он в большей степени оценивает не определенные меры, предпринятые в царствование Николая Павловича, а их долгосрочные последствия. Так, говоря о реформе, проведенной П. Д. Киселевым в отношении государственных крестьян, он заявляет: «…крупная государственно-крестьянская реорганизация могла стать образцом для действий в будущем»18. Николай Валентинович Рязановский (1923-2011 гг.) родился 21 декабря 1923 года в Харбине, а в 1928 году его родители переехали в США. Он учился в Орегонском университете, впоследствии продолжил образование в Гарвардском и Оксфордском университетах, занимался преподавательской деятельностью. Его соавтор по монографии «История России», Марк Стейнберг, родился 8 июня 1953 года в Калифорнии, в 1987 году получил докторскую степень в Калифорнийском университете (Беркли); в данный момент преподает в Иллинойском университете, а также до 2013 года являлся редактором известного журнала «Славянское обозрение» (Slavic Review). Марк Стейнберг и Николай Валентинович Рязановский, обращаясь к данному аспекту внутренней политики Николая I, не предлагают собственной оценки, а лишь ссылаются на мнение Н. М. Дружинина, который отмечал, что у позитивных аспектов реформы П. Д. Киселева «была узкая сфера действия и применения, в то время как она [реформа] возлагала безмерно тяжелую ношу на государственных крестьян, делая ее еще более трудной для несения 18 Bartlett R. P. A history of Russia. Basingstoke (Hants.); New York: Palgrave Macmillan, 2005. P. 123. F14

поборами и противозаконными действиями местной администрации»19. Элис Кимерлинг Виртшафтер – одна из современных американских женщин-историков, в настоящее время занимающаяся преподаванием в Калифорнийском государственном политехническом университете в г. Помона, США. В сферу ее научных интересов входит социальная и интеллектуальная история России, преимущественно XVIII и XIX веков. Ее перу принадлежат такие работы как «Структура общества: разночинцы императорской России» (1994 г.), «Религия и просвещение в екатерининской России: учение митрополита Платона» (2014 г.), «Социальная идентичность в имперской России» (2015 г.) и многие другие. В небольшой по объему монографии «Ро ссийская эпоха крепостничества: 1649-1861», она насчитывает 10 секретных комитетов, действовавших в царствование Николая Павловича. Также она отмечает, что «…российское правительство внесло частичные изменения в институт крепостного права, не проводя, тем не менее, коренную реформу» 20. Таким образом, можно сказать, что она в данной работе придерживается нарративного характера повествования и не дает выраженной оценки действиям императора Николая I. Еще одним историком, изучавшим династию Романовых, и Николая I в частности, является Линдси Хьюз. Она родилась 4 мая 1949 года в графстве Кент, Англия. Еще в школе она начала изучать русский язык, что, вероятно, повлияло и на ее будущую сферу деятельности, поскольку в 1967 году она поступила в университет Сассекса, а позднее побывала в СССР, когда работала над своей докторской диссертацией по теме Московской архитектуры барокко. В 1987 году мисс Хьюз присоединилась к школе по изучению Восточной Европы и Славянских Культур при Университетском колледже Лондона. Она специализировалась на изучении России XVII и XVIII веков и в 1997 году получила звание профессора. К числу ее работ 19 Riasanovsky N. V. A history of Russia. New York; Oxford, 2005. P. 306. 20 Wirtschafter E.K. Russia's age of serfdom, 1649-1861. Malden, MA [etc.]: Blackwell, 2008. P. 208. F15

относятся: «Россия в эпоху Петра Великого» (1998), «Петр Великий: Биография» (2002) и др. Кроме того, она занималась переводом трудов С. М. Соловьева на английский язык. 26 апреля 2007 года Линдси Хьюз скончалась от рака в возрасте 57 лет. Линдси Хьюз в книге «Романовы: правящие Россией, 1613-1917» говорит о том, что, как и его брат Александр I, Николай I желал избавиться от крепостничества. Она, как и ее вышеупомянутая коллега, насчитала 10 секретных комитетов, занимавшихся кре стьянским вопро сом и действовавших в правление русского царя Николая Павловича, а именно с 1826 по 1847 гг. Кэрол С. Леонард получила степень бакалавра по специализации «история» в Миннесотском университете в 1966 году, а уже через 2 года степень магистра истории в Индианском университете; там же спустя 6 лет е й б ы л а з а щ и щ е н а д о кто р с ка я д и с с е рт а ц и я . О н а з а н и ма л а с ь преподавательской деятельностью в различных университетах Англии, Казахстана и России; в настоящее время Кэрол С. Леонард возглавляет кафедру управления развитием территорий и регионалистики при Высшей Школе Экономики в Москве. Кэрол Леонард, написавшая монографию об аграрной реформе в Российской Империи, отмечает, что «единственной инициативой, имевшей результат, была лишь нацеленная на Украину» 21. Однако помимо этого, ничего нового, что бы отличалось от точки зрения множества авторов, указанных выше, она не находит. К числу авторов, писавших о времени правления Николая I, принадлежит и Роксанна Исли. Она получила степень бакалавра в Калифорнийском университете в августе 1986 года. Впоследствии она закончила магистратуру в 1991 году, и темой ее диссертации стала: «Не бюрократ и не горожанин: мировой посредник в период освобождения крестьян, 1861-1864». В 1997 году она защитила докторскую диссертацию, 21 Leonard C. S. Agrarian reform in Russia: the road from serfdom. New York, 2011. P. 28. F16

также по теме мировых посредников при Орегонском университете, а на сегодняшний момент она преподает в Центральном университете Вашингтона и выпустила следующие труды: статья «Л. Н. Толстой – мировой посредник, 1861-1862» (2003 года) и упомянутый ниже том «Освобождение крестьян в России: мировые посредники и развитие гражданского общества» (2011 г.). Роксанна Исли в монографии, посвященной освобождению крестьян в России, вышедшей в 2011 году, как и оба упомянутых выше автора говорит о тревогах Николая I: «… угроза общенародных волнений являлась еще большим беспокойством для Николая I который, тем не менее, бился над крестьянским вопросом при участии десяти отдельных секретных комитетов»22. А реформу П. Д. Киселева она оценивает в качестве попытки «…прове сти реорганизацию го сударственного кре стьянства как зондирование почвы для последующего освобождения его по всей империи» 23. Итоги этой реформы историк оценивает, как имевшие переменный успех. Факторами того, что Николай Павлович не отменил крепостное право, она считает то, что ни по «опыту, обычаю или характеру»24 царь не чувствовал себя готовым и имеющим достаточно сил и средств. Пол Бушкович – еще один человек, написавший общий труд по истории России и не обошедший вниманием внутреннюю политику самодержавного царя. Профессор истории Йельского университета США родился 22 мая 1938 года в городе Сент-Луис, штат Миссури; получил степень бакалавра в Гарвардском университете в 1970 году, степень доктора наук в 1975 году в Колумбийском университете, тема его научной диссертации «Купеческое сословие Москвы 1580-1650». В число его опубликованных работ входят нижеперечисленные книги: «Московские купцы: 1580 - 1650», 1980 года издания, «Религия и общество в России: 16 и 17 столетия» (1992 г.), «Петр 22 Easley R. The emancipation of serfs in Russia. London New York, 2011, P. 11. 23 Ibid. P. 14. 24 Ibid. P. 14. F17

Великий: борьба за власть (1671-1725)», изданная в 2001 г. и др. М-р Бушкович считает, практически полностью повторяя взгляды м-ра Чепмэна и профессора Линкольна, что император, ничего, по сути, не добился за свое 30-летнее правление: «Ни одна программа реформ не привела совершенно ни к чему» 25. Американский историк особенно подчеркивает тот факт, что Николай I опасался, что если он изменит положение крестьянства, то в Российской империи начнется бунт, очень похожий на восстание Емельяна Пугачева в правление Екатерины Великой. Для полного представления о мнении зарубежных авторов стоит сравнить их вышеописанные позиции с мнением российских авторов, чьи книги издавались в тот же период. Начнем с мнений авторов, писавших во времена императорской России, чьи работы ныне переиздаются. Первым в ряду таких историков стоит Николай Карлович Шильдер - один из наиболее известных исследователей, занимавшийся изучением истории России конца XVIII – XIX веков; сын инженер-генерала, родившийся 21 мая (2 июня по новому стилю) 1842 года в Санкт-Петербурге. Он окончил Пажеский корпус в 1860 году, а в 1862 – Николаевскую инженерную академию. Участвовал в русско-турецкой войне 1877-1878 годов, а в 1879 году перешел на гражданскую службу. Стал директором Публичной библиотеки в 1899 году. Его основные труды: четырехтомник «Император Александр I, его жизнь и царствование», изданный в Петербурге в 1897-1898 годах; сочинение «Император Павел I», вышедшее в 1901 году и незаконченный труд о Николае I, увидевший свет в 1903 году. Н. К. Шильдер в своей монографии старается дать как можно более объективную оценку, как личности, так и деятельности императора. В первом томе издания, Н. К. Шильдер подчеркивает заинтересованность императора в данном вопросе: «Двумя рескриптами на имя управлявшего министерством внутренних дел Ланского, от 19 июня и 6 сентября 1826 года, 25 Bushkovitch P. A concise history of Russia. Cambridge, 2012. P. 156. F18

государь предписывал дворянству христианское и сообразное законам обращение с крестьянами, явно выказывая свое желание оградить крестьян от помещичьего произвола»26. Еще один пример вовлеченности Николая Павловича характеризуется следующей цитатой: «Наконец, заботливость императора Николая о крестьянском сословии выразилась еще другим действием воцарившегося молодого государя. 6 декабря 1826 года, под председательством графа Кочубея учрежден был особый секретный комитет, которому поручался пересмотр всего государственного устройства и управления, и представление своего заключения о необходимых преобразованиях; работы комитета должны были также коснуться и крестьянского вопроса»27. Но так как Николай Карлович довел свой труд лишь до 1831 года, то крестьянский вопрос, к сожалению, был им исследован не в полной мере. Другой известный историк того времени Михаил Осипович Гершензон родился в 1869 году в Кишиневе. Он закончил историко-филологический факультет Мо сковского университета, занимался литературной деятельностью. В списке его сочинений – «Образы прошлого», «Молодая Россия» и т.д. Под его редакцией был составлен переизданный в 2001 году сборник «Эпоха Николая I. В воспоминаниях и свидетельствах его современников». В этом труде крестьянский вопрос передан с точки зрения В. И. Семевского, который приходит к следующему выводу: «… за исключением частных, неполных мер относительно продажи без земли и ограничения повинностей лишь в одной местности России, не было сделано ничего серьезного, но очень важно то, что в николаевскую эпоху в правительственных сферах выработалось убеждение в необходимости наделения крестьян землей при сохранении крепостного права» 28. Николай I рассматривается историком как 26 Шильдер Н. К. Император Николай I, его жизнь и царствование. М., 1996. С. 477. 27 Шильдер Н. К. Император Николай I, его жизнь и царствование. С. 478. 28 Семевский В. И. Крепостное право // Эпоха Николая I. В воспоминаниях и свидетельствах его современников / под ред. Гершензона М. О. М., 2001. С. 94. F19

нерешительный деятель, опиравшийся не на нужных людей: не на передовых деятелей, каким, например, является Белинский, а на сопротивлявшихся таким идеям аристократов. Статья в сборнике М. О. Гершензона не вполне полно и верно оценивает роль императора Николая Павловича в крестьянском вопросе, если сравнивать этот труд с другими публикациями, написанными позже. Еще один историк того времени, чей труд о Николае I был переиздан в 2008 году, - Полиевктов Михаил Александрович (1872-1942). Его труды в основном посвящены вопросам истории внешней политики России и русскогрузинским отношениям: издания Балтийский вопрос в русской политике после Ништадтского мира (1721-25), СПб, 1907; Николай I. Биография и обзор царствования, Mосква, 1918; Старый Тифлис в известиях современников, Тифлис, 1929; Материалы по истории грузинско-русских взаимоотношений. 1615-1640, Тбилиси, 1937; Европейские путешественники XIII-XVIII вв. по Кавказу, Тифлис, 1935. Его концепция по крестьянскому вопросу ярко выражена в словах: «Небогатые практическими результатами, мероприятия николаевского царствования … имели зато огромное принципиальное значение: они способствовали уяснению многих основных сторон этого вопроса и не только в ы я с н и л и н е о бход и м о с т ь н е м ед л е н н о го о с в о б ож д е н и я ка к общегосударственной меры, но и определили те формы, в каких это освобождение должно было совершиться». 29 Особо подчеркивается Михаилом Александровичем позиция императора по данной проблеме. По мнению М. А. Полиевктова, Николай I не представлял возможным строй, в котором народ был бы полностью освобожден от опеки дворянства и царя. Кроме того, историк обращает наше внимание также и на то, что даже на своем пути постепенных, небольших поправок к законам о крепостном праве, Николай Павлович встречал противодействие не только со стороны придворных, но также и царской семьи. В целом, Михаил Александрович 29 Полиевктов М. А. Николай I: биография и обзор царствования. М., 2008. С. 269. F20

весьма полно рассматривает крестьянский вопрос, не упуская из виду ни личные взгляды императора по этому вопросу, ни довольно подробно описанную деятельность каждого из секретных комитетов. Подводя итог вышесказанному, можно сделать вывод, что Полиевктов высказывается в пользу значимости проведенных в николаевскую эпоху обсуждений решения данного проблемного вопроса. Еще один историк, исследовавший Николая I и его эпоху – Александр Николаевич Боханов, родившийся в 1944 году, в советское время придерживался официальной позиции, однако после распада СССР изменил свои взгляды на монархические. Помимо монографий (например, «Павел I», «Николай II») известен как автор учебников по истории. Его позиция выражена недвусмысленно: «Все условия будущего преобразования были созданы именно при Николае Павловиче. Был накоплен опыт, была проведена колоссальная работа по изучению всех аспектов огромной проблемы. Да и почти все «кадры реформаторов» 60-х годов, включая самого Императора Александра II, прошли обучение искусству государственного управления в эпоху Николаевского царствования. В этот период сформировалась и социально-психологическая атмосфера неприятия крепостничества, а потому его отмена в 1861 году произошла без каких-либо заметных потрясений»30. Кроме того, он отмечает: «Крепостное право сохранилось, но при Николае I было сделано очень много в деле изучения аграрного строя России и в деле ее правового упорядочения. Никто из предшественников-императоров не сделал столько важного в этой области…»31. В книге А. Н. Боханова основной акцент неразрешенной проблемы крепостного права делается на заинтересованности и активном участии царя и П. Д. Киселева в проектах отмены этого состояния крестьян и на противодействии дворян замыслу Киселева: «Перед лицом монолитного единства дворянской элиты другого выбора у него [Николая I] просто не 30 Боханов А. Н. Николай I. М., 2008. С. 158. 31 Там же. С. 9. F21

было. А что он должен был сделать? Законодательно, силой монаршей власти принудить чиновно-аристократический истеблишмент думать и поступать по-государственному, видеть и чувствовать перспективу?» 32 А. Н. Боханов в большей степени, чем М. А. Полиевктов придает значение «секретным комитетам», проведенным в 30-летнее правление царя. Леонид Владимирович Выскочков – родился в 1947 году, изучал такие темы, как: повседневная жизнь России конца XVIII века, крестьянство Северо-Запада, изучение жизни и деятельности Николая I, внутренней и внешней политики, проводимой при нем. Является автором более 100 работ: учебников, монографий («История «Первого кондитерского комбината "Азарт"», «Император Николай I: Человек и государь» и т.д.) и статей («Влияние Петербурга на хозяйство и быт государственных крестьян Петербургской губернии первой половины ХIХ в.», «Проблема государственных крестьян дореформенного периода в советской историографии» и др.). Концепция Леонида Владимировича по крестьянскому вопросу отличается умеренностью суждений: максимально учтены факторы, повлиявшие на «консервативного реформатора» Николая I, такие как: в первые годы правления император был обеспокоен реакцией своего старшего брата Константина, впоследствии польское восстание 1830 года нарушило работу «келейных комитетов»; в своих планах Николай Павлович учитывал и социально-экономические факторы. Л. В. Выскочков придерживается позиции, что русский царь серьезно намеревался изменить положение крепостных крестьян, однако предпочитал делать всё в тайне: «Если при Александре I был созван секретный комитет 1818-1819 годов, то при Николае I – целых девять»33. Николай Федорович Шахмагонов родился в 1948 году, окончил в 1966 году - Калининское суворовское военное училище, в 1969 году - Московское 32 Там же. С.155. 33 Выскочков Л. В. Николай I. М., 2003. С. 213. F22

общевойсковое командное училище, в 1976 году - Высшие академические курсы при Военной Академии им. Фрунзе. В числе его публицистических работ: «Россия в 19 веке», «Храни, Господь, Потемкина», «Наш Суворов» и прочие. В книге «Император Николай Первый. Великая жизнь и странная смерть» он несколько идеализирует личность Николая I, заявляя, что не Петра I, а Николая Павловича нужно называть Великим. Такой же точки зрения Н. Ф. Шахмагонов придерживается и в области внутренней политики императора, с негодованием отмечая: «Отмене крепостного права сопротивлялся бюрократический аппарат. Каждое новое решение по крестьянскому вопросу запутывалось и искусственно задерживалось бюрократией. Когда же император наст аивал на немедленном предоставлении тех или иных документов, их готовили таким образом, что проекты казались неосуществимыми. Императора пытались запугать все возрастающим недовольством помещиков. Ссылались и на то, что в Западной Европе все беспорядки пошли именно после отмены крепостного права»34. В целом, данная книга отличается некоторой пристрастностью суждений. С. Б. Любош в своей работе «Последние Романовы», вышедшей в 1924 году и переизданной в 2007 году, в отличие от вышеуказанных авторов не одобряет реформы, проведенные Николаем Павловичем, и заявляет свою позицию в словах: «В то же время сказывалась вся немощность внутренней политики Николая. Крепостное право лежало камнем на всех путях, обессиливая и истощая страну, и без того истощенную вредной и разорительной политикой внешней. Восемь негласных комитетов один за другим бесплодно натуживались, чтобы сдвинуть этот камень с пути, но неодолимая трусость Николая всегда давала перевес заматерелым крепостникам» 35. Если большинство исследователей говорят о том, что аристократия могла представлять 34 Шахмагонов Н.Ф. Николай Первый. Великая жизнь и странная смерть. М., 1999. С. 35. 35 Любош С. Б. Последние Романовы. М., 2007. С. 83. F23

реальную угрозу, то Любош утверждает прямо противоположное, говоря о том, что представители знати не могли быть серьезной оппозицией для самодержавия. Однако мнение большинства историков представляется более аргументированным: ведь в ночь с 11 на 12 марта 1801 года был убит Павел I и, вероятнее всего, этот факт всегда принимал во внимание Николай Павлович. С. Б. Любош заявляет, что вся внутренняя политика Николая I исходила из страха. Эта книга не является достаточно хорошо аргументированной, к тому же, она была написана в 1924 году – когда жестоко критиковались многие императоры. Свой вклад в разработку крестьянского вопроса внесла и российский историк Ирина Владимировна Ружицкая, ведущий научный сотрудник Института российской истории РАН, доктор исторических наук (с 2011 года). В сферу ее научных интересов входят внутренняя политика России при императорах Александре I и Николае I, равно как и государственное управление в первой половине XIX века. К числу ее работ принадлежат: «Барон М.А. Корф – историк: по материалам его архива» (1996 г.), «М. А. Корф. Дневники 1838 и 1839 гг.» (2010 г.), а также целый ряд статей. В труде «Законодательная деятельность в царствование императора Николая I» (2015 г., 2-е изд.) историк, как и ее зарубежные коллеги рассматривает правление Николая Павловича как некую платформу для проведения в последующем Александром II знаменитых реформ. И. В. Ружицкая говорит: «В годы правления Николая I была подготовлена почва для двух реформ 1860-х гг., крестьянской и судебной»36. Отмечается и активная роль российского императора в деятельности комитета 1839-1842 гг. Кроме того, по ее мнению: «Николай I был последовательным в своем стремлении ограничить крепостное право и сократить ареал его действия» 37. И. В. Ружицкая пишет о том, что русский самодержец хотел перейти от 36 Ружицкая И. В. Законодательная деятельность в царствование императора Николая I. М.; СПб.: Институт российской истории РАН; Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 336. 37 Там же. С. 233. F24

крепостничества к «другому порядку»38. По ее мнению, в царствование Николая Павловича «…разрабатывалась методика проведения будущих преобразований, складывалась концепция крестьянской реформы»39. Таким образом, в целом, современный петербургский историк в положительном ключе оценивает участие Николая Первого в подготовке почвы для крестьянской реформы 1861 года. Перейдем к выводам: 1. Абсолютное большинство зарубежных историков не считает, что реформы Николая Павловича по крестьянскому вопросу обладали успехом и привели к улучшению положения крестьянства в Российской империи. 2. Англоязычные историки преимущественно насчитывают 8 или 10 комитетов, в то время как у их российских коллег эта цифра в большинстве случае составляет 8 или 9. 3. У ученых, написавших свои работы на английском языке, не наблюдается переоценки суждений о Николае I, тогда как российские издания заметно смягчают свое отношение к крестьянскому аспекту политики царя. 4. Негативное отношение дворянства к проводимым реформам и опасения Николая Павловича по поводу возникновения возможных крестьянских волнений в равной степени отмечается как у иностранных, так у и отечественных авторов. 5. В то время, как зарубежные исследователи в большинстве своем отмечают, что Николай I понимал необходимость реформ, но осознанно не желал их проводить, большинство отечественных ученых придерживаются позиции, что император не просто не хотел реформ, но и не понимал их необходимости. 38 Там же. С. 233. 39 Там же. С. 242. F25

6. Абсолютное большинство англоязычных историков указывают на стратегическое значение деятельности Николая Павловича в этом вопросе для будущих реформ 60-х гг. XIX века. 1.2. Кодификация законов в николаевское время С тех пор, как Соборное уложение было принято в 1649 году, появлялись всё новые и новые законы, которые устаревали и заменялись на новые. При этом лишь немногие служащие обладали достаточными знаниями, чтобы ориентироваться в том, какие нормативные акты сохранили свою юридическую силу, а какие – ее утратили. Приведенные выше обстоятельства сильно затрудняли работу чиновников и в тоже время они создавали благодатную почву для процветания коррупции. Кодификация была выполнена при II отделении Собственной Его Величества канцелярии. Начальником Отделения был назначен М. А. Балугьянский, а его помощником М.М. Сперанский. При этом именно под руководством М.М. Сперанского была выполнена основная часть работы и представлена на рассмотрение царствующего императора Николая I нижеприведенная программа для проведения кодификации, необходимость которой давно назрела. Первым пунктом плана являлся сбор как можно большего количества узаконений, изданных после принятого в 1649 году Соборного Уложения, и размещение их по хронологическому принципу. Вторым этапом должна была стать проделанная ревизия всей собранной на первом этапе документации — так, предлагалось соотнести друг с другом как взаимоисключающие, так и повторяющиеся законы, изъять аннулированные узаконения. М. М. Сперанский предлагал собрать вместе оставшиеся законы и расположить их по определенной системе. В качестве заключительного шага Михаил Михайлович предлагал императору убрать из итогового свода F26

устаревшие и не действовавшие узаконения, добавить недостающие нормы права, а также создать итоговый текст будущего сборника законов. Изучив программу преобразований, предложенную М. М. Сперанским, Николай I признал лишь необходимость собрания всех законов воедино и устранения накопившихся за прошедшие века неточностей и повторов. В результате скрупулезной и кропотливой работы проделанной комитетом по систематизации законодательных актов, к 1830 году были подготовлены и изданы 45 томов «Полного собрания законов Российской империи», кроме того, в 1832 году был опубликован 15-томный «Свод законов Российской империи», который переиздавался еще и в 1842 и 1857 году. Он был официально признан в качестве единственного основания при решении административных и судебных вопросов. В 1847 году были издан «Сборник правил и узаконений, не вошедших в Полное собрание законов». Составлялись так же: «Свод законов Великого княжества Финляндского», «Свод законов западных губерний», «Свод законов остзейских» для национальных окраин. Оценку результатов работы по кодификации, выполненной во времена правления Николая Павловича и отраженной в трудах зарубежных авторов начнем с профессора Линкольна, который в своей монографии «Николай I: император и самодержец всероссийский» отзывается о публикации «Свода законов Российской империи», что «…она [т.е. публикация] была переломным шагом в создании Николаевской системы»40. По его мнению, кодификация послужила для императора средством отладки и приведения в порядок бюрократического аппарата, для того, чтобы он мог более эффективно и с минимальным количеством сбоев и ошибок выполнять распоряжения царя, хотя согласно имеющимся на сегодняшний день данным, к концу правления Николая Павловича бюрократическая система стала работать с куда меньшей эффективностью. Рассел Шерман не дает никакой четкой оценки роли российского 40 Lincoln W. B. Nicolas I: Emperor and autocrat of all Russias. P.103. F27

самодержца в кодификационной политике, однако, при этом упоминает, что «Сперанский хотел выработать детальный комментарий для сопровождения «Свода законов», но Николай запретил это на том основании, что законы должны говорить сами за себя»41. Дэвид Сондерс отзывается о проведенной при Николае Павловиче кодификации как о не вполне законченной мере. На первый взгляд, он признает роль российского императора, говоря, что тот «…оказался более успешным, чем его предки, в решении вопроса, которому правители империи уделяли свое внимание более ста лет»42, но так и смогли достичь успеха. Однако, что касается «Свода законов», то профессор утверждает, что тот был не вполне упорядочен. Тим Чепмэн, видя все правление императора как сплошные годы, наполненные лишь жестким исполнением воли царя, отзывается и о кодификации в подобном духе. По мнению историка, она «была завершена таким же бескомпромиссным путем»43, как и все остальные начинания, но, по его мнению, в ней было хотя бы одно достоинство – она «обозначила… что практика владения крестьянами была незаконной»44. Таким образом, складывается впечатление, что зарубежный историк в недостаточной степени раскрывает значение работы, проведенной Вторым отделением, и освещая ее, даже в столь сжатом виде, делает это очень поверхностно и, на наш взгляд, предвзято. В отличие от предыдущей негативной оценки Линдси Хьюз делает диаметрально противоположный вывод и пишет о том, что кодификация была «возможно, его [Николая Павловича] величайшим достижением»45. Автор признает огромное значение издания «Свода Законов государства 41 Sherman S. Russia 1815-81. P. 36. 42 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. P. 129. 43 Chapman T. Imperial Russia:1801-1905. P. 53. 44 Ibid. P. 54. 45 Hughes L. The Romanovs: Ruling Russia, 1613-1917. London New York. P.167. F28

Российского» и считает, что оно бесценно для историков, поскольку там собрано огромное количество материала, и, разумеется, его важность не может быть преуменьшена, так как, несомненно то, что для зарубежных историков, не имеющих возможности или не желающих ехать за границу, «Свод Законов…» является замечательным подспорьем в научной работе. Пол Бушкович в своем труде «Краткая история России» высказывает свое положительное заключение о работе Второго отделения предельно кратко, но однозначно и недвусмысленно, называя кодификацию «единственным положительным смыслом его [Николая I] правления»46. Так же, как и в первом параграфе первой главы, сравним позиции зарубежных и отечественных изданий по этому вопросу. Николай Дмитриевич Тальберг – родился в 1886 году в Коростышеве, в 1907 году закончил училище правоведения, поступил на службу в Министерство Иностранных дел. После революции эмигрировал в Германию, был членом Высшего Монархического Совета. Его основные темы: история и религия. Н. Д. Тальбергом были написаны такие сочинения, как: «Святая Русь» (1929), «Муж верности и разума: К. П. Победоносцев» (1957), «История Русской Церкви» (1959) и многое другое. В переиздании 2000 года книги «Николай I. Очерки истории императорской России» основное внимание автора приковано к событиям внешней политики, однако затронут также и интересующий нас вопрос. В высказывании своей позиции Н. Д. Тальберг ссылается на мнение А. Х. Бенкендорфа и историка Устрялова: «Россия имеет теперь полное, верное собрание своих отечественных уставов и с тем вместе неоцененное сокровище для своей истории, даровавшее трудолюбивому изыскателю возможность надежным путем следить за внутреннею жизнью государства, за развитием его сил нравственных и политических, за ходом событий, столь близких нам и тем более любопытных» 47. Однако историк не развивает эту тему дальше, что говорит о 46 Bushkovitch P. A concise history of Russia. P. 157. 47 Тальберг Н. Д. Николай I. Очерки истории императорской России. М., 2000. С. 111. F29

недостаточной степени раскрытия им данного вопроса. Балязин Вольдемар Николаевич – родился в 1931 году в городе Уссурийске, умер – в 2005 году. Закончил в 1954 году исторический факультет Калининградского педагогического института. Является автором более 50 книг (в том числе монографии о Кутузове, Барклае-де-Толли, и т.д.) и огромного количества статей. В издании 2007 года «Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III» он упоминает вопрос о кодификации. Его личное мнение по этому вопросу отражается в следующих словах: «Исключительно важной работой, имеющей плодотворное продолжение почти на 80 лет, была деятельность Второго отделения собственной Его Императорского Величества Канцелярии, возглавляемого Михаилом Михайловичем Сперанским» 48. В отличие от крестьянского вопроса, А. Н. Боханов в своей книге не уделяет столь значительного внимания законам кодификации. Однако сделать некоторые выводы даже по малому количеству страниц, посвященных данной проблеме, представляется возможным. Александр Николаевич указывает на постоянную вовлеченность Его Императорского Величества в данном вопросе: «Деятельность по кодификации законодательства протекала под постоянным контролем Николая I, который внимательно все читал и делал замечания»49. По мнению ученого, такое поведение вписывается в общую систему представлений о законности. А. Н. Боханов дает понять важность задачи, возложенной на Сперанского. В книге Л. В. Выскочкова процесс кодификации законов раскрыт полно. Посвятив одну из глав своего труда упорядочению законов, историк не приводит своей точки зрения по данному вопросу, однако по некоторым косвенным признакам можно судить о том, что Л. В. Выскочков придает большое значение проведенной работе по кодификации в правление Николая I законов. Оценка, данная в книге «Николай I», отличается наибольшей 48 Балязин В. Н. Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III. М., 2007. С. 24. 49 Боханов А. Н. Николай I. С. 127. F30

объективностью по сравнению с вышеуказанными авторами. Еще одним историком, занимавшимся кодификацией законов в николаевскую эпоху, является Ирина Владимировна Ружицкая. Ее перу принадлежит наиболее детальный и развернутый анализ данного аспекта внутренней политики в период правления российского императора Николая Павловича. Историк говорит о нам о том, что одной из причин, по которым удалось завершить начатое, являлся характер Николая Первого. Это подтверждается словами: «Успешной систематизации права способствовали личные качества царя» 50. Ею высоко оценивается личный вклад царя: «Император был одним из главных действующих лиц законодательной деятельности второй четверти XIX века и сыграл значительную роль в развитии российского законодательства, его позиция нередко определяла исход того или иного дела, предрешала судьба того или иного законопроекта» 51. Еще одним подтверждением ее высокого мнения об активной роли самодержавного правителя, служит цитата: «его [Николая I] <…> вполне можно было назвать «царем-законодателем»52. К сожалению, более никто из авторов, упомянутых мной в первом подпункте работы, не упоминает о кодификации. Все вышесказанное позволяет прийти к следующим заключениям: 1. Как в англоязычной, так и в российской историографии процесс упорядочивания законов рассмотрен лишь в небольшом количестве изданий. 2. Оценка итогов кодификации законов в англоязычной историографии как положительная, так и отрицательная, тогда как в русскоязычной историографии она в целом носит положительный характер. 50 Ружицкая И. В. Законодательная деятельность в царствование императора Николая I. С. 334. 51 Ружицкая И. В. Законодательная деятельность в царствование императора Николая I. С. 335. 52 Там же. С. 334. F31

3. Степень изученности и проработанности проблемы раскрыта лучше у российских историков XX – XXI века, что может объясняться большей доступностью архивных сведений. 1.3. Промышленная политика Николая I в историографии XX – начала XXI века. В годы правления императора Николая I количество промышленных предприятий увеличилось вдвое и достигло шести тысяч восьмисот шестидесяти трех, которые располагались в основном в Московской и Владимирской губерниях и в Петербурге. Именно на эпоху царствования Николая I приходится массовое внедрение паровых машин в производство. Н а и б ол е е б ы с т р ы м и т е м п а м и р а з в и ва л а с ь х л о п ч ато бум а ж н а я промышленность, в Петербурге был открыт Технологический университет, начали регулярно устраиваться выставки, в основном в столицах, с периодичностью один раз в четыре года. Рассмотрим точки зрения разных англоязычных историков на этот аспект внутренней политики Николая Павловича. Джеймс Мэйвор (1854-1925 гг.) – родился в Шотландии, закончил Университет Глазго, в 1892 году переехал в Канаду, г. Торонто. После эмиграции преподавал в Университете Торонто, занимал должность преподавателя политической экономии. Известен своими работами, например, монографией «Русская революция» (1928 г.) и представляющей для нас интерес двухтомной работой «Экономическая история России», впервые изданной в 1914 году и выдержавшей переиздания в 1925 и 1965 гг. В вышеупомянутом обобщающем труде, а именно во втором томе F32

«Промышленность и революция» автор подробно и обстоятельно описывает состояние экономики и приходит к следующему выводу: «Во время правления Николая I выросла система заводов и фабрик, и по разным причинам возросло также и число рабочих, которых можно было нанять; и все же бюрократические элементы того периода не относились к заводам благожелательно»53. Еще одним историком, обращавшимся к проблеме развития промышленности в Российской империи в николаевскую эпоху, является Джон Т. Лоренс. Он был выпускником Оксфорда, и впоследствии работал в Советском Союзе вначале для Всемирной службы Би-би-си, а впоследствии, во время Второй Мировой войны при Британском посольстве России. В книге «История России», изданной в 1962 году и переизданной с того времени семь раз, м-р Лоренс очень кратко и весьма поверхностно касается промышленного вопроса в правление Николая Павловича. Он считает, что промышленность была неразвитой. Джон Лоренс выражает это в словах: «Производство росло медленно, потому что труд крепостных был непроизводительным…» 54. .У. Брюс Линкольн полагает, что «…Николай и его советники предпринимали лишь частичные меры по поддержанию индустриального развития в России» 55. Но при этом он указывает, что русскому царю «удалось отсрочить социальный кризис, с которым столкнулась Европа в первые годы индустриальной революции» 56. Невозможность Российской империи состязаться с Западом по уровню промышленного производства Линкольн справедливо видит в крепостной системе российского устройства общества. Рассел Шерман, также затронувший эту тему в своей книге, оценивает промышленную политику, как заметно отстающую по производству от 53 Mavor J. An Economic History of Russia. Vol. 2. Industry & Revolution. New York: E. P. Dutton & Co., 1914. P. 160. 54 Lawrence J. A history of Russia. New York: Farrar, Straus a. Cudahy, 1960. P. 195. 55 Lincoln W. B. Nicholas I. P.182. 56 Ibid. P. 183. F33

Западной Европы, однако считает это вполне закономерным, поскольку для улучшения экономической ситуации и увеличения промышленного производства в стране требовалось изменить структуру общества. Подчеркивается, как и в монографии профессора Линкольна, роль российского царя в создании российских железных дорог: «… в самом деле, возможно, что никакого изменения в развитии железных дорог не возникло бы, если бы не личное вмешательство Николая» 57. Более того, м-р Шерман уверен в том, что Николай Павлович хотел достичь прогресса в промышленности для своей страны. М-р Чепмэн, относясь к личности и правлению российского царя отрицательно, и данный аспект внутренней политики императора оценивает негативно. Промышленность николаевской эпохи он характеризует как «вялую» 58 и говорит о том, что это слово лучше всех прочих отражает «малозаметность происходивших перемен»59. Линдси Хьюз в своем труде утверждает, что, пока министром финансов был Е. Г. Канкрин, развитие промышленности при николаевской системе достигло «существенного успеха» 60. Вероятное влияние царя на промышленную политику ею вовсе не рассматривается, что, на наш взгляд, свидетельствует о недостаточно глубокой проработке и изучении автором данного вопроса. Профессор Йельского университета, м-р Бушкович отмечает роль российского императора в открытии железной дороги, однако в остальном критикует промышленность в николаевское время, сравнивая ее с промышленностью в аналогичный период в Западной Европе, и приходит к выводу о том, что российская индустрия развивалась медленно, и «деловая 57 Sherman R. Russia, 1815-81. P.38. 58 Chapman T. Imperial Russia. P. 59. 59 Ibid. P. 59. 60 Hughes L. The Romanovs: Ruling Russia, 1613-1917. P. 168. F34

активность была небольшой, труд был дорог» 61. Заканчивая повествование о времени правления Николая Павловича, он приходит к выводу, что вышеупомянутый «не преуспел в преобразовании российской экономики» 62. Что касается позиции отечественных историков по данному аспекту политики правления Николая I, то, например, дореволюционный историк М. А. Полиевктов признает, что в 30-е и 40-е года XIX века развивались, в основном, отдельные виды текстильной промышленности, и отмечает «сильное развитие бумаготкацкого производства» 63. Однако историк мало затрагивает тему промышленности, уделив основное внимание проблемам торговли и образованию тарифов. В. Н. Балязин в своей работе «Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III» при рассмотрении промышленного вопроса отмечал, что «большое положительное значение оказал на развитие промышленности открытый в 1828 Мануфактурный совет» 64. Кроме того, по его мнению: «Мануфактурный совет, хотя и был всего лишь одним из отделов при Департаменте мануфактур и внутренней торговли в Министерстве финансов России и имел только совещательный голос при министре, тем не менее, имел достаточный вес и значительное влияние. Совет контролировал развитие промышленности, сообщал через собственный журнал сведения об изобретениях в России и за рубежом, помогал организовывать новые промышленные общества, устраивать выставки, выдавал привилегии, разрешал конфликты между предпринимателями и рабочими. В состав Совета обязательно входили два профессора – химии и технологии, что обеспечивало высокий научный уровень его деятельности»65. 61 Bushkovitch P. A concise history of Russia, P. 158. 62 Ibid. P. 186. 63 Полиевктов М. А. Николай I: биография и обзор царствования. С. 240. 64 Балязин В. Н. Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III. С. 27. 65 Там же. С. 27-28. F35

А. Н. Боханов в 10 главе «Высочайшее покровительство нужд торговопромышленных» весьма подробно рассматривает данный вопрос. Историк особенно подчеркивает роль Николая I в данном вопросе: «Все установления, все законы, касавшиеся общих вопросов торговли и промышленности, все сколько-нибудь важные начинания в области осуществления крупных строительных проектов, не только военного, но гражданского и хозяйственного назначения, не просто им одобрялись, но нередко им же и инициировались. Скажем, самим фактом появления железных дорог Россия обязана именно ему» 66. В своем труде он приводит данные статистики. Из числа законодательных актов А. Н. Боханов особенно выделяет 2 закона: от 24 мая 1835 года, устанавливавший обязательность заключения договора с наемным работником, и нормативный акт от 7 мая 1845 года, по которому использование труда малолетних было невозможно. Общую оценку произошедшего за годы правления Николая I историк дает в следующих строках: «Огромная Российская империя всю первую половину XIX века оставалась сельскохозяйственной страной. <…> Коммерческие, или торговые занятия, были тоже широко распространены. Индустриальный же сектор имел второстепенное значение. За тридцать лет царствования Николая I положение заметно изменилось» 67. Позиция А. Н. Боханова в данном вопросе очевидна – он явно не считает николаевскую эпоху годами застоя, а, напротив, показывает интенсивность развития промышленности. Леонид Владимирович Выскочков, так же, как и Александр Николаевич Боханов, придерживается позиции, что в тридцатилетнее царствование императора Николая I Россия, безусловно, развивалась в промышленном отношении, в том числе: «Правительство Николая I заботилось об усовершенствовании русской шелковой политики» 68. Историк описывает личную заинтере сованно сть русского царя в развитии русской 66 Боханов А. Н. Николай I. С. 240. 67 Боханов А. Н. Николай I. С. 240-241. 68 Выскочков Л. В. Николай I. М., 2006. С. 230. F36

промышленности, приводя в пример посещение императором выставок (например, в Москве в 1835 году), приглашение купечества и фабрикантов в Зимний дворец 13 мая 1833 года на обед, данный в честь выставки российских произведений в Санкт-Петербурге и строительства железных дорог. Л. В. Выскочков весьма объективно рассматривает промышленный вопрос, не занижая вклад в развитие промышленного производства в николаевскую эпоху, однако и не завышая сделанное под руководством императора. Александр Владимирович Тюрин – родился в 1962 году, является членом Союза российских писателей. Написал статьи «Формула истории», «Крепостничество без русофобских мифов» и т.д., книги – «Война и мир Ивана Грозного», «Правда о Николае I. Оболганный император» и др. Несмотря на то, что книга написана скорее в публицистическом, нежели в научном стиле, позиция автора ярко высказывает точку зрения в современной историографии. А. В. Тюрин, рассматривая эту проблему, сразу развенчивает миф о застое в николаевскую эпоху и утверждает: «В николаевское время производство выросло примерно в 4 раза. В некоторых отраслях промышленности, не требующих крупных капиталовложений, случился настоящий бум»69. Александр Васильевич в своем труде говорит, что все царствование Николая I - «цепочка мер, направленная на увеличение хозяйственной инициативы широких слоев населения» 70 и доказывает это, указывая на такие примеры, как основание бывшим крепостным П. Елисеевым торгового товарищества «Братья Елисеевы», крестьянином Мальцовым – производство стекла в Гусе-Хрустальном, в области промышленной политики - на учреждение бирж, издание в 1836 году положения «О компаниях на акциях», упрощение выдачи крестьянам 69 Тюрин А. В. Правда о Николае I. Оболганный император. С. 487. 70 Там же. С. 491. F37

паспортов, учреждение категории торгующих крестьян, и открытие в СанктПетербурге Технологического института. Автор книги «Правда о Николае I. Оболганный император» приводит убедительные данные об увеличении числа предприятий, количества рабочих, производства отдельных товаров, признавая, однако, неразвитость машиностроительной отрасли. Финальный вывод выражается в словах А. В. Тюрина: «Николаевские темпы вполне сравнимы с ростом промышленности в последующие царствования»71. На основе рассмотренного материала представляется возможным сделать следующие умозаключения: 1. Преимущественно, издания, выпущенные англоязычными авторами, либо обходят стороной этот аспект внутренней политики царя, либо характеризуют его недостаточно полно, особенно это становится очевидно в сравнении с русскоязычными публикациями, в которых дается развернутое описание личного влияния Николая Павловича на промышленную политику. 2. Современные российские историки единодушно сходятся во мнении о развитии промышленности в николаевскую эпоху, отмечая, однако, недостаточную развитость машиностроительной отрасли, а также приходят к выводу о том, что личная инициатива императора Николая I, в частности, строительство железных дорог, безусловно способствовала развитию промышленности. 3. Большинство англоязычных историков негативно оценивает развитие п р о м ы ш л е н н о с т и , од н а ко в с т р еч а ю т с я н е м н оч и с л е н н ы е положительные отзывы. 4. В англоязычной, так же как и в российской историографии, отмечается личный вклад царя в развитие железнодорожного строительства. 71 Там же. С. 501. F38

Глава 2. Внешняя политика императора Николая I. 2.1. Восточный вопрос в начале правления Николая I. При Николае I для России особенно значимой стала политика, касающаяся восточного вопроса. Еще весной 1826 года А. П. Ермолов предупреждал Санкт-Петербург о скоплении персов в пограничных областях, однако из-за слухов о близости генерала к обществу декабристов, к нему не прислушались. В это время английская дипломатия вела двойную игру, натравливая на Россию Иран и Османскую империю. В июле 1826 года 60тысячная армия персов без объявления войны вторглась в Закавказье и стала быстро двигаться на Тбилиси. В 1827 году генерал Ермолов, который не пользовался благоволением императора, был сменен на по сту главнокомандующего Кавказским корпусом на И. Ф. Паскевича, под F39

руководством которого еще в 1826 году русские войска победили персов при Елизаветполе, а в 1827 году при поддержке армянских и грузинских отрядов добровольцев, присоединившихся к русской армии, осадил и овладел штурмом крепостью Эривань (Ереван), затем захватил южный Азербайджан и Тавриз, а после взятия Ардебиля русским войскам открылся путь на Тегеран. Мирные переговоры начались в ноябре 1827 года в городе Туркманчае, а 10 февраля 1828 года был подписан мирный договор, в соответствии с которым Персия должна была выплатить России контрибуцию в размере 20 млн рублей золотом; подтверждалось исключительное право России держать военный флот в Каспийском море, кроме того, Российской империи отходили Эриванское и Нахичеванское ханства, а также часть побережья Каспийского моря до реки Астары. 11 февраля 1829 года в Тегеране было разгромлено российское представительство, где были убиты все, кроме секретаря посольства С. И. Мальцева. Шах Персии Фетх Али-шах принес Николаю I свои извинения и заверил в непричастности персидского правительства к произошедшему, а также от его имени была снаряжена делегация с богатыми дарами в Петербург. Восточный вопрос включал в себя взаимоотношения не только с Персией, но и с Турцией. В 1827 году в Османской империи восстали греки, что привело к созданию коалиции из России, Англии и Франции. 20 октября объединенная эскадра разгромила турецко-египетский флот в Наваринской бухте. Однако турецкое правительство по-прежнему отказывалось предоставить требуемую коалицией автономию. Султан призвал всех мусульман к газавату, в ответ на это действие Николай I предъявил ультиматум, в котором требовал предоставить автономию Греции, восстановить право России на торговое судоходство в проливах Босфора и Дарданеллы, урегулировать спорные вопросы на Дунае и подтвердить привилегии Валахии, Сербии и Молдавии. Турция отказалась выполнить условия ультиматума, и 100-тысячная русская армия начала действия на двух фронтах: Балканском и Закавказском. На Балканском фронте вскоре не F40

справлявшийся Витгенштейн был заменен Дибичем, и уже летом 1829 года русскими войсками были захвачены крепости Силистрия и Бургас, был сдан Адрианополь. В то же время на втором фронте удалось завладеть Анапой и Карсом. 14 сентября 1829 года состоялось подписание Адрианопольского мирного договора, согласно которому Турция признавала право российских судов проходить через проливы Босфор и Дарданеллы, обеспечивалась автономия Дунайских княжеств, провозглашалось право Греции на автономию. К России переходили города Ахалцих и Ахалкалаки, дельта Дуная и часть Кавказского побережья Черного моря. В 1830 году Лондонским протоколом – соглашением России, Англии и Франции было образовано независимое Греческое государство. Кларксон, описав ситуацию в целом во внешней политике в период 20х гг. XIX века (Восточный вопрос, русско-персидскую и русско-турецкую войны) приходит к выводу, что Николай Павлович «…добился больших успехов»72. Мнение профессора У. Брюса Линкольна, отличается большей глубиной и обстоятельностью. Он высказывает суждения о том, что император Николай I открыт и прямолинеен в вопросах внешней политики, а также «подчеркивал свое стремление к миру» 73, а в своей стратегии по восточному вопросу, подписывая мир с Персией, «желал следовать соглашательской политике с Европой и понимал, что британские интересы в Индии окажутся под угрозой вследствие аннексии Россией Азербайджана» 74. В вопросе об отношениях между Российской империей и Турцией м-р Линкольн выделяет два главных источника напряженности, первый из которых, это сложности, возникшие вследствие затруднительной ситуации, вызванной греками, которые добивались своей независимости. Второй причиной трудностей 72 Clarkson J. D. A history of Russia from the ninth century. P. 331. 73 Lincoln W. B. Nicholas I: Emperor and autocrat of all Russias. P.111. 74 Ibid. P. 114. F41

американский историк считает многочисленные нарушения с турецкой стороны условий мирных договоров. Тем не менее, к моменту подписания Лондонского протокола, «Россия стала обладать господствующим влиянием на Ближнем Востоке»75. Внешняя политика Российской империи по восточному вопросу была чрезвычайно удачной, и авторитет государства поднялся до новых высот благодаря действиям Николая I и министра иностранных дел Российской империи К. В. Нессельроде. Историком, также затронувшим проблему внешнеполитических отношений Российской империи в правление Николая Павловича, является Джон Шелтон Кертис. Он родился в 1899 году в Нью-Йорке, получил бакалаврскую степень в Принстонском университете, а в 1939 году успешно защитил докторскую диссертацию. Умер м-р Кертис в 1983 году. В сферу его научных интересов входили февральская и октябрьская революции 1917 года, история государства и церкви и пр. К числу его работ принадлежат «Российские революции 1917 года» (1957 г.), «Церковь и государство в России» (1965 г.), «Русская церковь и советское государство 1917-1950» (1965 г.) и др. В монографии «Крымская война России» Дж. Ш. Кертис, рассказывая предысторию начала войны, упоминает и Восточный вопрос. Победы российской армии в русско-турецкой войне 1828-1829 года характеризуются им как «великие»76. Джон С. К. Дэли, историк, получивший докторскую степень в Школе по изучению Восточной Европы и Славянских Культур при Университетском Колледже Лондона в 1986 году, активно пишет статьи по тематике Ближнего Востока, а также в мае 1991 года издал монографию «Российское влияние на море и восточный вопрос», в которой он придерживается взгляда о том, что «Николай и Нессельроде делали его [восточный вопрос] краеугольным 75 Ibid. P.130. 76 Curtiss J. S. Russia's Crimean war. Duke univ. press, 1980. P. 5. F42

камнем своей политики»77. При этом он отмечает, что победы в русскотурецкой войне дались России с большим трудом и большими, как человеческими, так и финансовыми потерями: «Хотя успехи России в войне 1828-29 годов были больше, чем в любом другом конфликте, в котором они сражались с Османской империей до того времени, цена войны была высокой как по крови, так и для казны» 78. Более того, он считает, что «упор их [русских] политики был оборонительный, а не наступательный»79. Помимо всего прочего, Джон Дэли упрекает западные правительства в русофобии, что является крайне редкой позицией среди западных историков, склонных видеть Россию исключительно в роли агрессора. Хочется добавить, что м-р Дэли уделяет большое внимание рассмотрению греческого вопроса, что является неудивительным, поскольку эта проблема являлась одной из основных в восточной политике всех держав того периода, однако в данном случае его позиция - это позиция нейтралитета. Д. Сондерс практически воздерживается от оценочных суждений при рассмотрении политики николаевского царствования в Восточном вопросе и при изложении событий русско-турецкой войны, однако отмечает, что при подписании Адрианопольского договора император Николай Павлович был «… удивительно щедр к туркам при заключении мира»80. Следующим в ряду тех, кто рассматривал Восточный вопрос, стоит историк Тревор Ройл (1945 – по н. вр.). Средневековая Европа, Британия 16 в., военная история и дипломатия – вот неполный список его научных интересов. К числу его монографий принадлежат: «Ланкастеры против Йорков: война Роз и основание современной Британии» (2008), «Война Роз: первая гражданская война в Британии» (2009), «Крым: Великая Крымская война, 1854-1856», изданная в 2000 году. 77 Daly J. C. K. Russian seapower and “the Eastern question”, 1827-41. Annapolis (Md), 1991. P. 180. 78 Ibid. P. 180. 79 Ibid. P. 180. 80 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. P. 175. F43

В последней из вышеуказанных книг автор считает, что Николай Павлович хотел добиться сразу двух целей путем короткой, победоносной и блистательной войны. Тем самым «… он мог укрепить свой имидж и сделать упрек Меттерниху» 81. Из данной цитаты и его мнения по поводу Крымской войны, которое будет отражено в соответствующем параграфе второй главы, можно сделать вывод, что м-р Ройл придерживается в этом вопросе антироссийской позиции. Тим Чепмэн в своей книге «Имперская Россия. 1801-1905», воздает должное императору в вопросах внешней политики, особенно в восточном вопросе, и поясняет, что, по его мнению, целью русской дипломатии было «… позволить выживание турецкой империи»82. Последовавший в 1833 году Ункяр-Искелесийский договор вызывает у него одобрение, и в целом настроенный весьма холодно к Николаю Павловичу м-р Чепмэн говорит: «… это была хорошая стратегия» 83. Подводя итоги внешней политики николаевской эпохи, историк считает, что «в зарубежных делах Россия пережила больше всего успеха в царствование Николая»84. Фредерик У. Каган родился в 1970 году, получил бакалаврскую, а, впоследствии, и докторскую степень в Йельском университете, к числу его работ принадлежат: «Конец старого порядка: Наполеон и Европа, 1801-1805» (2006 года издания) и опубликованная в 2000 году под совместной редакцией с Робином Хайхемом «Военная история Советского союза». Его соавтор Робин Хайхем - бывший военный летчик Великобритании, автор многочисленных работ по истории воздушного флота и м-р Каган написали «Военную историю царской России», в которой придерживаются того же взгляда, что и Джон С. К. Дэли, а именно то, что восточный вопрос был «средоточием царского внимания и российских 81 Royle T. Crimea: The Great Crimean war, 1854-56. New York, 2000. P. 97. 82 Chapman T. Imperial Russia, 1801-1905. P. 68. 83 Ibid. P. 69. 84 Ibid. P.78. F44

усилий»85. Помимо всего прочего, ученые полагают, что Россия не хотела полного владения Турцией, поскольку не желала находиться непосредственно вблизи границ европейских держав. Кроме того, Р. Хайхем и Ф. У. Каган придают большое значение русскотурецкой войне 1828-1829 гг. и ее влиянию на последующее реформирование русской армии в 30-х годах XIX века. Следующими, кто также рассматривает политику России и ее императора в умеренном ключе, являются Н. В. Рязановский и Марк Стейнберг. Они вполне справедливо убеждены, что Николай I не пытался уничтожить Турцию, а полагал, что эта страна является нужным элементом в системе межъевропейских отношений. Когда заключался договор с Персией, то царь отказался от давления на поверженного противника и требования более выгодных условий, поскольку не желал создавать напряжение в отношениях с Европой. Что касается российских историков, оценивающих политику Николая Первого, связанную с восточным вопросом, то, например, известный историк дореволюционной России, Н. К. Шильдер в своей монографии старается дать как можно более объективную оценку, как личности, так и деятельности императора. Говоря о войне с Персией, о ее завершении, он отмечает, что при появлении русских войск в Тавризе политическая обстановка изменилась в пользу России, чем можно было бы воспользоваться и низложить шаха, но «… император Николай и в этом случае остался себе верен» 86; тем самым историк подчеркивает благородство и непреклонность Николая Павловича в вопросах неприкосновенности чьей-либо законной власти. Что касается оценки русско-турецкой войны 1828-1829 годов, то Н. К. Шильдер замечает, что «до последней минуты император Николай не терял надежды обойтись без кровопролития и полагал возможным достигнуть цели 85 The military history of tsarist Russia / Ed. by Frederick W. Kagan a. Robin Higham. New York Basingstoke (Hants.), 2002. P. 128. 86 Шильдер Н. К. Николай I: его жизнь и царствование: иллюстрированная история. Москва: Эксмо, 2010. С. 228-229. F45

одним занятием придунайских княжеств» 87. Шильдер характеризует Адрианопольский мирный договор как весьма умеренный и задается вопросом: «… оценила ли Европа по достоинству умеренность, проявленную императором Николаем при заключении договора 2-го сентября? <…> Недруги наши были сначала лишь ошеломлены и поражены неожиданным исходом борьбы нашей с Портой, а потом дела пошли по-старому, и антагонизм западных держав по отношению к России продолжал свою подпольную работу в Константинополе, успешно подтачивая, где можно, плоды наших побед»88. Невозможно не упомянуть Нину Степановну Киняпину в числе русских историков, внесших значимый вклад в изучение внешней политики Российской империи XIX века. Н. С. Киняпина (1920-2003 гг.) родилась в Тамбовской губернии, в 1942 году закончила исторический факультет МГУ, впоследствии преподавала в МГИМО и МГУ. Среди ее работ – монографии «Внешняя политика России второй половины XIX века» (1974 г.), «Балканы и проливы во внешней политике России в конце XIX века» (1994 г.) и пр., а также статьи в таких отечественных исторических журналах, как, например, «Новая и новейшая история», «Вопросы истории». В труде «Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII — начало XX в.» ею говорится о том, что европейские правительства опасались усиления роли Николая I на международной арене и пытались его сдерживать. В качестве дипломата, Николай I, в целом, оценивается историком как прямолинейный человек: «… тонкая игра, сложные переговоры – были не по вкусу Николаю I» 89. Что касается политики Николая Павловича в Восточном вопросе, то исследователь Н. С. Киняпина в общем характеризует ее как противоречивую. Позиция автора выражена в словах: «С одной стороны, он активно и действенно поддерживал целостность 87 Там же. С. 243. 88 Там же. С. 334. 89 Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII — начало XX в. / отв. ред. Н. С. Киняпина. М.: Наука, 1978. С. 91. F46

Османской империи, с другой – считал, что распад ее неизбежен»90, что, на наш взгляд, соответствует действительности. Полиевктов Михаил Александрович в своем труде «Николай I: Биография и обзор царствования», оценивая восстание греков, утверждает: «… к греческому восстанию император Николай, по существу, относился несочувственно, как к проявлению революционного духа, и видел в нем «мятеж» греков против своего законного правительства»91. Позиция Александра Николаевича Боханова по войнам 1826-1828 и 1828-1829 годов предельно ясна: «России пришлось вести несколько войн в защиту принципа стабильности, но ни в одном случае она их не развязывала, а только отвечала на вызов»92. Леонид Владимирович Выскочков проясняет позицию Николая Первого: «Делая вид, что греки — это бунтовщики, которые его мало интересуют, он перенес основной акцент переговоров на необходимость выполнения Турцией старых трактатов в отношениях с Россией. Николай сразу отверг предложение о посредничестве Англии, а по второму вопросу, словно делая снисхождение, согласился действовать совместно с европейской коалицией»93. Дмитрий Иванович Олейников - родился 6 мая 1965 года в Ярославской области. С отличием окончил исторический факультет МГПИ им. Ленина, является кандидатом исторических наук (1993 г.). Соавтор нескольких книг, программ и учебных пособий по истории России, автор более 100 п убл и ка ц и й п о от еч е с т в е н н о й и с то р и и . В и х ч и с л о в ход я т : «Бенкендорф» (2009 г.), «От рыцарства до презрения: влияние Первой мировой войны на отношение к немцам» (2010 г.), «Классическое российское западничество» (1996 г.) и т.д. 90 Там же. С. 92. 91 Полиевктов М. А. Николай I: Биография и обзор царствования. С. 92. 92 Боханов А. Н. Николай I. С. 211. 93 Выскочков Л. В. Николай I. С. 326. F47

В вышедшем в 2012 году труде «Николай I» автор показывает всю двусмысленность восточного вопроса: «… Николай унаследовал от брата неприятную нерешенную проблему. С одной стороны, как один из гарантов спокойствия в Европе, российский император должен был поддерживать законного монарха – то есть турецкого султана – в его борьбе с непокорными подданными. С другой стороны, как покровитель и защитник всех православных народов мира, русский царь должен был отстаивать интересы греков, сербов и болгар, находящихся под властью мусульманского правителя» 94. Д. И. Олейников указывает на миролюбивую и неагрессивную политику Николая Павловича в первые годы его царствования: «Как и в персидском вопросе, он стремился прежде всего к умиротворению. Первым же его дипломатическим актом стало заключение договора с Англией о мерах по примирению турок и греков» 95. Самая недавняя работа, посвященная императору, принадлежит Леониду Михайловичу Ляшенко – историку, в 1968 году поступившему на исторический факультет Московского педагогического института им. Ленина, в 1976 году закончившего аспирантуру и защитившего кандидатскую диссертацию. Является автором книг по истории России XIX в., в частности: труда «Революционные народники» (1989 г.), «Царь-Освободитель. Жизнь и деяния Александра II (1994 г.); «Александр II, или История трех одиночеств» (изданная в 2002 г. и вновь вышедшая в 2003 и 2010 гг.) Им было опубликовано около 100 научных статей, рецензий, отзывов и т.п.; а также им был выпущен ряд учебников по истории России для средней школы и ВУЗов. Л. М. Ляшенко отмечает, что «в ходе войны с Турцией российское командование наотрез отказывалось от предлагаемой ему помощи болгар, греков, черногорцев, поскольку поддержка национально-освободительных движений шла вразрез с принципами Священного союза» 96. Из этого можно 94 Олейников Д. И. Николай I, М., 2012. С. 146. 95 Там же. С. 148. 96 Ляшенко Л. М. Николай I. Случайный император. М., 2013. С. 102. F48

сделать вывод о таком личном качестве русского царя, как принципиальность и верность своему слову. Однако, по мнению историка Адрианопольский мирный договор «подтолкнул экономическое развитие Российской империи, заметно усилил ее влияние на Балканах. Последнее совсем не обрадовало другие великие державы Европы, особенно Англию»97. На основании вышеизложенного можно прийти к следующим выводам: 1. Англоязычные историки, в целом, сходятся во мнении о том, что политика царя по восточному вопросу была одной из самых удачных. 2. Во многих работах зарубежных авторов отмечается, что восточный вопрос был краеугольным камнем внешней политики на протяжении всего царствования Николая Павловича. 3. Российские историки в своих работах также, как и их зарубежные коллеги оценивают внешнюю политику царя по восточному вопросу как успешную и подчеркивают уважительное отношение Николая I к побежденным противникам. 2.2. Внешняя политика императора Николая I в 1848-1849 гг. По всей Европе в 1848-1849 гг. прокатилась грозная волна революций, 97 Там же. С. 103. F49

начавшаяся с выступления на Силиции 12 января 1848 года и продолжившаяся во Франции, где 24 февраля 1848 года от престола отрекся Луи-Филипп I и была провозглашена Вторая республика. Прусский король Фридрих-Вильгельм IV не сумел противостоять революции: в стране в 1848 году начало свою работу Национальное собрание, которое имело намерение подготовить конституцию. Прусский король в декабре 1848 г. приказал разогнать Национальное собрание (ландтаг), которое было избрано в Пруссии после мартовских событий, а следующим шагом стало разоружение Национальной гвардии. И все же, несмотря на произошедшие события, король издал указ о пожаловании конституции. Данная конституция закрепляла сословный строй. Монарх при этом получал право вето, то есть он стал обладать правом отмены любого решения законодательных органов, избирательное право ограничивалось высоким имущественным цензом, то есть конституция практически не ограничивала и не ущемляла королевские полномочия. Италия, недовольная управлением Габсбургами провинций Ломбардии и Венеции, выдвигала лозунги национального освобождения, однако революция была разгромлена. Австрийская империя, в которой произошла активизация национальных настроений венгров, хорватов, практически рухнула. 13 марта из Вены бежал канцер Меттерних, что в глазах Николая I означало крах Венской системы отношений. Единственными крупными европейскими государствами, не затронутыми революциями, были Великобритания (несмотря на то, что в 1848 году активизировалось чартистское движение), Российская империя, Османская империя и Нидерландское королевство. Когда в 1849 году начавшееся венгерское восстание грозило разрушением Австро-Венгерской монархии, австрийский монарх Франц-Иосиф, взывая к памяти Священного союза, попросил помощи у русского императора. Николай Павлович послал в Венгрию 150-тысячную русскую армию, которая помогла подавить в Австрии начавшуюся там революцию. Власть австрийского императора в Венгрии была восстановлена. После краткого обзора событий, происходивших в Европе в 1848-1849 F50

годах, перейдем непосредственно к оценкам историков по поводу венгерского похода и отношению русского самодержца к революционным событиям. Начнем обзор позиций зарубежных историков с мнения профессора Линкольна. В своей ранней работе «Романовы: самодержцы всероссийские» У. Брюс Линкольн не уделяет особого внимания как описанию, так и оценке событий 1848-1849 гг. Он лишь замечает, что российский император «… слишком сильно отреагировал на революционные события 1848 года» 98. Зато в своей другой монографии «Николай I: император и самодержец всероссийский», посвященной исключительно правлению Николая Павловича, он говорит о том, что: «…1848 будет самым трудным годом, с которым столкнется Николай с момента воцарения» 99. По мнению американского историка, революции, произошедшие в 1848 году в Центральной и Во сточной Европе, вынудили Николая Первого предпринимать суровые меры лишь потому что в это же время Россия находилась в крайне тяжелом положении: люди погибали от холеры и голода, вызванного неурожайным годом. М-р Линкольн утверждает: «… он [Николай Павлович] тщательно взвесил все альтернативы перед тем, как вмешаться в европейские отношения» 100. У царя было представление, что существовали границы, в пределах которых он мог следить за легитимностью власти, и, как Австрия, так и Пруссия входили в эти пределы; к тому же сначала он надеялся, что революция не покинет границ Франции. У. Брюс Линкольн утверждает, что император действовал только тогда, когда к нему обращались за помощью – то есть подчеркивает охранительные тенденции. Д. Сондерс в данном вопросе придерживается сочувственной точки зрения, заявляя, что в 1848-1849 годах Николай Первый изначально стремился лишь оградить Россию от возможных потрясений: «Николай был 98 Lincoln W. B. The Romanovs: Autocrats of all the Russias. P. 421-422. 99 Lincoln W. B. Nicholas I: Emperor and autocrat of all the Russians. P. 271. 100 Ibid.. P. 280. F51

слишком обеспокоен возможностью внутренних осложнений, чтобы р а с с мат р и ват ь и н о с т р а н н ы е з ат руд н е н и я , и сход кото р ы х б ы л непредсказуем» 101. Кроме того, автор монографии говорит об опасениях императора, который полагал, что поляки могли направлять венгерское восстание. Подводя итоги по данному вопросу, м-р Сондерс заключает: «Можно сказать, что самый бессмысленный из его иностранных подвигов был задуман по ошибке, как акт самозащиты» 102. Н. В. Рязановский заявляет, что революции в Европе 1848 года послужили тому, что Николай Первый «вытянулся в полный рост как защитник легитимности в Европе» 103. По мнению ученого, для Николая Павловича это был повод показать свое могущество и влияние, а заодно и применить репрессивные меры воздействия на восставших. Своей позицией автор явно показывает свое неприятие предпринятых царем мер. Кандан Бадем – турецкий историк, который посвятил Крымской войне свою монографию «Оттоманская Крымская война (1853-1856)» мимоходом упоминает революции 1848 года, однако, по его мнению: «Николаевская точка зрения на легитимность не позволяла никаких революционных беспорядков или националистических мятежей против “законного” правителя государства. Это, однако, не удержало его от поддержки греческой войны за независимость в 1827 году, то есть имеет явно обвинительный характер, а также может быть менее явный, но тем не менее заметный упрек в двуличии. Что касается российских историков, то, к примеру, Михаил Александрович Полиевктов отмечает охранительные тенденции императора, что находит выражение в словах: «С первого же момента заявляя, что «не будет пролито ни одной капли русской крови» ради восстановления порядка в самой Франции, Николай в то же время, в видах поддержания спокойствия в остальной Европе, предполагал изначально двинуть сильную армию на 101 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. P. 191. 102 Ibid. P. 171. 103 Riasanovsky N. V. A history of Russia. P. 312. F52

Рейн»104. Вольдемар Николаевич Балязин считает, что русская армия, задушив революцию в Венгрии, стала той силой, которой все опасались: «Во всех же других странах правящие режимы справились с бунтарями сами, не менее повстанцев опасаясь русских войск, которые, вернувшись в Россию, принялись за свои прежние дела – разводы, парады, смотры и маневры, не вынеся ровным счетом ничего из прошедшей кампании для боевой подготовки и модернизации вооружения» 105. «…в глазах Николая и официальной военно-бюрократической элиты Российской империи только что одержанная победа над венгерскими инсургентами стала апофеозом могущества самодержавной власти»106. С. Б. Любош в своей книге «Последние Романовы», переизданной в 2003 году, заявляет, что вся политика, как внутренняя, так и внешняя, была продиктована страхом императора перед неизбежными историческими процессами. Историк говорит: «Революционное движение, прокатившееся по всей Европе, в 1848-1849 гг., опять усилило страх Николая перед неуловимым духом времени. Он стал бы охотно усмирять Европу, но к ужасу его оказалось, что монархи, даже такой, как прусский король, спешат уступить страшному «духу времени»107. В отношении помощи Австрийской монархии в усмирении Венгрии историк недвусмысленно высказывает свое неодобрение: «Австрия всегда только вредила России, мешала ее ближевосточной политике, стояла на пути стихийного стремления России в теплое южное море; Меттерниха, несмотря на родство душ, Николай ненавидел как опасного и хитрого соперника на дипломатическом поприще, но Меттерних был душой Священного союза, этого международного монархического заговора против народов, и Николай решил, что кровью русского народа 104 Полиевктов М. А. Николай I: биография и обзор царствования. С. 307. 105 Балязин В. Н. Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III. С. 76. 106 Там же. С. 77. 107 Любош С. Б. Последние Романовы. М., 2003. С. 86. F53

надо спасать враждебную России меттерниховскую Австрию»108. А. Н. Боханов высказывает свою оценку Венгерского похода: «Спасение династии Габсбургов обошлось России 47,5 миллиона рублей, но вопроса о каких-либо компенсациях Петербург не поднимал. Такое великодушие потрясло даже такого закоренелого русофоба, как лорд Пальмерстон, выразившего «восхищение» поведением русских. Завоевать, а потом безусловно отдать!»109. Позиция этого историка очевидна, хотя, вне всяких сомнений, приписывать усмирение Венгрии одному лишь благородству императора, не стоит. Несомненно, что Николай I принимал в расчет также и состояние Российской империи, в которой в 1848-49 годах был неурожай и распространялись эпидемии. Вполне вероятно, что на этом неблагополучном фоне могла разгореться революция. Л. В. Выскочков склонен оценивать этот поход более практично, указывая, при этом, что у Николая I руководило не одно лишь желание спасти Австрийскую империю: «…по мнению Николая Павловича, поход в Венгрию был необходим для сохранения монархических принципов и охранения России от революционной «заразы», да и участие в восстании польских эмигрантов также раздражало»110. Л. М. Ляшенко в своем труде «Николай I. Случайный император» указывает на то, что Николай Павлович пошел на подавление восстания в Венгрии «под грузом больших сомнений» 111. В исследовании подчеркивается, что Петербург, прежде чем выступить с войсками, заручился поддержкой французского и английского правительства, которых вовсе не возмутила эта акция человека, о котором в скором времени вышеуказанные государства будут говорить как о «жандарме Европы». Д. И. Олейников в своей работе «Николай I», вышедшей в 2012 году в 108 Любош С. Б. Последние Романовы. С. 84. 109 Боханов А. Н. Николай I. С. 239. 110 Выскочков Л. В. Николай I. С. 358. 111 Ляшенко Л. М. Николай I. Случайный император. С. 117. F54

Малой серии книг «Жизнь Замечательных Людей», заявляет, что Николай I придерживался политики признания наций на самоопределение и «придерживался избранной однажды оборонительной тактики, очертив свою зону ответственности: Австрия—Пруссия—Россия»112. Автор подчеркивает, что император Николай I отправил войска на подавление венгерского мятежа лишь потому, что посчитал их врагами всемирного порядка. Перейдем к выводам по данному параграфу: 1. Мнения англоязычных историков в данном вопросе разделились: часть историков обвиняет русского императора, приписывает ему агрессивные намерения и обвиняет в лицемерном прикрытии желания показать свое могущество под личиной легитимистских интересов, в то время как остальные авторы не столь категоричны. 2. В отличие от зарубежных коллег, российских историков отличает протекционистский подход. 3. Подавление Россией революций 1848-1849 годов большинством зарубежных историков раскрыто в недостаточной мере. 112 Олейников Д. И. Николай I. С. 211. F55

2.3. Внешняя политика России накануне Крымской войны Начало Крымской войны явилось вполне естественным завершением очередного кризиса восточного вопроса. При восшествии на престол Наполеона III, император Николай Павлович, считавший его нелегитимным и заручившись поддержкой Англии, обратился к нему не как к «дорогому брату», а как к «дорогому другу», тем самым нанеся Наполеону III оскорбление. В январе 1853 года Николай I предложил британскому послу сделку в отношении Турции. Туда входили следующие условия: Константинополь остается под российским покровительством, как и Болгария, Сербия, Валахия и Молдавия; Великобритании бы достались Египет и Крит. Еще в 1850 году президент Франции Луи-Наполеон решил добиться для Франции уже полвека как утраченного контроля над покровительством Святых мест в Иерусалиме. Так, под давлением Франции ключи от Храма Рождества в Вифлееме были отобраны у православных греков и были переданы католикам. В ответ на это Российская империя послала в Турцию А. С. Меншикова, однако, никаких результатов эта поездка не принесла, и уже 15 июня 1853 года был опубликован манифест, информирующий о нарушении Турцией договора о защите православных. Договор о протекции Россией православной церкви не был заключен. 24 июня 1853 года Николай Павлович повелел русским войскам вступить в Дунайские княжества. Это действие вызвало протест Турции, и от Пруссии, Австрии, Англии и Франции была послана Венская нота, согласно которой Российская империя получала право защиты православных, однако обязывалась вывести войска из Валахии и Молдавии. Николай I принял условия ноты, но Абдул-Меджид, подст рекаемый английским правительством лорда Пальмерстона в лице посла Страдфорда-Редклиффа, отверг их. 14 сентября султан выдвинул ультиматум о выводе российских войск из Придунайских княжеств, а уже 4 октября объявил войну России. Рассмотрим точки зрения различных зарубежных историков на этот F56

аспект внешней политики Николая I. Дж. Ш. Кертис в своей работе убежден, что война началась из-за просчетов как российских дипломатов: «Российский кабинет рассчитывал на хорошие отношения с Англией»113, считавших, что Великобритания не станет вмешиваться в войну, так и Николая Павловича. В качестве одного из них, американский историк приводит в пример неверную оценку будущих внешнеполитических ходов Франции: «…Он [Николай I] считал, что Франция была полностью изолирована и лишена шансов найти союзников, чтобы бросить вызов России и ее могущественным друзьям»114. Также м-р Кертис замечает, что немаловажную роль в эскалации конфликта сыграл и сам русский властитель: «…Царь был настолько уверенным и властным, что почти невозможно было заставить его передумать, а Нессельроде не обладал силой характера, чтобы убедить его изменить решение»115. По мнению исследователя, как министр иностранных дел, так и с амодержец пребыва ли в заблуждении насчет меняющейся внешнеполитической ситуации и упустили момент, когда, вероятно, нужно было предпринять меры по укреплению своей внешнеполитической позиции. «Но Нессельроде и царь, по-видимому, не подозревали, что английские руководители охладевают к России и сближаются с Францией»116. Американский историк У. Б. Линкольн подчёркивает несоответствие императорского мнения окружающей действительности. По его мнению, Николай «… пришёл к тому, чтобы видеть свою империю не такой, какой она была, а такой, какой хотели её представить ему его сановники»117. Но ещё более настораживающей чертой являлось то, что «утвердившись в образе мыслей, остававшемся неизменным на протяжении почти трёх десятилетий, 113 Curtiss J. S. Russia's Crimean war. P.37. 114 Ibid. P. 39. 115 Ibid. P. 57. 116 Ibid. P. 77. 117 Lincoln W. B. The Romanovs: Autocrats of all the Russias. P. 421-422. F57

Николай не мог изменить своих взглядов или своих оценок дипломатических отношений»118. В своей второй, более поздней работе о российском императоре Николае Павловиче, профессор Линкольн говорит в основном о двух главных просчетах, допущенных царем. Первая ошибка это: «Ложные надежды Николая на союз с Британией и его неспособность принять оскорбления, которые Оттоманская империя, благоволившая французам, нанесла православным христианам, находившимся под протекцией царя…»119. И вторая ошибка - это то, что Николай I тешил себя ложными надеждами о том, что премьер-министр Великобритании лорд Абердин не захочет вводить Великобританию в военный конфликт; а также недооценил потенциальную выгоду Франции от инвестиций в Порту. М-р Линкольн не выделяет ни Российскую империю, ни страны Западной Европы в качестве провокатора, а считает, что взаимные интриги и недоверие западных стран к России привели к печальному результату. Дэвид Сондерс в своем труде, описывающем состояние Российской империи в 1801-1881 годах, придерживается мнения, что вина за развязывание Крымской войны лежит в основном на плечах русского императора. Спустя почти тридцать лет стабильных внешнеполитических отношений и нескольких победоносных кампаний «ему стало трудно предст авить что-либо ино е, кроме успешного ре зульт ат а его дипломатических и военных операций» 120. Вышеупомянутый историк отрицает наличие стремления к расширению границ империи у Николая Павловича, утверждая, что: «Его ошибки во внешнеполитических вопросах возникали не от экспансионизма или злонамеренности, а от непонимания, близорукости и чрезмерного чувства собственной важности121». 118 Lincoln W. B. The Romanovs: Autocrats of all the Russias. P. 424. 119 Lincoln W. B. Nicholas I: Emperor and autocrat of all the Russians. P. 271. 120 Saunders D. Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. P. 196. 121 Ibid. P.200. F58

Грегори Фриз в своей монографии, посвященной русской истории в целом, абсолютно бесспорно придерживается прорусских позиций, и с большой симпатией относится к императору; кроме того, он считает, что Крымская война «была не тем конфликтом, которого Николай намеренно искал для возвеличивания России или самого себя»122. Более того, в своем обзоре правления Николая Павловича он высказывает необычную точку зрения, согласно которой французское правительство развязало эту войну, столь выгодную для себя. Теодор Ройл в целом считает войну «в большой степени результатом просчетов, непонимания и абсолютной глупости» 123. Также м-р Ройл утверждает, что Николай Павлович ошибся, поскольку «он считал, что угроза войны предотвратит ее вспышку»124. В целом, западный историк осознает, что Николай Первый ни в коем случае не планировал развязать Крымскую войну, однако он «был повинен в том, что завел эту, теперь привычную, тактику балансирования на грани войны, на шаг дальше, чем требовалось»125. Как можно понять из предыдущей цитаты, ответственность за начало Восточной войны полностью ложится на плечи русского монарха. Джон Свитман – военный историк, научный сотрудник Кильского университета, автор многочисленных статей и монографий (в число последних входят: «Атака Легкой бригады» (2000 г.), «Реглан: от Пиренейского полуострова до Крыма» (1994 г.). В своем труде «Крымская война» 2001 года издания он занимает явно антирусскую позицию и всячески поддерживает политику Туманного Альбиона, говоря: «В марте 1854 года, решение Британии объявить войну России в поддержку Турции представлялось мудрым и необходимым»126. В 122 Russia: a history / ed. by Gregory L. Freeze. P. 167. 123 Royle T. Crimea: The Great Crimean war, 1854-56. P. 498. 124 Ibid. P. 8. 125 Ibid. P. 498. 126 Sweetman J. The Crimean War. Chicago London, 2001. P. 17. F59

целом, его позиция ясна – по его мнению, Николай Первый – это агрессор с экспансионистскими замашками, полностью просчитавшийся в отношении Британии и Франции и их курса на Ближнем Востоке, объявивший войну под прикрытием защиты самодержавия. Н. В. Рязановский и его соавтор Марк Стейнберг, также, как и м-р Ройл предполагают, что в намерения Николая Павловича желание военного конфликта не входило; в точности, как и профессор Линкольн авторы «Истории России» считают, что огромной ошибкой была мысль о том, что Великобритания поддержит проводимую Российской империей политику на Ближнем Востоке. Движущей силой замысла царя была его вера в легитимность: так как он был убежден, что Порта не переживет еще нескольких лет, то хотел избежать хаоса и анархии и решить все путем переговоров. Однако «как только конфликт начался, Николай с готовностью провозгласил себя борцом за обладание Креста Господня против язычников»127. К сожалению, эта оценка не может с быть абсолютно точной, поскольку авторы не учли то, что император искренне и глубоко верил в православие. К. Бадем, турецкий ученый, опубликовавший свою работу в 2010 году, обвиняет русскую сторону в развязывании войны, поскольку, по его мнению, европейские дипломаты всеми силами пытались предотвратить войну, однако их постигла неудача. При этом историк указывает на то, что англофранцузская дипломатия всеми силами пробовала не допустить еще большего усиления союза между Австрией, Пруссией и Россией, поскольку это бы заметно ослабило позиции Великобритании и Франции на мировой арене. Пол Бушкович в своей «Краткой истории России» мимолетно отмечает, что главной ошибкой российского императора Николая Павловича было отрицание серьезности намерений Британии в отношении своих позиций в Средней Азии. 127 Riasanovsky N. V. A history of Russia. P. 315. F60

Русский историк Михаил Александрович Полиевктов, в своей работе, посвященной Николаю I, не высказывает определенной точки зрения, лишь обращает внимание на некоторые дипломатические просчеты, такие как расчет на поддержку Англии и Австрии. В переизданной послереволюционной работе С. Б. Любоша приводится резко отрицательное мнение историка по поводу начинания Крымской войны: «Николай <…> стал запугивать Турцию, требуя протектората над всеми православными, жившими под турецким владычеством. К тому времени Николай, смертельно надоевший России, стал надоедать и Е в р о п е » 128 . И с то р и к н е п р ед п р и н я л н и ка к и х п о п ы то к гл убже проанализировать международную ситуацию, сложившуюся в Европе к началу 50-х годов XIX века, ограничившись лишь возложением всей ответственности за развязывание Восточной войны на российского императора. А л е кс а н д р Н и ко л а е в и ч Б ох а н о в п р и д е р ж и в а е т с я п р я м о противоположной позиции. Автор труда «Николай I» акцентирует среди всех причин начала Крымской войны одну, религиозную: «Борьба России за Восток, в отличие от того, что говорили и писали о Николае Павловиче его многочисленные критики и тогда, и потом, это совсем не «имперская экспансия», а устремление души убрать мерзость запустения… с тех незабвенных святынь, озаренных жизнью Спасителя. В этом чистом христапреданном порыве своей души Самодержец на вершине Императорского Олимпа был одинок»129. Вне всяких сомнений, религиозная составляющая была одной из причин начала Восточной войны, однако в этом издании ей придается чрезмерно большое значение. Личные качества Николая Павловича также выделяются: «… когда в Петербург прибыла группа греческих представителей, предлагавших свои услуги по подготовке выступления, то Император поблагодарил, но к этому средству прибегать не 128 Любош С. Б. Последние Романовы. С. 89. 129 Боханов А. Н. Николай I. С. 277. F61

стал. Не может он уподобляться каким-нибудь политическим авантюристам, не имеет права благое дело творить неправедными путями»130. Леонид Владимирович Выскочков признает как личные просчеты Николая Павловича: «Привыкший к победам на внешнеполитическом поприще, гордый и самоуверенный человек, окруженный льстецами, император все больше утрачивал чувство реальности» 131; так и полагает, что частично вина лежала и на российских послах: «Значительная доля вины за неправильную оценку обстановки ложилась на русскую дипломатию. Опасаясь за свои должности, николаевские послы не всегда докладывали правду, они страшились гнева самодержца»132. А. В. Тюрин, рассматривая начало Крымской войны, полностью отрицает устоявшееся мнение, будто Николай I был агрессором. Большую часть ответственности автор возлагает на западные правительства, а в особенности на Великобританию, пытавшуюся «отрезать ее [Россию] от азиатских и балканских рынков, чтобы лишить ее свободы мореплавания на Черном море и Тихом океане. Британский капитал вел войну именно для того, чтоб сохранить «отсталость» России, замедлить накопление российских капиталов, развитие ее торговли и промышленности» 133. Д. И. Олейников достаточно трезво и объективно оценивает ситуацию, существовавшую на момент начала военных действий, не упуская из виду ни основные дипломатические промахи Николая I (как то: неверная оценка дипломатических решений Англии, чрезмерное вмешательство в судьбы Австрии и Пруссии в течение трех лет после произошедших революций и т. д.), ни двойные игры Великобритании. Леонид Михайлович Ляшенко высказывает почти в точности такую же позицию, что и Л. В. Выскочков, и Д. И. Олейников. В исследовании 130 Там же. С. 288. 131 Выскочков Л. В. Николай I. 2-е изд. С. 378. 132 Выскочков Л. В. Николай I. 1-е изд. С. 404. 133 Тюрин А. В. Правда о Николае I. Оболганный император. М., 2010. С. 332. F62

выделяется как самоуверенность Николая Павловича, «пребывавшего в чаду силы, славы, успеха»134, так и молчании и непредоставлении полной информации государю. Посланники в Лондоне, Вене, Берлине, Париже «о накале антирусских настроений в западно-европейских странах они, не сговариваясь, скромно умалчивали»135. Перейдем к выводам, основанным на содержании этого параграфа: 1. Англоязычные авторы обвиняют именно Российскую империю в развязывании и провоцировании войны всеми возможными средствами. Исключение составляет лишь позиция Г. Фриза, который утверждает, что агрессором была Франция. 2. В отличие от российских коллег, только один из зарубежных историков, упоминает о роли российских дипломатов в развязывании вооруженного конфликта, большинство англоязычных ученых однозначно возлагают всю ответственность за начало Крымской войны лично на Николая Павловича. 134 Ляшенко Л. М. Николай I. Случайный император. С. 123. 135 Там же. С. 123. F63

Глава 3. Характеристика Николая I как правителя и человека. Российская историография в основном придерживается двух общеизвестных точек зрения, касающихся характера правления и личности Николая Первого. Первая это откровенно негативная, описывающая императора как ограниченного и беспощадного деспота. Вторая позиция более мягкая, стремящаяся к балансу в описании русского царя Николая Павловича, то есть учитывающая как положительные, так и отрицательные черты его характера и правления. При этом интересно, что основные публикации по первой, негативной точки зрения написаны в период становления Советской России, тогда как публикации по второй более позитивной точки зрения написаны после распада СССР, когда поддержание прежних идеологических установок перестало быть необходимостью. Представления зарубежных историков о личности и правлении не сильно отличаются от мнений отечественных историков вплоть до 90-х гг. прошлого века. Оценка А. С. Рапопорта крайне поверхностна. Данные, касающиеся императора, практически конспектны. Анализ, проведенный исследователем, носит стереотипный характер: «Николай I считал себя действующим флагманом ‘Святой Руси’ и аристократических принципов»136. 136 Rappoport A.S. Russian History. Edinburgh, 1905. P. 127. F64

Н. Ханс объясняет специфику внешней и внутренней политики императора стечением обстоятельств, предназначивших ему эту роль вопреки предполагаемому развитию событий: «Николай был реалистом, очень приземлённым, нисколько не сочувствовавшим идеалистическим грёзам своего старшего брата. Он получил профессиональное военное образование, и ему предназначалась военная карьера. Однако судьба сделала его императором России, и, оказавшись на троне, он не имел ни времени, ни большой склонности завершать своё однобокое образование»137. Оценку С. Хау можно в целом назвать положительной, она подчёркивает чувство долга и строгость императора как его главные положительные черты: «…врождённая суровость императора стала его доминирующей характеристикой»138, а также: «Николай был прежде всего солдатом, чья концепция жизни, согласно его собственному заявлению, была служить»139. Причём, в отличие от некоторых других исследователей, неуступчивость Николая С. Хау видит как хорошее качество: «Преемник Александра I был прирожденным правителем, умным, твердым, непреклонным, который держал нацию железной хваткой …»140. Дж. Лоренс, не ставя своей задачей охарактеризовать личность правителя, тем не менее, отмечает неукоснительность императора: «Его неизменная на протяжении жизни строгость основывалась на точном подчинении своих побуждений суровой совести»141. Позицию вышеупомянутой С. Хау в отношении личности Николая I поддерживает и исследователь Дж. Кларксон: «…он был гораздо серьёзнее, гораздо сознательнее относился к бремени своих обязанностей, чем его более 137 Hans N. History of Russian educational policy (1701-1917). P. 63. 138 Howe S. E. A thousand years of Russian history. P. 260. 139 Ibid. P. 260. 140 Ibid. P. 260. 141 Lawrence J. A history of Russia. P. 192. F65

импозантный брат»142. Что касается характера Николая Павловича, то У. Брюс Линкольн говорит: «Николай определенно не был трусом, однако события 14 декабря вне всяческих сомнений повлияли на него неизгладимым образом… <…> Но знание того, что он, вероятно, может повторить судьбу своего отца никогда не покидало его, и, возможно, усилилось после 1831 года, когда польские патриоты… открыто планировали его убийство». Рассел Шерман в своей работе «Россия, 1815-81», характеризируя императора Николая Павловича, подчеркивает его приверженность долгу и говорит, что русский царь «верил в жесткие, немедленные меры и строгую дисциплину» 143. К большому сожалению, кроме вышеуказанных черт характера, он не видит в императоре человека, и его анализ по данному вопросу отличается некоторой шаблонностью и поверхностностью. Еще одним историком, писавшим о Николае Первом, как правителе, является Рональд Хингли (1920 - 2010 гг.) – британский ученый, чьей специализацией являлась история России и ее литературы: к числу его трудов принадлежат: «Достоевский: его жизнь и работа» (1978 г.) «Иосиф Сталин: человек и легенда» (1997 г.), а также переизданная в 1994 году «Краткая история России». В последней из вышеупомянутых книг автор дает характеристику Николаю Первому как правителю: «… во всяком случае он был открыт и честен в своей решимости защищать самодержавную власть» 144. Однако это единственная положительная черта, обнаруженная мистером Хингли в самодержавном императоре; в остальном он придерживается шаблонных описаний, в число которых входит и «жандарм Европы». Как и работа м-ра Шермана, его труд не отличается глубоким пониманием характера монарха. Николай Рязановский, чьему перу принадлежит глава под названием 142 Clarkson J. D. A history of Russia from the ninth century. P.310. 143 Sherman R. Russia, 1815-81. P. 34. 144 Higley R. Russia: a concrete history. London, 1994. P. 107. F66

«Верховный главнокомандующий: Николай I» в сборнике «Важнейшие проблемы в истории имперской России» дает весьма подробное описание характера Николая Павловича. Император в описании профессора предстает боязливым человеком, скрывавшим и подавлявшим свои страхи под маской решительности. Об этом свидетельствуют слова американского профессора: «Настойчивость Николая I в отношении твердости и суровости действий была основана на страхе, а не на доверии; его решимость скрывала состояние, близкое к панике, и его мужество питалось чем-то вроде отчаяния»145. По мнению историка, эти элементы личности императора проявлялись чаще и острее всего в моменты кризиса. Одним из таких переломных моментов Н. Рязановский считает 1848-1849 годы, когда, согласно его позиции, для самодержавного царя были характерны: «вопервых, крайняя нервозность и волнение, граничащие с паникой, и, вовторых, потребность в немедленном и решительном действии»146. Отстраненность и спокойствие превосходства этого самодержца, которые постоянно проявлял Николай I, были всего лишь ложным фронтом, по мнению Николая Валентиновича. На самом деле, утверждает американский историк: «…император, как правило, кипел страстями, особенно яростью и страхом, но также и каким-то ликованием» 147. Однако не отказывает ему историк в некоторой восприимчивости и чувствительности: «Ему были даны сентиментальность и слезы, которые бежали по его щекам, например, когда он готовил свой странный манифест 1848 года» 148. Тем не менее, львиную долю своей статьи Н. В. Рязановский уделяет повествованию о любви императора ко всему военному, в том числе и то, как страсть к такого рода времяпрепровождению развивалась в нем с детских лет, и приходит к финальному выводу: «Николай I был по природе солдафон и 145 Major problems in the history of Imperial Russia / ed. by James Cracraft. Lexington, Mass.; Toronto: Heath a. co, cop. 1994. P. 269. 146 Major problems in the history of Imperial Russia / ed. by James Cracraft. P. 269. 147 Ibid. P. 271. 148 Ibid. P. 271. F67

ревизор»149. Отмечает Н. Рязановский не только отрицательные, но и положительные черты Николая Павловича, в том числе глубокую и искреннюю религиозную составляющую характера русского царя: «В жизненных тяготах и испытаниях Николая поддерживали не только его мощное чувство долга, но и его твердые религиозные убеждения. И то, и другое было внутренне связано» 150. Также, по его мнению, самодержавного царя отмечала «…общая искренность и честность его характера»151. Грегори Фриз, под чьим редакторством вышла монография «Россия: история», придерживается на удивление положительного отношения к Николаю Павловичу. Так, он не согласен с традиционной точкой зрения, что Александр I был лучшим царем, чем Николай I: «Александр был в конечном счете куда более привержен полемике о реформах, чем их сущности, и фактические достижения Николая превосходили таковые его брата»152. В целом он полагает, что русский царь заложил основы для последующего правления его сына Александра II. Упоминая эпизод с холерным бунтом в 1830 году в Москве, он приходит к однозначному выводу, что Николай Павлович является храбрым человеком. Тим Чепмэн в труде «Имперская Россия: 1801-1905» отмечает, что император был «богобоязненным и прямым в отношении к своей жизни и работе и не выказывал признаков сложного характера Александра»153. Далее в тексте его монографии подчеркивается, что Николая не зря прозвали «Палкиным». На страницах книги м-ра Чепмэна дается образ сурового, бездушного и в некоторой мере жестокого императора. Следующим историком, высказавшим свое мнение о складе характера 149 Ibid. P. 271. 150 Ibid. P. 274. 151 Ibid. P. 276. 152 Russia: A history / ed. By G. Freeze, P. 157. 153 Chapman T. Imperial Russia. P. 45. F68

императора Российского, является Уильям Бентон Уизенхант – обладатель докторской степени по истории, которую он получил в 1997 году в Иллинойском университете Чикаго, является автором монографии о М. М. Сперанском, в которой, помимо описания деятельности главного героя повествования, мельком написано и о Николае Первом как правителе: по сравнению с Александром I, он признается в куда большей мере консервативным, боявшимся революции и «не желавшего, чтобы что-то подвергало риску его могущество»154. Ричард Кавендиш родился в 1930 году, учился в Оксфорском университете, изучал Средние Века. К числу его публикаций относятся работы по политической и социальной истории Великобритании, однако наибольшее количество работ опубликовано им в сфере истории традиционной религии и оккультизма («Черная магия: краткая история колдовства, демонологии, астрологии и других эзотерических практик в Средних веках», 1967, «Король Артур и Грааль: легенды артурианского времени и мифы», 1979). Помимо всего прочего, он пишет ежемесячную колонку в журнале «History Today». В своей статье, посвященной смерти императора, историк дает понять, что не согласен со сложившейся репутацией царя как «жандарма Европы»: «Либералы в России и за рубежом видели в нем почти что карикатуру, самодержца с каменным лицом, бесчувственного, подозрительного, желавшего контролировать все и с упрямством сопротивляющегося серьезным переменам». М-р Кавендиш говорит, что в действительности это было совсем не так. Вопреки сложившемуся у некоторых зарубежных и российских исследователей (к таковым, например, относится С. Б. Любош) впечатлению о недостаточной смелости императора, британский историк более чем однозначно высказывает свою позицию по этому поводу: «…вне всякого сомнения, царь не был трусом»155. Поведение Николая Павловича на 154 Whisenhunt W. B. In search of legality: Michail M. Speranskii and the codification of Russian law. Boulder, 2001. P. 51. 155 Cavendish R. Death of tsar Nicholas I of Russia // History today. Vol. 55. 2005. №3. P. 58. F69

смертном одре восхищает его, поскольку Николай I «принял происходящее с невозмутимым спокойствием»156. Британский историк уверен, что российский самодержец нисколько не боялся смерти, а принимал ее как должное, в очередной раз четко поддерживая свою ясную позицию по поводу характера венценосного монарха. Н. В. Рязановский и Марк Стейнберг в «Истории России» приводят весьма краткое и неполное описание личности российского монарха: по их мнению, он был идеальным деспотом, и соавторы относятся к нему явно отрицательно. В опубликованной после смерти Линдси Хьюз, в 2008 году монографии «Романовы: правящие Россией (1613-1917)», в главе, посвященной непосредственно императору Николаю Павловичу, она дает следующее описание его характера: «он [Николай I] в огромной степени сознавал тяжесть наследия, которое он нес»157. Мнение о царствующем правителе не отличается глубиной понимания, поскольку профессор уделяет гораздо больше внимания фактам и датам, в следствие чего личность Николая Павловича была рассмотрена поверхностно, и, к сожалению, строится лишь вокруг его приверженности долгу и «сильного чувства семейной истории»158. В целом же, оценивая его как правителя, историк ссылается на мнение Т. Шиманна (1847-1921, немецкий историк, написавший такие работы, как двухтомную монографию «Россия, Польша и Ливония в 17 веке» (1886-1887), четырехтомную «Историю России» (1904-1919), считавшего, что Николай I являлся образцовым примером самодержца. Пол Бушкович отмечает, что Николай I «придерживался весьма устаревшей концепции царя как строгого отца для своих подданных» 159. В точности, как и большинство упомянутых ранее авторов, м-р Бушкович 156 Ibid. P. 58. 157 Hughes L. The Romanovs: Ruling Russia, 1613-1917. P. 159. 158 Hughes L. The Romanovs: Ruling Russia, 1613-1917. P. 171. 159 Bushkovitch P. A concise history of Russia, P. 155. F70

считает Николая Павловича царем, правившим Российской империей «железной рукой». Отличие, однако, его позиции от остальных работ состоит, в том, что он более детально анализирует личность Николая Первого и считает его жесткость следствием недостатка образования и его узковоенной направленности. Перейдем к рассмотрению наиболее типичных мнений и клише, отображающих характер и личность Николая I как государя в научных работах целого ряда отечественных историков. Начнем рассмотрение этих трудов с точки зрения, которой придерживается дореволюционный российский историк Н. К. Шильдер. На первых же страницах своей монографии историк заявляет: «… он жил и умер рыцарем»160. Николай Карлович уважительно высказывается о действиях и правлении императора, особо отмечая обязательность и чувство долга в характере Николая Павловича. Следующий историк, выразивший свою позицию о самодержце - А. Е. Пресняков (1870-1929 гг.). Он родился в Одессе, закончил Императорский Санкт-Петербургский университет в 1893 году, впоследствии защитил докторскую работу на тему: «Образование Великорусского государства. Очерки по истории XIII—XV столетий». С 1920 г. являлся членкорреспондентом РАН. К списку его основных работ принадлежат «Московское царство» (1918 г.), «Александр Первый» (1924) и пр. Монография «Николай I: Апогей самодержавия», примечательна тем, что это последняя работа до 80-х гг. XX века, где российский император рассматривался как отдельная личность. Описывая характер самодержца в книге, опубликованной в 1925 году, автор утверждает, что «Николай был, в общем, более уравновешен, чем его братья. Но и его натуре не были чужды те же черты, то и дело выявлявшиеся весьма резко. И он легко терял самообладание в раздражении — и тогда сыпал грубыми угрозами или произвольными карами; терялся в отчаянии от неудач — и тогда малодушно 160 Шильдер Н. К. Николай I: его жизнь и царствование. С. 7. F71

жаловался, даже плакал. Сильной, цельной натурой он отнюдь не был, хотя понятно, что его часто таким изображали» 161. В труде Л. В. Выскочкова император России предстает, как человек, который «вспыльчив, но обычно справедлив»162. Другой «характерной и симпатичной чертой императора была заботливость о своих доверенных подчиненных»163. Леонид Владимирович также утверждает, что «отношение Николая Павловича к религии было чуждо экзальтированности Павла I или мистицизма и космополитизма Александра I» 164, однако при этом царь был «глубоко верующим человеком»165. Что касается мнения историка о Николае Павловиче как о государе, то оно емко выражено словосочетанием «консерватор с прогрессом». Под этой фразой подразумевается, что российский самодержец мог проводить реформы, однако они носили умеренный характер и инициировались правительством. Разберем точку зрения и А. Н. Боханова. Как и в других аспектах, касающихся деятельности Николая Первого, московский историк идеализирует его фигуру. Так, подчеркивается безукоризненное исполнение долга и возлагаемой на него ответственности: «Николай Павлович был максималистом во всем что касалось исполнения обязанностей. Он никому тут не делал скидок, в том числе и в первую очередь – себе» 166. Другая черта, на которую делает упор Александр Николаевич, это бесстрашие императора, описанное А. Х. Бенкендорфом. Автор в своей монографии постоянно подчеркивает религиозность царя, являвшуюся «одновременно состоянием и 161 Пресняков А.Е. Апогей самодержавия: Николай I. Л : Брокгауз-Ефрон, 1925. С. 88. 162 Там же. С. 178. 163 Там же. С. 181. 164 Там же. С. 183. 165 Там же. С. 183. 166 Боханов А. Н. Николай I. С. 111. F72

потребностью души»167. «Бог служил для Николая Павловича началом всех начал, а почитание Его составляло суть Царского мировоззрения» 168. Заканчивая повествование, А. Н. Боханов приходит к выводу, что российский самодержец был религиозно мыслившим и сильным правителем. По итогам рассмотрения позиций зарубежных авторов представляется возможным сделать нижеизложенные выводы: 1. Личность российского императора как человека изучена весьма поверхностно, за исключением работы У. Б. Линкольна и Н. В. Рязановского. 2. В характеристике англоязычными авторами Николая Павловича как правителя преобладают негативные оценки. 3. В работах как англоязычных историков, так и отечественных и с т о р и ко в , в ы с к а з ы в а ю т с я з ач а с т у ю д и а м е т р а л ь н о противоположные друг другу оценки личности Николая Павловича. 4. Оценка личности Николая I в дореволюционной, советской и постсоветской историографии заметно отличается. Заключение Поставленная во введении данной магистерской работы цель была достигнута и задачи, указанные в ее введении, решены. В ходе написания данной исследовательской работы были проанализированы основные монографические издания, опубликованные в период с 1901 года и по настоящее время. 167 Там же. С. 263. 168 Там же. С. 306. F73

Следует признать, что образ характера и политики Николая Павловича в зарубежной литературе не отличается большим разнообразием мнений. В большинстве изданий в пределах обозначенного хронологического периода (1901-наст. время) внешняя политика императора Николая I в основном оценивается как агрессивная и движимая экспансионистскими интересами, и что главным и наиболее важным движущим фактором для такого обоснования была защита легитимности правления. Из большого количества просмотренных работ хотелось бы выделить две монографии, выделяющиеся из общего, наполненного стереотипами, ряда: первая под редакцией Г. Фриза, в глазах которого Николай Павлович добился больших результатов, чем его брат и предшественник – Александр I, и в которой он в отличие от большинства авторов придерживается прорусских позиций. А вторая принадлежит перу У. Брюса Линкольна, где очень качественно, взвешенно, глубоко и разносторонне рассматриваются многие аспекты деятельности императора Николая I и его личности. В большинстве российских работ внутренняя политика императора Николая I как в крестьянском, так и промышленном вопросах оценивается положительно, учитывается значительный личный вклад царя и развенчивается сложившийся со времен революции 1917 года стереотип о том, что тридцатилетнее правление Николая Павловича было исключительно одним сплошным временем застоя; кроме того, нынешние исследователи подчеркивают значительную роль Николая I и в других аспектах внутренней политики того времени. Англоязычные историки, напротив, считают, что Николай I по вышеуказанной тематике не добился никаких весомых результатов. В отличие от современной российской историографии, где множественные аспекты характера, а также внутренняя и внешняя политика императора Николая I стали оцениваться более объективно, взвешенно и полно, англоязычная литература отличается стабильно холодным отношением к Николаю Павловичу. Что касается современных работ российских историков, сейчас наиболее важно не впасть в другую крайность F74

– идеализацию образа Николая I, которая особенно отчетливо видна в работах А. Н. Боханова, и сохранять взвешенность суждений. К сожалению, англоязычные историки предпочитают заниматься более популярными темами и личностями: в период 1901-1924 гг. популярными темами являлись история современных исследователям событий, например, историей создания РСФСР и СССР, впоследствии уступившим место традиционному для западной историографии интересу к личностям Ивана Грозного, Петра I, Екатерины II, Николая II, а Николаю Павловичу в течение века отводилось лишь незначительное место в монографиях об истории России в целом, или же он заслуживал небольшое количество кратких упоминаний в монографиях, посвященных отдельным аспектам его правления. Для зарубежной историографии Николай I – это личность второго, если не третьего, плана. С 1978 года, после выхода из печати подробной монографии У. Б. Линкольна об императоре, за рубежом не было издано ни одного научного труда, посвященного этому русскому царю как самостоятельной личности. По нашему мнению, личность Николая Павловича нуждается, если не в обновлении концепции, то хотя бы в дополнительном, тщательном и скрупулезном исследовании, объективно и непредвзято отображающем личные качества и характер русского императора. Список использованной литературы и источников: 1. Балязин В. Н. Николай I, его сын Александр II, его внук Александр III. – М.: ОЛМА Медиа Групп, 2007. – 224 с. 2. Боханов А. Н. Николай I. – М.: Вече, 2008. – 464 с. 3. Выскочков Л. В. Николай I. – М.: Молодая гвардия, 2003. – 693 с. 4. Выскочков Л. В. Николай I. – Изд. 2-е, испр. - М.: Молодая Гвардия, 2006. – 704 с. 5. Гершензон М. О. Николай I и его эпоха. – М.: Захаров, 2001. – 230 с. 6. Восточный вопрос во внешней политике России. Конец XVIII — F75

начало XX в. / отв. ред. Н. С. Киняпина. — М. : Наука, 1978. — 434 с. 7. Любош С. Б. Последние Романовы. – СПб.: Полигон, 2003. – 272 с. 8. Любош С. Б. Последние Романовы. – М.: АСТ; СПб.: Полигон, 2007. – 271 с. 9. Ляшенко Л. М. Николай I. Случайный император. – М.: АСТ-ПРЕССКНИГА, 2013. – 224 с. 10. Олейников Д. И. Николай I. – М.: Молодая гвардия, 2012. – 339 с. 11. Полиевктов М. А. Николай I: Биография и обзор царствования. – М.: Мир книги, 2008. – 336 с. 12. Пресняков А. Е., Апогей самодержавия : Николай I. – Л.: БрокгаузЕфрон, 1925. – 97 с. 13. Ружицкая И. В. Законодательная деятельность в царствование императора Николая I. — М.; СПб.: Институт российской истории РАН; Центр гуманитарных инициатив, 2015. - 360 с. 14. Тюрин А. В. Николай I. Оболганный император. – М.: Эксмо, 2010. – 576 с. 15. Шильдер Н. К. Император Николай Первый, его жизнь и царствование. – М.: Чарли, 1996. – 752 с. 16. Шильдер Н. К., Николай I: его жизнь и царствование: иллюстрированная история. - Москва: Эксмо, 2010. - 431 с. 17. Badem C. The Ottoman Crimean war (1853-1856). - Leiden Boston: Brill, 2010. - 432 p. 18. Bartlett R. P., A history of Russia. - Basingstoke (Hants.); New York: Palgrave Macmillan, 2005. - 321 p. 19. Bolsover G. H. Nicholas I and the Partition of Turkey // The Slavonic and East European Review. 1948 (December) .Vol. 27, No. 68. PP. 115-145. 20. Bushkovitch P. A concise history of Russia. - Cambridge: Cambridge university press, 2012. - 491 p. 21. Cavendish R. Death of tsar Nicholas I of Russia // History today. – 2005. Vol. 55. No. 3. – p. 58. 22. Chapman T. Imperial Russia, 1801-1905. – London New York: Routledge, F76

2001. - 149 p. 23. Clarkson J. D., A history of Russia from the ninth century. - London: Longmans, 1962. - 974 p. 24. Crisp O. The State Peasants under Nicholas I // The Slavonic and East European Review. 1959 (June). Vol. 37, No. 89. PP. 387-412. 25. Curtiss J. S., Russia's Crimean war. - Durham (N. C.): Duke univ. press, 1980. - 597 p. 26. Daly J. C.K. Russian seapower and "the Eastern question", 1827-41. Annapolis (Md): Naval institute press, 1991. - 314 p. 27. Easley R. The emancipation of the serfs in Russia: peace arbitrators and the development of civil society. – London New York: Routledge, 2011. - 226 p. 28. Grunwald C. de, Tsar Nicholas I. - London: Douglas Saunders with MacGibbon & Kee, 1954. - 294 p. 29. Hans N., History of Russian educational policy (1701-1917). - London: P. S. King & son, Ltd., 1931. - 255 p. 30. Haywood R. M. The "Ruler Legend": Tsar Nicholas I and the Route of the St. Petersburg- Moscow Railway 1842-1843 // Slavic Review. 1978 (December). Vol. 37, No. 4. PP. 640-650. 31. Hingley R. Russia: a concise history. - Revised and updated edition. London: Thames and Hudson, 1994. - 224 p. 32. Hosking G., Russia and the Russians: A history. - London; New York: Lane Penguin press, cop. 2001. - 718 p. 33. Howe S. E., A thousand years of Russian history. - London: Williams and Norgate, 1915. - 432 p. 34. Hughes L. The Romanovs: ruling Russia, 1613-1917. - London New York: Continuum, 2009. - 308 p. 35. Lawrence J., A history of Russia. - New York: Farrar, Straus a. Cudahy, 1960. - 372 p. 36. Leonard C. S. Agrarian reform in Russia: the road from serfdom. - New York: Cambridge university press, 2011. - 402 p. 37. Lincoln W. B. God, the Emperor Nicholas I, and the Revolutions of 1848: A F77

Young Russian's Fantasy // The Slavonic and East European Review. 1973 (January). Vol. 51, No. 122. PP. 95-106. 38. Lincoln W. B. Nicholas I: Emperor a. autocrat of all the Russians. - Illinois: Northern Illinois University press, Cop. 1989. - 424 p. 39. Lincoln W. B., The Romanovs: Autocrats of all the Russias. - [Repr.]. - New York etc: Doubleday, [1987]. - 852 p. 40. Mavor J. An Economic History of Russia. Vol. 2. Industry & Revolution. New York: E. P. Dutton & Co., 1914. - 630 p. 41. Rambaud A., The History of Russia from the Earliest Times to 1877. - New York, 1904. 42. Rappoport A.S. Russian History. - Edinburgh, 1905. – 155 p. 43. Rendall M. Restraint or Self-Restraint of Russia: Nicholas I, the Treaty of Unkiar Skelessi, and the Vienna System, 1832-1841 // The International History Review. 2002 (March). Vol. 24, No. 1. PP. 37-63. 44. Riasanovsky N. V. A history of Russia. - 7th edition. - New York Oxford : Oxford university press, 2005. - 788 p. 45. Royle T. Crimea: The Great Crimean war, 1854-1856. - New York: St. Martin's press, 2000. - 564 p. 46. Russia: a history / ed. by Gregory L. Freeze. - Oxford: Oxford university press, 1997. - 478 p. 47. Saunders D., Russia in the age of reaction and reform, 1801-1881. London; New York: Longman, 1992. - 386 p. 48. Sherman R. Russia, 1815-81. - London: Hodder & Stoughton, 1991. – 133 p. 49. Sweetman J. The Crimean war. - Chicago London: Fitzroy Dearborn, 2001. - 95 p. 50. The Military history of tsarist Russia / Ed. by Frederick W. Kagan and Robin Higham. - New York Basingstoke (Hants.): Palgrave, 2002. - 266 p. 51. Whisenhunt W. B. In search of legality: Michail M. Speranskii and the codification of Russian law. - Boulder: East European monographs, 2001. 154 p. F78

52. Wirtschafter E. K. Legal Identity and the Possession of Serfs in Imperial Russia // The Journal of Modern History. 1998 (September). Vol. 70, No. 3. PP. 561-587. F79

Рецензии:

Авторизуйтесь, чтобы добавить рецензию

- у работы пока нет рецензий -

Отзывы:

Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв