Ницше, наш современник
Эрик Уолзер представляет знаменитого иконоборца
Фридрих Ницше, родившийся в 1844 г., переставший писать в 1889 г.
и скончавшийся спустя одиннадцать лет, был первым великим
философом двадцатого века. Его величие заключено в той небывалой
ясности и дальновидении, с которыми он описал самую серьёзную и
устойчивую проблему современности — проблему ценностей. Хотя
попытки самого Ницше решить эту проблему были неудачными, они
всё же показали глубину вопросов, которые, несмотря на все наши
усилия, по сей день остаются без ответа.
Начнём с его нашумевшего заявления о том, что «Бог умер» (впервые
в «Весёлой науке», 1872). В наши дни светский образ мышления —
явление привычное, но во времена Ницше подобное утверждение
было поразительно пророческим. Смысл этой формулы не в том,
чтобы отстоять позиции атеизма — хотя Ницше, разумеется, был
таковым, он, тем не менее, весьма далек от основоположников
европейской атеистической мысли. Это скорее было социологическим
наблюдением, в некотором роде: он показал, что западная культура
более не ставит Бога в центр мироздания. Конечно, термин «социологический» здесь не совсем корректен, поскольку в утверждении
Ницше не было ни капли «научной нейтральности». Смерть Бога
выбила почву из-под ног западной системы ценностей и обнажила
лежащую под ней пропасть. Те ценности, по которым мы всё ещё
продолжаем жить, утратили своё значение, и мы брошены посреди
неизвестности — осознаём мы это или нет. Вопрос в том, что нам
делать дальше?
Поначалу может показаться, что «смерть Бога» — более чем знакомая
проблема: консервативные христиане утверждают, что если Бога не
существует, то не существует и объективных моральных ценностей,
на что светские гуманисты возмущенно отвечают, что понятие Бога
абсолютно несущественно для обоснования наших моральных
суждений. Ницше согласен с теистами в том, что смерть Бога говорит
об утрате объективности как атрибута моральных ценностей, но
дистанцируется от них тем, что не воспринимает это как повод
поверить в Бога. Однако, он не думал, что ценности субъективны в
вульгарном смысле, что убеждения любого отдельно взятого человека
так же оправданы, как и убеждения любого другого. Для Ницше,
скорее, ценности имеют власть и произрастают из власти — подобно
произведениям искусства, их величие заключается во власти, которую
они имеют над нашими чувствами. Но то, как массовая культура
манипулирует популярными настроениями, не имеет никакого
отношения к созидательной власти, поскольку почти все люди для
Ницше — лишь часть стада. Любое соотнесение ценности с общественным вкусом (даже со вкусом аристократии) — это попытка
ухватиться за её объективность. Но если моральной объективности
пришёл конец, необходимо найти совершенно новый и радикально
индивидуалистический источник ценностей. Для Ницше власть
ценностей сугубо элитарна: лишь великие способны создать их.
Ницше указывает, что в древние времена ценности принадлежали
народам, сотворившим их:
«Скрижаль добра висит над каждым народом. Взгляни, это
скрижаль преодолений его; взгляни, это голос воли его к власти.
<…> ”Всегда ты должен быть первым и стоять впереди других;
никого не должна любить твоя ревнивая душа, кроме друга,” —
слова эти заставляли дрожать душу грека; и шёл он своей стезёю
величия. <…> ”Соблюдать верность и ради верности полагать
честь и кровь даже на дурные и опасные дела,” — так поучаясь,
преодолевал себя другой народ, и, так преодолевая себя, стал он
чреват великими надеждами».
Так говорил Заратустра, 18831
Таким образом, в античности власть, через которую народы определяли себя, создавала ценности этих народов. Затем пришло то, что
Ницше считал дегенеративной комплексностью христианства, для
которого слабость, а не сила, была определителем ценности: «Блаженны кроткие, ибо они наследуют землю» (Мф. 5:5). Что интересно,
христианское духовенство всё-таки практиковало свою волю к власти
через триумф над языческими народами, но в процессе была
уничтожена инстинктивно присущая человеку гордость — через
учения о бедности, умерщвлении плоти, покаянии; это мораль, отразившая послание Бога, страдающего на кресте. Послание в явном
виде показывает, что ценности не воплощены в земных праведниках,
они лежат по ту сторону, но реальность была другой: власть духовенства осуществилась в победе над противоположными учениями.
Однако эта победа пришла посредством христианской чумы самоотречения — явления, которое Ницше назвал «отрицанием жизни».
<…>
© Эрик Уолзер, 2012
Эрик Уолзер преподавал философию с 1967 г. и информатику c 1983
г. в Кампусе Ч.У. Поста Университета Лонг-Айленда; он ушёл на
пенсию в 2003 г. Он получил докторскую степень по философии в
Йельском университете и магистерскую степень по информатике в
Политехническом университете.
1
Перевод отрывка взят из издания: Ницше Ф. Соч.: В 2 т. Т.2; М.: Мысль, 1990
Оригинал: Philosophy Now. — 2012. — №93. https://
philosophynow.org/issues/93/Nietzsche_Our_Contemporary
Отзывы:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв