Санкт-Петербургский государственный университет
ВИНОГРАДОВ Андрей Дмитриевич
Выпускная квалификационная работа
Политика «мягкой силы» Японии в начале XXI века
Уровень образования: бакалавриат
Направление 41.03.05 «Международные отношения»
Основная образовательная программа
СВ.5034.2016 «Международные отношения»
Научный руководитель:
кандидат исторических наук,
доцент кафедры международных
гуманитарных связей
Боголюбова Наталья Михайловна
Рецензент:
кандидат философских наук,
доцент кафедры мировой политики
Стецко Елена Владимировна
Санкт-Петербург
2020
ОГЛАВЛЕНИЕ
ВВЕДЕНИЕ ......................................................................................................... 3
ГЛАВА 1. ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К КОНЦЕПЦИИ
«МЯГКОЙ СИЛЫ» .......................................................................................... 12
1.1. Ключевые аспекты классической концепции «мягкой силы» Дж.
Ная – младшего................................................................................................. 12
1.2. Теоретические рамки концепции «мягкой силы» и её соотношение
со смежными понятиями................................................................................. 17
ГЛАВА 2. СПЕЦИФИКА «МЯГКОЙ СИЛЫ» ВО ВНЕШНЕЙ
ПОЛИТИКЕ ЯПОНИИ В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА.......................................... 23
2.1. Предпосылки формирования политики «мягкой силы» Японии ... 23
2.2. Институциональный аспект политики «мягкой силы» Японии ..... 27
2.3. Основные направления реализации политики «мягкой силы»
Японии ............................................................................................................... 31
ГЛАВА 3. ПРАКТИКА РЕАЛИЗАЦИИ «МЯГКОЙ СИЛЫ» ЯПОНИИ
В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА .................................................................................... 42
3.1. Региональные подходы к реализации политики «мягкой силы»
Японии ............................................................................................................... 42
3.2. Оценка эффективности реализации «мягкой силы» Японии .......... 48
ЗАКЛЮЧЕНИЕ ................................................................................................ 52
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ ............................................. 56
2
Введение
Процессы, наблюдаемые в глобальной системе международных отношений в XXI
веке, диктуют новые вызовы и формируют новые модели взаимодействия государств и
иных акторов мировой политики. В современном мире происходит трансформация
понимания феномена силы, которая становится всё более неоднородной и менее
сконцентрированной в руках одной ведущей державы. Кроме того, всё большее влияние
начинают оказывать негосударственные акторы, преследующие собственные интересы.
На фоне многих разрушительных войн XX века продолжается постепенный отказ от
агрессивных, «жёстких» методов осуществления внешней политики. Вместо этого фокус
смещается на применение «мягких» методов воздействия, основанных не на угрозе силой,
а на силе привлекательности и убеждения. Способность оказывать подобное воздействие
американский специалист в области международных отношений Джозеф Най – младший
назвал «мягкой силой».
«Мягкая сила» даёт возможность средним и малым государствам, не обладающим
серьёзным военным или материальным потенциалом, успешно преследовать собственные
интересы
на
мировой
арене.
С
развитием
современных
информационно-
коммуникационных технологий для государств открываются новые возможности
реализации собственной «мягкой силы» и
установления непрерывной связи с
зарубежными обществами. При этом актуальными по-прежнему остаются инструменты
«мягкого» влияния, получившие развитие во второй половине XX века, такие как
образовательные и экономические обмены, культурные и языковые программы.
В начале XXI века в силу ряда объективных факторов внимание на концепцию
«мягкой силы» обратило и японское правительство, что привело к выработке на её основе
реальной политики, призванной не только повысить привлекательность Японии в мире, но
и использовать её как инструмент достижения различных целей. На сегодняшний день
японский опыт реализации «мягкой силы» по праву считается одним из самых успешных.
При этом особенное понимание «мягкой силы» в Японии и других странах Азии
обуславливает наличие несколько иного, по сравнению с США и странами Европейского
Союза, подхода к проведению политики по её реализации. Изучение японского опыта
способно обогатить теоретический и практический инструментарий экспертов в области
«мягкой силы» и публичной дипломатии, дипломатических работников, представителей
3
международных
неправительственных
организаций
в
сфере
международного
гуманитарного обмена. Описанные выше процессы обуславливают актуальность данной
работы.
В докладе экспертов МГИМО-Университета «Международные угрозы – 2020.
Каждый – за себя» в качестве одного из трендов глобального развития отмечается
снижение в мировой политике роли «мягкой силы». Мнение о том, что настаёт время
расстаться “с иллюзиями о том, что «мягкая» сила будто бы способна существовать без
силы «жесткой»”1, выявляет особое понимание концепции «мягкой силы» в российском
академическом сообществе, отличное от классического подхода Дж. Ная – младшего.
Профессор Най отрицает эффективность использование лишь одного аспекта и
подчеркивает необходимость развивать как «жёсткую», так и «мягкую» силу государства
– подход, давно применяемый многими странами, прежде всего самими Соединёнными
Штатами, внешняя политика которых являлась основным предметом исследований Ная.
Отмечая этот тренд как позитивный для российской внешней политики, составители
доклада негласно признают низкий уровень развития российской «мягкой силы»,
поскольку не рассматривают её как сильную сторону отечественной дипломатии. Это в
очередной раз показывает, что в России исследование теории и практики реализации
«мягкой силы» нуждается в дальнейшем развитии, прежде всего для адаптации успешных
практик других стран и укрепления отечественной публичной дипломатии.
Объектом исследования является политика «мягкой силы» Японии, предметом
исследования – институты, инструменты, направления и формы её реализации в начале
XXI века.
Актуальность работы, а так же её теоретическая и практическая значимость
определяют цель исследования – дать оценку политике «мягкой силы» Японии.
Достижение поставленной цели требует выполнения ряда задач:
определить теоретические рамки классической концепции «мягкой силы» Дж. Ная
– младшего для чёткого понимания основного инструмента исследования;
провести разграничение смежных понятий, тесно связанных с концепцией «мягкой
силы», для систематизации теоретического аппарата исследования;
обосновать обращение Японии в начале XXI века к политике реализации
собственной «мягкой силы»;
Международные угрозы – 2020. Каждый – за себя / А.А. Сушенцов [и др.]; под ред. А.А. Сушенцова. –
Лаборатория анализа международных процессов МГИМО МИД России, 2019. – с. 4. URL:
https://mgimo.ru/upload/iblock/2ac/int-threats-2020.pdf (дата обращения 05.03.2020)
1
4
охарактеризовать систему институтов, занимающихся реализацией «мягкой силы»
современной Японии;
выявить основные направления реализации «мягкой силы» Японии, отразив их
характерные особенности в японском контексте;
отметить отличающиеся приоритеты при реализации японской «мягкой силы» в
различных странах и регионах, опираясь на примеры реализации конкретных программ и
внешнеполитических шагов;
оценить эффективность японской политики «мягкой силы».
Выбор хронологических рамок данного исследования, обозначенный как «начало
XXI века», обусловлен двумя основными причинами. Во-первых, понятие «мягкая сила»,
хотя и было впервые предложено ещё в 1990 г., получило своё окончательное
теоретическое оформление лишь в 2004 г. в одноимённой работе Дж. Ная. Во-вторых,
японские официальные лица, несмотря на предшествующие достижения, всерьёз занялись
разработкой «мягкой силы» во внешнеполитическом контексте не раньше 2000-х гг.
В ходе подготовки исследования использован широкий спектр источников и
литературы на русском, английском и японском языках. Англоязычная литература
составляет значительную часть источниковой базы в силу ряда факторов. Во-первых, сама
концепция «мягкой силы» сформировалась и получила своё развитие в первую очередь в
рамках американской политической науки, что в данном случае позволяет обращаться
непосредственно к первоисточнику. Во-вторых, довольно пристальное внимание в
англоязычных исследованиях уделяется изучению «мягкой силы» именно Японии, как
одного из наиболее успешных примеров.
2
Важной для осуществления практической
деятельности в сфере реализации «мягкой силы», стала статья Дугласа МакГрея «Japan’s
Gross National Cool»3, идеи которой в 2010-х гг. нашли отражение в правительственной
стратегии продвижения японских креативных индустрий «Cool Japan» («Клёвая Япония»).
В-третьих,
используются
данные
международных
аналитических
центров
4
,
опубликованные на английском языке.
Например, Soft Power Superpowers: cultural and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe,
D.L. McConnell – New York, NY: Routledge, 2008. – 328 p.
3
McGray, D. Japan’s Gross National Cool / D. McGray // Foreign Policy. - 2006. № 130. - p. 44-54
4
Например, Portland. The Soft Power 30. A Global Ranking of Soft Power 2019. URL:
https://softpower30.com/wp-content/uploads/2019/10/The-Soft-Power-30-Report-2019-1.pdf
2
5
В российской науке целый ряд авторов, таких как Е.Л. Катасонова 5 и П.А.
Мошняга 6 , проявляет интерес к отдельным аспектам японской «мягкой силы». Однако
такие исследования довольно часто имеют историко-культурологический характер.
Существует определённый недостаток литературы на русском языке, рассматривающей
эти вопросы с точки зрения политической науки в широком смысле и международных
отношений в частности. Это отчасти объясняется повышенным интересом исследователей
к «мягкой силе» других государств, прежде всего Китая. Таким образом, предмет
исследования недостаточно описан в русскоязычной литературе и нуждается в большем
внимании.
В коллективе факультета международных отношений Санкт-Петербургского
государственного университета множество исследователей рассматривают в своих
работах отдельные аспекты реализации «мягкой силы». Наиболее ярко эта тематика
раскрывается в трудах сотрудников кафедры международных гуманитарных связей.
Профессор кафедры, доктор исторических наук, Фокин Владимир Иванович в своих
работах
рассматривает
проблемы
международного
культурного
сотрудничества,
гуманитарных связей между странами и публичной дипломатии государств. Доцент
кафедры, кандидат исторических наук, Боголюбова Наталья Михайловна и доцент
кафедры, кандидат исторических наук, Николаевна Юлия Вадимовна подробно освещают
вопросы внешней культурной политики государств, международного культурного обмена
и такого сравнительно нового направления как спортивная дипломатия. Работы доцента
кафедры,
кандидата
исторических
наук,
Эльц
Елены
Эдуардовны
посвящены
международным связям музеев и охране всемирного культурного наследия. Отдельно
также необходимо отметить профессора кафедры американских исследований, доктора
исторических наук Цветкову Наталья Александровну, которая является признанным
экспертом в области публичной дипломатии иностранных государств, прежде всего
Соединённых Штатов Америки.
Теоретическая значимость исследования состоит в осмыслении основных
положений классической концепции «мягкой силы» и их приложении к практической
внешнеполитической деятельности Японии. Также в работе проводится разграничение и
систематизация отдельных понятий, тесно связанных с концепцией
«мягкой силы»,
формирующих теоретический аппарат исследования.
Катасонова Е.Л. Япония — Южная Корея: поп-культурные войны. // Актуальные проблемы современной
Японии. Выпуск XXXII. — М.: ИДВ РАН, 2018. – с. 221-239
6
Мошняга, П.А. Внешняя культурная политика Японии / П.А. Мошняга // Власть. – 2009. №6. – с. 159-161
5
6
Практическая
значимость
исследования
заключается
в
возможности
использования результатов исследования опыта реализации «мягкой силы» Японии, с
одной стороны, для адаптирования успешных практик и учёта возможных ошибок при
выработке основ осуществления российской публичной дипломатии, а с другой стороны,
для выстраивания стратегии взаимодействия Российской Федерации с Японией,
опирающейся на знание основных целей, задач и приоритетов публичной дипломатии
Японии.
Настоящая работа обладает новизной в отечественной науке о международных
отношениях, поскольку она является одним из немногих русскоязычных комплексных
исследований «мягкой силы» Японии, предпосылок обращения к ней как к обособленному
типу силы, основных направлений её реализации на современном этапе. Недостаточное
внимание прежде уделялось и институциональному аспекту проведения публичной
дипломатии Японии, роли конкретных институтов в рамках этого процесса. Помимо этого,
рассматриваемые в работе кейсы реализации «мягкой силы» Японии в отношении других
стран также редко рассматриваются в российской науке.
Данная работа опирается также на результаты исследований автора, посвящённых
данной тематике и представленных в ходе всероссийских и международных научных
конференций. Работы автора включены в сборники материалов соответствующих
конференций, индексируемых в Российском индексе научного цитирования (РИНЦ).
Работа «Основные формы реализации «мягкой силы» Японии на современном этапе» 7
является кратким обзором разнообразия форм деятельности, которые принимает
реализация японской «мягкой силы». В работе также обосновывается важность обращения
к «мягкой силе» для современной Японии. Выступление на конференции по теме данного
исследования было отмечено оргкомитетом в качестве лучшего доклада на секционном
заседании. В статье «Документально-правовые основы российско-японского культурного
сотрудничества на современном этапе» 8 рассмотрена документальная база культурных
связей между Россией и Японией в настоящий период. На основании рассмотренных
документов выделяются также основные направления взаимодействия двух стран в
культурной сфере. Англоязычная работа «Japan’s Cultural Diplomacy to the Russian
Виноградов, А.Д. Основные формы реализации «мягкой силы» Японии на современном этапе / А.Д.
Виноградов // Неделя науки СПбПУ: материалы научной конференции с международным участием, 19–24
ноября 2018 г. Гуманитарный институт Ч. 1. – СПб.: ПОЛИТЕХ-ПРЕСС, 2019. – С. 320-323
8
Виноградов, А.Д. Документально-правовые основы российско-японского культурного сотрудничества на
современном этапе / А.Д. Виноградов // Актуальные проблемы международного права в современных
геополитических условиях: материалы научных конференций.– СПб.: ПОЛИТЕХПРЕСС, 2019. – с. 245-262
7
7
Federation after 2014» 9 посвящена новым перспективам для культурной дипломатии
Японии после «разворота на восток» во внешней политике России. На основании
практических примеров проектов в культурной сфере делается вывод, что в России
сформировался благоприятный контекст для восприятия «мягкой силы» Японии.
Источники
и
литературу,
составляющие
теоретическую
базу
данного
исследования, можно разделить на несколько основных групп по типу и характеру
использования в работе.
Во-первых, нормативно-правовые документы позволяют сложить представление о
том, как имеющееся законодательство влияет на реализацию внешней политики Японии и
её «мягкой силы» в частности. К ним относятся Конституция Японии 10 , отдельные
законодательные акты11, постановления правительства Японии12.
Во-вторых, основные направления и формы реализации «мягкой силы» Японии
исследуется на основании публикаций министерств и ведомств, ответственных за
осуществление соответствующих программ. Прежде всего, используются различные
публикации Министерства иностранных дел Японии13 , являющегося основным органом
проведения публичной дипломатии. Для исследования практической деятельности
Японии на данном направлении особую важность представляют также публикации
Японского фонда 14 и Японского агентства международного сотрудничества
15
. При
Vinogradov A. Japan’s Cultural Diplomacy to the Russian Federation after 2014 / A. Vinogradov // Актуальные
исследования молодых учёных в области гуманитарных наук: материалы научно-практической конференции.
– Саратов: Изд-во «Техно-Декор», 2020. – с. 170-174
10
Конституция Японии // Мишин А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран / А.А.
Мишин. - 16-е изд., стер. – М.: Юстицинформ, 2010. – с. 532-536
11
Cabinet Decision on Development of Seamless Security Legislation to Ensure Japan’s Survival and Protect its
People.
July
1,
2014.
–
URL:
http://japan.kantei.go.jp/96_abe/decisions/2014/__icsFiles/afieldfile/2014/07/03/anpohosei_eng.pdf
(дата
обращения 10.04.2020)
12
独立行政法人国際交流基金法 [Закон о независимом административном учреждении Японский фонд]
Закон №137 от 6 декабря 2002 г. // Электронное правительство Японии. URL: https://elaws.egov.go.jp/search/elawsSearch/elaws_search/lsg0500/detail?lawId=414AC0000000137
(дата
обращения
11.04.2020)
13
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Diplomatic Bluebook 2019. – 353 p. URL:
https://www.mofa.go.jp/files/000527157.pdf (дата обращения 12.05.2020)
14
日本国際交流基金アジアセンター。”日本語パートナーズ”って?[Азиатский центр Японского фонда. О программе
«NIHONGO Partners»]. URL: https://jfac.jp/partners/overview/ (дата обращения 20.05.2020)
15
Japan International Cooperation Agency. Japan’s ODA // Japan International Cooperation Agency Annual Report
2017. – 2017. – 113 p. URL: https://www.jica.go.jp/english/publications/reports/annual/2017/c8h0vm0000bws721att/2017_02.pdf (дата обращения 12.05.2020)
9
8
рассмотрении японской стратегии «Cool Japan» используются публикации профильного в
этом вопросе министерства – Министерства экономики, торговли и промышленности16.
В-третьих, различные статистические данные используются, с одной стороны, для
выявления результатов отдельных внешнеполитических шагов, с другой стороны –
позволяют представить контекст, в котором такие шаги осуществляются. Среди них –
материалы
японских
17
и
зарубежных
18
статистических
агентств,
данные
межправительственных19 и международных неправительственных организаций20.
В-четвёртых, ключевое место среди использованной литературы занимают
монографии Джозефа Ная – младшего, основоположника концепции «мягкой силы» 21 .
Обращение к его работам позволило не только сложить чёткое и комплексное
представление о самом феномене, который Най называет «мягкой силой», но и проследить
эволюцию теоретического подхода к его изучению.
В-пятых,
в
теоретической
части
работы
также
использованы
сборники
произведений разных авторов, таких как Э. Элиссон 22 , Н.Дж. Кулл 23 , С. Ли 24 , Д.Л.
МакКоннелл 25 , предлагающих как определённые дополнения и комментарии к теории
Ная, так и их собственные интерпретации этого понятия. Литература, посвящённая
16
Ministry of Economy, Trade and Industry of Japan. Cool Japan Strategy (Modified version of the Interim Report
submitted
to
the
Cool
Japan
Advisory
Council)
–
September,
2012.
URL:
https://www.meti.go.jp/english/policy/mono_info_service/creative_industries/pdf/121016_01a.pdf
(дата
обращения 09.05.2020)
17
「憲法に関する意識調査」単純集計結果 [Результаты опроса о конституционной сознательности граждан] / //
NHK 放 送 文 化 研 究 所
[Научно-исследовательский институт радиовещания NHK] URL:
http://www.nhk.or.jp/bunken/research/yoron/pdf/20180501_10.pdf (дата обращения 17.04.20)
18
Stokes, B., Delvin, K. Countries’ Views of Japan, Abe; Japanese Views of China / B. Stokes, K. Delvin // Pew
Research Center. Despite Rising Economic Confidence, Japanese See Best Days Behind Them and Say Children
Face a Bleak Future. – 2018. – p. 19-20. URL: https://www.pewresearch.org/global/wpcontent/uploads/sites/2/2018/11/Pew-Research-Center_Despite-Rising-Economic-Confidence-Japanese-See-BestDays-Behind-Them-and-Say-Children-Face-Bleak-Future_2018-11-121.pdf (дата обращения 18.05.2020)
19
Organization of Economic Cooperation and Development. OECD DAC Aid at a glance by donor. URL:
https://public.tableau.com/views/AidAtAGlance/DACmembers?:embed=y&:display_count=no?&:showVizHome=n
o#1 (дата обращения 13.05.2020)
20
EF
Education
First.
EF
English
Proficiency
Index
2019
–
Japan.
URL:
https://www.ef.com/wwen/epi/regions/asia/japan/ (дата обращения 12.05.2020)
21
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: Public Affairs,
2004. – 208 p.
22
Allison, A. The Attractions of the J-Wave for American Youth / A. Allison // Soft Power Superpowers: cultural
and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L. McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe,
2008. – p. 99-110
23
Cull, N.J. Public Diplomacy Before Gullion: The Evolution of a Phrase. / N.J. Cull // Routledge Handbook of
Public Diplomacy / ed.: N. Snow, N.J. Cull. – New York, NY: Routledge, 2020. – p. 13-17
24
Lee, S. The Theory and Reality of Soft Power: Practical Approaches in East Asia. / S. Lee // Public Diplomacy
and Soft Power in East Asia / ed.: S.J. Lee, J. Melissen – New York, NY: Palgrave Macmillan, 2011. - p. 11-32
25
McConnell, D.L. The JET Program as Cultural Diplomacy / D.L. McConnell // Soft Power Superpowers: cultural
and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L. McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe,
2008. – p. 18-33
9
непосредственно «мягкой силе» Японии, помогает выявить национальные особенности в
подходе к данному понятию. Кроме того, рассматриваются научные статьи экспертов в
различных областях науки о международных отношениях, а также смежных сфер, таких
как маркетинг 26 и теория коммуникации 27 . Это способствует улучшению понимания
сущности концепта «мягкой силы», позволяя провести границы между ним и такими
схожими ему понятиями как «публичная дипломатия», «стратегическая коммуникация»,
«национальный бренд». Обращение к этому типу литературы также позволяет выявить
различные позиции соответствующих авторов относительно рассматриваемых вопросов.
В-шестых, статьи из средств массовой информации предлагают сведения о
конкретных событиях, которые необходимо отметить при работе с примерами
практической деятельности по реализации «мягкой силы».
Наконец, электронные ресурсы предоставляют важную информацию, в том числе
касающуюся оценки эффективности «мягкой силы», которая отсутствует в печатных
изданиях.
Поскольку понятие «мягкая сила» является ключевым для данной работы,
теоретические рамки выстроены в духе неолибералистской парадигмы в теории
международных отношений. Тем не менее, принимая во внимание один из ключевых, по
мнению автора, комментариев Дж. Ная о том, что любая «сила» контекстуальна, а также
учитывая то, что политика по реализации «мягкой силы» государства имеет явные черты
коммуникационного процесса, представляется целесообразным обогатить понятийный
аппарат элементами социального конструктивизма.
При рассмотрении роли отдельных государственных органов в подготовке и
реализации политики «мягкой силы» применяется институциональный метод. Он
позволяет выстроить чёткое представление о функциях каждого из институтов публичной
дипломатии, об их значимости в общей системе реализации такой политики, о влиянии
взаимоотношений между этими институтами на ход осуществления практической
деятельности.
Метод
ситуативного
анализа,
или
case-study,
применяется
для
изучения
практической деятельности в сфере реализации «мягкой силы» Японии на конкретных
примерах в отношении различных государств и регионов, конкретно в данной работе –
Например, Anholt, S. Beyond the Nation Brand: The Role of Image and Identity in International Relations / S.
Anholt // Exchange: The Journal of Public Diplomacy. – 2013. №1 (2). - p. 6-12
27
Например, Богданов, С.В. Стратегические коммуникации: концептуальные подходы и модели для
государственного управления / С.В. Богданов // Государственное управление. Электронный вестник. – 2017.
№61. – с. 132-152
26
10
Соединённых Штатов Америки, Республики Кореи и стран Юго-Восточной Азии. Такой
подход позволяет выявить не только особенности осуществления публичной дипломатии,
но и расхождения между концептуальными основами такой политики и практикой, а
также факторы этому способствующие. Применение ситуативного анализа также
позволяет проследить влияние конкретного контекста на выбор тех или иных практик при
осуществлении публичной дипломатии Японии.
Структура настоящего исследования отвечает поставленным целям и задачам и
включает введение, три главы, разделённые на параграфы, и заключение, в котором
изложены основные выводы автора.
Первая глава носит теоретический характер. В первом параграфе первой главы мы
обращаемся к работам Дж. Ная – младшего, разработавшего концепцию «мягкой силы»,
для определения её теоретических рамок и важнейших положений. Во втором параграфе
первой главы мы проводим разделение основных понятий, тесно связанных с «мягкой
силой», но зачастую ошибочно её подменяющих, обращаясь для этого к работам
специалистов в соответствующих областях. Вторая глава является обзором состояния
«мягкой силы» Японии на современном этапе. В первом параграфе мы рассматриваем
предпосылки обращения японских официальных лиц к адаптации концепции «мягкой
силы» во внешнеполитических целях. Второй параграф посвящён сложившейся системе
институтов публичной дипломатии, которая обеспечивает реализацию «мягкой силы»
Японии. В третьем параграфе второй главы мы выявляем основные направления политики
реализации японской «мягкой силы», отмечая характерные особенности их разработки в
японском контексте. Третья глава посвящена практике реализации «мягкой силы» Японии.
В первой параграфе третьей главы, обращаясь к примерам реализации конкретных
программ публичной дипломатии в разных странах и регионах, мы отмечаем важность
учёта контекста при осуществлении внешнеполитической деятельности по оказанию
«мягкого» воздействия. Во втором параграфе третьей глав мы предпринимаем попытку
оценить эффективность «мягкой силы» Японии на текущем этапе.
11
Глава 1.
1.1.
ТЕОРЕТИЧЕСКИЕ ПОДХОДЫ К КОНЦЕПЦИИ «МЯГКОЙ
СИЛЫ»
Ключевые аспекты классической концепции «мягкой силы» Дж. Ная –
младшего
В настоящее время термин «мягкая сила» не только прочно вошёл в понятийный
аппарат науки о международных отношениях, но и стал отправной точкой для разработки
новых направлений внешней политики различных государств мира. Ценность этой
концепции, разработанной американским исследователем Джозефом Наем – младшим,
состоит в том, что она предлагает практический комплексный взгляд на целый ряд
внешнеполитических мероприятий,
прежде
носивших довольно
разрозненный
и
ситуативный характер. Многочисленные зарубежные культурные акции, программы
обменов, информационная деятельность и работа с местным населением в стране
пребывания – все эти инициативы преследуют не только исключительно гуманитарные
цели. Одной из их основных задач является повышение привлекательности конкретного
государства. Именно привлекательность, как показывает Най, становится новым ресурсом
влияния, новым инструментом достижения внешнеполитических целей, который он
называет «мягкой силой».
Впервые понятие «мягкая сила» появилось в работе Дж. Ная 1990 года
«Обречённые на лидерство: меняющийся характер американской силы»28. Эта книга стала
ответом на многочисленные в то время заявления о том, что США постепенно утрачивают
свою силу и влияние на международной арене. Внушительная военная мощь, как показала
неудачная для Америки война во Вьетнаме, уже не приносит желаемых результатов. Рост
экономической взаимозависимости и развитие сети крупных транснациональных
компаний повышают издержки использования экономических мер принуждения. Тем не
менее, Най отмечает, что, несмотря на то, что эффективность традиционных военных и
экономических инструментов политики действительно снижается, Соединённые Штаты
продолжают сохранять лидирующие позиции на мировой арене. Причиной этого является
изменяющийся характер силы в современном мире – в эпоху глобализации жёсткое
Nye, Jr., J.S. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power / J.S. Nye, Jr. – New York, NY: Basic
Books, 1990. – 307 p.
28
12
принуждение других, как основа осуществления влияния утрачивает актуальность. В
новых реалиях необходимо выстраивать свою внешнюю политику таким образом, чтобы
другие сами захотели сделать то, что отвечает вашим интересам. Основой такого влияния
является комплекс характеристик и практик, который Най назвал «мягкой силой».
Данная концепция вызвала значительный интерес не только в академических
кругах, но и среди государственных деятелей. Однако «мягкой силе», не являвшейся
центральной темой в монографии 1990 года, тогда не доставало теоретической стройности.
Исследователи предлагали свои комментарии и критику в отношении концепции, в то
время как политики пытались реализовать собственное, довольно смутное видение. В
этом отношении довольно часто приводятся слова Министра обороны США в
администрации Дж. Буша – младшего Дональда Рамсфелда, который в 2003 г.,
комментируя неудачную информационную политику в отношении Афганистана и Ирака,
признался, что не знает значение термина «мягкая сила» 29 . Размытость границ этого
понятия подвигла Ная к более тщательной разработке этой концепции, результатом
которой стала работа «Мягкая сила: как добиться успеха в мировой политике», вышедшая
в 2004 году. В данной монографии автор определил основные теоретические рамки и
сущность «мягкой силы», чёткое понимание которых необходимо для надлежащей оценки
предпринимаемых государством (в нашем случае Японией) внешнеполитических шагов.
Опираясь на исследование Ная, мы можем дать следующее определение «мягкой
силы» - это способность субъекта подтолкнуть объект к желанию достичь результатов,
выгодных, прежде всего, для субъекта, основанная на привлекательности субъекта и его
сотрудничестве с объектом, а не на практиках «жёсткого» принуждения (применение и
угроза применения военной силы, экономические санкции, подкуп и т.п.). Соответственно,
«жёсткая сила» будет представлять собой способность оказывать прямое принуждение
объекта к совершению определённых, зачастую противоречащих его желаниям действий.
В разграничении этих понятий необходимо также уделить отдельное внимание категории
«сотрудничество». Как отмечает сам Най, участие обеих сторон
в осуществлении
программ, направленных на реализацию «мягкой силы» одного из участников, «помогает
смягчить
подозрения
в
исключительно
односторонней
заинтересованности»
30
осуществления подобной политики. Это характерная черта неолибералистского подхода,
Brown, J. Donald Rumsfeld’s soft side / J. Brown // The Guardian. – Jan. 30, 2008. URL:
https://www.theguardian.com/commentisfree/2008/jan/30/rummyresurfacesannouncedaw
(дата
обращения
18.03.2020)
30
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs,
2004. – p. 117
29
13
который отрицает суждение о том, что международные отношения представляют собой
исключительно «игру с нулевой суммой». Реализация «мягкой силы» не означает
манипуляцию
или
скрытое
использование
другой
стороны
для
осуществления
собственных интересов, так как она, в отличие от применения «жёсткой силы», может
приносить выгоду как субъекту, так и объекту.
Най выделяет три основные группы источников «мягкой силы»31. Во-первых, это
культура, в тех её проявлениях, которые представляются привлекательными для
зарубежной аудитории. Речь в данном случае идёт не просто о популярности, а о
понимании и принятии тех идей, образов и ценностей, которые несёт в себе определённый
объект культуры. Сочувствие транслируемым образам вызывает ощущение солидарности,
приверженности общим принципам и целям. Подобный настрой значительно облегчает
процесс установления прочных дружественных связей, вместе с чем отпадает
необходимость оказывать давление на партнёра. Во-вторых, источником «мягкой силы»
являются политические ценности, когда они подкрепляются не только словом, но и делом.
Мало лишь провозглашать приверженность принципам, например, защиты окружающей
среды, обеспечения прав меньшинств или снижения тарифов во внешней торговле,
необходимо поддерживать эти заявления на практике. В этом отношении расхождение
между словом и делом может послужить фактором снижения «мягкой силы», так как в
результате
подобных
действий
утрачивается
доверие,
являющееся
основой
взаимовыгодного сотрудничества. В-третьих, внешняя политика государства должна
восприниматься другими участниками международных отношений как легитимная и
обладающая моральным авторитетом. Так грубые нарушения общепринятых норм
международного права или преднамеренные провокации в иностранных государствах
могут нанести серьёзный ущерб «мягкой силе» «нарушителя». Из этого следует, что
весьма распространённое отношение к «мягкой силе» исключительно как к «культурному
влиянию» является значительным упрощением, которое не только не отражает суть самой
концепции, но и ограничивает разработку успешной внешнеполитической стратегии.
Учитывая то, что категория «привлекательность» является довольно субъективной,
Най отмечает, что эффективность отдельных аспектов «мягкой силы» невозможно
оценить, не зная контекста, в котором они могут применяться. Одни и те же образы в силу
культурных и идеологических различий реципиентов могут восприниматься по-разному.
31
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs,
2004. – p. 11
14
Например, идеи о женской эмансипации могут быть позитивно восприняты в Европе, в то
время как на Ближнем Востоке вызовут негативную реакцию, поскольку представляются
подрывающими традиционные уклады общества. Это же замечание верно для любого
типа «силы», как «мягкой», так и «жёсткой». Най приводит пример того, что «танковая
армия может добиться победы, если сражение происходит в пустыне, но не в болотистой
местности» 32 , так как в этом случае условия препятствуют раскрытию её потенциал.
Таким образом, вследствие того, что любая
«сила» по своей сути является
контекстуальной, то есть зависящей от контекста, в котором она применяется, при
реализации «мягкой силы» необходимо обращать пристальное внимание на особенности
общества, в котором такая политика реализуется, и в соответствии с этим подбирать
наиболее приемлемые и потенциально эффективные формы взаимодействия.
Обладание внушительными ресурсами одного типа силы, как показывает Най, не
означает,
что
можно
пренебречь
другими
источниками
силы.
Он
предлагает
рассматривать мировую политику в качестве «трёхуровневой игры в шахматы» 33 , в
которой важно выигрывать не на одном из полей, а на каждом из них одновременно. Если
военно-политическое измерение при неоспоримом доминировании США в начале XXI
века представлялось однополярным, то в экономическом измерении существовало
несколько центров силы, таких как Европейский Союз, Япония и Китай. Влияние же на
третьем уровне, на котором Най объединяет «транснациональные вопросы» (терроризм,
защита окружающей среды, распространение инфекционных заболеваний и т.п.), и вовсе
хаотично распределено не только между государствами, но и негосударственными
акторами. Исходя из этого, автор вводит категорию «умная сила», под которой
понимается эффективное сочетание «мягкой» и «жёсткой силы». Однако он не раскрывает
сущность этого понятия, что вызывает наличие множественных, порой противоречащих
интерпретаций и в теории, и в практике.
«Жёсткая» и «мягкая сила» не существуют отдельно друг от друга, их проявления
тесно связаны и оказывают взаимное влияние. Закрепившийся за определённым
государством авторитет миролюбивого или нейтрального может ограничить его
способность использовать военную силу для достижения собственных целей, так как в
этом случае оно нарушает собственные принципы, а значит – наносит ущерб собственной
«мягкой силе». Напротив, внушительная военная мощь может создавать вокруг
Nye, Jr., J.S. The Future of Power / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs, 2011. – p. 22
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs,
2004. – p. 136-137
32
33
15
государства ореол неуязвимости и всесилия, что можно транслировать как позитивный и
привлекательный образ. Най подробно рассматривает подобные взаимоотношения между
«мягкой» и «жёсткой силой» на примере вторжения США в Ирак в 2003 г. 34 , когда
возглавляемая Соединёнными Штатами коалиция стремительно достигла главной цели
операции – свержения режима Саддама Хуссейна, но при этом весомый ущерб был
нанесён американской «мягкой силе», что спровоцировало волну антиамериканизма по
всему миру. Необходимо заметить, что не было выработано общей формулы определения
того, как то или иное действие может повлиять на отдельные аспекты «силы» государства.
Исход отличается не только от случая к случаю, но и в зависимости от позиции
воспринимающего – в то время как одни страны (Россия, Франция, Германия) выступили
категорически против вторжения в Ирак, другие (Великобритания, Австралия, Польша)
поддержали США. Тем не менее, для проведения успешной внешней политики
представляется необходимым учёт возможных ответных реакций со стороны других
акторов и их вероятного влияния на различные показатели силы государства.
Вследствие подобной «субъективности» проявлений факторов «силы» продолжает
оставаться дискуссионным вопрос о том, к какому типу силы относятся шаги,
предпринимаемые государствами в экономической сфере. Сам Най склонен относить
экономические факторы к элементам «жёсткой силы», в то же время, рассматривая их
отдельно от военных35 и признавая их особую природу, поскольку эффективность любой
политики в принципе базируется на соответствующем её финансировании. Вполне
определённо можно говорить о «жёсткой» природе таких экономических инструментов
внешней политики как введение санкций, повышение торговых пошлин или прямой
подкуп, так как в этих случаях явно прослеживается оказание давления и принуждения.
Сложнее обстоят дела, например, с предоставлением финансовой помощи, которая, с
одной стороны, может восприниматься как безвозмездная поддержка в целях развития, а,
с другой стороны, быть образцом осуществления непрямого подкупа. В практической
деятельности принадлежность экономических факторов к тому или иному типу силы
заметно разнится. В рамках данной работы это очень важно учитывать, поскольку, как
показывает практика, правительства азиатских государств, в отличие от Дж. Ная, склонны
относить экономическую сферу к проявлениям «мягкой силы». В качестве одной из
причин такого подхода профессор Университета Корё, доктор Ли Синхва рассматривает
34
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs,
2004. – p. 26-29
35
Ibid, p. 31
16
тот факт, что ни одной из стран Северо-Восточной Азии «не удалось обрести «мягкую
силу», сопоставимую с силой её экономики»36 . В последующих главах мы рассмотрим
какую роль экономические факторы играют в формировании политики «мягкой силы»
Японии.
Таким образом, можно сделать следующие выводы. «Мягкая сила», в том виде, в
котором эта концепция разрабатывалась Дж. Наем – младшим, представляет собой
основанную на привлекательности и сотрудничестве способность побуждать других к
достижению определённых целей, представляющих ценность для субъекта влияния.
Ресурсами «мягкой силы» являются культура, политические ценности и внешняя
политика государства. В то же время, наличие таких ресурсов и присущие им качества не
приводят к обретению «мягкой силы» напрямую, поскольку для их активизации
необходим благоприятный контекст, иными словами восприимчивая среда, в которой эти
ресурсы выглядят привлекательно, а транслируемые государством идеи находят
поддержку. Проявления «жёсткой» и «мягкой силы» постоянно оказывают взаимное как
позитивное, так и негативное влияние друг на друга, вследствие чего затрудняется
разграничение инструментов двух типов силы. Экономические факторы, занимающие
важное место в обоих случаях, в контексте внешней политики государств Восточной Азии
чаще рассматриваются в качестве составляющих «мягкой силы» этих стран.
1.2.
Теоретические рамки концепции «мягкой силы» и её соотношение со
смежными понятиями
Для более глубокого понимания того, чем является «мягкая сила», необходимо
очертить границы того, чем она не является. На фоне чрезвычайной популярности
концепции Дж. Ная в теории и политической практике бурное развитие получили другие
подходы и понятия тесно связанные с «мягкой силой», но не являющиеся ей
тождественными. Богатство теоретического аппарата нередко вводит в заблуждение,
препятствуя осознанному осмыслению проводимой государствами политики, собственно
как и успешной выработке такой политики. В данном разделе мы рассмотрим отличие
36
Lee, S. The Theory and Reality of Soft Power: Practical Approaches in East Asia / S. Lee // Public Diplomacy and
Soft Power in East Asia / ed.: S.J. Lee, J. Melissen – New York, NY: Palgrave Macmillan, 2011. – p. 12
17
«мягкой силы» от таких понятий как публичная дипломатия, национальный бренд и
стратегическая коммуникация.
Термин
«публичная дипломатия»,
на самом
деле,
появился задолго до
предложенной Наем концепции «мягкой силы». Чаще всего введение этого понятия в
политологический дискурс приписывают американскому дипломату Эдмунду Гуллиону,
который в 1965 г. предложил его для обозначения информационной работы государства за
рубежом в качестве альтернативы термину «пропаганда», обросшему за долгие годы
практически исключительно негативными коннотациями 37 . Тем не менее, публичная
дипломатия, получившая широкое распространение в теории и практике уже после
событий 11 сентября 2001 г., имеет существенные отличия от той деятельности, которую
принято называть пропагандой. В первую очередь, это касается характера взаимодействия
между субъектом и объектом. Пропаганда представляет собой одностороннюю практику
транслирования определённых идей с целью формирования общественного мнения.
Публичная дипломатия во многом основана на двустороннем взаимодействии – это не
только распространение информации, но и сотрудничество с организациями на местах,
исследование общественного мнения, оценка реакций на тот или иной образ и
последующая адаптация подхода. Публичная дипломатия направлена на создание и
поддержание долгосрочных прочных связей
38
. Иными словами, целью публичной
дипломатии является успевшая стать распространённым клише максима – «завоевать
сердца и разумы» (“to win hearts and minds”). Пропагандистская деятельность не ставит
себе подобных задач. Другое отличие между пропагандой и публичной дипломатией
состоит в методах реализации. Пропаганда зачастую связана с манипуляцией фактами,
дезинформацией и даже созданием «фейков». При осуществлении публичной дипломатии
такие инструменты информационной деятельности недопустимы, поскольку одним из
основных принципов установления прочных контактов является полное доверие сторон
друг к другу. Как только зарубежная публика раскрывает факт обмана, доверие к
иностранному государству, а значит и эффективность его публичной дипломатии
становятся равными нулю.
На практике публичная дипломатия гораздо ближе связана с «мягкой силой», чем с
пропагандой, поскольку понимание публичной дипломатии не должно сводиться
исключительно к работе с информацией. Любая деятельность, направленная на
37
Cull, N.J. Public Diplomacy Before Gullion: The Evolution of a Phrase. / N.J. Cull // Routledge Handbook of
Public Diplomacy / ed.: N. Snow, N.J. Cull. – New York, NY: Routledge, 2020. – p. 13
38
Leonard, M. Public Diplomacy / M. Leonard – London: The Foreign Policy Centre, 2002. – p. 8
18
установление долгосрочного диалога с зарубежной публикой, вправе считаться
инструментом публичной дипломатии. Сюда относятся культурные проекты, программы
обменов в различных сферах, стимулирование туризма, поддержка гражданских
объединений и многое другое. Многие из этих форм деятельности прочно ассоциируются
с «мягкой силой» государств. Как объясняет Дж. Най, «публичная дипломатия является
инструментом, который правительства используют, чтобы мобилизовать… ресурсы
[«мягкой силы»] для привлечения общественности других государств и общения с
ними» 39 . Выше мы уже отмечали, что только обладать ресурсами «мягкой силы»
недостаточно – необходимо сделать их «привлекательными». Именно это и является
одной из задач публичной дипломатии. Таким образом, можно сказать, что публичная
дипломатия – это процесс реализации потенциала «мягкой силы» государства. Отсюда
можем заключить, что «мягкая сила» – это способность оказывать влияние, реализуемая
за счёт актуализации её ресурсов в процессе осуществления публичной дипломатии.
Мы уже отмечали, что распространённым является отождествление «мягкой силы»
и «культурного влияния» или, иными словами, внешняя
культурная политика.
Необходимо выявить, что является причиной подобного заблуждения. Внешняя
культурная политика – это деятельность, направленная на укрепление взаимопонимания
между народами путём осуществления международного культурного обмена. При этом
необходимо понимать, что внешняя культурная политика это достаточно широкое
понятие, которое включает в себя множество различных направлений, таких как
культурная дипломатия, спортивная дипломатия, образовательные обмены 40 . По своей
цели внешняя культурная политика является неотъемлемой составной частью публичной
дипломатии, в то время как её основной инструмент, культура (в широком понимании),
представляет собой один из важнейших ресурсов «мягкой силы». С точки зрения теории
соотношение «целого» и «частного» прослеживается довольно явно. Неверное толкование
происходит из-за специфики практической деятельности. Дело в том, что отдельные
направления внешней культурной политики, прежде всего культурная дипломатия, имеют
давние традиции, уходящие истоками в XIX в. До недавнего времени культурная
дипломатия являлась одним из наиболее ярких и изученных среди «несиловых» методов
39
Nye, Jr., J.S. Public Diplomacy and Soft Power / J.S. Nye, Jr. // Annals of the American Academy of Political and
Social Science. – 2008. Vol. 616. – p. 95
40
Боголюбова, Н.М., Николаева, Ю.В. Выработка определения внешней культурной политики в
современном научном дискурсе / Н.М. Боголюбова, Ю.В. Николаева // Исторические, философские,
политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2012.
№ 4 (18): в 2-х ч. Ч. I. – С. 25-27
19
осуществления внешней политики. В связи с этим при поверхностном рассмотрении
вопроса может возникнуть ощущение, что культурная дипломатия представляет собой
основу «мягкой силы» государств. Подобное упрощение серьёзно ограничивает
понимание и применение концепции «мягкой силы».
Понятие «национальный бренд» было предложено британским исследователем
Саймоном Анхольтом, попытавшимся теоретизировать использование инструментов
коммерческого маркетинга в продвижении позитивного имиджа государства. Данная
теория снискала определённую популярность в 2000-х гг., однако, как отмечает сам автор,
многие воспринимают понятие «бренд» довольно поверхностно, вследствие чего неверно
интерпретируют суть самого понятия. Многие ассоциируют понятие «бренд» с внешними
атрибутами, такими как логотипы, слоганы, оформление сувенирной продукции и т.п.
Такой подход в контексте государственной политики, замечает Анхольт 41, подходит разве
что для продвижения страны как туристического направления, что имеет мало общего с
мировой политикой. «Национальный бренд», в первую очередь, складывается из тех
ценностей, которых придерживается государство не только в контексте риторики
официальных лиц, но и при реализации внешней и внутренней политики. Как и в случае с
коммерческими брендами, государства становятся успешными не за счёт красивой
упаковки предлагаемого «товара» (в данном случае проводимой ими политики), а
благодаря его качеству. Поскольку «потребителем» является зарубежная аудитория, то
наиболее правильная стратегия продвижения позитивного национального бренда – это
вовлечённость в решение глобальных проблем, таких как защита окружающей среды,
поддержание мира, обеспечение равного соблюдения прав человека, борьба с
дискриминацией. В этом отношении национальный бренд по своему содержанию близок к
категории «политические ценности», которую Дж. Най называет в качестве одного из трёх
основных источников «мягкой силы». Таким образом, можно сказать, что национальный
бренд представляет собой совокупность политических ценностей государства и процесс
их коммуникации, которые призваны улучшить имидж государства, иными словами –
повысить его привлекательность.
За последнее десятилетие бурное развитие информационно-коммуникационных
технологий
обусловило
разработку
ещё
одного
направления
–
стратегических
коммуникаций. В условиях непрерывного увеличения объёмов информации и расширение
41
Anholt, S. Beyond the Nation Brand: The Role of Image and Identity in International Relations / S. Anholt //
Exchange: The Journal of Public Diplomacy. – 2013. №1 (2). – p. 9
20
возможностей доступа к ней у государств появилась необходимость осуществлять
информационную деятельность и управлять информационными потоками таким образом,
чтобы до аудитории доходила только проверенная и правдивая информация. Борьба с
фейковыми новостями и дезинформацией, взаимодействие с населением в Интернете и
социальных сетях, создание собственных международных информационных агентств
стали привычной составляющей внешнеполитической деятельности (в российской
практике данное направление часто называется «информационно-разъяснительной
работой»).
Кандидат
коммуникацией
политических наук
понимает
Е.А.
«стратегически
Виноградова под
стратегической
скоординированную
деятельность,
направленную на управление целевыми аудиториями, как внутри страны, так и за ее
пределами для повышения репутации своей страны на международном уровне» 42. Если
мы понимаем репутацию в терминах привлекательности, то роль стратегической
коммуникации в качестве одного из наиболее актуальных сегодня инструментов «мягкой
силой» становится очевидной.
Доцент кафедры стратегических коммуникаций МГУ, к.и.н. С.В. Богданов, говоря
об эффективных коммуникационных стратегиях, отмечает, что «постоянное повторение и
внушение четких, однозначных и простых сообщений может привести к результату,
обратному желаемому, и подорвать доверие к отправителю этих сообщений»43. Похожее
замечание мы делали выше относительно границы между пропагандой и публичной
дипломатией. В этом случае возникает вопрос о соотношении стратегической
коммуникации и публичной дипломатии. Если понимать любую форму публичной
дипломатии как речевую практику, то можно говорить о тождественности этих двух
понятий. Если же предположить, что стратегические коммуникации ограничиваются лишь
деятельностью в информационном поле, то тогда их можно рассматривать лишь как одно
из направлений публичной дипломатии. На наш взгляд, второй подход кажется наиболее
приближённым к реальности, поскольку сложно говорить о том, что при разработке
программ культурной или спортивной дипломатии происходит постановка чётких
коммуникационных задач. Напротив, именно взаимодействие с аудиторией в медиа-сфере
позволяет скрупулёзно работать над посланиями и смыслами. Следовательно, мы можем
Виноградова, Е.А. К вопросу о работе с «новыми медиа» в стратегической коммуникации / Е.А.
Виноградова // Государственное управление. Электронный вестник. – 2013. № 41. – с. 219
43
Богданов, С.В. Стратегические коммуникации: концептуальные подходы и модели для государственного
управления / С.В. Богданов // Государственное управление. Электронный вестник. – 2017. №61. – с. 148
42
21
определить место стратегических коммуникаций как одного из ведущих в нынешнюю
информационную эпоху направлений публичной дипломатии.
Таким
образом,
систематизировав
результаты
анализа,
можно
выстроить
следующее представление о соотношении ключевых понятий в сфере реализации «мягкой
силы». «Мягкая сила», которая понимается как «ресурс» или «способность», что мы
предлагаем объединить в категорию «потенциал», является качественным показателем
силы отдельного взятого актора международных отношений, основными среди которых
являются
государства.
Актуализацией
этого
потенциала,
то
есть
практической
деятельностью по реализации «мягкой силы», является публичная дипломатия, среди
основных направлений которой в сегодняшних условиях находятся культурная
дипломатия и стратегические коммуникации. Вопрос о позиции национального бренда в
этой системе не столь однозначен, однако обоснованным представляется понимание
формирования национального бренда как ещё одного направления публичной дипломатии,
направленного на актуализацию конкретного ресурса «мягкой силы» - политических
ценностей. В последующих главах именно на такое комплексное понимание «мягкой
силы» и родственных ей феноменов мы будем опираться при осмыслении современного
состояния японской политики «мягкой силы».
22
Глава 2. СПЕЦИФИКА «МЯГКОЙ СИЛЫ» ВО ВНЕШНЕЙ
ПОЛИТИКЕ ЯПОНИИ В НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
2.1.
Предпосылки формирования политики «мягкой силы» Японии
Повышенное внимание Японии к последовательной разработке собственной
системы публичной дипломатии и использованию потенциала своей «мягкой силы»,
обуславливается определёнными трудностями в реализации традиционных инструментов
«жёсткой силы», имеющими как внутренний, так и внешний характер. 44
Военная мощь Японии была серьёзно ограничена после окончания Второй мировой
войны. В процессе послевоенного урегулирования под давлением международного
сообщества (прежде всего со стороны США) в текст новой японской Конституции,
вступившей в силу 3 мая 1947 г., была включена знаменитая Статья 9. Она закрепляет
отказ «от войны как суверенного права нации, а также от угрозы или применения
вооруженной силы как средства разрешения международных споров …никогда впредь не
будут создаваться сухопутные, морские и военно-воздушные силы, равно как и другие
средства войны. Право на ведение государством войны не признаётся»45. Такое положение
основного закона страны запрещает использование военных методов для решения
национальных внешнеполитических задач.
В настоящее время в общественно-политической жизни Японии ведётся серьёзная
борьба в отношении обозначенной Статьи 9 Конституции. Либерально-демократическая
партия (ЛДП), возглавляемая премьер-министром Абэ Синдзо, предпринимает серьёзные
попытки внесения изменений в положения статьи. В 1954 г. были созданы Силы
самообороны Японии, формально объявленные специальным подразделением полиции,
обеспечивающим безопасность страны от внешних угроз. Однако, частью политических
сил
(прежде
всего,
Конституционно-демократической
партией
Японии
(КДПЯ),
Коммунистической партией Японии (КПЯ) и Социал-демократической партией (СДП))
они признаются в качестве де-факто национальной армии, а значит функционирующими
вопреки положениям Конституции страны. Закрепление за Силами самообороны
Виноградов, А.Д. Основные формы реализации «мягкой силы» Японии на современном этапе / А.Д.
Виноградов // Неделя науки СПбПУ: материалы научной конференции с международным участием, 19–24
ноября 2018 г. Гуманитарный институт Ч. 1. – СПб.: ПОЛИТЕХ-ПРЕСС, 2019. – С. 320-323
45
Конституция Японии // Мишин, А.А. Конституционное (государственное) право зарубежных стран / А.А.
Мишин. - 16-е изд., стер. – М.: Юстицинформ, 2010. – с. 532-536
44
23
легального статуса является одной из основных внутриполитических задач премьерминистра Абэ на текущем этапе.
Серьёзным шагом в этом направлении стало принятое 1 июля 2014 г. решение
Кабинета министров46 о новом подходе к трактовке Статьи 9. Этот документ, в частности
признаёт за Японией право на «коллективную самооборону», что позволяет использовать
национальные Силы самообороны не только при нападении на саму страну, но и в случае
угрозы безопасности основным партнёрам и союзникам Японии. В продолжение этой
логики, 19 сентября 2015 г. парламент страны официально закрепил право Сил
самообороны участвовать в вооружённых конфликтах за рубежом. В этом отношении,
большой общественный резонанс вызвали действия японского контингента в рамках
миротворческой миссии ООН в Южном Судане (UNMISS). Прежде участие Сил
самообороны в операциях по поддержанию мира ограничивались вспомогательными
функциями, такими как, например, инженерная поддержка и доставка грузов. Но с ноября
2016 г. японские служащие стали принимать участие в организации спасательных
операций и сопровождении сотрудников миссии, что предполагает, если того потребует
ситуация, применение оружия. Это стало причиной серьёзного общественного волнения,
которое вынудило премьер-министра Абэ начать вывод японского контингента из
Южного Судана, завершившийся в мае 2017 г.47
Абэ
Синдзо
поставил
серьёзную
задачу
проведения
общенационального
референдума о судьбе Статьи 9 и внесение в её текст положения, узаконивающего
национальные Силы самообороны и их роль, к 2020 г. Результаты такого референдума
пока представляются неясными. Опрос, проведённый социологическим подразделением
телерадиокомпании NHK в апреле 2018 г. 48, показал, что 69,6% респондентов относятся к
текущим положениям Статьи 9 «абсолютно положительно» или «скорее положительно».
Однако, в вопросе о том, одобряют ли они предлагаемый ЛДП проект о внесении
поправок, касающихся статуса Сил самообороны, 31,1% опрошенных выразили согласие,
Cabinet Decision on Development of Seamless Security Legislation to Ensure Japan’s Survival and Protect its
People.
July
1,
2014.
URL:
http://japan.kantei.go.jp/96_abe/decisions/2014/__icsFiles/afieldfile/2014/07/03/anpohosei_eng.pdf
(дата
обращения 10.04.20)
47
Last Japanese troops leave U.N. peacekeeping mission in South Sudan. // Reuters World News. URL:
https://www.reuters.com/article/us-southsudan-security-japan/last-japanese-troops-leave-u-n-peacekeeping-missionin-south-sudan-idUSKBN18L1VN (дата обращения 10.04.20)
48
「憲法に関する意識調査」単純集計結果 [Результаты опроса о конституционной сознательности граждан] / //
46
NHK 放 送 文 化 研 究 所
[Научно-исследовательский институт радиовещания
http://www.nhk.or.jp/bunken/research/yoron/pdf/20180501_10.pdf (дата обращения 17.04.20)
24
NHK]
URL:
а 23,3% - протест. В то же время, большинство (39,7%) не смогли определиться со своей
точкой зрения.
Таким образом, судьба 9-й Статьи и возможности Японии использовать военные
методы для достижения внешнеполитических целей остаётся неясной. Тем не менее,
кардинальный пересмотр ключевого положения «пацифистской» Конституции на
текущем этапе представляется нецелесообразным, поскольку это может нанести
серьёзный ущерб японской «мягкой силе». В последующих частях мы рассмотрим, каким
образом Япония обратила этот, казалось бы, недостаток, в один из основных столпов
своей привлекательности.
Экономические аспекты «жёсткой силы» Японии так же сталкиваются с
определёнными испытаниями в начале XXI в. Экономический кризис 1990 – 2000-х гг.,
начавшийся в результате коллапса в 1991 г. японского финансового пузыря, имеет далеко
идущие последствия, ощущаемые по настоящий момент. Преодоление негативных
эффектов этого периода, называемого «потерянными десятилетиями», было осложнено
мировым экономическим кризисом 2008 г. В результате этих событий Япония, бывшая
одним из локомотивов глобального развития во второй половине XX в., столкнулась с
серьёзными
социально-экономическими
вызовами:
продолжительная
стагнация
экономики, значительное падение курса йены, общее снижение уровня реальной
заработной платы.
Предпринятая
действующим
премьер-министром
политика
по
оживлению
национальной экономики – «абэномика», включает в себя три основных направления (так
называемые «три стрелы»): обеспечение роста цен, развитие инфраструктуры и помощь
пострадавшим от природных катаклизмов районам, реформирование государственного
сектора для привлечения иностранных инвестиций. Несмотря на то, что эти меры
позволили обеспечить некоторый рост экономики, достигнутые на сегодняшний день
результаты представляются довольно скромными, особенно по сравнению с другими
странами региона. В 2017 г. реальные темпы роста японского ВВП достигли уровня в
1,7%, что в несколько раз ниже, чем соответствующий показатель в КНР (6,9%),
Республике Корея (3,1%) и на Тайване (2,9%)49. По общему объёму ВВП КНР и Япония
входят в тройку сильнейших экономик мира, уступая лишь США. Однако китайские
показатели превосходят японские почти в 2,5 раза (12 триллионов долларов против 4,9
GDP – Real Growth Rate // The World Factbook – Central Intelligence Agency.
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/210.html (дата обращения 17.04.20)
49
25
URL:
триллионов соответственно) 50 , что в абсолютном выражении является для Японии
непреодолимой в нынешних условиях пропастью.
Вследствие этого экономические задачи решаются в Японии, в том числе и с
помощью использования национального потенциала «мягкой силы». Мы уже отмечали,
что в странах Азии экономические факторы гораздо сильнее вплетены в понятие «мягкой
силы», по сравнению с классическим пониманием этого феномена Дж. Наем. Ниже мы
подробно рассмотрим стратегию «Cool Japan», одну из важнейших инициатив в
реализации «мягкой силы» Японии на современном этапе, которая помимо повышения
привлекательности страны направлена и на извлечение вполне конкретной финансовой
прибыли.
Учитывая вышеназванные факторы, очевидным представляется обращение Японии
к
применению
в
своей
внешней
политике
«нетрадиционных»
инструментов,
использующих потенциал её «мягкой силы». Развитие этого направления приобрело для
страны чрезвычайную важность в конце 90-х гг. XX в. – начале XXI в. На этом поприще,
хотя и в меньшей степени, в Северо-Восточной Азии так же существует серьёзная
конкуренция. Главным оппонентом для Японии в этом отношении является Республика
Корея со своей стратегией «халлю» («корейская волна»). В фокусе корейской внешней
культурной политики находятся, в первую очередь, достижения культуры Новейшего
времени и актуальные художественные практики, а потому противостояние двух стран в
сфере реализации национальной «мягкой силы» некоторые авторы называют «попкультурными войнами».
51
В последние годы развитием собственной «мягкой силы»
активно занялся Китай, однако ряд факторов, таких как проблемы с обеспечением прав
человека, позиция официального Пекина в отношении этнических окраин (прежде всего
Синьцзян-Уйгурского и Тибетского автономных районов), а также агрессивная политика в
Южно-Китайском море, ограничивают рост китайской привлекательности. Из этого
следует, что развитие инструментов реализации «мягкой силы» в Японии провоцируется,
в том числе и чрезвычайной активностью в этой сфере её ближайших соседей.
Таким образом, повышенное внимание руководства Японии к реализации
потенциала национальной «мягкой силы», обусловлено сложностями, сопровождающими
использование инструментов «жёсткой силы», прежде всего военной и экономической её
GDP (Official Exchange Rate) // The World Factbook – Central Intelligence Agency. URL:
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/209.html (дата обращения 17.04.20)
51
Катасонова, Е.Л. Япония — Южная Корея: поп-культурные войны / Е.Л. Катасонова // Актуальные
проблемы современной Японии. Выпуск XXXII. — М.: ИДВ РАН, 2018. – с. 221-239
50
26
составляющей. Такое положение осложняется высоким уровнем конкуренции между
основными акторами региона Северо-Восточной Азии, где главными оппонентами для
Японии являются КНР и Республика Корея. Всё это привело к необходимости разработки
чётких положений и активному продвижению «мягкой силы» Японии, к складыванию
слаженно работающей национальной системы публичной дипломатии.
2.2.
Институциональный аспект политики «мягкой силы» Японии
Рассматривая политику реализации «мягкой силы», необходимо обратить внимание
на систему институтов, которые её обеспечивают. Слаженная и чётко выстроенная
система государственных органов помогает обеспечить цельность и эффективность
проводимой политики. В то же время разнообразие акторов позволяет использовать
имеющийся у них опыт для развития отдельных направлений политики.
Основным органом в реализации «мягкой силы» Японии, без сомнений, является
Министерство иностранных дел (Ministry of Foreign Affairs – MOFA). Оно определяет
основные направления работы в данной области, координирует деятельность других
министерств и ведомств во внешнеполитической деятельности. В то же время, MOFA
занимается непосредственным осуществлением большинства программ публичной
дипломатии в иностранных государствах через сеть дипломатических и консульских
представительств.
высокопоставленных
В
Секретариате
лица
Министра
отвечают
за
иностранных
публичную
дел
сразу
дипломатию:
два
Пресс-
секретарь/Генеральный директор по публичной дипломатии и связам с прессой и
Генеральный директор по культурным связям, – которые курируют соответственно
стратегические коммуникации и внешнюю культурную политику. C MOFA связаны два
других ключевых органа: Японский фонд и Японское агентство международного
сотрудничества (Japan International Cooperation Agency – JICA), которые не подчиняются
министерству
напрямую,
однако
оно
обладает
полномочиями
осуществлять
стратегическое планирование и определять приоритеты в работе этих органов.
Японский фонд можно охарактеризовать как зарубежный культурный центр –
особая форма организации, которая занимается распространением культуры и языка
посредством реализации программ публичной дипломатии через сеть собственных
27
центров в зарубежных странах. 52 Японский фонд, учреждённый Парламентом Японии в
1972 г., ставит своей целью поддержание благоприятной международной среды, а также
сохранение и развитие гармоничных отношений Японии с другими странами путём
эффективного осуществления проектов в сфере международного культурного обмена.53 В
2003 г. Фонд был преобразован в независимое административное учреждение (докурицу
гё:сэй хо:дзин) под юрисдикцией MOFA, что позволило сохранить его полную
операционную независимость, при этом ответственность за стратегическое планирование
его деятельности была передана Министру иностранных дел, что обеспечивает
координацию ведомств и общность целей и задач японской публичной дипломатии.
Японский фонд реализует проекты по трём основным направлениям: культурные и
художественные обмены («Культура»), японоведение и интеллектуальный обмен
(«Диалог») и обучение японскому языку за рубежом («Язык»). В сеть Японского фонда
входит 25 зарубежных представительств в 24 иностранных государствах, что позволяет
ему разрабатывать программы для отдельных регионов, опираясь на чёткое понимание
местного контекста.
Японское агентство международного сотрудничества (JICA) было создано в 1974 г.
для предоставления японской ОПР развивающимся странам. В 2003 г., в рамках крупной
бюрократической реформы, JICA, как и Японский фонд, было преобразовано в
независимое административное учреждение под юрисдикцией MOFA. В 2008 г.
произошло слияние Агентства с частью Японского банка для международного
сотрудничества, которая отвечала за предоставление в рамках ОПР Японии займов
развивающимся странами на реализацию инфраструктурных и социальных проектов.
Помимо предоставления займов обновлённое JICA занимается отправкой японских
специалистов в развивающиеся страны, проводит обучение местного населения,
содействует в построении государственных институтов и разработка стратегии
дальнейшего развития. При JICA функционирует служба подготовки и распределения
волонтёров, обеспечивающих работу Агентства в иностранных государствах. Это ресурс
активно используется не только при оказании ОПР, но и при реализации программ
Боголюбова, Н.М., Николаева, Ю.В. Зарубежные культурные центры как самостоятельный актор внешней
культурной политики / Н.М. Боголюбова, Ю.В. Николаева // Вестник Санкт-Петербургского
государственного университета. Серия 6. Философия. Культурология. Политология. Право. Международные
отношения. – 2008. №2. – с. 87-93
53
独立行政法人国際交流基金法 [Закон о независимом административном учреждении Японский фонд]
Закон №137 от 6 декабря 2002 г. // Электронное правительство Японии. URL: https://elaws.egov.go.jp/search/elawsSearch/elaws_search/lsg0500/detail?lawId=414AC0000000137
(дата
обращения
11.04.2020)
52
28
спортивной дипломатии, когда волонтёры становятся инструкторами и тренерами в
спортивных школах. JICA имеет 95 зарубежных представительств и осуществляет свою
деятельность в более чем 150 странах. Такая внушительная сеть позволяет трезво
оценивать ситуацию на местах и адресно предоставлять помощь программным регионам.
В реализации различных направлений внешней культурной политики активно
принимает участие Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологий
(Ministry of Education, Culture, Sports, Science and Technology – MEXT). В основном MEXT
ориентировано на осуществление политики внутри страны, тем не менее, вследствие того,
что в его поле ведения входит сразу несколько сфер, принципиально важных для японской
«мягкой силы», министерство имеет обширные международные связи и работает в тесном
контакте с MOFA. Важную роль в составе MEXT в контексте политики реализации
«мягкой силы» имеет Агентство по делам культуры, которое отвечает за сотрудничество
Японии с ЮНЕСКО, выстраивание международных культурных связей с другими
странами, а также занимается организацией и проведением международных фестивалей и
выставочных проектов как в Японии, так и за рубежом. Входящее в MEXT Агентство
спорта тесно вовлечено в проведение международных спортивных соревнований в
Японии и реализацию программы спортивной дипломатии «Sport for Tomorrow».
Агентство спорта было создано лишь в 2015 г., что совпадает по времени с началом
проявления Японией повышенного внимания к программам спортивной дипломатии в
преддверии Олимпийских игр в Токио. Для оценки роли этого конкретного органа
необходимо будет наблюдать за тем, сохранится ли имеющийся в настоящее время
энтузиазм после окончания Олимпиады. Под юрисдикцией MEXT также находится
независимое административное учреждение Организация поддержки студентов в Японии
(Japan Student Services Organization - JASSO), которое занимается программами
студенческих обменов и поддержкой иностранных студентов, обучающихся в Японии.
Наблюдения показывают, что спектр направлений работы MEXT настолько
обширен, что у ведомства не всегда хватает материальных и человеческих ресурсов для
реализации задуманного. К тому же, в своей международной деятельности MEXT
руководствуется, прежде всего, интересами профессионалов в области образования, науки,
культуры и спорта, что оттесняет политические интересы, являющиеся целью при
реализации «мягкой силы», на второй план. Кроме того, у министерства нет собственных
зарубежных представительств, что препятствует более тесной работе с зарубежными
партнёрами. Можно с уверенностью утверждать, что в контексте осуществления
29
публичной дипломатии, MEXT, по сравнению с MOFA, занимает второстепенные и
вспомогательные позиции.
Довольно ограниченную роль играет Отдел креативных индустрий Министерства
экономики, торговли и промышленности (Ministry of Economy, Trade and Industry – METI),
который отвечает за реализацию стратегии «Cool Japan», которую мы более подробно
рассмотрим в следующем параграфе. В контексте классического понимания
«мягкой
силы» эта инициатива имеет вспомогательный характер, поскольку изначально не ставит
перед собой политических целей. Это в очередной раз доказывает нам, что акцент в
понимании «мягкой силы» в странах Азии характерно смещён в сторону экономического
или маркетологического мышления. В этом отдельном сегменте METI, безусловно, имеет
преимущество, однако сложно говорить о его включённости в общую систему публичной
дипломатии Японии.
Итак, институциональную структуру органов реализации «мягкой силы» Японии
можно охарактеризовать следующим образом. Главенствующую роль в системе японской
публичной
дипломатии занимает Министерство иностранных дел
(MOFA),
где
принимаются основные решения в отношении развития деятельности в данной области.
Бюрократический
вес министерства в
данном
контексте
также
повышает
его
вовлечённость в стратегическое планирование деятельности Японского фонда и
Японского
агентства
международного
сотрудничества
(JICA),
что
обеспечивает
целостность проводимой политики, общность целей и задач ведомств в реализации
«мягкой силы» Японии. При этом каждое из этих трёх ведомств имеет собственную
независимую сеть зарубежных представительств, что обеспечивает прочное присутствие
японской дипломатии в различных регионах, а также позволяет лучше понимать местный
контекст и контактировать с зарубежными партнёрами напрямую. Вспомогательную роль
в контексте реализации «мягкой силы» играет Министерство образования, культуры,
спорта,
науки
и
технологий
(MEXT),
которое
осуществляет
международное
сотрудничество в рамках внешней культурной политики Японии. Поскольку само
министерство является достаточно громоздким в бюрократическом смысле, так как его
деятельность охватывает сразу несколько крупных сфер государственной политики,
основная ответственность за осуществление программ по реализации «мягкой силы»
ложится на его специализированные ведомства: Агентство по делам культуры, Агентство
спорта и независимое административное учреждение Организация поддержки студентов в
Японии (JASSO). Эти ведомства во многом координируют свою деятельность с MOFA, в
30
том числе в силу того, что у них нет собственных зарубежных представительств. Наконец,
второстепенную роль играет Отдел креативных индустрий Министерства экономики,
торговли и промышленности (METI), занимающийся реализацией стратегии «Cool Japan».
Подобная
система
органов,
в
центре
которой
находится
MOFA,
сохраняет
ориентированность на внешнеполитическую деятельность, но при этом использует
потенциал и опыт других министерств и ведомств, что обогащает политику по реализации
«мягкой силы» различными подходами и точками зрения, сохраняя при этом
определённую целостность.
2.3.
Основные направления реализации политики «мягкой силы» Японии
Целесообразно рассматривать японскую политику «мягкой силы» как совокупность
нескольких взаимосвязанных, но формально обособленных направлений деятельности.
Во-первых, отдельное место занимает национальная стратегия «Cool Japan», направленная
на популяризацию и капитализацию достижений японских креативных индустрий. Вовторых, внешняя культурная политика Японии обеспечивает распространение японской
культуры и языка во всём мире. В-третьих, стратегические коммуникации призваны
доносить позицию Японии по многим вопросам мировой политики до зарубежных
аудиторий, а также знакомить их с ключевыми для Японии ценностями. В-четвёртых,
официальная помощь в целях развития (ОПР) помогает устанавливать прочные контакты
между Японией и развивающимися странами.
Практические основы существующей сегодня стратегии «Cool Japan» («Клёвая
Япония») были заложены ещё в 80-х гг. XX в. После окончания Второй мировой войны
важной
задачей
для
Японии
стало
продвижения
позитивного
образа
страны,
испытывающей отрицательное восприятие, в первую очередь, со стороны тех стран,
которые подверглись оккупации тогда ещё милитаристской империи. С этой целью стала
спонсироваться трансляция лучших японских медиа-продуктов (кино, телевидение, радио,
публицистика и т.п.) за рубеж. Такие действия привели к некоторому смягчению
негативного отношения к Японии, а в отдельных случаях у аудитории складывалось
устойчивое влечение ко всему «японскому».
31
Внушительный успех японской поп-культуры за рубежом был оценен и
переосмыслен Дугласом МакГреем в его статье «Japan’s Gross National Cool» 54 . Автор
говорит о том, что чрезвычайная популярность достижений современной японской
культуры во всем мире, и прежде всего в Азии, может служить отличным инструментом
распространения собственного влияния. В то же время он отмечает, что, в отличие от
американской культуры, японская поп-культура не несёт в себе традиционно японских
черт, ценностей и идеалов, а является характерным продуктом эпохи глобализации.
МакГрей говорит о том, что если Япония сможет правильно использовать свой потенциал
всемирной популярности для передачи необходимых посланий и сообщений, то получит
возможность с лёгкостью достигать своих внешнеполитических целей.
Профессор культурной антропологии Университета Дьюка, доктор Энн Эллисон,
рассматривая феномен популярности японской поп-культуры среди американской
молодёжи, приходит к выводу о том, что залогом подобного интереса становится именно
отсутствие связи содержания этих продуктов с определённой культурой или страной,
поскольку в них, как правило, представляются фэнтезийные, нереальные миры и образы. 55
Она проводит связь с коммерческим успехом японских товаров за рубежом в середине XX
в., когда Япония воспринималась, прежде всего, как милитаристская держава. Японские
компании в то время руководствовались принципом «мукокусэки», или «стирания
национальности», чтобы товары можно было успешно продавать на внешних рынках.
Современная поп-культура хотя и не скрывает своей принадлежности к Японии, тем не
менее, показывает не традиционные японские образы, а некий постмодернистский
конструкт, который в процессе распространения по миру и стал прочно ассоциироваться с
Японией. Можно заключить, что здесь наблюдается эффект подобный феномену
«ориентализма», описанному Эдвардом В. Саидом, когда ключом к распространению попкультуры Японии становится интерес не к объективно существующей реальности, а к
нашим собственным представлениям о том, что из себя представляет эта страна.
На основе идей, высказанных Д. МакГреем и рядом других авторов, в 2010-2011 г.
правительство Японии занялось выработкой реальной государственной стратегии «Cool
Japan». Однако главная проблема, о которой писали исследователи – отсутствие в попкультуре
содержательного
послания,
которое
отражало
бы
японское
видение
McGray, D. Japan’s Gross National Cool / D. McGray // Foreign Policy. – 2006. № 130. - p. 44-54
Allison, A. The Attractions of the J-Wave for American Youth / A. Allison // Soft Power Superpowers: cultural
and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L. McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe,
2008. – p. 103-104
54
55
32
определённых проблем, не была однозначно решена. Вместо этого, акцент сместился на
дальнейшую поддержку японских креативных индустрий и использования имеющейся
всемирной популярности для получения прибыли, таким образом развивая новые сектора
экономики для преодоления кризисных явлений. Вследствие прихода к подобному
пониманию целей стратегии «Cool Japan», её реализацией занялся Отдел креативных
индустрий в составе Министерства экономики, торговли и промышленности (METI).
В 2012 г. приоритетными областями продвижения японских креативных индустрий
были названы56:
медиа-контент: анимэ (японская анимация), манга (японские комиксы), музыка;
косметическая и модная индустрия;
японская кухня;
товары для дома (посуда, мебель, канцелярия, а также предметы народных ремёсел
и прикладное искусство);
туризм.
Основной задачей
стратегии «Cool Japan» является поддержка местного
производства, особое внимание уделяется развитию традиционных региональных
отраслей. Стратегия нацелена на создание нового сектора экономики, для продвижения
которого используется популярность Японии за рубежом. Важным является не только
экспорт товаров креативных индустрий, но и стимулирование входящего туристического
потока, особенно на территориях за пределами столичного региона. Последнее время, для
продвижения
аутентичной
японской
культуры,
в
фокусе
стратегии
находятся
традиционные народные ремёсла и прикладное искусство, что также связано с
поддержкой регионов, поскольку каждый из них производит уникальные товары –
различные ткани, множество видов керамики, предметы искусства, буддистские
религиозные атрибуты.
Можно сделать вывод о том, что стратегия «Cool Japan» пользуется ресурсами
«мягкой силы» Японии, однако реализация этой стратегии не связана с «мягкой силой»
напрямую, поскольку её целью не является достижение политических результатов. В этом
конкретном
случае
явно
просматривается
различие
между
популярностью
и
«привлекательностью» в контексте концепции «мягкой силы», а также то, как имеющийся
56
Ministry of Economy, Trade and Industry of Japan. Cool Japan Strategy (Modified version of the Interim Report
submitted
to
the
Cool
Japan
Advisory
Council)
–
September,
2012.
URL:
https://www.meti.go.jp/english/policy/mono_info_service/creative_industries/pdf/121016_01a.pdf
(дата
обращения 09.05.2020)
33
у страны потенциал не всегда производит политическое действие и рост влияния. Япония
обладает широкой известностью, но при этом её положение в качестве актора
международных отношений в результате реализации стратегии «Cool Japan» не
становится существенно более благоприятным. Тем не менее, учитывая экономическую
природу самой стратегии, справедливым будет рассматривать её в качестве удачной
маркетинговой кампании по привлечению внимания к Японии и созданию позитивной
ауры, которая способствует работе других внешнеполитических направлений.
Более явно действие японской «мягкой силы» проявляется в сфере осуществления
внешней культурной политики. Это обширная область внешнеполитической деятельности,
которое
включает
в
себя
множество
направлений:
культурную
дипломатию,
образовательные и академические обмены, распространение собственного языка за
рубежом. Сюда же можно включить и спортивную дипломатию, однако, на наш взгляд, в
случае
Японии
её
целесообразнее
рассматривать
в
контексте
предоставления
официальной помощи в целях развития (ОПР), что мы более подробно аргументируем
ниже. Внешняя культурная политика в послевоенной Японии начала развиваться в 70-х гг.
XX в., получив современное оформление уже в начале XXI века. В общих чертах, эта
сфера внешнеполитической деятельности направлена на повышение взаимопонимание
между народом Японии и другими странами, распространение японского взгляда на мир и
передачу основных ценностей, заложенных в японской культуре.
Культурная дипломатия Япония выделяется своим разносторонним подходом,
когда в качестве медиума используется не только традиционная культура, но и
современные достижения, такие как анимэ и манга. 57 В рамках этого направления за
рубежом проводятся выставки японского искусства, гастроли японских артистов,
фестивали
японской
культуры.
58
Нередко
встречается
и
практика
проведения
перекрёстных годов культуры. Важным является взаимодействие по линии ЮНЕСКО и
других международных организаций, занимающихся вопросами культуры. Один из
главных акцентов при осуществлении Японией культурной дипломатии ставится на
интерактивность проектов, возможность широкой аудитории лично взаимодействовать с
японской культурой. В связи с этим культурные проекты часто сопровождаются сериями
мастер-классов и воркшопов, очень популярно проведения мероприятий в форме
Мошняга, П.А. Внешняя культурная политика Японии / П.А. Мошняга // Власть. – 2009. №6. – с. 159-161
Vinogradov A. Japan’s Cultural Diplomacy to the Russian Federation after 2014 / A. Vinogradov // Актуальные
исследования молодых учёных в области гуманитарных наук: материалы научно-практической конференции.
– Саратов: Изд-во «Техно-Декор», 2020. – с. 170-174
57
58
34
фестиваля, когда участников призывают участвовать в различных конкурсах. Совместный
творческий процесс облегчает взаимопонимание, особенно в условиях наличия языкового
барьера. Поп-культура также активно используется в культурной дипломатии. MOFA
выделяет отдельное субнаправление, называемое «поп-культурной дипломатией»
59
,
которое использует популярность персонажей анимэ и манга, а также техники и эстетики
их создания для донесения определённых посланий до широкой аудитории. В 2008 г. была
даже создана должность «Анимэ Посла», которую занял мультипликационный кот-робот
Дораэмон из одноимённых анимэ и манга. «Я надеюсь, что через свои мультфильмы
смогу показать людям за рубежом, как рядовые японцы думают, какой образ жизни мы
ведём и какое будущее мы стремимся создать 60 », - сказал Дораэмон на церемонии
вступления в должность. Яркие и легко узнаваемые персонажи прекрасно подходят для
привлечения внимания к определённой информации, а также создания прочной
ассоциативной связи между материалом и страной его происхождения.
Можно заключить, что в своей культурной дипломатии Япония максимально
использует собственный культурный потенциал. Привлечение достижений традиционной
и современной культуры позволяет не только построить сложный, разноплановый образ
страны, но и привлечь более широкую аудиторию, поскольку каждый, вне зависимости от
возраста и социального положения, может найти в японской культуре что-то для себя.
Интерактивность проектов культурной дипломатии Японии иллюстрирует важность
выстраивания эффективной коммуникации, использующей эффект вовлечения.
Япония активно организует образовательные и академические обмены, что
позволяет решать сразу несколько задач. Во-первых, путём привлечения студентов,
исследователей и специалистов со всего мира поддерживается первоклассный имидж
японской сферы науки и технологий. Во-вторых, это позволяет больше открыться миру и
открыть мир для самих японцев – повышается взаимопонимание между представителями
разных культур. Нарастание глобального студенческого трафика подталкивает Японию к
большему включению в мировые процессы, стимулирует изучение иностранных языков,
прежде всего английского. Это принципиально важно, так как в Японии до сих пор
наблюдается низкий уровень владения английским языком, даже по сравнению с другими
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Pop-Culture Diplomacy – March 8, 2017. URL:
https://www.mofa.go.jp/policy/culture/exchange/pop/index.html (дата обращения: 10.05.2020).
60
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Inauguration Ceremony of Anime Ambassador. – March 19, 2008. URL:
http://www.mofa.go.jp/announce/announce/2008/3/0319-3.html (дата обращения 10.05.2020)
59
35
странами Азии. 61 Наиболее известной в этой сфере является программа JET (Japan
Exchange and Teaching), в рамках которой выпускники иностранных вузов привлекаются в
японские регионы для работы на трёх разных позициях: ассистент учителя иностранных
языков (преимущественно английского) и помощник учителя физической культуры в
японских
школах,
а
также
координатор
международных
связей
в
местных
администрациях. С помощью этой программы Япония решает в первую очередь
собственные проблемы, такие как нехватка преподавателей, низкий уровень языковой
подготовки, нехватка сотрудников местных администраций, имеющих необходимые
компетенции для осуществления международных связей отдельных регионов. Поскольку
наиболее востребованным иностранным языком является английский, закономерно
подавляющее большинство участников программы приходится на англоязычные страны,
прежде всего США. Что же касается установления прочных связей участников с Японией,
то в этом отношении всё не так однозначно. Как показывает исследование профессора
Дэвида МакКоннелла 62 , в ряде случаев отношение выпускников программы к Японии
менялось в худшую сторону, поскольку реальность не соответствовала их представлениям.
Часть же участников после окончания программы, напротив, продолжила свою
профессиональную деятельность в сферах, связанных с сотрудничеством их страны и
Японии.
Распространение японского языка важно для Японии, особенно в контексте
отмеченного нами отставания в изучении иностранных языков самими японцами. Язык,
как ключ к культуре, является неотъемлемой частью повышения взаимопонимания.
Японский язык также востребован в сфере науки и техники, где Япония занимает одни из
лидирующих позиций. Политические цели в распространении языка преследуются в
основном в странах Азии, которые являются основными источниками туризма и миграции.
Однако, востребованность японского языка в мире по-прежнему ограничена в силу
нескольких факторов. Во-первых, японский язык слабо представлен в международных
организациях, особенно универсального характера. Во-вторых, японский язык не имеет
официального статуса на территориях за пределами Японии, что серьёзно ограничивает
круг носителей. Наконец, сам язык признаётся лингвистами одним из наиболее сложных
для изучения, что влияет на мотивацию обучающихся и конечное число свободно
EF English Proficiency Index 2019 – Japan. URL: https://www.ef.com/wwen/epi/regions/asia/japan/ (дата
обращения 12.05.2020)
62
McConnell, D.L. The JET Program as Cultural Diplomacy / D.L. McConnell // Soft Power Superpowers: cultural
and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L. McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe,
2008. – p. 18-33
61
36
владеющих языком иностранцев. Для решения этих проблем японским правительством,
прежде всего по линии Японского фонда, предпринимаются определённые меры, такие
как методическая поддержка преподавателей японского языка в других странах,
направление волонтёров в качестве ассистентов для преподавателей японского языка,
разработка платформ дистанционного обучения языку.
Стратегические коммуникации призваны доносить до зарубежных аудиторий
позицию Японии по множеству глобальных вопросов и разъяснять суть продвигаемых
Японией внешнеполитических инициатив. Прочный контакт с обществами других стран
устанавливается с помощью богатого представительства официальных японских ресурсов
в сети Интернет и социальных сетях. Немаловажным является и противодействия
различного рода заявлениям, несоответствующим официальной позиции правительства
Японии, дезинформации и фейковым новостям. В непрекращающемся режиме ведётся
информационное противостояние с государствами Корейского полуострова, связанное с
вопросами истории, территориальными спорами, обвинениями Японии в осуществлении
неправомерного китобойного промысла. Остро стоит проблема похищения японских
граждан Северной Кореей. По многим из этих тем Япония занимает достаточно жёсткую
позицию, информационные материалы в их отношении переводятся на множество языков,
чтобы привлечь внимание международного сообщества к их решению на стороне Японии.
Среди позитивных образов, которые Япония продвигает в процессе стратегической
коммуникации: достижения в сфере науки и техники, активное участие страны в
глобальном климатическом движении, отстаивание принципов международного права,
оказание поддержки глобальному развитию, поддержка институтов многосторонней
дипломатии
в
рамках японской
инициативы
«Свободный
и
Открытый
Индо-
Тихоокеанский регион» (Free and Open Indo-Pacific). Отдельное и принципиально важное
место занимает выстраивание образа пацифистского государства, отказ от войны в
котором закреплён на конституционном уровне. Этот нарратив чрезвычайно важен для
исправления образа агрессивной милитаристской державы, который складывался на
протяжении всей первой половины XX в. и до сих пор осложняет отношения с рядом
стран Азии.
Медиа-продукты государственной телерадиокомпании NHK (Nippon Hōsō Kyōkai –
Японская вещательная корпорация) доступны во многих странах мира. Радио Японии
Всемирной службы NHK World-Japan доступно ещё на 21 языке, помимо японского, и
транслируется бесплатно в формате онлайн-вещания. Программу вещания составляют
37
новостные блоки, передачи о культуре и истории Японии, а так же аудио-уроки японского
языка. Телеканал NHK World-Japan имеет схожую программную сетку, однако передачи
выходят только на английском языке. Телеканал, вследствие имеющейся системы
финансирования (корпорация функционирует преимущественно за счёт абонентской
платы телезрителей), распространяется преимущественно в составе платных пакетов
спутникового или кабельного телевидения даже внутри Японии, что ограничивает охват
аудитории. Тем не менее, большая часть программ доступна на официальном сайте
Всемирной службы NHK World-Japan или в бесплатном мобильном приложении. 15
января 2019 г. была запущена версия канала на китайском языке (оригинальные
англоязычные программы либо дублируются, либо сопровождаются китайскими
субтитрами), которая транслируется только онлайн. В апреле 2018 г. произошёл
ребрендинг Всемирной службы NHK, которая сменила название с NHK World на NHK
World-Japan. 63 Это было сделано, так как многим зрителям было неочевидно японское
происхождение канала. Поскольку аббревиатура NHK является производной от латинской
транслитерации оригинального японского названия (Nippon Hōsō Kyōkai), то даже при её
расшифровке международная аудитория не в состоянии сразу опознать страну
происхождения. Такая мера кажется целесообразной, особенно если обратить внимание на
названия других учреждённых государствами международных информационных сетей:
Russia Today, France 24, Deutsche Welle, BBC (British Broadcasting Corporation), CGTN
(China Global Television Network), KBS (Korean Broadcasting System).
К стратегическим коммуникациям MOFA относит проект JAPAN HOUSE
(Японский дом) 64 , в рамках которого в 2017-2018 гг. было открыто три уникальных
многофункциональных центра, позволяющих полностью окунуться в атмосферу Японии.
Японские дома появились в Сан-Паулу, Лос-Анджелесе и Лондоне и предлагают
посетителям открытое библиотечное пространство, выставки и лекции о Японии, ресторан
с аутентичной японской кухней и магазин японских товаров. Главной целью проекта
является предоставить жителям этих городов и туристам возможность постоянного
взаимодействия с Японией и её богатой культурой, для чего регулярно обновляется
программа мероприятий Японского дома, происходят пополнения в библиотеке. Наличие
Японского дома также облегчает задачу по поиску пространства для проведения
NHK World-Japan. New Programs of NHK World-Japan for 2018. – Tokyo, February 8, 2018. URL:
https://www.nhk.or.jp/corporateinfo/english/press/pdf/20180222.pdf (дата обращения 12.05.2020)
64
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Diplomatic Bluebook 2019. – p. 291-293. URL:
https://www.mofa.go.jp/files/000527157.pdf (дата обращения 12.05.2020)
63
38
концертов, выставок и других мероприятий. По состоянию на начало 2019 г. совокупная
посещаемость трёх Японских домов превысила 2 млн человек, что во всех трёх случаях в
несколько раз превысило целевые показатели годовой посещаемости. 65 Японский дом в
Сан-Паулу стал не только культурным центром, но и своего рода комьюнити-центром для
местной японской диаспоры – одной из самых многочисленных в мире, за счёт чего его
посещаемость за первый год превысила целевую почти в 6 раз.
Можно заключить, что стратегические коммуникации в Японии на фоне роста
глобальных информационных потоков продолжают развиваться. Одной из существующих
проблем, как показывает практика, является недостаточность использование иностранных
языков помимо английского в международном телевизионном вещании, что препятствует
установлению прочных контактов с отдельными странами и регионами. Тем не менее,
когда дело доходит до ключевых для Японии тем, то работа по переводу на иностранные
языки успешно проводится. Для увеличения охвата необходимо расширение информации,
доступной на других языках. Проект JAPAN HOUSE, как пример более интегрированной,
разносторонней и
долгосрочной
коммуникации,
уже превзошёл
первоначальные
ожидания. В то же время Японские дома пока представлены лишь в трёх странах.
Необходимо и дальше расширять эту сеть, чтобы включить пока незадействованные
регионы, такие как Восточная Европа, Ближний Восток, Центральная Азия, Африка.
Япония является одним из мировых лидеров по объёму оказываемой ОПР – в
среднем $10 млрд ежегодно выделяются правительством Японии для оказания поддержки
развивающимся странам.66 Существует несколько основных форм предоставления ОПР:
техническое сотрудничество, программы финансирования и инвестиций, гранты, оказание
помощи по преодолению чрезвычайных ситуаций, государственно-частное партнёрство.
Для достижения максимального результата Япония координирует свою работу в рамках
Комитета содействия развитию Организации экономического сотрудничества и развития
(ОЭСР). Поддержка развития признаётся японским правительством чрезвычайно важным,
поскольку в современном глобализованном мире бедность и неблагополучие в
развивающихся странах влияют на общемировое благосостояние, в том числе в развитых
странах. Низкий уровень развития становится причиной миграций, которые вызывают
65
Office for Strategic Communication Hub, Ministry of Foreign Affairs of Japan. JAPAN HOUSE Activity Report.
– March, 2019. – p. 28. URL: https://www.japanhouse.jp/en/n_pdf/whatsjh/report/report_201903_en.pdf (дата
обращения 12.05.2020)
66
Japan International Cooperation Agency. Japan’s ODA // Japan International Cooperation Agency Annual Report
2017. – 2017. – p. 17. URL: https://www.jica.go.jp/english/publications/reports/annual/2017/c8h0vm0000bws721att/2017_02.pdf (дата обращения 12.05.2020)
39
столкновение культур, социальные потрясения в странах-реципиентах. Суть ОПР состоит
не в простом вливании денег в развивающиеся страны, а в реализации социальных
изменений: построение эффективных институтов, подготовка квалифицированных кадров,
обеспечение достойной для жизни инфраструктуры, - опираясь не только на
финансирование, но и на практический опыт развитых стран. Кроме того, развивающиеся
страны становятся новыми источниками квалифицированной рабочей силы для таких
активно стареющих обществ как японское. Основными регионами-получателями
японской ОПР являются Юго-Восточная, Южная и Центральная Азия, а также малые
островные государства. 67 Помимо прочего, ОПР становится поводом для укрепления
отношений со странами-получателями, поскольку при реализации соответствующих
программ в этих странах активно работают японские дипломаты и волонтёры.
Спортивная дипломатия в Японии рассматривается как важная составляющая ОПР.
В Финальном докладе Экспертной группы по укреплению спортивной дипломатии,
которая работала при MOFA в 2014-2015 гг., отмечается 68 , что поддержка спорта в
развивающихся странах способна улучшить жизнь таких обществ в силу сразу нескольких
факторов. Во-первых, массовый спорт и здоровый образ жизни помогают улучшить
состояние здоровья нации, увеличить среднюю продолжительность жизни населения.
Члены Экспертной группы также предлагают проводить семинары, посвящённые
здоровому
питанию,
как
основе
физического
развития
человека.
Во-вторых,
универсальные спортивные ценности: целеустремлённость, слаженная работа в команде,
уважение к сопернику, правила «честной игры» – всё это способно воспитать
законопослушного и активного гражданина, что является залогом формирования
процветающего общества. В-третьих, подготовка известных спортсменов мирового
уровня улучшает имидж небольшого государства, помогает привлечь к ней внимание
международной аудитории. Для достижения подобных результатов предлагается
предоставлять помощь развивающимся странам в виде строительства спортивных
комплексов, передачи спортивного оборудования и инвентаря, организации спортивных
обменов и привлечения японских тренеров к обучению молодых атлетов. Таким образом,
позитивный образ в данном случае выстраивается не за счёт достижений японского спорта,
поскольку они относятся скорее к победам конкретных атлетов, а посредством
67
Organization of Economic Cooperation and Development. OECD DAC Aid at a glance by donor. URL:
https://public.tableau.com/views/AidAtAGlance/DACmembers?:embed=y&:display_count=no?&:showVizHome=n
o#1 (дата обращения 13.05.2020)
68
Ministry of Foreign Affairs of Japan. “Final Report” by the Panel of Experts on Strengthening Sport Diplomacy.
URL: https://www.mofa.go.jp/files/000068241.pdf (дата обращения 05.05.2020)
40
продвижения
результатов
реализованных
государством
мер
по
улучшению
благосостояния развивающихся обществ через спорт.
Таким образом, предоставление ОПР помогает не только улучшать общемировое
благосостояние, но и продвигать позитивный образ Японии. «Мягкая сила» сила в данном
контексте проявляется как благодарность за оказанную поддержку. ОПР неправильно
воспринимать в качестве «жёсткой силы», поскольку экономические меры направлены в
этом случае не на подкуп, а на повышение уровня благосостояния стран-получателей, за
счёт чего выигрывают обе стороны. Концептуально спортивная дипломатия в японском
контексте рассматривается, прежде всего, как часть японской ОПР и направлена на
укрепление контактов с развивающимися странами. Можно предположить, что такой
подход обусловлен тем, что такой инструмент внешней политики как спортивная
дипломатия отвечает потребностям поддержания контактов с теми странами, в отношении
которых у Японии нет чётких политических или экономических интересов. В то же время,
соучастие в осуществлении социальных изменений в развивающихся обществах,
безусловно, повышает привлекательность Японии.
41
Глава 3.
3.1.
ПРАКТИКА РЕАЛИЗАЦИИ «МЯГКОЙ СИЛЫ» ЯПОНИИ В
НАЧАЛЕ XXI ВЕКА
Региональные подходы к реализации политики «мягкой силы» Японии
Как мы выяснили, Япония обладает слаженной системой институтов и богатым
инструментарием публичной дипломатии, что позволяет проводить комплексную и при
этом разнообразную политику, применяя наиболее подходящие практики в различных
контекстах. Задачей данного параграфа является рассмотрение конкретных кейсов
реализации «мягкой силой» Японии в отдельных странах и регионах. Такой подход
позволяет не только оценить действие «мягкой силы» на практике, но и проследить
особенности в подходах к её реализации в разных социокультурных и политических
условиях. В качестве таких примеров мы рассмотрим публичную дипломатию Японии в
отношении США, Республики Корея и Юго-Восточной Азии. Выбор этих стран и
регионов обусловлен наличием тесных взаимоотношений с Японией, характеризуемых
при этом отличающейся динамикой их развития.
Японо-американские отношения после окончания Второй мировой войны
претерпели кардинальные изменения. Вражеская неприязнь постепенно переросла в
крепкий союз, который на сегодняшний день является не только одним из ключевых для
внешней политики как Японии, так и США, но и системообразующим элементом в
международных отношениях на пространстве Индо-Тихоокеанского региона. Гарантии
безопасности,
предоставляемые
Соединёнными
Штатами,
позволили
Японии
активизировать ресурсы для стремительной модернизации, которая вывела японскую
экономику в разряд сильнейших в мире. В то же время, американское присутствие на
Японских островах обеспечивает значительное влияние США на международную
политику в Азии. Учитывая характер двусторонних отношений, реализация «мягкой
силы» Японии в отношении США направлена на укрепление и дальнейшее развитие
японо-американского
союза.
Принципиальную
роль
в
этом
отношении
имеет
всестороннее исследование существующих проблем, их теоретическое и практическое
осмысление. В связи с этим акцент в публичной дипломатии Японии ставится на
осуществление программ образовательных и
поддержки исследователей.
42
академических обменов, грантовой
В составе Японского фонда функционирует Японо-американский центр (в
английской версии – Центр глобального партнёрства), созданный в 1991 г. для
расширения диалога и развития сотрудничества Японии и США в целях улучшения
благосостояния во всём мире. Центр активно сотрудничает с неправительственными
организациями,
аналитическими
центрами,
университетами
и
отдельными
исследователями, которые занимаются изучением отношений двух стран и их роли в
противодействии глобальным вызовам. Центр реализует престижную в этой сфере
Стипендиальную программу им. Абэ Синтаро, названную в честь бывшего Министра
иностранных дел Японии, стоявшего у истоков создания Центра и внесшего неоценимый
вклад в развитие американо-японских отношений. 69 Многие стипендиаты программы
занимают высокие государственные и академические должности, пребывают на
дипломатической службе. Среди них Шила Смит, старший научный сотрудник по
японским исследованиям в Совете по международным отношениям, одном из наиболее
влиятельных
американских
аналитических
центров,
Соэя
Ёсихидэ,
профессор
политологии и международных отношений Университета Кейо, и Вакатабэ Масадзуми,
вице-президент Банка Японии.
Подавляющее большинство участников образовательной программы JET, о
которой
мы
уже
говорили
выше,
также
являются
американцами.
Отделение
международной ассоциации выпускников программы в США (JET Alumni Association of
the United States of America – JETAA USA) является крупным сообществом,
представленным
в
19
американских
городах.
70
JETAA
USA
образует
сеть
профессиональных контактов во многих сферах, связанных, в том числе, с двусторонними
отношениями Японии и США. Ряд выпускников занимают посты в дипломатических и
консульских представительствах США в Японии. Среди выпускников программы также
профессор Джорджтаунского университета, глава отдела японских исследований Центра
стратегических и международных исследований Майкл Грин, который руководил
азиатским направлением в Совете национальной безопасности США при Джордже Буше –
младшем.
Как можно увидеть, образовательные и академические программы играют
ключевую роль в публичной дипломатии Японии в США, так как они обеспечивают
69
The Japan Foundation Center for Global Partnership. Abe Fellowship Program. URL:
https://www.jpf.go.jp/cgp/e/fellow/abe/index.html (дата обращения 16.05.2020)
70
JET Alumni Association of the United States of America. US Chapters. URL: https://jetaausa.com/chapters/ (дата
обращения 16.05.2020)
43
подготовку и поддержку квалифицированных кадров, способных и дальше продвигать
двусторонние отношения. Прочность японо-американского союза строится, в том числе,
за счёт обширного поля гуманитарных контактов в различных сферах. Академическая
мобильность является залогом увеличения числа таких контактов, помогает выстраивать
международные связи не только между правительствами, но и между отдельными
регионами и городами Японии и США.
Достаточно сложно выстраиваются отношения Японии с Республикой Кореей.
Негативно на динамику взаимоотношений влияют так называемые «проблемы истории»,
связанные в большинстве своём с национальным переживанием опыта колониальной
зависимости Корейского полуострова от Японской империи. Оба государства, как
правило, занимают довольно жёсткие позиции в отношении этих вопросов. Большинство
инструментов «мягкой силы» представляются неэффективными в отношении Южной
Кореи, поскольку большая часть корейского общества по-прежнему негативно относится
к Японии71, а значит имеющийся контекст в основном неблагоприятный. В этом контексте
значительно повышается актуальность использования стратегических коммуникаций для
отстаивания собственной позиции. Адресатами таких сообщений становится аудитории не
только внутри Кореи, но и международное сообщество, которое призывают занять
определённую позицию в отношении существующих вопросов.
Долгое время разворачивается территориальный спор между Японией и Южной
Кореей в отношении островов Лианкур (в японском варианте – Такэсима, в корейском –
Токто). Основой спора являются разногласия, вытекающие из результатов Второй
мировой войны и трактовки послевоенных соглашений в контексте истории освоения этой
территории.
Обе
страны
ведут
непрекращающиеся
информационные
кампании,
призванные привлечь внимание к позиции каждой из них и убедить аудиторию в её
правоте. Проблеме островов Лианкур посвящены отдельные страницы в сети Интернет,
поддерживаемые правительствами Японии 72 и Южной Кореи 73 , представленные там
материалы доступны на 11 различных языках, включая русский. Стороны представляют
Stokes, B., Delvin, K. Countries’ Views of Japan, Abe; Japanese Views of China / B. Stokes, K. Delvin // Pew
Research Center. Despite Rising Economic Confidence, Japanese See Best Days Behind Them and Say Children
Face a Bleak Future. – 2018. – p. 19-20. URL: https://www.pewresearch.org/global/wpcontent/uploads/sites/2/2018/11/Pew-Research-Center_Despite-Rising-Economic-Confidence-Japanese-See-BestDays-Behind-Them-and-Say-Children-Face-Bleak-Future_2018-11-121.pdf (дата обращения 18.05.2020)
72
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Takeshima. URL: https://www.mofa.go.jp/region/asiapaci/takeshima/index.html (дата обращения 19.05.2020)
73
Dokdo, Gyeongsangbuk-do Province, Republic of Korea. URL: http://en.dokdo.go.kr/pages/main/ (дата
обращения 19.05.2020)
71
44
диаметрально противоположные позиции в отношении юридических, географических и
исторических прав на данную территорию. Корейская сторона, которая в настоящее
осуществляет управление островами де-факто, также использует более нестандартный
подход к закреплению образа островов Лианкур в качестве корейской территории. В этих
целях были созданы несколько персонажей-талисманов, которые активно используются в
медиа-пространстве, на сувенирной продукции. Одним из таких персонажей является
Генерал Ан, частью образа которого является свиток, «являющийся важным документом,
в котором говорится, что Токто – это корейская территория74». Подчёркнутая важность
признания прав на эту территорию проявляется даже в небольших мелочах. На корейском
Флаге Объединения, под которым периодически выступают объединённые сборные
государств Корейского полуострова, изображены также и острова Лианкур. В 2018 г.
Международный
олимпийский
комитет
рекомендовал
общекорейской
сборной
использовать на Олимпийских играх в Пхёнчхане флаг без изображения островов после
того как Япония выступила с категорическим протестом против подобной политизации
спорта. 75 Кроме того, японская сторона объявила протест даже в отношении десертов,
поданных на ужине в ходе Межкорейского саммита в апреле 2018 г. и украшенных
плитками белого шоколада с изображением единой Кореи, которое также включало и
острова Лианкур. 76 Таким образом, постоянное создание инфоповодов обеспечивает
внимание к существующей проблеме, однако не способствует её разрешению.
Международное сообщество не проявляет однозначной поддержки ни одной из сторон, а
значит используются прежде всего для провокаций с обеих сторон. При этом Сеул
занимает более активную позицию, в то время как Токио находится в «защите».
Это отражает текущее неустойчивое состояние имиджа Японии в Восточной Азии
– любой смелый шаг со стороны Японии, который может быть расценен в качестве
агрессивного, моментально провоцирует ассоциации с её милитаристским прошлым и
тезисы о подъёме японского национализма. Образ пацифистской державы, созданный для
повышения привлекательности Японии в мире, является одним из краеугольных камней
японской «мягкой силы», но в то же время серьёзно ограничивает возможность прибегать
74
Subcharacters
//
Dokdo,
Gyeongsangbuk-do
Province,
Republic
of
Korea.
URL:
http://en.dokdo.go.kr/pages/s04/page.html?mc=7259 (дата обращения 19.05.2020)
75
Южная Корея уберет изображения спорных островов с флага единой Кореи // ТАСС. – 6 февраля 2018 г.
URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4933331 (дата обращения 19.05.2020)
76
Токио заявил протест Сеулу из-за шоколада с изображением спорных островов // РИА Новости. – 25
апреля 2018 г. URL: https://ria.ru/20180425/1519354766.html (дата обращения 19.05.2020)
45
к инструментам «жёсткой силы». Очевидно, что для осуществления успешной внешней
политики необходимо сочетание обоих аспектов силы.
Юго-Восточная Азия является одним из приоритетных региональных направлений
в реализации «мягкой силы» Японии. Во-первых, это географически, исторически и
культурно довольно близкий к Японии регион. Во-вторых, антияпонские настроения в
Юго-Восточной Азии проявляются не столь сильно, как в Корее или Китае. Безусловно,
«проблемы истории» находят своё отражение и в отношениях с этими странами, однако
определённая часть этих обществ рассматривает японскую оккупацию в середине XX века
в более позитивном ключе. Например, для Индонезии приход японцев в 1942 г. стал
началом национальной борьбы за независимость от Нидерландов, поскольку Япония дала
возможность индонезийцам участвовать в управлении собственными территориями. Уже
17 августа 1945 г., через два после того как Япония объявила о капитуляции, была
провозглашена независимость Индонезии, началась многолетняя война за независимость
против
Нидерландов.
В-третьих,
Юго-Восточная
Азия
является
динамично
развивающимся регионом, обладающим немалым экономическим потенциалом. Это
обуславливает повышенный интерес Японии к реализации своей «мягкой силы» в этом
регионе, что отражается и на разнообразии форм публичной дипломатии, которые здесь
применяются, и на структуре институтов публичной дипломатии – более трети всех
отделений Японского фонда находятся в странах Юго-Восточной Азии. Страны региона
также являются основными получателями японской ОПР.
Важное место в реализации «мягкой силы» в Юго-Восточной Азии Япония отдаёт
языковым программам. На сегодня главным проектом «Азиатского центра» Японского
фонда (в 1990-1995 гг. – Культурный центр стран АСЕАН) является программа
«NIHONGO Partners» 77 , в рамках которой заинтересованные японцы направляются в
образовательные организации стран-участниц программы в качестве ассистентов
преподавателей японского языка для того, чтобы ещё ближе познакомить учеников с
языком и культурой Японии. Кроме того, с 2019 г. Японский фонд, преимущественно в
странах Юго-Восточной Азии, организует тестирование на знание базового уровня
日本国際交流基金ア ジア センタ ー。 ” 日本語パートナーズ ” って? [Азиатский центр Японского фонда. О
программе «NIHONGO Partners»]. URL: https://jfac.jp/partners/overview/ (дата обращения 20.05.2020)
77
46
японского языка (Japan Foundation Test for Basic Japanese – JFT-Basic) 78 , сертификат
которого упрощает процесс получения трудовой визы в Японию.
Такое внимание к языковым программам в этом регионе объясняется тем, что в
условиях постепенного старения японского населения правительство Японии стимулирует
трудовую иммиграцию, одними из главных источников которой являются страны ЮгоВосточной Азии. Знание языка не только упрощает получение рабочей визы и повышает
конкурентоспособность соискателей на рынке труда, но и позволяет им за короткие сроки
интегрироваться в японское общество, что препятствует возникновению ксенофобских
настроений среди коренного населения. С другой стороны, через реализацию программ
университетских образовательных обменов, для участия в которых необходимо знание
японского языка, Япония продвигает собственный язык как язык науки и высоких
технологий в данном регионе. Таким образом, реализация программ в сфере
распространения собственного языка помогает решать вполне конкретные внутри- и
внешнеполитические задачи.
Можно заключить, что подходы японской публичной дипломатии к разным
странам и регионам разнятся, следуя наблюдениям Дж. Ная о контекстуальности силы. В
отношениях
с
Соединёнными
Штатами
принципиально
важными
являются
образовательные и академические обмены, направленные на расширение двустороннего
сотрудничества по многим политическим, экономическим и общественным вопросам и
укрепление японо-американского союза. Сложная динамика отношений с Республикой
Кореей диктует необходимость значительно чаще обращаться к стратегическим
коммуникациям, чтобы поддерживать диалог, но при этом отстаивать собственную
позицию по принципиальным вопросам. Страны Юго-Восточной Азии являются
источником активной трудовой миграции в Японию, что отвечает японским интересам в
настоящее время и поддерживается путём реализации множества языковых программ в
этом регионе.
78
The Japan Foundation. About the JFT-Basic. URL: https://www.jpf.go.jp/jft-basic/e/about/index.html#se01 (дата
обращения 20.05.2020)
47
3.2.
Оценка эффективности реализации «мягкой силы» Японии
Оценка эффективности реализации «мягкой силы» является весьма нетривиальной
задачей. Когда речь идёт о социально-политических взаимодействиях некоторых акторов,
количественные методы оценки, в большинстве случаев, не приносят ожидаемых
результатов. Кроме того, в рамках этих процессов довольно сложно провести оценку
воздействия (impact evaluation) для выяснения того, насколько конкретная программа
послужила причиной определённых результатов, так как многие из таких программ,
например, образовательные обмены, нацелены на средне- и долгосрочную перспективу.
Это означает, что часть результатов от реализации этих программ ещё не были получены,
поскольку прошло недостаточно времени, а в воплощение других исходов за
продолжительное время могли вмешаться посторонние факторы. Вместе с этим мы не
можем смоделировать два идентичных общества для наблюдения за их развитием с и без
реализации определённой программы ceteris paribus, чтобы найти контрафактическую
величину
(counterfactual)
относительно
которой
можно
было
бы
определить
эффективность вмешательства. Поэтому мы можем пользоваться лишь преимущественно
качественными методами, при этом отмечая только корреляционные, а не причинноследственные связи. Например, после увеличения числа программ публичной дипломатии,
реализуемых в определённой стране, стало подписываться больше двусторонних
соглашений о сотрудничестве с этим государством в различных сферах. В этом случае
воздействие (увеличение числа программ) не влияет непосредственно на исход
(увеличение числа двусторонних соглашений), поскольку за пределами нашего обзора
остаются третьи факторы, которые могли привести к тому же исходу.
Подход
к
оценке
уровня
«мягкой
силы»
государств,
разработанный
консалтинговым агентством Portland и Центром публичной дипломатии Университета
Южной Калифорнии, основывается на количественной («объективной») оценке ресурсов
«мягкой силы» в сочетании с качественными («субъективными») методами в виде
проведения социологических опросов для определения уровня привлекательности каждой
страны по нескольким категориям.79 Таким образом, авторы опираются на положение Дж.
Ная о том, что наличие одних ресурсов «мягкой силы» недостаточно для получения
Portland. Methodology of the index // The Soft Power 30. A Global Ranking of Soft Power 2019. – p. 26-34.
URL:
https://softpower30.com/wp-content/uploads/2019/10/The-Soft-Power-30-Report-2019-1.pdf
(дата
обращения 20.05.2020)
79
48
желаемых результатов, они должны быть актуализированы в процессе реализации
публичной дипломатии, адекватно восприниматься в рамках другого общества. На
основании результатов исследований с 2015 г. агентством Portland составляется
ежегодный рейтинг «The Soft Power 30», в котором сравниваются показатели «мягкой
силы» разных стран. Место, занимаемое страной в рейтинге, помогает сложить
впечатление об эффективности реализации её «мягкой силы».
Япония традиционно занимает места в верхней десятке рейтинга «The Soft Power
30» - 8-е место в 2015 г., 7-е место в 2016 г., 6-е место в 2017 г., 5-е место в 2018 г. и 8-е
место в 2019 г. соответственно.80 Падение с пятого на восьмое место в рейтинге по итогам
исследования в 2019 г. обусловлено незначительным снижением общего показателя
Японии (на 0.51 пункта) и ростом показателей других государств – Швеции и Швейцарии.
При этом Япония по-прежнему с большим отрывом является лидером по показателю
«мягкой силы» среди стран Азии. Как видно из рейтинга, наиболее сильными сторонами
японской «мягкой силы» являются категории «Культура» и «Вовлечённость» (показатель
участия
государства
дипломатических,
в
международных
консульских
и
организациях,
иных
зарубежных
наличия
обширной
представительств,
сети
объёма
предоставляемой развивающимся странам ОПР). Как мы уже отмечали, Япония
действительно проводит обширную внешнюю культурную политику, активно участвует в
развитии международного сообщества.
Слабыми сторонами японской «мягкой силы» эксперты агентства Portland
называют категории «Образование» и «Управление» (критерий, характеризующий
политические ценности государства, его институты и уровень взаимодействия с
гражданами). Мы говорили о том, что основной проблемой японского образования как
инструмента «мягкой силы» является, прежде всего, сравнительно низкий уровень
владения английским языком в стране, и вследствие этого определённая недоступность
для иностранных студентов. Во многих случаях обучение в Японии или участие в
программах университетских обменов потребует серьёзного знания японского языка, что
значительно сужает круг заинтересованных претендентов. Слабые позиции в категории
«Управление», на наш взгляд, отражают один из главных диссонансов в продвижении
привлекательного образа Японии на текущем этапе. С одной стороны, японское
правительство активно продвигает представление о Японии как о пацифистской державе,
которая
80
отвергает
войну
как
способ
ведения
международной
политик
на
Portland. Japan // The Soft Power 30. URL: https://softpower30.com/country/japan/ (дата обращения 20.05.2020)
49
конституциональном уровне. С другой стороны, правящая Либерально-демократическая
партия во главе с премьер-министром Абэ Синдзо активно выступает за пересмотр 9-й
статьи Конституции в сторону расширения возможностей применения Сил самообороны
Японии. Кроме того, по объёму военных расходов Япония, согласно последним данным81,
занимает 9-е место в мире, а совокупный бюджет на оборону сопоставим с бюджетом
таких стран, как Великобритания, Франция и Германия.
Мы наблюдаем несоответствие декларируемых политических ценностей и
реальной политики, что, согласно рассуждениям Дж. Ная, не позволяет использовать эти
ценности как основу «мягкой силы» государства. В этом заключена одна из главных
проблем
сегодняшней
публичной
дипломатии
Японии
–
отсутствие
чётко
артикулируемых ценностей, которые при этом подкреплялись бы реальной политикой
государства. При всём богатстве ресурсов «мягкой силы» и инструментов их
актуализации, отсутствие чёткого послания или месседжа ограничивает достижение
политических результатов, что является основной целью реализации «мягкой силы» как
способности. Несмотря на то, что мы отметили немало достижений японской публичной
дипломатии, открытым остаётся вопрос о том, насколько эти действия производят
политические результаты. Профессор Университета Тама Брэд Глоссерман, задаваясь
этим вопросом, приходит к выводу о том, что политическое действие «мягкой силы»
Японии незначительно, а высокую оценку она получает за счёт наличия богатых ресурсов
для её реализации, которые, однако, используются не в тех целях. 82 Действительно, как
мы видели на примере стратегии «Cool Japan», японских официальных лиц больше
интересует потенциал получения экономической выгоды, основанной на широкой
популярности различных аспектов японской культуры. При этом, в этом ключе действие
японской «мягкой силы», безусловно, проявляется более успешно.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что Япония обладает серьёзным
потенциалом «мягкой силы». В то же время, его применение не всегда преследует
политические
цели.
Гораздо
успешнее
Япония
капитализирует
собственную
привлекательность для получения экономической выгоды. В связи с этим суждения об
81
Tian, N., da Silva, D.L. Kuimova, A., Wezeman, P.D., Wezeman, S.T. Trends in World Military Expenditure,
2019 / N. Tian, D.L. da Silva, A. Kuimova, P.D. Wezeman, S.T. Wezeman. – Stockholm International Peace
Research
Institute,
April
2020.
–
p.
2.
URL:
https://www.sipri.org/sites/default/files/202004/fs_2020_04_milex_0_0.pdf (дата обращения 21.05.2020)
82
Center for Strategic and International Studies. Resolved: Heisei was an Era Marked by Japanese Soft Power //
Debating Japan. – 2019. № 5 (2). URL: https://www.csis.org/analysis/resolved-heisei-was-era-marked-japanesesoft-power (дата обращения 21.05.2020)
50
эффективности «мягкой силы» будет зависеть от того, что мы воспринимаем как
позитивный
исход
её
применения.
Если
мы
ограничиваемся
исключительно
политическими результатами, то в таком случае «мягкая сила» Япония проявляет себя
недостаточно ярко. В экономических же терминах, Япония весьма успешно извлекает
прибыль из собственной привлекательности в мире. Так или иначе, имеющийся на
сегодня теоретический аппарат не позволяет точно смоделировать, насколько публичная
дипломатия государства производит конкретные политические результаты. В этом
отношении, необходимой представляется дальнейшая работа исследователей в тесной
координации с практиками в этой области, открытость и прозрачность информации,
предоставляемой государственными ведомствами.
51
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Подводя итоги нашего исследования, необходимо кратко суммировать результаты
проведённой работы. Прежде всего, необходимо ответить на поставленные во введении
задачи.
«Мягкая сила», в том виде, в котором эта концепция разрабатывалась Дж. Наем –
младшим, представляет собой основанную на привлекательности и сотрудничестве
способность побуждать других к достижению определённых целей, представляющих
ценность для субъекта влияния. Ресурсами «мягкой силы» являются культура,
политические ценности и внешняя политика государства. В то же время, наличие таких
ресурсов и присущие им качества не приводят к обретению «мягкой силы» напрямую,
поскольку для их активизации необходим благоприятный контекст, иными словами
восприимчивая среда, в которой эти ресурсы выглядят привлекательно, а транслируемые
государством идеи находят поддержку. Проявления «жёсткой» и «мягкой силы»
постоянно оказывают взаимное как позитивное, так и негативное влияние друг на друга,
вследствие
чего
затрудняется
разграничение
инструментов
двух
типов
силы.
Экономические факторы, занимающие важное место в обоих случаях, в контексте
внешней политики государств Восточной Азии чаще рассматриваются в качестве
составляющих «мягкой силы» этих стран.
Можно выстроить следующее представление о соотношении ключевых понятий в
сфере реализации «мягкой силы». «Мягкая сила», которая понимается как «ресурс» или
«способность», что мы предлагаем объединить в категорию «потенциал», является
качественным показателем силы отдельного взятого актора международных отношений,
основными среди которых являются государства. Актуализацией этого потенциала, то
есть практической деятельностью по реализации «мягкой силы», является публичная
дипломатия, среди основных направлений которой в сегодняшних условиях находятся
культурная
дипломатия
и
стратегические
коммуникации.
Вопрос
о
позиции
национального бренда в этой системе не столь однозначен, однако обоснованным
представляется понимание формирования национального бренда как ещё одного
52
направления публичной дипломатии, направленного на актуализацию конкретного
ресурса «мягкой силы» - политических ценностей.
Повышенное
национальной
внимание
«мягкой
руководства
силы»,
Японии
обусловлено
к
реализации
сложностями,
потенциала
сопровождающими
использование инструментов «жёсткой силы», прежде всего военной и экономической её
составляющей. Такое положение осложняется высоким уровнем конкуренции между
основными акторами региона Северо-Восточной Азии, где главными оппонентами для
Японии являются КНР и Республика Корея. Всё это привело к необходимости разработки
чётких положений и активному продвижению «мягкой силы» Японии, к складыванию
слаженно работающей национальной системы публичной дипломатии.
Структуру институтов реализации «мягкой силы» Японии можно охарактеризовать
следующим образом. Главенствующую роль в системе японской публичной дипломатии
занимает Министерство иностранных дел (MOFA), где принимаются основные решения в
отношении развития деятельности в данной области. Бюрократический вес министерства
в данном контексте также повышает его вовлечённость в стратегическое планирование
деятельности Японского фонда и Японского агентства международного сотрудничества
(JICA), что обеспечивает целостность проводимой политики, общность целей и задач
ведомств в реализации «мягкой силы» Японии. При этом каждое из этих трёх ведомств
имеет собственную независимую сеть зарубежных представительств, что обеспечивает
прочное присутствие японской дипломатии в различных регионах, а также позволяет
лучше понимать местный контекст и контактировать с зарубежными партнёрами
напрямую. Вспомогательную роль в контексте реализации «мягкой силы» играет
Министерство образования, культуры, спорта, науки и технологий (MEXT), которое
осуществляет международное сотрудничество в рамках внешней культурной политики
Японии. Основная ответственность за реализацию программ по реализации «мягкой
силы» ложится на его специализированные ведомства: Агентство по делам культуры,
Агентство спорта и Организацию поддержки студентов в Японии (JASSO). Эти ведомства
во многом координируют свою деятельность с MOFA, в том числе в силу того, что у них
нет собственных зарубежных представительств. Наконец, второстепенную роль играет
Отдел креативных индустрий Министерства экономики, торговли и промышленности
(METI), занимающийся реализацией стратегии «Cool Japan». Подобная система органов, в
центре которой находится MOFA, сохраняет ориентированность на внешнеполитическую
деятельность, но при этом использует потенциал и опыт других министерств и ведомств,
53
что обогащает политику по реализации «мягкой силы» различными подходами и точками
зрения, сохраняя при этом определённую целостность.
Можно выделить четыре основных направления реализации «мягкой силы»
Японии. Во-первых, наиболее обширным из них является внешняя культурная политика,
которая включает в себя программы культурной дипломатии, распространения языка и
образовательных
и
академических
обменов.
В
общих
чертах,
эта
сфера
внешнеполитической деятельности направлена на повышение взаимопонимание между
народом Японии и другими странами, распространение японского взгляда на мир и
передачу основных ценностей, заложенных в японской культуре. Во-вторых, в связи с
активным развитием информационных технологий Япония уделяет пристальное внимание
стратегическим коммуникациям, которые служат инструментом установления прочных
контактов с зарубежными аудиториями и разъяснения основных японских внутри- и
внешнеполитических инициатив. В-третьих, сильной стороной японской публичной
дипломатии является развитая система предоставления официальной помощи развитию
(ОПР), благодаря которой Япония повышает собственную привлекательность и
способствует международному развитию, отвечающему общим интересам. Характерной
особенностью является отнесение программ спортивной дипломатии к программам ОПР,
вследствие тех социальных изменений, которые способна принести поддержка спорта в
развивающихся странах. В-четвёртых, особняком стоит стратегия «Cool Japan», которая
использует всемирную популярность аспектов японской культуры и быта для извлечения,
прежде всего, экономической выгоды.
Подходы к реализации японской публичной дипломатии в разных странах и
регионах отличаются, что соответствует наблюдениям Дж. Ная о контекстуальности силы.
В
отношениях
с
Соединёнными
Штатами
принципиально
важными
являются
образовательные и академические обмены, направленные на расширение двустороннего
сотрудничества по многим политическим, экономическим и общественным вопросам и
укрепление японо-американского союза. Сложная динамика отношений с Республикой
Кореей диктует необходимость значительно чаще обращаться к стратегическим
коммуникациям, чтобы поддерживать диалог, но при этом отстаивать собственную
позицию по принципиальным вопросам. Страны Юго-Восточной Азии являются
источником активной трудовой миграции в Японию, что отвечает японским интересам в
настоящее время и поддерживается путём реализации множества языковых программ в
этом регионе.
54
Япония обладает серьёзным потенциалом «мягкой силы». В то же время, его
применение не всегда преследует политические цели. Гораздо успешнее Япония
капитализирует собственную привлекательность для получения экономической выгоды,
что доказывается приоритизацией стратегии «Cool Japan» в середине 10-х гг. XXI в. В
экономических терминах, Япония весьма успешно извлекает прибыль из собственной
привлекательности в мире. Однако достижение политических результатов оценить
гораздо сложнее, поскольку сложной задачей является моделирование общественнополитических отношений. Кроме того множество программ публичной дипломатии
рассчитаны на среднесрочную перспективу, вследствие чего затрудняется установление
однозначной причинно-следственной связи между первичным воздействием и исходом.
Тем не менее, чтобы обеспечить лучшее политическое действие своей «мягкой силы»,
Японии необходимо обратить более пристальное внимание на формулирование
собственных политических ценностей, не противоречащих при этом реальной политике
государства, и их включению в число основных нарративов своей публичной дипломатии.
55
СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ
ИСТОЧНИКИ
Нормативно-правовые документы
Конституция Японии // Мишин А.А. Конституционное (государственное) право
зарубежных стран / А.А. Мишин. - 16-е изд., стер. – М.: Юстицинформ, 2010. – с. 532-536
Cabinet Decision on Development of Seamless Security Legislation to Ensure Japan’s Survival
and
Protect
its
People.
July
1,
–
2014.
URL:
http://japan.kantei.go.jp/96_abe/decisions/2014/__icsFiles/afieldfile/2014/07/03/anpohosei_eng.
pdf (дата обращения 10.04.2020)
独 立 行 政 法人国際交流基金法 [Закон о независимом административном учреждении
Японский фонд] Закон №137 от 6 декабря 2002 г. // Электронное правительство Японии.
URL:
https://elaws.e-
gov.go.jp/search/elawsSearch/elaws_search/lsg0500/detail?lawId=414AC0000000137
(дата
обращения 11.04.2020)
Материалы правительственных министерств и ведомств Японии
Japan International Cooperation Agency. Japan’s ODA // Japan International Cooperation
Agency
Annual
Report
–
2017.
2017.
–
113
p.
URL:
https://www.jica.go.jp/english/publications/reports/annual/2017/c8h0vm0000bws721att/2017_02.pdf (дата обращения 12.05.2020)
Ministry of Economy, Trade and Industry of Japan. Cool Japan Strategy (Modified version of the
Interim Report submitted to the Cool Japan Advisory Council) – September, 2012. URL:
https://www.meti.go.jp/english/policy/mono_info_service/creative_industries/pdf/121016_01a.p
df (дата обращения 09.05.2020)
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Diplomatic Bluebook 2019. – 353 p. URL:
https://www.mofa.go.jp/files/000527157.pdf (дата обращения 12.05.2020)
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Inauguration Ceremony of Anime Ambassador. – March
19,
2008.
URL:
http://www.mofa.go.jp/announce/announce/2008/3/0319-3.html
(дата
обращения 10.05.2020)
Ministry of Foreign Affairs of Japan. “Final Report” by the Panel of Experts on Strengthening
Sport
Diplomacy.
URL:
https://www.mofa.go.jp/files/000068241.pdf (дата
05.05.2020)
56
обращения
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Pop-Culture Diplomacy – March 8, 2017. URL:
https://www.mofa.go.jp/policy/culture/exchange/pop/index.html (дата обращения: 10.05.2020).
Ministry of Foreign Affairs of Japan. Takeshima. URL: https://www.mofa.go.jp/region/asiapaci/takeshima/index.html (дата обращения 19.05.2020)
Office for Strategic Communication Hub, Ministry of Foreign Affairs of Japan. JAPAN HOUSE
Activity
–
Report.
March,
–
2019.
75
https://www.japanhouse.jp/en/n_pdf/whatsjh/report/report_201903_en.pdf
p.
(дата
URL:
обращения
12.05.2020)
The
Japan
Foundation.
About
the
JFT-Basic.
URL:
https://www.jpf.go.jp/jft-
basic/e/about/index.html#se01 (дата обращения 20.05.2020)
The Japan Foundation Center for Global Partnership. Abe Fellowship Program. URL:
https://www.jpf.go.jp/cgp/e/fellow/abe/index.html (дата обращения 16.05.2020)
日本国際交流基金アジアセンター。”日本語パートナーズ”って? [Азиатский центр Японского
фонда. О программе «NIHONGO Partners»]. URL: https://jfac.jp/partners/overview/ (дата
обращения 20.05.2020)
Статистические данные
EF
Education
First.
EF
English
Proficiency
Index
2019
–
Japan.
URL:
https://www.ef.com/wwen/epi/regions/asia/japan/ (дата обращения 12.05.2020)
GDP (Official Exchange Rate) // The World Factbook – Central Intelligence Agency. URL:
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/209.html (дата обращения
17.04.20)
GDP – Real Growth Rate // The World Factbook – Central Intelligence Agency. URL:
https://www.cia.gov/library/publications/the-world-factbook/fields/210.html (дата обращения
17.04.20)
Organization of Economic Cooperation and Development. OECD DAC Aid at a glance by donor.
URL:
https://public.tableau.com/views/AidAtAGlance/DACmembers?:embed=y&:display_count=no?
&:showVizHome=no#1 (дата обращения 13.05.2020)
Stokes, B., Delvin, K. Countries’ Views of Japan, Abe; Japanese Views of China / B. Stokes, K.
Delvin // Pew Research Center. Despite Rising Economic Confidence, Japanese See Best Days
Behind Them and Say Children Face a Bleak Future. – 2018. – p. 19-20. URL:
https://www.pewresearch.org/global/wp-content/uploads/sites/2/2018/11/Pew-Research-
57
Center_Despite-Rising-Economic-Confidence-Japanese-See-Best-Days-Behind-Them-and-SayChildren-Face-Bleak-Future_2018-11-121.pdf (дата обращения 18.05.2020)
「 憲 法 に 関 す る 意 識 調 査 」 単 純 集 計 結 果 [Результаты опроса о конституционной
сознательности граждан] / // NHK 放送文化研究所 [Научно-исследовательский институт
радиовещания NHK] URL: http://www.nhk.or.jp/bunken/research/yoron/pdf/20180501_10.pdf
(дата обращения 17.04.20)
ЛИТЕРАТУРА
Монографии
Leonard, M. Public Diplomacy / M. Leonard – London: The Foreign Policy Centre, 2002. – 183 p.
Nye, Jr., J.S. Bound to Lead: The Changing Nature of American Power / J.S. Nye, Jr. – New
York, NY: Basic Books, 1990. – 307 p.
Nye, Jr., J.S. Soft Power: the means to success in world politics / J.S. Nye, Jr. - New York, NY:
PublicAffairs, 2004. – 208 p.
Nye, Jr., J.S. The Future of Power / J.S. Nye, Jr. - New York, NY: PublicAffairs, 2011. – 320 p.
Статьи и материалы научных сборников
Богданов, С.В. Стратегические коммуникации: концептуальные подходы и модели для
государственного
управления
/
С.В.
Богданов
//
Государственное
управление.
Электронный вестник. – 2017. №61. – с. 132-152
Боголюбова, Н.М., Николаева, Ю.В. Выработка определения внешней культурной
политики в современном научном дискурсе / Н.М. Боголюбова, Ю.В. Николаева //
Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и
искусствоведение. Вопросы теории и практики. – 2012. № 4 (18): в 2-х ч. Ч. I. – С. 25-27
Боголюбова,
Н.М.,
Николаева,
Ю.В.
Зарубежные
культурные
центры
как
самостоятельный актор внешней культурной политики / Н.М. Боголюбова, Ю.В.
Николаева // Вестник Санкт-Петербургского государственного университета. Серия 6.
Философия. Культурология. Политология. Право. Международные отношения. – 2008. №2.
– с. 87-93
Виноградов, А.Д. Основные формы реализации «мягкой силы» Японии на современном
этапе / А.Д. Виноградов // Неделя науки СПбПУ: материалы научной конференции с
международным участием, 19–24 ноября 2018 г. Гуманитарный институт Ч. 1. – СПб.:
ПОЛИТЕХ-ПРЕСС, 2019. – С. 320-323
58
Виноградова, Е.А. К вопросу о работе с «новыми медиа» в стратегической коммуникации
/ Е.А. Виноградова // Государственное управление. Электронный вестник. – 2013. № 41. –
с. 218-228
Катасонова, Е.Л. Япония — Южная Корея: поп-культурные войны / Е.Л. Катасонова //
Актуальные проблемы современной Японии. Выпуск XXXII. — М.: ИДВ РАН, 2018. – с.
221-239
Международные угрозы – 2020. Каждый – за себя / А.А. Сушенцов [и др.]; под ред. А.А.
Сушенцова. – Лаборатория анализа международных процессов МГИМО МИД России,
2019. – 23 с. URL: https://mgimo.ru/upload/iblock/2ac/int-threats-2020.pdf (дата обращения
05.03.2020)
Мошняга, П.А. Внешняя культурная политика Японии / П.А. Мошняга // Власть. – 2009.
№6. – с. 159-161
Allison, A. The Attractions of the J-Wave for American Youth / A. Allison // Soft Power
Superpowers: cultural and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L.
McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe, 2008. – p. 99-110
Anholt, S. Beyond the Nation Brand: The Role of Image and Identity in International Relations /
S. Anholt // Exchange: The Journal of Public Diplomacy. – 2013. №1 (2). - p. 6-12
Center for Strategic and International Studies. Resolved: Heisei was an Era Marked by Japanese
Soft Power // Debating Japan. – 2019. № 5 (2). URL: https://www.csis.org/analysis/resolvedheisei-was-era-marked-japanese-soft-power (дата обращения 21.05.2020)
Cull, N.J. Public Diplomacy Before Gullion: The Evolution of a Phrase. / N.J. Cull // Routledge
Handbook of Public Diplomacy / ed.: N. Snow, N.J. Cull. – New York, NY: Routledge, 2020. –
p. 13-17
Lee, S. The Theory and Reality of Soft Power: Practical Approaches in East Asia. / S. Lee //
Public Diplomacy and Soft Power in East Asia / ed.: S.J. Lee, J. Melissen – New York, NY:
Palgrave Macmillan, 2011. - p. 11-32
McConnell, D.L. The JET Program as Cultural Diplomacy / D.L. McConnell // Soft Power
Superpowers: cultural and national assets of Japan and the United States / ed.: Y. Watanabe, D.L.
McConnell – Armonk, NY: M. E. Sharpe, 2008. – p. 18-33
McGray, D. Japan’s Gross National Cool / D. McGray // Foreign Policy. - 2006. № 130. - p. 4454
Nye, Jr., J.S. Public Diplomacy and Soft Power / J.S. Nye, Jr. // Annals of the American
Academy of Political and Social Science. – 2008. Vol. 616. – p. 94-109
59
Vinogradov A. Japan’s Cultural Diplomacy to the Russian Federation after 2014 / A.
Vinogradov // Актуальные исследования молодых учёных в области гуманитарных наук:
материалы научно-практической конференции. – Саратов: Изд-во «Техно-Декор», 2020. –
с. 170-174
Статьи из средств массовой информации
Токио заявил протест Сеулу из-за шоколада с изображением спорных островов // РИА
Новости. – 25 апреля 2018 г. URL: https://ria.ru/20180425/1519354766.html (дата обращения
19.05.2020)
Южная Корея уберет изображения спорных островов с флага единой Кореи // ТАСС. – 6
февраля 2018 г. URL: https://tass.ru/mezhdunarodnaya-panorama/4933331 (дата обращения
19.05.2020)
Brown, J. Donald Rumsfeld’s soft side / J. Brown // The Guardian. – January 30, 2008. URL:
https://www.theguardian.com/commentisfree/2008/jan/30/rummyresurfacesannouncedaw (дата
обращения 18.03.2020)
Last Japanese troops leave U.N. peacekeeping mission in South Sudan. // Reuters World News.
URL:
https://www.reuters.com/article/us-southsudan-security-japan/last-japanese-troops-leave-
u-n-peacekeeping-mission-in-south-sudan-idUSKBN18L1VN (дата обращения 10.04.2020)
NHK World-Japan. New Programs of NHK World-Japan for 2018. – Tokyo, February 8, 2018.
URL: https://www.nhk.or.jp/corporateinfo/english/press/pdf/20180222.pdf (дата обращения
12.05.2020)
Электронные ресурсы
Dokdo,
Gyeongsangbuk-do
Province,
Republic
of
Korea.
URL:
http://en.dokdo.go.kr/pages/main/ (дата обращения 19.05.2020)
JET Alumni Association of the United States of America. US
Chapters. URL:
https://jetaausa.com/chapters/ (дата обращения 16.05.2020)
Portland. Methodology of the index // The Soft Power 30. A Global Ranking of Soft Power 2019.
– p. 26-34. URL: https://softpower30.com/wp-content/uploads/2019/10/The-Soft-Power-30Report-2019-1.pdf (дата обращения 20.05.2020)
Portland. Japan // The Soft Power 30. URL: https://softpower30.com/country/japan/ (дата
обращения 20.05.2020)
60
Отзывы:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв