Защита прав инвесторов при прекращении инвестиционных отношений на основании актов публичных органов

Артемьева Анастасия

Защита прав инвесторов при прекращении инвестиционных отношений на основании актов публичных органов

В дипломной работе предлагается рассмотреть проблемы, с которыми сталкивается инвестор при возмещении вреда, причиненного изданием правомерных и неправомерных публичных актов. В последние годы наблюдается снижение инвестиционной активности в Российской Федерации, что связано, по нашему мнению, с низким уровнем правовой защищенности инвесторов. В первой главе рассмотрено понятие инвестиционной деятельности и общие вопросы прекращения инвестиционной деятельности вследствие издания публичного акта. Вторая и третья главы посвящены проблемам возмещения вреда, причиненного правомерными и неправомерными публичными актами. В работе анализируются слабые места ст. 16, 16.1, 417 Гражданского Кодекса РФ и инвестиционного законодательства. Автором был выдвинут тезис о том, что статья 16.1 ГК РФ отсылает в том числе к инвестиционному законодательству.

Государство и право. Юридические науки

Дипломы

Вуз: Санкт-Петербургский филиал Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ СПб)

ID: 5b28f26d7966e104dde4e5d3

UUID: 834c4150-55e7-0136-e520-525400005860

Язык: Русский

Опубликовано: больше 6 лет назад

Просмотры: 682

91.38

Артемьева Анастасия

Санкт-Петербургский филиал Национального исследовательского университета "Высшая школа экономики" (НИУ ВШЭ СПб)

Комментировать 0

Рецензировать 0

Скачать - 490,9 КБ

Поделиться работой

Санкт-Петербургский филиал федерального государственного автономного образовательного учреждения высшего образования "Национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики" Юридический факультет Кафедра гражданского права и процесса ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА на тему «Защита прав инвесторов при прекращении инвестиционных отношений на основании актов публичных органов» «Defense of Investor's Rights in the Termination of Investment Relations Based on Public Entity Acts» Выполнил: Студент 4 курса группы БЮР 142 Артемьева А.И. ______________ Научный руководитель: Профессор Сергеев А.П. ____________________________ Санкт-Петербург 2018

СОДЕРЖАНИЕ Введение ....................................................................................................................... 3 1 Общие вопросы инвестиционной деятельности ................................................... 4 1.1 Понятие инвестиционной деятельности.......................................................... 4 1.2 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания публичного акта......................................................................................................... 16 2 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания правомерного публичного акта................................................................................ 24 2.1 Проблемы возмещения убытков при прекращении инвестиционной деятельности вследствие издания правомерного публичного акта ..................... 24 2.2 Анализ судебной практики ............................................................................ 30 3 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания неправомерного публичного акта............................................................................ 38 3.1. Порядок и условия возмещения убытков, причиненных государственными органами и органами местного самоуправления .................. 38 3.2 Анализ судебной практики ............................................................................ 46 Заключение ................................................................................................................ 52 Список использованных источников ...................................................................... 55 2

ВВЕДЕНИЕ В настоящей работе предлагается рассмотреть проблемы, с которыми сталкивается инвестор при возмещении вреда, причиненного изданием правомерных и неправомерных публичных актов. Уверенность инвесторов в защищенности своих вложений является одним из ключевых факторов, влияющих на инвестиционный климат страны. В последние годы наблюдается снижение инвестиционной активности в Российской Федерации, что связано, по нашему мнению, с низким уровнем правовой защищенности инвесторов, в связи с чем выбранная тема представляется особо актуальной. Настоящая работа призвана обратить внимание на слабые места действующего законодательства и проблемы правоприменения. В первой главе будет рассмотрено понятие инвестиционной деятельности и общие вопросы прекращения инвестиционной деятельности вследствие издания публичного акта. Вторая и третья главы посвящены проблемам возмещения вреда, причиненного правомерными и неправомерными публичными актами. Несмотря на необходимость обеспечения надлежащей защиты прав инвесторов при причинении им вреда государством, выбранная тема абсолютно не разработана доктриной, ввиду чего при написании работы была поставлена задача глубокого анализа судебной практики с целью выявления законодательных и правоприменительных проблем, которые не позволяют обеспечить надлежащую защиту прав инвесторов. Предложенные изменения помогут повысить инвестиционную привлекательность Российской Федерации, что будет способствовать притоку капитала в экономику страны. 3

1 Общие вопросы инвестиционной деятельности 1.1 Понятие инвестиционной деятельности Инвестиционная деятельность играет существенную роль в росте экономики и способствует развитию благосостояния всего общества. В связи с этим государство заинтересовано в создании эффективного правового механизма, в основе которого должны лежать чёткие критерии, позволяющие отграничить инвестиционные правоотношения от смежных. Основное внимание в первом параграфе будет уделено понятийному аппарату, поскольку надлежащая защита прав инвесторов невозможна без определенности в отнесении тех или иных отношений к инвестиционным. Согласно статье 1 Федерального закона «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» от 25.02.1999 № 39-ФЗ (далее – ФЗ о капитальных вложениях) инвестиционная деятельность понимается как вложение инвестиций и осуществление практических действий в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта. Похожее определение содержится и в Законе РСФСР от 26.06.1991 № 1488-1 «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» (далее – Закон об инвестиционной деятельности). Следует отметить, что Закон об инвестиционной деятельности утратил силу в части норм, противоречащих ФЗ о капитальных вложениях, ввиду чего за основу анализа будет взят последний. Таким образом, ключевыми в определении инвестиционной деятельности являются 2 элемента: понятие инвестиций и цель в виде получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта. Определение инвестиций даётся в Законе об инвестиционной деятельности и ФЗ о капитальных вложениях путём перечисления отдельных объектов гражданских прав. Так, под инвестициями понимаются денежные средства, ценные бумаги, иное имущество, в том числе имущественные права, иные права, имеющие денежную оценку, вкладываемые в объекты предпринимательской 4

и (или) иной деятельности в целях получения прибыли и (или) достижения иного полезного эффекта. Что касается регионального уровня, субъекты РФ включают в своё инвестиционное законодательство определение, данное в ФЗ о капитальных вложениях, копируя его почти дословно1. Анализ статьи 1 ФЗ о капитальных вложениях показывает, что законодатель ограничил круг вкладываемых объектов гражданских прав, исключив из их числа нематериальные блага, результаты работ и оказание услуг. Такой подход трудно объясним и к тому же расходится с Федеральным законом от 09.07.1999 № 160-ФЗ «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» (далее – ФЗ об иностранных инвестициях), который говорит о возможности вложения всех видов объектов гражданских прав, единственным условием является то, что такие объекты не должны быть изъяты или ограничены в обороте. Отметим, что объекты, изъятые из оборота, были исключены из Гражданского Кодекса Российской Федерации (далее – Гражданский Кодекс РФ, ГК РФ), ввиду чего кажется необходимым внести соответствующие изменения и в инвестиционное законодательство. Таким образом, если в соответствии с ФЗ об иностранных инвестициях под понятие инвестиций попадают все объекты гражданских прав, то в ФЗ о капитальных вложениях перечисляются лишь некоторые из них. Получается, что законодатель ставит иностранного инвестора в положение более благоприятное по сравнению с отечественным инвестором, охватывая больший круг отношений и тем самым распространяя на них гарантии инвестиционного законодательства. Соответствие такого подхода статье 19 Конституции 1 см., например, Закон Московской области от 16.07.2010 № 96/2010-ОЗ "Об инвестиционной политике органов государственной власти Московской области, Областной закон Ростовской области от 01.10.2004 № 151-ЗС "Об инвестициях в Ростовской области", Закон Калининградской области от 15.07.2002 № 171 "О государственной поддержке организаций, осуществляющих инвестиции в форме капитальных вложений на территории Калининградской области" и т.д. 5

Российской Федерации вызывает сомнения и подлежит корректировке. Что касается нематериальных благ, в доктрине отмечается их тесная связь с личностью, поэтому традиционно считается, что они непередаваемы и не могут выступать в качестве инвестиций. Так, А.Б. Арзуманян2 и В.Н. Лисица3 указывают, что современному праву неизвестны случаи отчуждения нематериального блага или уступки права на него. На наш взгляд, этот подход устарел и не соответствует действительности. Занятие категоричной позиции о невозможности отчуждения нематериальных благ не соответствует принципу диспозитивности, характерному для гражданского права, к тому же это не идёт на пользу обороту, особенно ввиду того, что предложенный в статье 150 ГК РФ перечень нематериальных благ является открытым. Таким образом, следует признать возможность их включения в инвестиционную деятельность, например, инвестицией может выступать деловая репутация или информация. Упоминание возможности вложения в инвестиционную деятельность услуг содержится в ФЗ об иностранных инвестициях и отсутствует в ФЗ о капитальных вложениях. Что касается судебной практики, то она является противоречивой. В Решении от 6 августа 2012 г. по делу № А78-9049/2011 Арбитражный суд Забайкальского края указал, что согласно Федеральному закону «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» от 25.02.1999 г. № 39-ФЗ и Закону РСФСР «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» от 26.06.1991 г. № 1488-1 выполнение работ (услуг) не является инвестициями». Противоположная позиция была выражена Высшим арбитражным судом Российской Федерации (далее – Высший арбитражный суд РФ, ВАС РФ) в Постановлении № 13970/10 от 8 февраля 2011 г. где указано, что условие 2 Арзуманян А.Б. Нематериальные блага как объекты гражданских прав : автореф. дис. канд. юрид. наук : Краснодар. 2008. – С. 8. 3 Лисица В.Н. Инвестиционное право – М. : ННИГУ, 2015. – С. 73. 6

договора о праве инвестора осуществлять инвестирование как путем прямого денежного финансирования, так и выполнением подрядных работ или оказанием услуг по строительству, не противоречит ни законодательству об инвестировании, ни гражданскому законодательству и потому допустимо. Имеется также третий подход, выраженный, в частности, в Постановлении от 28 марта 2012 г. по делу № А21-12534/2009, где Апелляционный суд СевероЗападного округа посчитал, что работа может рассматриваться в качестве инвестиции только в случаях, прямо предусмотренных соглашением сторон, поскольку в противном случае любой договор подряда будет рассматриваться со стороны подрядчика как инвестиционный, что противоречит, по мнению суда, смыслу главы 37 ГК РФ. Забегая вперед, отметим, что инвестиционная направленность определяется исходя из условий и целей договора, поэтому нельзя согласиться с тем, что происходит автоматические признание подрядного договора инвестиционным. Таким образом, ВАС РФ расширил определение инвестиций, данное в ФЗ о капитальных вложениях, и отнес к ним работы\услуги, как это было сделано в ФЗ об иностранных инвестициях. Однако указанное постановление осталось незамеченным, поскольку в более поздних решениях суды занимают противоположную или промежуточную позицию. В связи с внесением изменений в статью 128 ГК РФ и исключением работ из объектов гражданских прав, дискуссия о возможности их вложения кажется еще более актуальной. На наш взгляд, следует согласиться с мнением ВАС РФ и, несмотря на изменения, внесенные в статью 128 ГК РФ, признать возможность вложения работ и, соответственно, услуг в инвестиционную деятельность. Подводя итог сказанному, понятие инвестиций, данное в ФЗ о капитальных вложениях, нельзя признать удачным, поскольку оно ограничивается упоминанием лишь некоторых объектов гражданских прав, что расходится с потребностями гражданского оборота. Это, в свою очередь, порождает правовую неопределённость, которая выражается в том, что в одном случае тот или иной объект признаётся инвестициями, а в другом не признается. 7

Необходимо исходить из того, что, перечисляя возможные виды вложений, законодатель не стремился уложить понятие инвестиций в строгие рамки и ограничить сферу применения инвестиционного законодательства, поскольку это приведёт к тому, что правоотношения, которые по своей сути являются инвестиционными, не будут признаны таковыми. В связи с этим определение инвестиций, данное в статье 1 ФЗ о капитальных вложениях, следует толковать расширительно, иной подход не будет иметь ничего общего с созданием благоприятного инвестиционного климата и надлежащей защитой прав инвесторов. Во избежание противоречивой судебной практики необходимо законодательное расширение понятия инвестиций, поскольку велика вероятность того, что по некоторой категории дел суды будут занимать формальный подход и толковать определение инвестиций буквально. Вторым элементом инвестиционной деятельности является её цель. Анализ судебной практики показал, что у судов не возникает проблем с определением цели в виде получения прибыли. Что касается определения достижения иного полезного эффекта, в законодательстве об инвестиционной деятельности оно не дается, в доктрине и судебной практике также отсутствует единое мнение касательно его трактовки. Согласно первому подходу, который был закреплен в том числе в Законе об инвестиционной деятельности, под иным полезным эффектом подразумевается социальная полезность. В литературе данную позицию поддерживает, например, Т.А. Серебрякова4. В приказе Федеральной службы государственной статистики "Об утверждении официальной статистической методологии определения инвестиций в основной капитал на федеральном уровне" от 25 ноября 2016 г. № 746 также говорится о том, что по цели инвестирования инвестиции подразделяются на коммерческие (извлечение 4 Серебрякова Т.А. Регулирование инвестиционной деятельности : финансово- правовой аспект: дис. канд. юрид. наук : Саратов. – М., 2002. – С. 21 8

прибыли) и некоммерческие (достижение иного полезного социального эффекта). Указанный подход со ссылкой на статью 1 Закона об инвестиционной деятельности преобладает и в судебной практике5. Другой позиции придерживается П.В. Сокол, который подчёркивает, что инвестиционная цель может носить как предпринимательский характер и состоять в извлечении прибыли, так и потребительский, и быть значимой лишь для самого инвестора6. Е.П. Губин отмечает, что в ФЗ о капитальных вложениях речь скорее всего идет о полезном эффекте для самого инвестора7. О.М. Антипова также считает, что статья 1 ФЗ о капитальных вложений исходит из полезности эффекта от инвестиционной деятельности для самого инвестора, а не для третьих лиц, но в то же время признаёт возможность преследования инвестором социальных целей8. На полезный эффект для инвестора указывалось, например, в Решении Арбитражного суда Республики Крым от 21 июля 2016 г. по делу № А83-2312/2016. К третьей группе авторов можно отнести Е.Ю. Ушакову, которая пишет о необходимости достижения полезного эффекта для объекта вложения и что, во всяком случае, инвестор должен быть заинтересован в его развитии9. Отметим, что в Законе об инвестиционной деятельности законодатель 5 с.м., например, Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 23 ноября 2016 г. № А41-25031/2016, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 18 февраля 2014 г. по делу № А40-69994/2013. 6 Сокол П.В. Инвестиционный договор как гражданско-правовая форма инвестирования в жилищное строительство: автореф. дис. канд. юрид. наук : Волгоград, 2002. – С. 13. 7 Губин Е.П., Лахно П.Г. Предпринимательское право Российской Федерации / Е.П. Губин, П.Г. Лахно, И.С. Шиткина, С.А. Карелина, С.А. Паращук, Е.Б. Лаутус и др. ; под ред. Е.П. Губина, П.Г. Лахно. – М. : Норма Москва, 2010. – С. 610. 8 Антипова О.М. Правовое регулирование инвестиционной деятельности (анализ теоретических и практических проблем) // Волтерс Клувер. – 2007. – С. 22. 9 Ушакова Е.Ю. Недостатки российского законодательства в части определения понятия "инвестиции" // Юрист. – 2016. - № 3. 9

оперировал понятием «социальный эффект», а в ФЗ о капитальных вложениях изменил его на «иной полезный эффект». Н.Н. Литягин высказывает мнение о том, что новое определение трактуется более широко10. И.Ю. Целовальникова анализирует Программу Правительства РФ «Реформы и развития российской экономики в 1995 - 1997 годах» и также пишет о том, что законодатель пошёл по пути широкого понимания инвестиционной деятельности11. Однако ни правоведы, ни законодатель не раскрывают того, насколько широко должно толковаться новое понятие. Согласимся с мнением О.М. Антиповой, которая пишет о том, что иной полезный эффект является оценочным критерием и не может быть положен в основу регулирования12. Таким образом, для создания правовой определенности требуется законодательная конкретизация возможных целей инвестиционной деятельности. Ключевое значение в отграничении инвестиционных правоотношений от смежных занимает категория инвестиционного договора, как одна из возможных форм осуществления инвестиционной деятельности. Второй формой осуществления инвестиционной деятельности является государственный контракт. Проблемой является то, что инвестиционное законодательство федерального уровня не отвечает на вопрос о том, что такое инвестиционный договор. На это указывали такие ученые, как А.П. Сергеев, Т.А. Терещенко, Н.Г. Доронина, Н.Г. Семилютина. Суды также неоднократно писали в своих 10 Литягин Н.Н. инвестиционная деятельность государства и муниципальных образований. Правовой режим публичных и частных инвестиций // Вестник МГИУ. Серия ¨Гуманитарные науки¨. – 2002. - № 2. – С. 57. 11 Целовальникова И.Ю. Правовое регулирование инвестиционной деятельности : монография – М. : Юридический институт МИИТа, 2013. – С. 18. 12 Антипова О.М. Правовое регулирование инвестиционной деятельности (анализ теоретических и практических проблем) // Волтерс Клувер. – 2007. – С 13. 10

решениях о законодательном пробеле13. На уровне подзаконного акта определение инвестиционного договора даётся в Постановлении Правительства РФ “О порядке принятия федеральными органами исполнительной власти решений о даче согласия на заключение сделок по привлечению инвестиций в отношении находящихся в федеральной собственности объектов недвижимого имущества” от 10.08.2007 № 505 (далее – Постановление Правительства РФ № 505), о котором будет сказано позже. Следствием отсутствия определения инвестиционного договора в Законе об инвестиционной деятельности и ФЗ о капитальных вложениях, которые ограничиваются упоминанием того, что отношения между субъектами инвестиционной деятельности осуществляются на основе договора, является отсутствие единого мнения в доктрине и судебной практике касательно его правовой природы. Эта проблема имеет большое практическое значение, поскольку от правильной квалификации правоотношений сторон будет зависеть законодательство, подлежащее применению и, соответственно, уровень правовых гарантий. Согласно первой точке зрения инвестиционный договор не является самостоятельным договорным типом, а представляет собой собирательную категорию, обозначающую многочисленные договоры с участием инвестора. Эту позицию занимают такие ученые, как А.П. Сергеев, Т.А. Терещенко, В.Н. Лисица, Л.Г. Сайфулова, Е.В. Лапутева, О.М. Антипова, В.Ф. Попондопуло. Указанный подход наиболее распространён в судебной практике. Например, в Решении от 17 февраля 2012 г. по делу № А43-22566/2011 Арбитражный суд Нижегородской области указал, что в практике делового оборота возможно заключение различных договоров, объединённых родовым понятием «инвестиционный договор», которые, исходя из намерения и целей 13 с.м., например, решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 20 июня 2016 г. по делу № 2-2572/2016, Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 13 февраля 2017 г. по делу № 2-143/2017 и т.д. 11

сторон, преследуемых при его заключении, могут быть квалифицированы судом как соответствующий поименованный в Гражданском Кодексе Российской Федерации договор, либо как смешанный договор, сочетающий в себе элементы различных сделок14. Согласно второму подходу, которого придерживаются, в частности, П.В. Сокол, А.Н. Кичихин, Б.В. Муравьев, В.Д. Рузанова, Н.А. Щербакова, инвестиционный договор является самостоятельным, непоименованным договором. Этот подход можно встретить также и в судебной практике15. Иногда суды пытаются самостоятельно выделить характеристику, существенные условия и понятие инвестиционного договора. Так, в Решении Советского районного суда города Уфы Республики Башкортостан от 7 марта 2013 г. по делу № 2-1104/2013 суд указал, что инвестиционный договор является непоименованным договором, единственным существенным условием которого является предмет. Оценив условия договора, суд пришёл к выводу, что тот является смешанным, содержащим в себе элементы договора инвестирования и купли-продажи. В недавнем Решении от 5 июля 2017 г. по делу № А33-6350/2017 Арбитражный суд Красноярского края отметил, что инвестиционный договор является непоименованным договором, который носит консенсуальный и каузальный характер. Далее суд даёт определение инвестиционного договора, которое, по его мнению, можно сформулировать как гражданско-правовые 14 с.м. также Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда города Ростов-на-Дону от 16 октября 2014 г. по делу № А32-12290/2014, Решение Арбитражного суда Рязанской области от 2 июня 2017 г. по делу № А54-1295/2017, Решение Арбитражного суда Тульской области от 30 июня 2017 г. по делу № А68-7845/2016, Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 20 июня 2016 г. № 2-2572/2016, Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 13 февраля 2017 г. № 2-143/2017 и т.д. 15 с.м., например, Решение Арбитражного суда Краснодарского края от 16 октября 2014 г. по делу № А32-12290/2014, Постановление ФАС Московского округа от 02 декабря 2013 г. № Ф05-13138/2013 по делу № А40-111971/12, Постановление Арбитражного суда Пермского края от 7 апреля 2011 г. по делу № А50-36572/2009 и т.д. 12

отношения сторон, когда инвестор обязуется передать инвестиции, а организатор инвестирования за вознаграждение обязуется осуществить вложение на основе инвестиционного проекта с целью получения инвестором в будущем от организатора инвестирования в собственность имущества в срок, установленный договором. Третья группа ученых считает, что инвестиционными договорами выступают определенные виды гражданско-правовых договоров. Сторонниками этой теории являются В.С. Анохин, Д. Бирюков, А.Г. Богатырев, М.М. Богуславский, М.И. Брагинский, Н.Н. Вознесенская, С.Л. Колчин, А.В. Майфат, Г.Д. Отнюкова, Е. Павлодский, И.Ю. Целовальникова, Т.В. Шадрина, С.С. Щербинин. К инвестиционным договорам И.Ю. Целовальникова относит, например, лизинг, соглашение о разделе продукции, концессионное соглашение16. Согласно определению инвестиционного договора, данному в Постановлении Правительства РФ № 505, инвестиционный договор следует признать скорее собирательной категорией, которая объединяет различные правовые конструкции исходя из единой экономической цели участников инвестиционной деятельности. Ссылку на это постановление можно часто встретить в судебной практике17. Что касается позиции высших судов, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 30 октября 2007 г. № 8105/07 ВАС РФ указал, что договор, названный сторонами инвестиционным, может представлять собой гражданско-правовой договор определенного вида, являться смешанным или непоименованным договором в зависимости от условий, включенных в него по воле сторон. В Постановлении Пленума ВАС РФ от 11 июля 2011 г. № 54 ВАС РФ 16 Целовальникова И.Ю. Правовое регулирование инвестиционной деятельности : монография – М. : Юридический институт МИИТа, 2013. 17 с.м., например, Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 20 июня 2016 г. по делу № 2-2572/2016, Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 13 февраля 2017 г. по делу № 2-143/2017. 13

рекомендует судам при рассмотрении споров, вытекающих из договоров, связанных с инвестиционной деятельностью в сфере финансирования строительства или реконструкции объектов недвижимости, устанавливать правовую природу соответствующих договоров и разрешать спор по правилам глав 30 («Купля-продажа»), 37 («Подряд»), 55 («Простое товарищество») Кодекса и так далее. В обоих постановлениях ВАС РФ подчеркнул необходимость определять природу договора исходя из его условий, а не названия. Однако упоминание в 2007 году того, что инвестиционный договор может быть в том числе непоименованным, может толковаться как то, что в некоторых случаях он может выступать самостоятельным договором. На наш взгляд, ВАС РФ имел ввиду, что непоименованный ГК РФ договор также может иметь инвестиционную направленность. Выбранную формулировку нельзя признать удачной, что подтверждает судебная постановление, практика, признавали где суды, инвестиционный ссылаясь договор на указанное самостоятельной конструкцией. В 2011 году ВАС РФ ограничился упоминанием наиболее распространенных договоров, в рамках которых может осуществляться инвестиционная деятельность, очевидно придерживаясь позиции определения инвестиционного договора как некоторой собирательной категории. Указанные разъяснения не остались без внимания и почти во всех делах суды ссылаются на них, однако, как видно из практики, приведенной ранее, ввиду расплывчивости формулировок, понимаются они судами по-разному. По нашему мнению, из общего смысла указанных разъяснений и определений, данных в подзаконных актах, следует признать, что ВАС РФ и законодатель придерживаются первого подхода, согласно которому инвестиционный договор не является самостоятельным договорным типом, а представляет собой собирательную категорию. Данную позицию следует признать наиболее обоснованной. Для выравнивания судебной практики необходимо внести в инвестиционное законодательство федерального уровня изменения и дать определение инвестиционного договора, 14 позволяющее установить его

правовую природу. Отметим также, что в доктрине выделяются следующие характерные признаки инвестиционного договора: предпосылкой заключения является инвестиционный проект; долгосрочный характер договорных отношений; коммерческая заинтересованность; возмездность договора, как со стороны граждан, коммерческих субъектов, так и со стороны государства; целевое использование средств соглашений; возможность инвестора влиять на производственную деятельность, в случаях участия в инвестировании не только финансово, но и хозяйственно; общая долевая собственность на имущество, вложенное в качестве инвестиций18. Подводя итог, для отграничения инвестиционного договора (как собирательной категории гражданско-правовых договоров, имеющих инвестиционную направленность) от смежных следует оценить его условия, цель и признаки, которые были предложены доктриной. Подытоживая сказанное в первом параграфе, укажем, что особая значимость инвестиционной деятельности для экономики РФ обуславливает необходимость создания инвестиционного законодательства, закрепляющего льготы и гарантии для инвесторов. Поэтому в случае спора квалификация деятельности субъекта как инвестиционной будет иметь решающее значение для защиты его прав. К сожалению, ключевое для российской экономики понятие инвестиционной деятельности не получило должного внимания законодателя, который определяет его через понятие иного полезного эффекта, являющееся оценочным, и понятие инвестиций, которое не охватывает собой все возможные виды вложений, что подтверждает позиция ВАС РФ, который был вынужден расширить его. Определение правовой природы заключенного сторонами соглашения имеет также важное значение, поскольку, признавая инвестиционный договор самостоятельной конструкцией, 18 Басыров И.И. Природа инвестиционного договора (контракта) / И.И. Басыров // Юрист. – 2009. - № 3. 15

суды зачастую при решении дела не рассматривают знакомые договоры купли-продажи, подряда и т.д. в качестве инвестиционных и отказывают инвесторам Всё это в распространении увеличивает на них инвестиционных вероятность судебной ошибки в гарантий. квалификации правоотношений сторон. К сожалению, в настоящий момент инвестиционное законодательство содержит пробелы, а также субъективные и абстрактные понятия, что делает достижение целей, которые оно преследует, невозможным. Из-за стремления судов к отстаиванию публичного интереса свобода судейского усмотрения по указанной категории дел должна быть минимизирована путем внесения предложенных нами изменений. 1.2 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания публичного акта В статье 18 ФЗ о капитальных вложениях говорится о том, что прекращение инвестиционной установленном деятельности законодательством производится Российской Федерации. в порядке, В связи с отсылочным характером статьи 18 ФЗ о капитальных вложениях предлагаем обратиться к положениям Гражданского Кодекса РФ. Статьей 417 ГК РФ предусмотрено, что если в результате издания акта органа государственной власти или органа местного самоуправления исполнение или обязательства частично, становится обязательство невозможным прекращается полностью полностью или в соответствующей части. Как неоднократно отмечалось в доктрине19 и судебной практике20, в указанной статье речь идёт о юридической 19 с.м., например, Мухачева Е.С. прекращение обязательства невозможностью его исполнения // Вестник Томского государственного университета. – Право. – 2014. - № 3. – С.118. 20 с.м., например, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 22 сентября 2016 г. по делу № А40-188773/2015, Постановление Четырнадцатого 16

невозможности исполнения обязательства. Примером фактической невозможности исполнения обязательства является статья 416 ГК РФ. Указанная статья отсылает к статьям 13 и 16 ГК РФ, отсылка же к статье 16.1 ГК РФ отсутствует. На наш взгляд, это связано с тем, что при введении в действие статьи 16.1 ГК РФ законодатель забыл о внесении соответствующих изменений в другие части Гражданского кодекса РФ, что подлежит корректировке. Ранее статья 417 ГК РФ не упоминала акты органов местного самоуправления, ввиду чего суды использовали аналогию закона21. В Информационном письме Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. № 104 также упоминается возможность применения статьи 417 ГК РФ и к случаям издания актов органов местного самоуправления. В доктрине предлагалось расширительное толкование статьи 417 ГК РФ22. В 2015 году законодатель внёс в статью 417 ГК РФ изменения, распространив её действие на акты органов местного самоуправления. В пункте 5 Информационного письмо Президиума ВАС РФ от 21 декабря 2005 г. № 104 ВАС РФ отметил, что юридическая невозможность исполнения, освобождающая должника от исполнения, может иметь место только в случае, если принятие акта органа государственной власти, послужившего основанием для прекращения обязательства, не связано с неправомерными действиями должника, так, отзыв у должника лицензии, вызванный неправомерными действиями лицензиата, и неисполнение в связи с этим обязательства арбитражного апелляционного суда города Вологда от 4 августа 2016 г. по делу № А137357/2015, Постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда города Томск от 23 апреля 2015 г. по делу № А27-20587/2014 и т.д. 21 с.м., например, Постановление ФАС Поволжского округа от 14 ноября 2012 г. по делу № А57-16093/2011. 22 см., например, Садиков О.Н. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. – М. : Юридическая фирма Контракт; ИНФРА-М; Норма, 1988. – C 337. 17

не являются основаниями прекращения обязательств должника в результате издания акта государственного органа. Этот подход также нашёл своё законодательное закрепление в 2015 году. При толковании статьи 417 ГК РФ возникает ряд вопросов. Во-первых, охватывает ли она индивидуальные акты или речь идёт только о нормативноправовых актах? В Постановлении от 19 ноября 2008 г. по делу № А56-46650/2007 Тринадцатый арбитражный апелляционный суд города Санкт-Петербург поддержал суд 1 инстанции, указав на отсутствие оснований для расторжения спорного договора, поскольку принятый акт являлся ненормативным. Согласно противоположному подходу, получившему наибольшее распространение в доктрине и судебной практике, специфика юридической невозможности исполнения в том, что объективным фактором, являющимся для сторон препятствием к исполнению обязательства, служит издание как нормативного, так и индивидуального акта государственного органа23, из чего исходит, в частности, ВАС РФ, приводя пример с отзывом лицензии24. Указанный подход следует признать более обоснованным. Во-вторых, возникает вопрос о возможности отнесения актов тех или иных органов и организаций к государственным актам по смыслу статьи 417 ГК РФ. Так, несмотря на то, что суд является государственным органом, в судебной практике преобладает подход, согласно которому по смыслу, заложенному законодателем в статью 417 ГК РФ, суд не относится ни к органу 23 с.м., например, Решение Арбитражного суда Красноярского края от 29 октября 2013 г. по делу № А33-10712/2013, Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда города Санкт-Петербург от 2 октября 2013 г. по делу № А56-15035/2013, Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда города Санкт-Петербург от 9 июня 2011 г. по делу № А56-61078/2010 и т.д. 24 Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного Суда РФ от 21 декабря 2005 г. № 104. 18

государственной власти, ни к органу местного самоуправления25. Противоположную позицию занимает А.Г. Карапетов, упоминая судебный запрет на совершение действий по отчуждению того или иного актива в контексте статьи 417 ГК РФ26. В то же время сложившаяся судебная практика относит указания Банка России, который, несмотря на двойственную природу своего правового статуса, является юридическим лицом27, к государственным актам28, что кажется непоследовательным. Что касается актов Федеральной службы судебных приставов, большинство судов ссылаются на указ Президента Российской Федерации от 09.03.2004 № 314 «О системе и структуре федеральных органов исполнительной власти» и Положение о Федеральной службе судебных приставов, утвержденное Указом Президента Российской Федерации от 13.10.2004 № 1316, согласно которым служба судебных органов и ее территориальные подразделения являются федеральными органами исполнительной власти Российской Федерации. Исходя из этого суды делают вывод о том, что акт судебного пристава-исполнителя о невозможности взыскания задолженности в пользу организации-взыскателя29 и постановление 25 с.м., например, Решение Арбитражного суда Пензенской области от 28 ноября 2016 г. по делу № А49-11072/2016. 26 Карапетов А.Г. Эмбарго, новые санкции и иные примеры невозможности исполнения https://zakon.ru/blog/2015/10/26/embargo_sankcii_i_inye_primery_nevozmozhnosti_ispolneniya_k ommentarij_k_novoj_redakcii_st416417_gk_r 27 ст.1 Федерального закона от 10.07.2002 № 86-ФЗ "О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)". 28 с.м., например, Решение Арбитражного суда города Москвы от 29 апреля 2016 г. по делу № А40-169997/2015, Решение Арбитражного суда города Москвы от 5 сентября 2016 г. по делу № А40-376/2016. 29 с.м., например, Решение Арбитражного суда Архангельской области от 23 июля 2013 г. по делу № А05-6888/2013. 19

пристава об окончании исполнительного производства30 отвечают критериям акта государственного органа. Согласно противоположному подходу акты, издаваемые Федеральной службой судебных приставов, не являются актами государственной власти, носят ненормативный характер, принимаются в процессе исполнения судебного либо иного решения органа государственной власти и не могут во исполнение статьи 417 ГК РФ изменять либо прекращать обязательства путем его издания31. Вопрос о предписаниях Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека является также спорным. В Постановлении от 8 мая 2015 г. по делу № А36-5120/2014 Девятнадцатый арбитражный апелляционный суд города Воронеж отклонил довод ответчика о том, что предписание Управления Роспотребнадзора по Липецкой области от 26.11.2013 является актом государственного органа по смыслу статьи 417 Гражданского кодекса РФ и сделал вывод о том, что данное предписание не является основанием для досрочного расторжения договора. Отметим, что указанные предписания принимаются, как правило, в связи с неправомерными действиями субъекта, за исключением случаев, когда акт был отменён в судебном порядке в связи с незаконностью его вынесения. На наш взгляд, следует признать возможность отнесения актов Федеральной службы судебных приставов и Федеральной службы по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека к государственным актам по смыслу статьи 417 ГК РФ. Для устранения правовой неопределённости, которая негативно сказывается на инвестиционном климате, Верховному суду Российской Федерации (далее – Верховный суд РФ, ВС РФ) необходимо издать 30 с.м., например, Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 1 августа 2013 г. по делу № А55-31424/2012, Решение Арбитражного суда Оренбургской области от 25 сентября 2014 г. по делу № А47-2120/2014, Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда города Самара от 19 апреля 2013 г. по делу № А55-31424/2012 и т.д. 31 с.м., например, Решение Арбитражного суда города Москвы от 24 декабря 2012 г. по делу № А40-124232/2012. 20

соответствующие разъяснения. В-третьих, при толковании статьи 417 ГК РФ возникает вопрос, охватывает ли она случаи издания акта единоличным органам? На наш взгляд, ответ на этот вопрос является положительным, что следует из системного толкования статей 13, 16, 417 и 1069 ГК РФ. Так, в судебной практике указывалось на прекращение обязательства в связи с изданием указа Президента32. В-четвертых, предлагаем затронуть проблему момента прекращения обязательства. Необходимо ли заявлять специальное требование о расторжении договора или обязательство прекращается в момент издания акта? Судебная практика исходит из того, что момент прекращения обязательств определяется не волей сторон, а моментом наступления указанных обстоятельств. Например, в Решении от 30 июня 2015 г. по делу № А41-77907/2014 Арбитражный суд Московской области отметил, что согласно статье 417 ГК РФ, обязательство прекращается полностью или в соответствующей части, если в результате издания акта государственного органа исполнение обязательства становится невозможным, в этом случае расторжения договора, из которого возникли обязательства, в порядке статьи 450 ГК РФ не требуется33. Отметим, что специальное правило пункта 3 статьи 417 ГК РФ допускает возможность восстановления прекращенного в результате издания акта государственного органа обязательства в случае признания в установленном порядке недействительным такого акта либо его отмены. Таким образом, по усмотрению кредитора отношения сторон могут быть возобновлены. Некоторые авторы считают, что приведенная норма не устанавливает срока, 32 с.м., например, Решение Арбитражного суда города Москвы от 10 ноября 2016 г. по делу № А40-130873/2016. 33 с.м. также Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 8 февраля 2012 г. № Ф05-11189/10 по делу № А40-96905/2009. 21

в течение которого кредитор вправе принять такое решение, что, по их мнению, может создать почву для злоупотреблений34. По нашему мнению, установление единого срока для каждого случая невозможно, поэтому умолчание законодателя можно считать обоснованным и руководствоваться общими правилами о разумности срока, добросовестности сторон и запрете злоупотребления правом. Следует также подчеркнуть, что обязательство, невозможность исполнения которого существовала в период его возникновения, считается недействительным, а не прекращается на основании статьи 417 ГК РФ35. Подводя итог сказанному во втором параграфе, при толковании статьи 417 ГК РФ возникают проблемы с определением того, какие акты и случаи охватываются указанной статьей. Для устранения правовой неопределённости необходимо законодательное закрепление момента прекращения обязательства и указание на то, что статья охватывает как индивидуальные, так и нормативноправовые акты. Верховному суду РФ рекомендуется издать разъяснения, которые разрешат неопределённость в отнесении актов различных органов и организаций к государственным актам по смыслу статьи 417 ГК РФ. К сожалению, анализ судебной практики показал, что нередко суды вообще не рассматривают возможность применения статьи 417 ГК РФ к спорным инвестиционным правоотношениям, не считая издание публичного акта правопрекращающим юридическим фактом. Так, в Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 14 февраля 2018 года № А40-128217/17 суд указал, что правовые акты Мэра Москвы и Правительства Москвы в области инвестиционной деятельности не создают, не изменяют и не прекращают гражданских прав и обязанностей субъектов инвестиционной деятельности при реализации инвестиционных 34 Крашенинников П.В. http://rukak.ru/statya-417-gk-rf-prekrashhenie-obyazatelstva-na- osnovanii-akta-gosudarstvennogo-organa/ 35 Постановление Федерального арбитражного суда Московского округа от 15 ноября 2011 г. № Ф05-11718/11 по делу № А40-143696/2010. 22

проектов на основании договора, по своей правовой природе они имеют организационный характер, и не влияют на правоотношения сторон договора. Для защиты своих прав истцу следовало сослаться на статью 417 ГК РФ и доказать, что принятие акта о прекращении реализации инвестиционного проекта привело к невозможности его дальнейшего осуществления. Простейшим показателем, позволяющим оценить уровень неуспешности и неадекватности нашего делового климата, является огромное превышение частных сбережений над капиталовложениями, которые на порядок ниже, чем могли бы быть, и намного ниже, чем в других странах36. Люди предпочитают копить деньги, а не пускать их в оборот, и уровень правовой защищённости имеет к этому прямое отношение. Рассуждения в следующей главе о возможности возмещения убытков вследствие издания правомерного публичного акта не будут иметь никакого смысла, если суд откажется признать соответствующие отношения инвестиционными. Распространение же действия статьи 417 ГК РФ на принятый акт имеет важное значение для определения момента и причин прекращения обязательства. Так, если публично-правовым образованием был издан акт, делающий дальнейшее осуществление инвестиционной деятельности невозможным, однако уведомление об отказе от договора направлено инвестору не было (или было направлено по прошествии времени), то велика вероятность того, что суд займёт формальный подход и укажет, что правоотношения между сторонами не прекращались или более того, прекратились в связи с виновным бездействием инвестора по реализации инвестиционного проекта37. 36 Гармаш А.М. Инвестор и предприниматель в одной связке http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=16&art=3235 37 с.м., например, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 1 октября 2014 г. по делу № А40-34239/2013, где суд не учёл, что договор прекратился не его расторжением в связи с виновным бездействием инвестора по реализации инвестиционного проекта, а изданием ранее публичного акта, делающим дальнейшее осуществление инвестиционной деятельности невозможным. 23

2 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания правомерного публичного акта 2.1 Проблемы возмещения убытков при прекращении инвестиционной деятельности вследствие издания правомерного публичного акта В 2012 году Гражданский Кодекс РФ был дополнен статьей 16.1 ГК РФ, регулирующей возмещение ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления. До введения в действие статьи 16.1 ГК РФ возможность возмещения вреда, причиненного правомерными действиями, ставилась под сомнение. Например, Постановлением Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда города Самара от 12 апреля 2016 г. по делу № А49-7196/2014 суд оставил в силе решение суда 1 инстанции, который отказался возместить убытки, мотивируя это тем, что возникновение убытков, соответствующего а, следовательно, требования, имело место и право до на введения предъявление в действие статьи 16.1 ГК РФ38. Согласиться с таким подходом трудно, поскольку возможность возмещения вреда, причинённого правомерными действиями, допускалась статьей 1064 ГК РФ, имеющей также отсылочный характер к специальному законодательству. Так, ещё до введения в действие статьи 16.1 ГК РФ, ФАС Московского округа в Постановлении от 05 апреля 2012 г. по делу № А40-115731/10-23-982 сослался на нормы инвестиционного законодательства, статью 417 ГК РФ, и, указав, что издание Правительством Москвы Распоряжения № 2391-РП «О прекращении реализации инвестиционных проектов по адресам…» привело к невозможности реализации инвестиционного проекта, удовлетворил требования инвестора о возмещении убытков в полном объеме. 38 с.м. также Решение Арбитражного суда Пензенской области от 22 января 2016 г. № А49-7196/2014, Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 11 августа 2016 г. № А49-7196/2014. 24

Таким образом, статью 16.1 ГК РФ нельзя назвать законодательной новеллой, однако её появление в общей части ГК РФ свидетельствует о попытке исправить ошибочную судебную практику и желании подчеркнуть наличие такого самостоятельного способа защиты, как компенсация ущерба, причиненного правомерными действиями публичного субъекта. Статья 16.1 ГК РФ, в отличие от статьи 16 ГК РФ, является отсылочной, поскольку закрепляет, что ущерб возмещается только в случаях и в порядке, которые предусмотрены специальным законодательством. Таким образом, возможность возмещения вреда должна быть предусмотрена в специальной норме. Высший арбитражный суд РФ в свое время отметил, что, в частности, возможность такой компенсации предусмотрена статьями 279, 281, пунктом 5 статьи 790 ГК РФ, пунктом 2 статьи 18 Федерального закона «О противодействии терроризму от 6 марта 2006 г. № 35- ФЗ»39. Из оборота «в частности» следует, что список не является исчерпывающим и возможна отсылка к другим законам. На наш взгляд, комментируемая статья отсылает также к федеральному инвестиционному законодательству. Указанный вывод следует из системного толкования статей 15 и 16 ФЗ о капитальных вложениях и Закона об инвестиционной деятельности, которые закрепляют общий принцип защиты инвестиций и, в частности, гарантируют защиту инвестиций от правомерных действий публичного субъекта, равных по своим последствиям принудительному изъятию вложений. К сожалению, анализ судебной практики показал, что абстрактность норм федерального инвестиционного законодательства не позволяет в полной мере обеспечить защиту инвестиций, в результате чего возникают ситуации, когда инвестор прекращает свою деятельность по независящим от него причинам (например, вследствие издания публичного акта), но не может добиться возмещения вреда, теряя все свои инвестиционные вложения. 39 пункт 16 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 23.06.2015 г. № 25. 25

Региональное законодательство отдельных субъектов Российской Федерации является в этом отношении более совершенным. Так, согласно статье 14 Закона Республики Адыгея от 09 февраля 1998 г. № 64 «Об инвестиционной деятельности в Республики Адыгея» инвестор в случае прекращения инвестиционной деятельности по причинам, от него не зависящим, имеет право на возврат в порядке, установленном законодательством Российской Федерации и Республики Адыгея, вложенных им инвестиционных средств, полученных и неполученных доходов в денежной или товарной форме по рыночной стоимости на момент прекращения инвестиционной деятельности, за исключением сумм и иных материальных ценностей, которые были использованы, утрачены в результате действий самих инвесторов или действий, предпринятых с их участием40. Указанные нормы в большей степени соответствуют целям инвестиционного законодательства и выводятся из его системного толкования. Таким образом, из смысла федерального инвестиционного законодательства следует, что при принятии публичным субъектом мер, которые приводят к принудительному изъятию вложений инвестора, ущерб возмещается в полном объёме, включая упущенную выгоду. Несмотря на это, принцип полного возмещения убытков, причиненных правомерными действиями публичного субъекта, ставится отдельными учеными и судами под сомнение не только по причине нечеткости и расплывчатости норм инвестиционного законодательства, но и в виду того, что в отличие от статьи 16 ГК РФ, в которой говорится о «возмещении убытков», в статье 16.1 ГК РФ используется конструкция «компенсации ущерба». Так, Р.Р. Садриева указывает, что ответственность по статье 16.1 ГК РФ значительно уже ответственности по статье 16 ГК РФ и не предполагает взыскание упущенной выгоды, что обусловлено, по ее мнению, тем, что ущерб 40 с.м. также Закон Республики Ингушетия от 15 августа 1996 г. «Об инвестиционной деятельности в Республике Ингушетия», Закон Республики Марий Эл от 13 мая 1997 г. № 23-З «О привлечении инвестиций в экономику Республики Марий Эл». 26

причиняется правомерными действиями41. Аналогичной позиции придерживается И.Е. Кабанова, которая, помимо этого, указывает на то, что в названной статье речь идет лишь о правомерных действиях, а значит, ущерб, причиненный правомерным бездействием, компенсации не подлежит42. На наш взгляд, законодатель управомочен в специальном законе предусмотреть возможность возмещения вреда, причиненного в том числе правомерным бездействием. По мнению Н.А. Пастуховой, возмещению не подлежит не только упущенная выгода, но и моральный вред, так как представляет собой меру ответственности за вред, причиненный неправомерными действиями43. А.В. Петухова рассматривает термин «компенсация ущерба» ещё уже и указывает, что на законодательном уровне должны быть определены пределы выплат44. В Решении Арбитражного суда города Москва от 26 февраля 2016 г. по делу № А40-130015/2015 суд указал, что в статье 16.1 ГК РФ используется термин «ущерб», что означает компенсацию только реального ущерба, в отличие от статьи 15 ГК РФ, в которой используется термин «убытки», в состав которых включается и упущенная выгода. По нашему мнению, дискуссия о том, осознано ли законодатель 41 Садриева Р.Р. Теоретические аспекты возмещения ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и их должностных лиц // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2015. 42 Кабанова И. Е. Гражданско-правовая ответственность органов власти и их должностных лиц за ущерб, причиненный правомерными действиями // Юрист. – 2013. № 12. – С 16. 43 Пастухова Н.А. о компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями по действующему гражданскому законодательству http://arbir.ru/miscellany/U18S849E55432-О 44 Петухова А.В. возмещение вреда, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного самоуправления: новое направление развития деликтных обязательств // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2013. - № 3 (2) – С 3. 27

использовал в статье 16.1 ГК РФ конструкцию «компенсации ущерба», а не «возмещения убытков», не имеет особого смысла, поскольку размер возмещения, как правило, устанавливается специальными нормами с учетом специфики правомерных действий и соблюдением баланса интересов. Например, статья 18 Федерального Закона «О противодействии терроризму» от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ устанавливает фиксированный размер компенсации, в то время как статья 281 ГК РФ, инвестиционное законодательство, пункт 3 статьи 8 Федерального Закона «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации» от 10 января 2003 г. № 17-ФЗ говорят о полном возмещении убытков. Таким образом, мнение доктрины и судебной практики об ограниченном размере компенсации или о невозможности возмещения упущенной выгоды при совершении публичным субъектом правомерных действий не соответствует действующему законодательству и основано на неправильном толковании статьи 16.1 ГК РФ. На наш взгляд, законодатель не стремился ограничить размер возмещения, а использовал словосочетание «компенсация ущерба» с целью подчеркнуть, что вред причиняется правомерными действиями. В Концепции совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации указано, что возмещение убытков по смыслу статей 15, 16 ГК РФ рассматривается как форма гражданско-правовой ответственности за неправомерные действия, что же касается ущерба от правомерных действий, для таких случаев механизм возмещения убытков, установленный̆ статьей 15 ГК РФ, не должен применяться45. В то же время, как отметил ВАС РФ, общих норм, устанавливающих механизм определения размера возмещения в случаях, когда имущественные потери причинены правомерными действиями, ГК РФ не содержит. На наш взгляд, для устранения пробела необходимо внести в статью 16.1 ГК РФ пункт, который закрепил 45 Концепция совершенствования общих положений Гражданского кодекса Российской Федерации // Вестник ВАС РФ. 2009. № 4. 28

бы правило о возмещении ущерба, причиненного правомерными действиями, в полном размере, если иное не установлено специальным законодательством федерального уровня. До этого момента представляется возможным применение статьи 15 ГК РФ в части определения размера возмещения по аналогии либо руководствоваться общим гражданско-правовым принципом полного возмещения убытков. Пункт 2 статьи 18 ФЗ о капитальных вложениях говорит о том, что порядок возмещения инвестиционной убытков инвесторам деятельности в случае определяется прекращения законодательством РФ и заключёнными договорами. Предполагается, что публично-правовые образования примут соответствующие акты, которые будут регулировать организационные правоотношения по получению возмещения во внесудебном порядке. К сожалению, большинством Субъектов РФ указанные акты приняты не были, соответствие же принятых актов федеральному инвестиционному законодательству вызывает сомнения. Например, в Москве действует Постановление Правительства Москвы от 27.08.2012 № 433-ПП «Об утверждении Порядка взаимодействия органов исполнительной̆ власти города Москвы при рассмотрении вопросов о возмещении затрат, понесенных инвесторами в рамках реализации инвестиционных проектов» (далее – Порядок Москвы). В пункте 1 Порядка Москвы указано в каких случаях возмещаются затраты, в пункте 5 содержится перечень затрат, которые подлежат возмещению, пункт 7 устанавливает предельный объем возмещения. Как было сказано ранее, из ФЗ о капитальных вложениях и Закона об инвестиционной деятельности следует, что защите подлежат любые инвестиции, утраченные из-за действий публичного субъекта, равных по своим последствиям национализации, и в полном объеме, включая упущенную выгоду. В связи с этим упомянутые пункты Порядка Москвы в той мере, в которой они ограничивают размер возмещения вреда, причиненного инвесторам, а также связывают возможность возмещения с дополнительными условиями, следует 29

признать противоречащими федеральному законодательству. Отметим, что непринятие Субъектами РФ актов, регулирующих порядок возмещения убытков, не является основанием для отказа в их возмещении, поскольку участники оборота не должны нести негативные последствия недобросовестного бездействия публично-правовых образований. К сожалению, сформировалась достаточно устойчивая судебная практика, когда суды, ссылаясь на указанный Порядок Москвы, возмещают лишь часть затрат, понесенных инвесторами до момента прекращения инвестиционной деятельности по независящим от них основаниям. С другой стороны, возможность возмещения хотя бы части затрат кажется более предпочтительной, чем ситуация, при которой инвестор не получает вообще никакого возмещения. Тем ни менее, признавая необходимость наличия регламентированного порядка возмещения инвестиций в части установления перечня необходимых документов, сроков обращения и т.д., нельзя согласиться с ограничением случаев, объема или размера возмещения по сравнению с гарантиями инвесторам, предусмотренными федеральным законодательством. 2.2 Анализ судебной практики Затронутые нами ранее проблемы возмещения вреда, причиненного правомерными действиями публичного субъекта, хорошо демонстрирует недавнее решение Арбитражного суда города Санкт-Петербург и Ленинградской области от 28 февраля 2017 г. по делу № A56-38452/2016 (далее – дело УНИСТОПетросталь). Фабула дела следующая. Между ЗАО “Универсальное строительное объединение” (далее – Общество) и Комитетом имущественных отношений Санкт-Петербурга по результатам аукциона был заключён договор куплипродажи земельного участка с расположенными на нём нежилыми зданиями. Договор заключался для реализации инвестиционного проекта по строительству общественно-делового центра с гостиницей и подземной автостоянкой. 30

Общество являлось головной компанией группы компаний “УНИСТОПетросталь” и уступило своё участие в инвестиционном проекте той компании группы, которая специализируется на проектировании и строительстве – ООО “УНИСТО Петросталь Проект”. В дальнейшем было признано целесообразным, чтобы реализацией данного проекта занималась специально созданная для этого компания группы – ООО “УНИСТО Петросталь ПроектСытинская”, которой и было передано все имущество. Однако в период реализации инвестиционного проекта Санкт-Петербург специальным законом относит земельный участок к другой территориальной зоне, в силу чего инвестор лишается возможности реализации инвестиционного проекта. ООО “УНИСТО Петросталь Проект-Сытинская” обращается с иском к Правительству Санкт-Петербурга и Комитету имущественных отношений Санкт-Петербурга с требованием о взыскании убытков в размере 236 289 916 руб. 50 коп. Общество ссылалось на то, что издание публичного акта, которым был изменен правовой режим земельного участка, привело к возникновению у него убытков из-за невозможности использования земли в соответствии с теми целями, для которых она покупалась (более того, участок теперь вообще не мог находиться в собственности инвестора). В обоснование заявленных убытков истец сослался на статьи 15, 16, 16.1, 18 ГК РФ, пункт 2 статьи 18 ФЗ о капитальных вложениях. Отказывая в иске, суд посчитал, что заключенный между сторонами договор не является инвестиционным, поскольку это известный обороту договор купли-продажи, вследствие чего на него не может распространяться действие законодательства об инвестиционной деятельности. Сделав вывод об отсутствии инвестиционных правоотношений, суд пришёл к выводу о невозможности применения статьи 16.1 ГК РФ, возможность применения статей 15 и 16 ГК РФ по аналогии была также исключена судом, поскольку, по его мнению, компенсация ущерба (статья 16.1 ГК РФ) и возмещение убытков (статьи 15, 16 ГК РФ) – это разные правовые 31

конструкции, имеющие разный правовой режим. Суд также не согласился с применением статьи 15 ГК РФ ввиду отсутствия совокупности следующих обстоятельств (противоправность, причинная связь между противоправным поведением и убытками, вина ответчика). Помимо этого суд указал, что истец (одна из аффилированных компаний) состоит в договорных отношениях только с ООО «УНИСТО Петросталь Проект», у которого был приобретён участок (с другой аффилированной компанией), Комитет и Санкт-Петербург не является стороной договора и соответственно является ненадлежащим ответчиком. Ссылка же истца на то, что все покупатели имущества представляют собой единую группу компаний «УНИСТО Петросталь» и, соответственно, единым инвестором является сама Группа компаний «УНИСТО Петросталь», по мнению суда, не имеет правового значения, поскольку все покупатели имущества являются самостоятельными юридическими лицами. Указанное решение было поддержано апелляционной и кассационной инстанциями. Первый аргумент суда демонстрирует проблему, затронутую в предыдущей главе, когда отсутствие легального определения инвестиционного договора, позволяющего определить его правовую природу, приводит к возможности обхода инвестиционного законодательства путём указания на то, что договор не является инвестиционным. В указанном споре это сыграло решающую роль, поскольку вывод суда об отсутствии инвестиционных правоотношений приводит к выводу о невозможности применения статьи 16.1 ГК РФ, гарантирующей возмещение вреда, причиненного правомерными действиями, лишь в прямо предусмотренных законом случаях. Суд также указывает на невозможность применения статьи 15 ГК РФ ввиду того, что возмещение убытков является мерой ответственности и требует наличие таких элементов, как противоправность и вина, изменение же правового режима земель происходило в рамках реализации полномочий публичного субъекта, а потому правомерно, о чём будет сказано далее. 32

Аргумент суда о том, что все покупатели имущества являются самостоятельными юридическими лицами, не выдерживает никакой критики, поскольку является сугубо формальным и не учитывает реальных отношений. В качестве другого примера можно привести Постановление от 14 апреля 2016 г. по делу № А40-117066/2015, где Федеральный арбитражный суд Московского округа оставил в силе решения судов первой и апелляционной инстанций, которыми было отказано во взыскании убытков в размере 27 178 998 руб. 96 коп. и 500 000 долларов США, а также процентов за пользование чужими денежными средствами в размере 3 368 210 руб. 26 коп. и 69 830 долларов США (далее – дело Совтрансавто). Из фабулы дела следует, что между городом Москвой (арендодатель) и ПАО «Совтрансавто-Москва» (арендатор) был заключен договор аренды, согласно которому арендодатель предоставил арендатору сроком на 25 лет земельный участок для размещения транспортно-экспедиционного предприятия с таможенной обработкой грузов. Арендатор построил на земле транспортноэкспедиционный комплекс. Через 3 года после заключения договора Москва меняет правовой режим земельного участка и участок больше не может является предметом договора аренды, отношения прекращаются, ввиду чего арендатор подает иск. Отказывая в иске, суд посчитал, что истец не указал нормы специального законодательства, закрепляющего возможность возмещения вреда, причиненного правомерными действиями, ввиду чего в рассматриваемом случае обстоятельств, позволяющих применить статью 16.1 ГК РФ, установлено не было. На наш взгляд, в защиту своих прав истцу необходимо было ссылаться на разъяснения ВАС РФ о правовой природе инвестиционного договора, статьи 417 и 16.1 ГК РФ и инвестиционное законодательство, закрепляющее общий принцип защиты инвестиций и запрещающее применение к инвестициям мер, равных по своим последствиям принудительному изъятию вложений, чего, по всей видимости, сделано не было. 33

Однако, как следует из процессуального законодательства, истец должен доказать лишь фактические обстоятельства, решение же вопросов правового характера является исключительной компетенцией суда. Ситуация, при которой ни юристы истца, ни судьи не усмотрели наличие инвестиционных правоотношений и возможность применения статьи 16.1 ГК РФ кажется несколько странной и привела к потери инвестором вложений на сумму более 62 миллионов рублей. Суд также ограничился формальным подходом к решению дела и не дал оценки отношений сторон инвестиционного договора, участником которого является публично-правовое образование, издавшее акт, прекративший инвестиционную деятельность. А конкретно тому, что обязанность публичноправового образования, как правило, ограничивается передачей земельного участка и не требует больших финансовых вложений. На арендатора же возлагаются все обязанности по достижению цели договора, исполнение которых сопряжено со значительными рисками, временными и финансовыми издержками, в связи с чем последствия прекращения отношений для его сторон не равнозначны. Публично-правовое образование, как правило, негативных последствий не несет, оно возвращает себе улучшенный земельный участок. В то время как землепользователь сталкивается с невозможностью возведения желаемого объекта недвижимости и компенсации произведенных расходов на строительство, что не соответствует конституционно-правовым принципам, приводит к нарушению баланса прав и законных интересов сторон строительных договоров, ущемлению прав их слабой стороны - арендатора, что вступает в противоречие с неоднократно выраженными в решениях Конституционного суда Российской Федерации (далее – Конституционный суд РФ, КС РФ) позициями о потребности защиты прав слабой стороны договора46. Подводя итог сказанному во второй главе, в настоящее время 46 с.м., например, Постановление Конституционного суда РФ от 23 февраля 1999 г. № 4-П, Постановление Конституционного суда РФ от 3 июля 2001 г. № 10-П, Постановление Конституционного суда РФ от 27 октября 2015 г. № 28-П и т.д. 34

положительная для инвесторов практика применения статьи 16.1 ГК РФ, к сожалению, не сформировалась. Суды либо выводят инвесторов из-под действия статьи 16.1 ГК РФ, не признавая сложившиеся правоотношения инвестиционными, и отказывают во взыскании убытков полностью, либо снижают размер возмещения, ссылаясь на принятый субъектом РФ порядок или использование законодателем конструкции «компенсации ущерба». Таким образом, действия публичного субъекта приводят не только к потери инвесторами вложений, что так же недопустимо, но и к обогащению государства за их счёт. Так, в деле Унисто-Петросталь инвестор возмездно приобрёл землю по договору купли-продажи, потратил деньги на реконструкцию и постройку объектов на ней, и в итоге всё это перейдёт в собственность государства без предоставления какого-либо возмещения. В деле Совтрансавто был заключён договор аренды земли на длительный срок, инвестор построил на ней объекты и через 3 года договор был прекращён изданием публичного акта, в результате чего государство получило обратно землю, стоимость которой возросла в несколько раз, опять же без предоставления какого-либо возмещения инвестору, лишившегося возможности эксплуатировать построенные им объекты. Аналогичные проблемы демонстрирует, например, Решение Арбитражного суда города Москвы от 28 сентября 2015 г. по делу № А40-80355/2015. Приведённые решения правоприменения и законодательства, которое являются несовершенства могли следствием федерального бы исправить низкого уровня инвестиционного Субъекты РФ, заинтересованными в привлечении инвестиций на свою территорию. Однако последние зачастую лишь уменьшают уровень правовых гарантий инвесторов. В итоге на момент предоставления земельного участка публично-правовое образование удостоверяется в целесообразности реализации инвестиционного проекта, приняв подготовленных и соответствующее решение инвесторами градостроительного по результатам предпроектной обоснования, 35 затем это же оценки документации публично-правовое

образование властными предписаниями прекращает отношения с инвестором. Подобное противоречивое поведение является недобросовестным, нарушает принципы правовой определённости и неприкосновенности собственности, а потому не может быть защищено. Заключая договор купли-продажи или долгосрочный договор аренды для реализации инвестиционного проекта, инвестор имеет законные ожидания на извлечение прибыли в течение десятков лет, однако лишается такой возможности действиями публичного субъекта, который, используя властные полномочия, влияет на гражданско-правовые отношения, в которые он вступил как равный инвестору субъект частного права. Основываясь на буквальном прочтении отдельно взятых статей, суд отдаёт предпочтение недобросовестной стороне, оставляя добросовестную сторону полностью без защиты, что противоречит фундаментальным основам всей юриспруденции и потому не может быть оправдано. В связи с этим кажется интересной правовая позиция, выраженная в Постановлении Арбитражного суда Московского округа от 29 января 2015 г. по делу № А40-34239/13. Суд кассационной инстанции, изменяя решения судов первой и апелляционной инстанций, указал, что действия Правительства Москвы по первоначальному выделению истцу земельного участка под строительство торгового центра, проведения соответствующего тендера на право заключения договора аренды данного земельного участка и возложения функций заказчика строительства на истца - победителя данного тендера, и последующим через несколько лет запретом какого-либо строительства на данном земельном и виновности в участке, действиях свидетельствуют Правительства о противоправности Москвы, неразумности и недобросовестности поведения ответчика по отношению к истцу, повлекшего причинение истцу убытков. Таким образом, даже несмотря на то, что Постановление Правительства Москвы, которым была запрещена точечная застройка, сделавшее невозможным реализацию инвестиционного проекта, было принято в рамках реализации полномочий государственного органа без нарушений процедуры принятия 36

решения и преследует благую публичную цель, суд посчитал возможным оценить подобное поведение как незаконное и виновное, что, конечно, позволяет наилучшим образом защитить права инвестора (руководствуясь статьями 15 и 16 ГК РФ), поскольку практика применения статьи 16.1 ГК РФ пока не позволяет этого сделать. Подобный подход кажется революционным и вряд ли будет принят судами в ближайшее время, ввиду чего при всех проблемах статьи 16.1 ГК РФ идти через нее кажется более предпочтительным. 37

3 Прекращение инвестиционной деятельности вследствие издания неправомерного публичного акта 3.1 Порядок и условия возмещения убытков, причиненных государственными органами и органами местного самоуправления Статья 417 ГК РФ, рассмотренная нами ранее, для возмещения убытков отсылает к статьям 13 и 16 ГК РФ. Статья 16 ГК РФ является отражением конституционного принципа ответственности публичных образований за вред, причинённый органами государственной власти или их должностными лицами. Статья 13 ГК РФ регулирует признание публичных актов недействительными. В связи с этим возникает вопрос, возможно ли применение статьи 16 ГК РФ без признания соответствующего акта недействительным по статье 13 ГК РФ? Отметим, что в доктрине сформировалось мнение о том, что акты публичной власти являются разновидностью действий государственных органов47. Указанный вывод можно сделать также из толкования статьи 16 ГК РФ. В судебной практике преобладает подход, согласно которому законодатель не связывает взыскание убытков с обязательным признанием в судебном порядке незаконными действий (бездействий) государственных органов или их должностных лиц, что следует в том числе из анализа статей 15, 16, 1064, 1069 ГК РФ48. Суды также ссылаются на статью 12 ГК РФ, в соответствии с которой одним из способов защиты гражданских прав является неприменение судом акта государственного 47 органа или органа местного самоуправления, Маковский А.Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова. М.: МЦФР, 1998. С. 101. 48 с.м., например, Решение Арбитражного суда города Москвы от 29 октября 2013 г. по делу № А40-39628/2013 38

противоречащего закону, из чего следует, что даже если лицо не ставит вопрос о признании недействительным акта соответствующего органа, то суд, убедившись в том, что этот акт противоречит закону, не применяет его нормы, а руководствуется непосредственно законом49. Аналогичный вывод со ссылкой на статью 12 ГК РФ был сделан в пункте 21 Постановления Пленума ВАС РФ от 25.02.1998 № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав», которое в настоящий момент утратило силу, и в пункте 9 Постановления Пленума Верховного суда Российской Федерации от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации», где сказано, что согласно абзацу 13 статьи 12 ГК РФ при рассмотрении споров, связанных с защитой гражданских прав, суд не применяет противоречащий закону акт государственного органа или органа местного самоуправления независимо от признания этого акта недействительным. В Определении ВАС РФ № ВАС-6576/11 от 14 июня 2011 г. по делу А4094921/08-37-898 ВАС РФ счёл обоснованной проверку судом первой инстанции соответствия действий уполномоченного органа закону в рамках дела о взыскании убытков в отсутствие судебного акта о признании действий незаконными50. Согласно противоположному подходу, не подлежит применению только акт, уже признанный недействительным. Как отмечает С.С. Алексеев, «любой 49 с.м., например, Постановление ФАС Московского округа от 25 июля 2003 г. по делу № КГ-А41/4959-03, Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 7 августа 2008 г. по делу № Ф08-4473/2008, Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22 июня 2006 г. по делу № Ф08-2454/06, Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 6 августа 2009 г. по делу № А32-13319/2008, Постановление ФАС Уральского округа от 4 сентября 2003 г. по делу № Ф09-2426/03-ГК и т.д. 50 Решение Арбитражного суда города Москвы от 29 октября 2013 г. по делу № А40- 39628/2013. 39

акт органа государственной власти или местного самоуправления по определению изначально целесообразен и правомерен». На презумпцию законности государственных актов указывал также В.А. Толстик, который определял ее как предположение о том, что нормативные правовые акты признаются законными до тех пор, пока в установленном законном порядке они не будут признаны незаконными (недействующими)51. В Постановлении от 21 декабря 2012 г. по делу № А13-7583/2012 Четырнадцатый Арбитражный апелляционный суд города Вологда, отказывая в иске, указал, что установление незаконности нормативного правового акта в процессе о возмещении вреда в качестве условия удовлетворения соответствующего требования не могло бы привести к прекращению действия такого акта в отношении неопределенного круга лиц и способствовало бы созданию правовой неопределенности в этом вопросе, в связи с чем требование о возмещении вреда может быть удовлетворено только в том случае, если соответствующий нормативный правовой акт признан недействующим судебным решением по другому делу, либо если истцом требование о возмещении вреда соединено с требованием о признании нормативного правового акта недействующим и судом последнее признано подлежащим удовлетворению52. Отметим также промежуточную позицию, которую занял ВАС РФ в 2011 году. Так, в пункте 6 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 31.05.2011 № 145 ВАС РФ указал, что требование о возмещении вреда, причиненного в результате государственного 51 органа издания или нормативного органа местного правового акта самоуправления, Толстик В.А. Презумпция законности нормативных актов // Юридическая техника. – 2010. - № 4. 52 с.м. также Решение Арбитражного суда Республики Крым от 20 января 2015 г. по делу № А83-2207/2014, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 сентября 2002 г. по делу № А56-14872/01, Постановление ФАС Северо-Западного округа от 3 августа 1999 г. по делу № А56-14605/99. 40

не соответствующего закону или иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, может быть удовлетворено в случае, если такой нормативный правовой акт признан недействующим по решению суда общей юрисдикции, арбитражного суда. В пункте 4 того же Письма ВАС РФ указал, что факт того, что ненормативный правовой акт не был признан в судебном порядке недействительным, а решения или действия (бездействие) государственного органа – незаконными, сам по себе не является основанием для отказа в иске о возмещении вреда, причиненного таким актом, решением или действиями (бездействием); в названном случае суд оценивает законность соответствующего ненормативного акта, решения или действий (бездействия) государственного или муниципального органа (должностного лица) при рассмотрении иска о возмещении вреда. Указанные и последующим выводы ВАС разъяснениям. РФ К противоречат тому же его предыдущим неприменение спорного ненормативного акта к конкретному правоотношению скорей всего будет означать неприменение его вообще, что может показаться обходом установленного главой 24 АПК РФ порядка обжалования актов, в связи с чем позиция ВАС РФ кажется лишенной логического и правового основания, а потому не может быть положена в основу регулирования. На обозначенную нами проблему обратил своё внимание и КС РФ53, указав, что наличие в судебной практике противоречивых подходов к данной проблеме нарушает императивное правило статьи 120 Конституции Российской Федерации, порождает правовую неопределенность и ведет к отсутствию разумной стабильности правоотношений. Конституционный суд РФ признал положения абзаца тринадцатого статьи 12 ГК РФ и части 2 статьи 13 АПК РФ не противоречащими Конституции Российской Федерации, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующего 53 Постановление Конституционного Суда РФ от 06.12.2017 № 37-П 41

правового регулирования арбитражного суда, эти положения рассматривающего предполагают гражданское обязанность дело, проверить нормативный правовой акт, подлежащий применению в данном гражданском деле (включая утративший юридическую силу), на соответствие иному нормативному правовому акту, имеющему большую юридическую силу, в том числе если о противоречии между ними заявляет лицо, участвующее в деле, и в случае установления такого противоречия - вынести решение в соответствии с нормативным правовым актом, имеющим большую юридическую силу. Таким образом, КС РФ отошёл от формального подхода, указав на то, что возможность взыскания убытков не связывается с обязательным признанием в судебном порядке незаконными действий (бездействий) государственных органов или их должностных лиц, тем самым опровергнув наличие презумпции правомерности действий (актов) государственных органов. Указанный подход должен в полной мере распространяться и на ненормативные акты, поскольку, как отметил КС РФ, суды не должны принимать решения, руководствуясь актом государственного или иного органа, не соответствующим закону54, иное не соответствовало бы статьям 1, 4, 15, 46, 118 и 120 Конституции Российской Федерации. В случае, если истец решил оспорить изданный акт и взыскать убытки, согласимся с Г.Н. Шевченко о возможности рассмотрения этих требований в одном производстве55. Статья 16 ГК РФ устанавливает, что убытки, причинённые органами власти, подлежат возмещению. Положения статей 16, 1069, 1071 ГК РФ применяются, как правило, в совокупности. Для возмещения вреда необходимо наличие 54 55 убытков, неправомерных действий публичного органа, вины Постановлении Конституционного суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П. Шевченко Г.Н. Обязанность публично-правовых образований по возмещению вреда // Современное право. – 2013. - №10. 42

и причинно-следственной связи между действиями ответчика и убытками. Среди условий деликтной ответственности за вред, причиненный актом власти, наибольшее количество споров вызывает противоправность. По общему правилу действует презумпция противоправности всякого причиненного вреда, однако в рамках ответственности за вред, причиненный властным субъектом, существование этой презумпции ставится судебной практикой под сомнение. В литературе указывается, что обязанность по доказыванию обстоятельств, послуживших основанием для принятия нормативного правового акта и его законности, возлагаются на орган, принявший его, исходя из чего делается вывод о том, что презумпция противоправности причинения вреда распространена и на случаи причинения вреда актами власти56. Как указывает А.А. Павлов, особое распространение этот подход получил в доктрине после внесения изменений в статьи 249 ГПК РФ и 189 АПК РФ57, толкование которых, на наш взгляд, позволяет сделать однозначный вывод о необходимости доказывания законности акта органом, принявшим его. Однако в судебной практике получил устойчивое распространение иной подход. В Письме Президиума ВАС РФ от 31.05.2011 № 145 «Обзор практики рассмотрения арбитражными судами дел о возмещении вреда, причиненного государственными органами, органами местного самоуправления, а также их должностными лицами», принятом после внесения изменений в процессуальное законодательство, указывается, что на государственном органе лежит обязанность доказывания обстоятельств, которые послужили основанием для принятия соответствующего решения, что, на наш взгляд, логично, поскольку невластному субъекту такие обстоятельства не известны. Далее ВАС РФ подчеркивает, что, требуя возмещения вреда, истец обязан представить 56 Сергеев, А.П. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / А.П. Сергеев, В.В. Ровный, Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, А.А. Павлов, О.Ю. Скворцов, И.В. Никифоров, Е.А. Крашенинников, Ю.В. Байгушева, Т.А. Терещенко, Н.В. Иванов ; под ред. А.П. Сергеева. – М. : Проспект, 2010. С. 49 57 https://studfiles.net/preview/6131567/page:21/ 43

доказательства, обосновывающие противоправность акта, которым истцу причинен вред. Арбитражными судами указывается, что презумпция противоправности причинения вреда законодателем не распространена на случаи причинения вреда актами государственных органов, поскольку общий постулат деятельности государственных органов сводится к тому, что всякое действие (бездействие) органа основано на законе, а вред, причиненный им, правомерен и не подлежит возмещению, за исключением случаев, когда доказано обратное»58. А.Л. Маковский указывает на то, что особая природа актов власти позволяет прийти к выводу, что органы власти всегда управомочены на причинение вреда59. Отметим, что, презумпция правомерности действий государственных органов была опровергнута КС РФ и ВС РФ. В ряде решений ВАС РФ также говорит о возможности взыскания убытков независимо от признания соответствующего акта недействительным, что в полной мере соответствует Конституции РФ и ГК РФ, о чём было сказано ранее. Некоторые арбитражные суды также придерживаются этого подхода. В связи с этим занятие судами категоричной позиции о нераспространении презумпция противоправности причиненного вреда на действия государственных органов абсолютно непоследовательно и лишено логического и правового основания. Следует признать, что недавнее Постановление КС РФ в совокупности с процессуальным законодательством должны изменить 58 с.м., например, Решение Арбитражного суда Московской области от 10 февраля 2017 г. по делу № А41-11209/2016, Решение Арбитражного суда города Москвы от 18 января 2017 г. по делу № А40-218895/2016, Решение Арбитражного суда Республики Коми от 23 ноября 2016 г. по делу № А29-7131/2016, Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 15 июня 2017 г. по делу № А40-238974/2016 и т.д. 59 Маковский А.Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова. М.: МЦФР, 1998. С. 101. 44

практику и распространить действие презумпции противоправности причиненного вреда и на вред, причиненный властным субъектом. Под вредом понимаются неблагоприятные для субъекта гражданского права имущественные или неимущественные последствия, размер которых должен быть определён с разумной степенью достоверности. Возмещению подлежат как реальный ущерб, так и упущенная выгода. Истец должен подтвердить наличие причинно-следственной связи между принятым актом либо совершенными действиями и причинением вреда. Не вдаваясь в дискуссию о том, какая из предложенных доктриной теорий причинно-следственной связи является истинной, отметим, что, на наш взгляд, установление универсального алгоритма выявления этой связи невозможно. Интересным в этой связи кажется пункт 5 Постановления Пленума Верховного суда РФ от 24.03.2016 № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств», согласно которому при установлении причинной связи между нарушением обязательства и убытками необходимо учитывать, в частности, то, к каким последствиям в обычных условиях гражданского оборота могло привести подобное нарушение; если возникновение убытков, возмещения которых требует кредитор, является обычным последствием допущенного должником нарушения обязательства, то наличие причинной связи между нарушением и доказанными кредитором убытками предполагается. Таким образом, Верховным судом РФ был установлен разумный стандарт доказывания причинно-следственной связи по аналогии с разумным стандартом доказывания убытков. Отметим, что указанная презумпция обычных последствий является опровержимой и должник не лишен возможности представить доказательства существования иной причины возникновения этих убытков. Так, в Постановлении Арбитражного суда Западно-сибирского округа от 5 мая 2016 г. по делу № А45-4621/2015 суд, отказывая в удовлетворении исковых требований ООО «Новосибирскремстройсервис+» к Федеральной службе судебных приставов России о взыскании 8 961 317 рублей, указал, что 45

действия судебного пристава по отмене запрета на совершение регистрационных действий в отношении спорных земельных участков, которые были признаны незаконными, не повлекли возникновение убытков, поскольку установленными обстоятельствами по делу подтверждается, что до принятия судебным приставом-исполнителем постановления о запрете совершения регистрационных действий в отношении земельных участков данные земельные участки уже были переданы третьему лицу. То есть ответчиком было доказано то, что убытки у истца возникли бы и в отсутствие нарушения судебного пристава, в связи с чем суд правомерно отказал в удовлетворении исковых требований. Что касается вины, действует общая презумпция виновности, которая означает, что наличие вины предполагается, и именно органы государственной власти или местного самоуправления должны доказать её отсутствие. При установлении противоправности действий властного субъекта указанная презумпция будет практически неопровержима. 3.2 Анализ судебной практики Возможность возмещения вреда, причинённого незаконными действиями государства, гарантируется Конституцией Российской Федерации и регулируется напрямую ГК РФ без отсылки к специальному законодательству, ввиду чего практика по указанной категории дел должна складываться в пользу инвесторов, которые не сталкиваются напрямую с проблемами инвестиционного законодательства, о которых говорилось в предыдущих главах. Для возмещения убытков инвестору достаточно с разумной степенью вероятности доказать их наличие и причинно-следственную связь между действиями публичного субъекта и понесенными убытками. Это особенно не должно составить проблем в случае, когда принятые акты уже были оспорены инвестором в рамках административного судопроизводства и признаны судом противоречащими закону. Однако на практике даже в таких бесспорных 46

ситуациях инвестор может остаться без защиты. Так, ООО Лесопромышленная компания «СЕЛЕНА» обратилось в Арбитражный суд Республики Башкортостан с иском к Правительству Республики Башкортостан и к Министерству лесного хозяйства Республики Башкортостан (далее - Минлесхоз РБ) о взыскании 1 544 874 240 руб. 57 коп. убытков60. Судом было установлено, что в 2009 году Минлесхоз РФ заключило с истцом семь инвестиционных договоров аренды лесных участков сроком на 49 лет. С момента запуска лесоперерабатывающего комплекса в 2012 году истец начал сталкиваться с препятствиями, исходящими от ответчиков, которые, были признаны в установленном порядке незаконными. На основании телеграмм Министра лесного хозяйства РБ от 24 апреля 2012 г., которые содержали прямой запрет истцу производить заготовительные работы, заготовка древесины была истцом приостановлена. Из фабулы дела следует, что без предусмотренных на то законом оснований истец был лишен возможности заниматься инвестиционной деятельностью в период с 24 апреля 2012 г. по 05 сентября 2012 г. Между тем за все время приостановки деятельности арендная плата за пользование лесными участками с истца продолжала взиматься. После этого Минлесхоз РБ на протяжении около 3-х месяцев запрещал истцу осуществлять заготовку древесины предписаниями об устранении нарушений, которые решениями Арбитражного суда Республики Башкортостан по делам № А07- 16217/2012, А07-17559/2012, А07-18310/2012 были признаны незаконными. С конца 2012 года должностные лица Минлесхоза РБ незаконно отказывались принимать поданные истцом лесные декларации на 2013г. 60 Решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 24 сентября 2014 г. по делу № А07-6916/2014 47

Указанные факты нарушений отражены в Решении Арбитражного суда Республики Башкортостан от 11 июля 2013 по делу №А07-5391/2013, и в Постановлении 18-го Арбитражного апелляционного суда города Челябинск от 16 сентября 2013 г. по этому же делу. Истец же, как арендатор лесных участков, согласно лесному законодательству и условиям договоров аренды лесных участков, не мог приступить к использованию лесных участков (к заготовке древесины) до тех пор, пока лесная декларация не будет рассмотрена и принята Минлесхозом РБ. Таким образом, до момента согласования лесных деклараций инвестиционная деятельность истца была прекращена. Незаконные действия Минлесхозом РБ осуществлялись и в январе 2014 г. В частности, истцу было запрещено осуществлять вывоз заготовленной в декабря 2013 г. древесины вплоть до середины февраля 2014 года, что также негативно отразилось на деятельности предприятия, лишив его сырья. Вышеприведенные факты были установлены Генеральной прокуратурой Российской Федерации, осуществлявшей проверку обращения истца. Отзывая в удовлетворении исковых требований, суд указал, что доказательства противоправности действий ответчиков, обусловивших возникновение убытков в испрашиваемой сумме, истцом не представлены, в отсутствие же таких доказательств доводы истца, по мнению суда, являются исключительно предположительными; истец, располагая всеми процессуальными возможностями, в условиях состязательного процесса не подтвердил, что именно в результате действий и бездействий ответчиков у него возникли убытки. По мнению суда, составляющие 1 547 006 236,52 руб. инвестиции Общества в реализацию приоритетного проекта произведены истцом при осуществлении предпринимательской деятельности, которая в силу статьи 2 ГК РФ является самостоятельной, осуществляемой на свой риск деятельностью. Таким образом, действия публично-правового образования, большинство из которых были признаны в установленном порядке незаконными, повлекли невозможность реализации инвестиционного проекта, в результате чего 48

инвестор понёс значительные убытки. Суд посчитал недоказанным противоправность действий ответчика, несмотря на то, что в период с начала 2012 года по начало 2014 года Обществом было оспорено 41 решение Министерства сельского хозяйства в виде привлечения к административной ответственности и издания ненормативно-правовых актов, 35 их которых были признаны судами незаконными и отменены. В тот же период Министерством было предъявлено около 30 исков к Обществу в связи с невыполнением условий договора по объему подлежащего вырубке леса, лесовосстановительных работ, выплате арендной платы и т.д.61, несмотря на то, что КС РФ неоднократно обращал внимание на недопустимость получения необоснованных преимуществ стороны договора, обладающей властными полномочиями, ввиду зависимости инвестора от действий либо бездействий контрагента – публично-правового образования, уполномоченных органов публичной власти, подведомственных организаций и должностных лиц62.. Судом не была дана совокупная оценка поведения ответчика, который вступил с инвестором в гражданско-правовые отношения и в период этих отношений оказывал на инвестора давление, используя административный механизм, что расходится с позицией, выраженной в Определении КС РФ от 13 марта 2018 г. № 575-О, где КС РФ указал на необходимость оценки поведения публичного органа. Подобного рода действия со стороны органов публичной власти подрывают принцип поддержания доверия к закону и действиям властей, поскольку не обеспечивают справедливый баланс противостоящих прав публичного собственника и арендатора. Материалами дела и данными картотеки арбитражных дел подтверждается, что действия публично-правового образования привели к невозможности получения выручки, при сохранении всего объема затрат истец находился на грани банкротства, утратив возможность рассчитываться по долгам с кредиторами и выплачивать заработную плату 61 https://kad.arbitr.ru 62 Определение Конституционного суда РФ от 6 октября 2015 г. № 2317-О. 49

работникам. Следует не согласиться с судом и отметить, что вряд ли рисковый характер предпринимательской неблагоприятных деятельности последствий, предполагает вызванных несение инвестором незаконными действиями государства. Судом так же не был применён разумный стандарт доказывания убытков и причинно-следственной связи, о котором говорилось в предыдущем параграфе. Указанное решение, на наш взгляд, не является следствием неопределённости статей 15, 16 ГК РФ, а вызвано повышенным вниманием судов к отстаиванию публичного интереса, что, вероятно, может быть скорректировано изданием высшими судами соответствующих разъяснений, позволяющих нижестоящим судам выносить решения не в пользу публичных образований. Представляется необходимым также внесение в инвестиционное законодательство конкретных гарантий, имеющих не абстрактный и декларативный характер. Однако последнее чревато тем, что суды продолжат выводить инвесторов из-под действия инвестиционного законодательство, ввиду чего необходимо внесение в него изменений, предложенных в предыдущих главах. Укажем также, что проблема снижения размера возмещения, о которой говорилось во второй главе, существует и применительно к возмещению вреда, причиненного незаконными действиями. Так, Постановлением Арбитражного суда Московского округа от 27 декабря 2013 г. по делу № А40-55698/2011 суд кассационной инстанции оставил в силе решения судов первой и апелляционной инстанций, которые со ссылкой на пункт 1.3 Постановления Правительства Москвы от 27 июня 2006 г. № 430-ПП «О порядке подтверждения дополнительных затрат инвесторов, возникающих при реализации инвестиционных проектов, финансируемых за счет внебюджетных источников, и прямых затрат инвесторов при расторжении инвестиционных контрактов и договоров аренды земельного участка» возместили инвестору лишь фактические затраты, связанные с выполнением проектных и строительных 50

работ, несмотря на то, что была установлена вина и противоправность действий Правительства Москвы. Таким образом, региональное законодательство ограничивает право инвесторов на возмещение вреда, причиненного не только правомерными, но и неправомерными действиями публичного субъекта, что не соответствует федеральному законодательству и потому в этой части не подлежит применению. 51

ЗАКЛЮЧЕНИЕ Как отмечается в докладе Всемирного Банка об экономике России, хронически низкий уровень инвестиций, в конечном счете, приведет к ослаблению перспектив повышения темпов экономического роста в России, существенно ограничив его потенциал63. В свою очередь политика, направленная на укрепление уверенности инвесторов, может существенно улучшить перспективы долгосрочного роста экономики России64. Анализ судебной практики показал, во-первых, низкий уровень нормотворческой и правоприменительной деятельности, и, во-вторых, то, что суды, будучи самостоятельной и независимой ветвью власти, склонны к приоритизации государственных интересов в ущерб частным. В связи с этим предлагаются следующие изменения. Как было отмечено в первом параграфе первой главы, в федеральном инвестиционном законодательстве, во-первых, необходимо дать определение инвестиционного договора, позволяющее установить его правовую природу, во-вторых, расширить легальное определение инвестиций с указанием на то, что в инвестиционную деятельность могут вкладываться все объекты гражданских прав, и, в-третьих, конкретизировать возможные цели осуществления инвестиционной деятельности. Во втором параграфе первой главы говорилось о важности достижения определенности в отношении того, акты каких органов и организаций попадают под действие статьи 417 ГК РФ, в связи с чем Верховному суду РФ рекомендуется проработать этот вопрос и издать соответствующие разъяснения. Необходимо также внести в статью 417 ГК РФ изменения 63 Доклад об экономике России № 33 2015 г. URL: г. URL: http://www.worldbank.org/content/dam/Worldbank/document/eca/russia/rer33-rus.pdf 64 Доклад об экономике России № 35 2016 http://documents.vsemirnyjbank.org/curated/ru/417821467996727114/pdf/104825-RUSSIAN-WP12-5-2016-15-46-9-rer35RUS.pdf 52

и, во-первых, добавить отсылку к статье 16.1 ГК РФ, во-вторых, указать, что статья охватывает как индивидуальные, так и нормативно-правовые акты, в-третьих, закрепить момент прекращение обязательства, которым является момент вступления соответствующего акта в силу. В первом параграфе второй главы говорилось о том, что Верховному суду РФ следует издать разъяснения с указанием на то, что статья 16.1 ГК РФ отсылает в том числе к инвестиционному законодательству, гарантирующему защиту вложений от действий публичного субъекта. Необходимо также законодательное указание того, что ущерб по статье 16.1 ГК РФ возмещается в полном объеме, включая упущенную выгоду, если специальным законом федерального уровня не установлено возмещение вреда в меньшем размере. Рекомендуется внести в федеральное инвестиционное законодательство пункт, закрепляющий, что инвестор, в случае прекращения инвестиционной деятельности по причинам, от него не зависящим, имеет право на возврат вложенных им инвестиционных средств, полученных и неполученных доходов по рыночной стоимости на момент прекращения инвестиционной деятельности. Субъектам РФ следует издать соответствующие акты, которые буду регулировать порядок возмещения убытков во внесудебном порядке, при этом не ограничивающие права инвесторов по сравнению с федеральным инвестиционным законодательством. В первом параграфе третьей главы опровергалась презумпция правомерности действий (актов) государственных органов и презумпция правомерности вреда, причиненного действиями (актами) государственных органов, что требует осмысления со стороны судов. Была также отмечена необходимость более мягкого подхода к стандартам доказывания убытков и причинно-следственной связи между действиями публичного субъекта и возникшими убытками. В конечном итоге необходимо формирование у судей четкого понимания того, что защита в конкретном деле бюджетных средств в размере нескольких миллионов рублей приводит к тому, что страна лишается инвестиций в размере 53

нескольких миллиардов рублей, которые идут в страны с более высоким уровнем правовой защищённости инвестиций, который достигается содействием государственных органов в получении возмещения и осуществлением правосудия независимыми и беспристрастными судами. Так, компании при размещении еврооблигаций в разделе «риски», основная задача которого – информирование акционеров в целях предупреждения возможных судебных исков к эмитенту, прямо указывают на то, что государственные органы имеют большие возможности для вынесения произвольных решений и могут быть коррумпированы, а суды, которые могли бы этим решениям противостоять, не имеют достаточно независимости от политических, общественных и коммерческих сил и тоже могут быть коррумпированы65. Таким образом, иностранные инвесторы предпочитают не приходить на российский рынок, а отечественные инвесторы уходят из него, и уровень правовой защищённости имеет к этому прямое отношение. К сожалению, полностью решить эту проблему в ближайшее время не представляется возможным ввиду необходимости глубокого реформирования всей системы. Настоящая работа построена на тщательном анализе и осмыслении проблем, с которыми на практике сталкивается инвестор при попытке возместить потери, вызванные прекращением инвестиционной деятельности вследствие издания публичного акта. Решения, предложенные в ней, призваны сгладить сложившуюся ситуацию и повысить инвестиционную привлекательность Российской Федерации. 65 с.м., например, размещение евробондов РЖД https://pravo.ru/news/view/26731/, размещение еврооблигаций Яндекс и т.д. 54

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННЫХ ИСТОЧНИКОВ Нормативные правовые акты 1. Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12.12.1993) (ред. 21.07.2014). 2. Гражданский кодекс Российской Федерации. 3. Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14.11.2002 № 138-ФЗ (ред. 03.04.2018). 4. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 № 95-ФЗ (ред. 28.12.2017). 5. Кодекс административного судопроизводства Российской Федерации от 08.03.2015 № 21-ФЗ (ред. 28.12.2017). 6. Федеральный закон «Об инвестиционной деятельности в Российской Федерации, осуществляемой в форме капитальных вложений» от 25.02.1999 № 39-ФЗ (ред. 26.07.2017). 7. Законе РСФСР «Об инвестиционной деятельности в РСФСР» от 26.06.1991 № 1488-1 (ред. 26.07.2017). 8. Федеральный закон «Об иностранных инвестициях в Российской Федерации» от 09.07.1999 № 160-ФЗ (ред. 18.07.2017). 9. Федеральный закон «О Центральном банке Российской Федерации (Банке России)» от 10.07.2002 № 86-ФЗ (ред. 07.03.2018). 10. ФЗ «О противодействии терроризму» от 06.03.2006 №35-ФЗ (ред. 06.07.2016). 11. Федеральный закон «О железнодорожном транспорте в Российской Федерации» от 10.01.2003 № 17-ФЗ (ред. 20.12.2017). 12. Постановлении Правительства РФ «О порядке принятия федеральными органами исполнительной власти решений о даче согалсие на заключение сделок по привлечению инвестиций в отношении находящихся в федеральной собственности объектов недвижимого 55

имущества» от 10.08.2007 № 505. 13. Приказ Федеральной службы государственной статистики от 25.11.2016 № 746 (ред. 19.04.2018). 14. Закон Московской области «Об инвестиционной политике органов государственной власти Московской области» от 16.07.2010 № 96/2010-ОЗ (утратил силу). 15. Постановления Правительства Москвы «О порядке подтверждения дополнительных затрат инвесторов, возникающих при реализации инвестиционных проектов, финансируемых за счет внебюджетных источников, и прямых затрат инвесторов при расторжении инвестиционных контрактов и договоров аренды земельного участка» от 27.06.2006 № 430-ПП (утратило силу). 16. Постановление Правительства Москвы «Об утверждении Порядка взаимодействия органов исполнительной̆ власти города Москвы при рассмотрении вопросов о возмещении затрат, понесенных инвесторами в рамках реализации инвестиционных проектов» от 27.08.2012 № 433-ПП (ред. 26.09.2017). 17. Областной закон Ростовской области «Об инвестициях в Ростовской области» от 01.10.2004 № 151-ЗС (ред. 28.12.2017). 18. поддержке Закон Калининградской организаций, области осуществляющих «О государственной инвестиции в форме капитальных вложений на территории Калининградской области» от 15.07.2002 № 171 (ред. 28.04.2015). 19. Закона Республики Адыгея «Об инвестиционной деятельности в Республики Адыгея» от 09.02.1998 № 64 (ред. 04.08.2016). 20. Закон Республики Ингушетия «Об инвестиционной деятельности в Республике Ингушетия» от 15.08.1996 г. (ред. 02.10.2017). 21. Закон Республики Марий Эл «О привлечении инвестиций в экономику Республики Марий Эл» от 13.05.1997 № 23-З (ред. 04.12.2017). 56

Литература 1. Антипова, О.М. Правовое регулирование инвестиционной деятельности (анализ теоретических и практических проблем) / О.М. Антипова // Волтерс Клувер. – 2007. – 561 с. 2. Арзуманян, А.Б. Нематериальные блага как объекты гражданских прав : автореф. дис. канд. юрид. наук : Краснодар. 2008. – 201 с. 3. Басыров, И.И. Природа инвестиционного договора (контракта) / И.И. Басыров // Юрист. – 2009. - № 3. – С. 33-37. 4. Губин, Е.П., Лахно, П.Г. Предпринимательское право Российской Федерации / Е.П. Губин, П.Г. Лахно, И.С. Шиткина, С.А. Карелина, С.А. Паращук, Е.Б. Лаутус и др. ; под ред. Е.П. Губина, П.Г. Лахно. – М. : Норма Москва, 2010. – 755 с. 5. Кабанова, И. Е. Гражданско-правовая ответственность органов власти и их должностных лиц за ущерб, причиненный правомерными действиями / И.Е. Кабанова // Юрист. – 2013. - № 12. – С. 14-17. 6. Лисица, В.Н. Инвестиционное право / В.Н. Лисица – М. : ННИГУ, 2015. – 558 с. 7. Литягин, Н.Н. инвестиционная деятельность государства и муниципальных образований. Правовой режим публичных и частных инвестиций / Н.Н. Литягин // Вестник МГИУ. Серия ¨Гуманитарные науки¨. – 2002. - № 2. – С. 121-135. 8. Маковский, А.Л. Гражданская ответственность государства за акты власти // Гражданский кодекс России. Проблемы. Теория. Практика: Сборник памяти С.А. Хохлова. М.: МЦФР, 1998. – 480 с. 9. Мухачева, Е.С. прекращение обязательства невозможностью его исполнения / Е.С. Мухачева // Вестник Томского государственного университета. – Право. – 2014. - № 3. – С. 116-125. 10. Петухова, А.В. возмещение вреда, причиненного правомерными действиями государственных органов и органов местного 57

самоуправления: новое направление развития деликтных обязательств / А.В. Петухова // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского. – 2013. - № 3 (2) – С. 163-166. 11. Садиков, О.Н. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации, части первой (постатейный) / Под ред. О.Н. Садикова. – М. : Юридическая фирма Контракт; ИНФРА-М; Норма, 1988; 12. Садриева, Р.Р. теоретические аспекты возмещения ущерба, причиненного правомерными действиями государственных органов и их должностных лиц / Р.Р. Садриева // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. – 2015. – 788 с. 13. Сергеев, А.П. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. Часть первая (постатейный) / А.П. Сергеев, В.В. Ровный, Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко, А.А. Павлов, О.Ю. Скворцов, И.В. Никифоров, Е.А. Крашенинников, Ю.В. Байгушева, Т.А. Терещенко, Н.В. Иванов ; под ред. А.П. Сергеева. – М. : Проспект, 2010. – 559 с. 14. Сергеев, А. П., Терещенко Т. А. Инвестиционный договор: непоименованный договор или экономическое понятие? / А.П. Сергеев, Т.А. Терещенко // Закон. – 2011. - № 6. – С. 43-48. 15. Серебрякова, деятельности : Т.А. Регулирование финансово-правовой аспект: инвестиционной дис. канд. юрид. наук : Саратов. – М., 2002. – 210 с. 16. Сокол, П.В. Инвестиционный договор как гражданско- правовая форма инвестирования в жилищное строительство: автореф. дис. канд. юрид. наук : Волгоград, 2002. – 210 с. 17. Толстик, В.А. Презумпция законности нормативных актов / В.А. Толстик // Юридическая техника. – 2010. - № 4. – С. 546—551. 18. части Ушакова, Е.Ю. Недостатки российского законодательства в определения понятия «инвестиции» Юрист. – 2016. - № 3. – C. 38-42. 58 / Е.Ю. Ушакова //

19. Целовальникова, инвестиционной И.Ю. деятельности Правовое : монография регулирование / И.Ю. Целовальникова. – М. : Юридический институт МИИТа, 2013. – 166 с. 20. Шевченко, Г.Н. Обязанность публично-правовых образований по возмещению вреда / Г.Н. Шевченко // Современное право. – 2013. - №10. – С. 62-65. Правоприменительная практика 1. Постановление Верховного суда РФ от 27 июня 2016 г. № 308- АД16-2953 по делу № А32-9717/2014. 2. Определение Конституционного суда РФ от 6 октября 2015 г. № 2317-О. 3. Постановление Конституционного суда РФ от 06 декабря 2017 г. № 37-П . 4. Постановление Конституционного суда РФ от 16 июня 1998 г. № 19-П. 5. Постановление Высшего арбитражного суда РФ от 8 февраля 2011 г. № 13970/10. 6. Постановление Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 30 октября 2007 г. № 8105/07. 7. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 24 марта 2016 г. № 7 «О применении судами некоторых положений Гражданского кодекса Российской Федерации об ответственности за нарушение обязательств». 8. Постановление Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 11 июля 2011 г. № 54. 9. Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 21 декабря 2005 г. № 104. 10. Концепция совершенствования общих Гражданского кодекса РФ // Вестник ВАС РФ 2009. № 4. 59 положений

11. Постановление Пленума Высшего арбитражного суда РФ от 25 февраля 1998 г. № 8 «О некоторых вопросах практики разрешения споров, связанных с защитой права собственности и других вещных прав». 12. Постановление Пленума Верховного суда РФ от 23 июня 2015 г. № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации». 13. Информационное письмо Президиума Высшего арбитражного суда РФ от 31 мая 2011 г. № 145. 14. Определение Высшего арбитражного суда РФ № ВАС-6576/11 от 14 июня 2011 г. по делу А40-94921/08-37-898. 15. Решение Арбитражного суда Забайкальского края от 6 августа 2012 г. по делу № А78-9049/2011. 16. Постановление Апелляционного суда Северо-Западного округа от 28 марта 2012 г. по делу № А21-12534/2009. 17. Постановление Десятого арбитражного апелляционного суда города Москвы от 23 ноября 2016 г. № А41-25031/2016. 18. Решении Арбитражного суда Республики Крым от 21 июля 2016 г. по делу № А83-2312/2016. 19. Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края от 13 февраля 2017 г. № 2-143/2017. 20. Решении Арбитражного суда Нижегородской области от 17 февраля 2012 г. по делу № А43-22566/2011. 21. Постановление Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда города Ростов-на-Дону от 16 октября 2014 г. по делу № А3212290/2014. 22. Решение Арбитражного суда Рязанской области от 2 июня 2017 г. по делу № А54-1295/2017. 23. Решение Арбитражного суда Тульской области от 30 июня 2017 г. по делу № А68-7845/2016. 24. Решение Пятигорского городского суда Ставропольского края 60

от 20 июня 2016 г. по делу № 2-2572/2016. 25. Постановление ФАС Московского округа от 02 декабря 2013 г. № Ф05-13138/2013 по делу № А40-111971/12. 26. Постановление Арбитражного суда Пермского края от 7 апреля 2011 г. по делу № А50-36572/2009. 27. Решении Советского районного суда города Уфы Республики Башкортостан от 7 марта 2013 г. по делу № 2-1104/2013. 28. Решение Арбитражного суда красноярского края от 5 июля 2017 г. по делу № А33-6350/2017. 29. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 22 сентября 2016 г. по делу № А40-188773/2015. 30. Постановление Четырнадцатого арбитражного апелляционного суда города Вологда от 4 августа 2016 г. по делу № А137357/2015. 31. Постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда города Томск от 23 апреля 2015 г. по делу № А27-20587/2014. 32. Постановление ФАС Поволжского округа от 14 ноября 2012 г. по делу № А57-16093/2011. 33. Постановлении Тринадцатого арбитражного апелляционного суда города Санкт-Петербург от 19 ноября 2008 г. по делу № А5646650/2007. 34. Решение Арбитражного суда Красноярского края от 29 октября 2013 г. по делу № А33-10712/2013. 35. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда города Санкт-Петербург от 2 октября 2013 г. по делу № А5615035/2013. 36. Постановление Тринадцатого арбитражного апелляционного суда города Санкт-Петербург от 9 июня 2011 г. по делу № А56-61078/2010. 37. Решение Арбитражного суда Пензенской области от 28 ноября 2016 г. по делу № А49-11072/2016. 61

38. Решение Арбитражного суда города Москвы от 29 апреля 2016 г. по делу № А40-169997/2015. 39. Решение Арбитражного суда города Москвы от 5 сентября 2016 г. по делу № А40-376/2016. 40. Решение Арбитражного суда Архангельской области от 23 июля 2013 г. по делу № А05-6888/2013. 41. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 1 августа 2013 г. по делу № А55-31424/2012. 42. Решение Арбитражного суда Оренбургской области от 25 сентября 2014 г. по делу № А47-2120/2014. 43. Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного суда города Самары 19 апреля 2013 г. по делу № А55-31424/2012. 44. Решение Арбитражного суда города Москвы от 24 декабря 2012 г. по делу № А40-124232/2012. 45. Постановление Девятнадцатого арбитражного апелляционного суда города Воронеж от 8 мая 2015 г. по делу № А365120/2014. 46. Постановлении Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 14 февраля 2018 года по делу № А40-128217/17. 47. Решение Арбитражного суда города Москвы от 10 ноября 2016 г. по делу № А40-130873/2016. 48. Решение Арбитражного суда Московской области от 30 июня 2015 г. по делу № А41-77907/2014. 49. Постановление ФАС Московского округа от 8 февраля 2012 г. № Ф05-11189/10 по делу № А40-96905/2009. 50. Постановление ФАС Московского округа от 15 ноября 2011 г. № Ф05-11718/11 по делу № А40-143696/2010. 51. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 1 октября 2014 г. по делу № А40-34239/2013. 52. Постановление Одиннадцатого арбитражного апелляционного 62

суда города Самары от 12 апреля 2016 г. по делу № А49-7196/2014. 53. Постановление ФАС Московского округа от 05 апреля 2012г. по делу № А40-115731/10-23-982. 54. Решение Арбитражного суда Пензенской области от 22 января 2016 г. по делу № А49-7196/2014. 55. Постановление Арбитражного суда Поволжского округа от 11 августа 2016 г. по делу № А49-7196/2014. 56. Решении Арбитражного суда города Москвы от 26 февраля 2016 г. по делу № А40-130015/2015. 57. Решение Арбитражного суда города Санкт-Петербург и Ленинградской области от 28 февраля 2017 г. по делу № A56-38452/2016. 58. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 14 апреля 2016 г. по делу № А40-117066/2015. 59. Решение Арбитражного суда города Москвы от 28 сентября 2015 г. по делу № А40-80355/2015. 60. Решение Арбитражного суда города Москвы от 29 октября 2013 г. по делу № А40-39628/2013. 61. Постановление ФАС Московского округа от 25 июля 2003 г. по делу № КГ-А41/4959-03. 62. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 7 августа 2008 г. по делу № Ф08-4473/2008. 63. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 22 июня 2006 г. по делу № Ф08-2454/06. 64. Постановление ФАС Северо-Кавказского округа от 6 августа 2009 г. по делу № А32-13319/2008. 65. Постановление ФАС Уральского округа от 4 сентября 2003 г. по делу № Ф09-2426/03-ГК. 66. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 2 сентября 2002 г. по делу № А56-14872/01. 67. Постановление ФАС Северо-Западного округа от 3 августа 63

1999 г. по делу № А56-14605/99. 68. Постановление Четырнадцатого Арбитражного апелляционного суда города Вологда от 21 декабря 2012 г. по делу № А137583/2012. 69. Решение Арбитражного суда Республики Крым от 20 января 2015 г. по делу № А83-2207/2014. 70. Решение Арбитражного суда Московской области от 10 февраля 2017 г. по делу № А41-11209/2016. 71. Решение Арбитражного суда города Москвы от 18 января 2017 г. по делу № А40-218895/2016. 72. Решение Арбитражного суда Республики Коми от 23 ноября 2016 г. по делу № А29-7131/2016. 73. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москвы от 15 июня 2017 г. по делу № А40-238974/2016. 74. Постановлении Арбитражного суда Западно-сибирского округа от 5 мая 2016 г. по делу № А45-4621/2015. 75. Решение Арбитражного суда Республики Башкортостан от 24 сентября 2014 г. по делу № А07-6916/2014. 76. Постановление Арбитражного суда Московского округа от 27 декабря 2013 г. по делу № А40-55698/2011. 77. Постановление Девятого арбитражного апелляционного суда города Москва от 18 февраля 2014 г. по делу № А40-69994/2013. Интернет-ресурсы 1. Карапетов, А.Г. Эмбраго, санкции и иные примеры невозможности исполнения: комментарий к новой редакции ст. 416-417 ГК РФ [Электронный ресурс] // Zakon ru. – URL : https://zakon.ru/blog/2015/10/26/embargo_sankcii_i_inye_primery_nevozmoz hnosti_ispolneniya_kommentarij_k_novoj_redakcii_st416417_gk_r 2018 г.) 64 (9 мая

2. Гармаш, А.М. Инвестор и предприниматель в одной связке [Электронный ресурс] // Юриспруденция. – URL : http://www.justicemaker.ru/view-article.php?id=16&art=3235 (Дата обращения: 13 мая 2018 г.) 3. Крашенинников П.В. Статья 417 ГК РФ. Прекращение обязательства на основании акта государственного органа [Электронный ресурс] // Законы и кодексы. – URL : http://rukak.ru/statya-417-gk-rf- prekrashhenie-obyazatelstva-na-osnovanii-akta-gosudarstvennogo-organa/ (Дата обращения: 9 мая 2018 г.) 4. Доклад Всемирного Банка об экономике России № 33 2015 г. http://www.worldbank.org/content/dam/Worldbank/document/eca/russia/rer33rus.pdf (Дата обращения: 12.10.2018) 5. Доклад Всемирного Банка об экономике России № 35 2016 г. http://documents.vsemirnyjbank.org/curated/ru/417821467996727114/pdf/104 825-RUSSIAN-WP-12-5-2016-15-46-9-rer35RUS.pdf (Дата обращения: 12.10.2018) 6. Размещение еврооблигаций Яндекс https://www.sec.gov/Archives/edgar/data/1513845/000104746911004187/a22 03514zf-1.htm#cc46101_risk_factors (Дата обращения: 12.10.2018) 7. Размещение еврооблигаций РЖД [Электронный ресурс] // Право ру. – URL :https://pravo.ru/news/view/26731/ (Дата обращения: 12.10.2018) 8. Пастухова, Н.А. О компенсации ущерба, причиненного правомерными действиями по действующему гражданскому законодательству (ст. 16.1 ГК РФ) [Электронный ресурс] // Арбитражный суд. – URL : http://arbir.ru/miscellany/U18S849E55432-О-компенсацииущерба-причиненного-правомерными-действиями-по-действующемугражданскому-законодательству-ст-16-1-гк-рф (Дата обращения: 12.10.2018) 65

Рецензии:

Авторизуйтесь, чтобы добавить рецензию

- у работы пока нет рецензий -

Отзывы:

Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв