САНКТ-ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Институт «Высшая школа журналистики и массовых коммуникаций»
На правах рукописи
МЕЛЬНИК Анна Дмитриевна
Информационное противостояние СССР и США в начальный период
холодной войны (1946-1949) на материалах газет «Правда»,
The Washington Post и The New York Times
ВЫПУСКНАЯ КВАЛИФИКАЦИОННАЯ РАБОТА
по направлению «Журналистика»
(научно-исследовательская работа)
Научный руководитель –
канд. филол. н.,
доцент О.С. Кругликова
Кафедра истории журналистики
Очная форма обучения
Вх. №______от__________________
Секретарь _____________________
Санкт-Петербург
2016
2
Оглавление
Введение.............................................................................................................3
Глава 1. Холодная война как война информационная....................................9
1.1. Причины и предпосылки холодной войны..........................................9
1.2. Роль журналистики в информационном противостоянии начального
периода холодной войны...................................................................................... 16
1.3. Основные методы и приемы ведения информационной войны в
начальный период холодной войны.....................................................................20
Глава 2. Начальный период холодной войны в отражении советской и
американской прессы................................................................................................ 26
2.1. Фултонская речь в отражении газет «Правда», The New York Times
и The Washington Post............................................................................................27
2.2. Берлинский кризис в отражении газет «Правда», The New York
Times и The Washington Post................................................................................. 39
2.3. Образование НАТО в отражении газет «Правда», The New York
Times и The Washington Post................................................................................. 53
Заключение.......................................................................................................60
Литература....................................................................................................... 66
Приложение..................................................................................................... 72
3
Введение
Напряженность в отношениях России и Запада остается одним из главных
страхов россиян на протяжении последних нескольких лет. По данным
Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), к марту
2016 г. 63% россиян верят в возможность скорых вооруженных конфликтов
между странами1. О том, что речь идет именно о боязни конфликта между
Россией и западными странами свидетельствуют данные опросов Фонда
общественного мнения (ФОМ). Согласно данным за февраль 2016 г.
63% респондентов считают, что отношения между Россией и США можно
охарактеризовать как плохие. О негативной роли США в современном мире
заявили 78% опрошенных2.
Ро ссийский институт стратегиче ских исследований (РИСИ),
учрежденный президентом Ро ссии, совме стно с международным
информационным агентством «Россия Сегодня» провел исследование
зарубежных СМИ в 2015 г. на предмет формирования ими общественного
мнения по отношению к внешней и внутренней политике Российской
Федерации. Согласно данным РИСИ, в пятерку наиболее недружелюбных к
России входят СМИ Чехии, Польши, Германии, Украины и США. Наиболее
агрессивную информационную политику проводит немецкая газета Francfurter
Allgemeine, на втором месте — французская Le Figaro, на третьем — The Wall
Street Jornal (США)3. Отдельно следует отметить, что в пятнадцать самых
агрессивных изданий входит всего одно американское (уже упомянутое выше),
ВЦИОМ. Пресс-выпуск 3075. URL http://wciom.ru/index.php?id=236&uid=115647.
Дата обращения 02.04.2016. Динамику по теме можно отследить в тематическом каталоге
«Угрозы и страхи населения». URL http://wciom.ru/news/tematicheskiy_catalog?cat=95. Дата
обращения 02.04.2016.
2 ФОМ. Россия и Америка: характер отношений. URL http://fom.ru/Mir/12524. Дата
обращения 02.04.2016.
3Антироссийский вектор: зарубежные СМИ в 2015 г. / Доклад на основе монографии //
Р И С И . — М . : 2 0 1 6 . URL http://riss.ru/bookstore/monographs/2016-g/antirossijskij-vektorzarubezhnye-smi-v-2015-g/ Дата обращения 02.04.2016.
1
4
хотя именно Соединенные Штаты выглядят в глазах россиян их главными
соперниками на международной арене.
В конце марта 2016 г. пресс-секретарь президента России Д. Песков
выступил с заявлением о том, что Россия в данный момент находится в
состоянии информационной войны с англосаксонскими странами4.
Данная ситуация актуализирует исследования начального периода
холодной войны, особенно ее информационной составляющей.
Термин «холодная война» имеет социологическую, политологическую,
историческую и военную дефиниции, каждая из которых подчеркивает
значимость информационного аспекта данного явления.
Так, например, с точки зрения исторической науки, холодная война —
«термин, вошедший в практику международных отношений второй половины
XX в. Означал политическую, военную, экономическую (эмбарго) и
идеологическую биполярную конфронтацию двух социально-политических
систем, балансирование на грани войны»5.
Наиболее полное определение холодной войны представлено в
«Энциклопедии РВСН»: «отношения между государствами, принадлежавшими
к различным социально-экономическим системам, прежде всего между США и
СССР, в период с середины 40-х до начала 90-х гг. 20 века. Для “X.в.” были
характерны: военно-политическая конфронтация, гонка вооружений и рост
военных расходов, милитаризация экономики и других сфер общественной
жизни, внешняя политика “с позиции силы”, меры экономического давления
(эмбарго, экономическая блокада и т.п.), подрывная деятельность,
формирование военных блоков и союзов, создание военных баз на чужих
Латухина К. Песков: РФ находится в состоянии информационной войны с
англосаксами // Российская газета. U R L http://rg.ru/2016/03/26/peskov-rf-nahoditsia-vsostoianii-informacionnoj-vojny-s-anglosaksami.html/. Дата обращения 02.04.2016.
5 Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. История России. Словарь-справочник,
учебно-практическое пособие. — М., Проспект, 2011.
4
5
территориях, развёртывание враждебной пропаганды, приобретавшей
характер «психологической войны», разжигание военной истерии»6.
Не отрицая значимость информационного аспекта холодной войны,
исследования этого периода, тем не менее, преимущественно концентрируются
на дипломатической, экономической или военной составляющей конфликта.
Между тем, согласно исследованию Н.Л. Волковского7, информационные меры
являются наиболее эффективными в мирных фазах конфликта. Таким образом,
новизна и с с л е д о в а н и я з а к л юч а е т с я в д е т а л ь н ом и с с л е д о в а н и и
информационной политики США и СССР на начальном этапе холодной войны,
прослеживании эволюции этой политики.
Исходя из вышесказанного, целью данного исследования является
определение информационных стратегий СССР и США в начальный период
холодной войны. В работе рассматривается гипотеза о зеркальном характере
информационных стратегий конфликтующих сторон.
Для достижения поставленной цели необходимо решение следующих
задач:
1. тематический отбор и классификация публикаций избранных
изданий по ключевым событиям 1946-1949 гг;
2. выявление основных идеологических установок конфликтующих
сторон на основе публикаций СМИ;
3. определение основных приемов, используемых при трансляции
идеологических установок в СМИ;
4. а н а л и з о б р а з а в р а г а и т р а н с л и руе м о й ка рт и н ы м и р а
конфликтующих сторон, рассмотрение их эволюции.
Объектом исследования являются избранные публикации газет «Правда»,
The New York Times и The Washington Post по международной тематике. Выбор
именно этих изданий обусловлен рядом причин. Центральный печатный орган
6 Энциклопедия
ракетных войск стратегического назначения / Министерство обороны
РФ; Общ. ред. Н.Е. Соловцов; В.Р. Шлычков. — М.; Белгород: РВСН: Белгородская областная
типография, 2009. U R L http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details_rvsn.htm?
id=13974@morfDictionary. Дата обращения 02.04.2016.
7 Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2 частях. Часть 2. — СПб: ООО
«Издательство Полигон». — 2003.
6
ВКП(б), газета «Правда» выбрана потому, что де-факто именно партия
определяла направление внешней политики СССР, следовательно, именно ее
печатный орган был проводником официальной идеологии в массы. Вторая
причина заключается в том, что после ликвидации большевиками
некоммунистической прессы в 1918 г. «Правда» стала главной газетой страны, о
чем говорит, в том числе, назначение дня выхода ее первого номера Днем
печати в СССР.
The New York Times выбрана в качестве объекта исследования как одно из
наиболее популярных изданий США. Также именно The New York Times
наиболее часто цитируется в советских источниках как представитель
американской прессы8. В условиях отсутствия централизации СМИ в
американской системе печати нам представляется невозможным судить обо
всей национальной журналистике по одному источнику, вследствие чего в
качестве дополнительного источника была выбрана газета The Washington Post.
Выбор именно этого издания обусловлен тем, что оно выпускается в столице
государства и также часто цитируется в советской литературе по журналистике
и истории международных отношений.
Предметом исследования являются приемы идеологиче ского
воздействия в данных публикациях.
В качестве методов исследования использованы сравнительноисторический метод, контент-анализ, ивент-анализ, интент-анализ.
Теоретической базой исследования послужили работы по истории
международных отношений, истории журналистики, теории и психологии
массовой коммуникации.
При анализе международной обстановки 1946-1949 гг. использовались
работы Института истории СССР АН СССР «История внешней политики СССР
1917-1976 в двух томах. Том второй 1945-1976», 1977, а также современные
работы авторов МГИМО «История международных отношений: В трех томах.
8
См., например, История внешней политики СССР 1917-1976 в двух томах. Том
второй 1945-1976 / под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. — М.: Изд-во «Наука», 1977.
7
Том III: Ялтинско-Потсдамская система», 2012. Такой подход, с одной стороны,
позволил сопоставить современную и советскую точки зрения на конфликт и, с
другой стороны, избежать, насколько это возможно, субъективности в данном
вопросе.
Те о р е т и ч е с к и е во п р о с ы и н ф о рм а ц и о н н о го п р от и во с тоя н и я
разрабатывались на основе трудов Г.Г Почепцова («Информационные войны»,
2000), Н.Л. Волковского («История информационных войн», 2003),
С.П. Расторгуева («Философия информационной войны», 2003), а также на
основе работ, характеризующих непосредственно начальный период холодной
войны (Фатеев А.В. «Образ врага в советской пропаганде 1945-1954гг.», 1999).
При определении основных механизмов и приемов манипуляции
использовались труды Г.С. Мельник («Mass-media: психологические процессы и
эффекты», 1996, «Журналистика в политических технологиях», 2012),
А.М. Ц у л а д з е ( « П о л и т и ч е с к а я м и ф о л о г и я » , 2 0 0 3 ) . Особенности
милитаризированного мышления рассматривались на основе работ
Е.С. Сенявской («Психология войны в ХХ веке: исторический опыт России»,
1999).
Вопросы функционирования пропаганды изучались с использованием
работ С.И. Беглова («Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и
практики», 1980) и М.И. Скуленко («Журналистика и пропаганда», 1987).
Хронологические рамки исследования: период с 1946 по 1949 гг.
Данные границы обусловлены историческим контекстом, в рамках которого
проводится исследование. Начало холодной войны большинство исследователей
связывают с фултонской речью У. Черчилля в марте 1946 г.; заканчивается же
начальный период, на наш взгляд, образованием НАТО в 1949 г. Именно к этому
моменту становится очевидной биполярность сложившейся системы
международных отношений. В качестве ключевых точек выбраны наиболее
значимые события данного периода: фултонская речь У. Черчилля, Берлинский
кризис и образование НАТО.
8
Эмпирическая база исследования состоит из публикаций газет
«Правда», The New York Times и The Washington Post в период 1946-1949 гг.
Публикации отбирались по тематическому и хронологическому принципу.
Всего было рассмотрено и проанализировано 64 публикации газеты «Правда»,
36 публикаций The New York Times и 25 публикаций The Washington Post.
Исследование состоит из двух глав: первая глава представляет собой
теоретическое обоснование причин конфликта и рассмотрение основных
методов, задействованных в информационном противостоянии, а также роли
журналистики в нем; во второй главе производится анализ публикаций
выбранных изданий и на их основе определяются информационные стратегии
сторон.
Практическая значимость исследования заключается в возможности
использования полученных результатов при планировании информационной
стратегии в сфере международных отношений.
9
Глава 1. Холодная война как война информационная
Холодная война — новый для своего времени тип международного
конфликта, информационная составляющая которого не менее важна, чем
политическая или военная. В период военного столкновения направление
работы пропаганды и журналистики ясно и логично: «Все для фронта, все для
победы», но когда перед соперниками не стоит цели физического уничтожения
друг друга, выстраивание образа противника должно опираться на другие
идеологемы (здесь, вероятно, ближе более поздняя советская установка
«догнать и перегнать Запад»).
В том, что ни СССР, ни Запад не хотели новой войны, убеждены
большинство исследователей9, более того, ни о каком военном паритете до
1949 г. говорить не приходилось — до этого момента США обладали
монополией на ядерное оружие. Однако, как западная, так и советская
пропаганда в первые послевоенные годы продолжала использовать образы
захватчиков и агрессоров, перенеся их на вчерашних союзников.
1.1. Причины и предпосылки холодной войны
К а к п р а в и л о , п р и ч и н а м и хо л од н о й в о й н ы н а з ы в а ю т р я д
внешнеполитических факторов: раздел сфер влияния в мире, проблемы
сосуществования коммунистических и капиталистических режимов и т.п.
Однако хочется отметить, что это далеко не полный перечень обстоятельств,
повлиявших на развитие этого конфликта.
Предпосылки нового противостояния были заложены уже в конце Второй
мировой войны. СССР как страна победитель планировал расширить сферу
9
См. например, Еремин А.Г. Формирование советской концепции международной
безопасности в условиях «холодной войны» (1945-1964гг.) // Историческая и социальнообразовательная мысль. №2. 2012.; История международных отношений: В трех томах. Том
III: Ялтинско-Потсдамская система / Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В.
Юрьева. — М.: Аспект Пресс, 2012.
10
своего влияния на мировой арене, что не могло понравиться его западным
союзникам. Более того, с обеих сторон возникало недоверие к партнеру,
вызванное многочисленными нарушениями дипломатических соглашений 19381939 гг. Речь идет о «мюнхенском синдроме» европейских государств и
«синдроме 22 июня» И. Сталина10. После провала так называемой политики
умиротворения, приведшей к разделу Чехословакии и Польши, желание какоголибо государства усилить своё влияние на международной арене
воспринималось как угроза всеобщему миру.
Среди исследователей нет единого мнения по поводу точной даты начала
холодной войны. В целом, это объясняется ее характером: в отличие от боевых
действий, действия информационные не всегда легко интерпретировать, как
враждебные, более того, не всегда удается их сразу обнаружить. Сам термин
«холодная война» закрепился в 1947 г., когда американский журналист
У. Липпман выпустил сборник статей с таким названием.
Истоками холодной войны называют сразу несколько событий: самое
ранее из них — так называемая «длинная телеграмма» американского
дипломата Дж. Кеннана, датированная началом 1946 г. Дипломат утверждает,
что руководство СССР продолжает традиции царской экспансии и не намерено
выстраивать сбалансированные отношения с США. Именно из этой телеграммы
берет начало американская «политика сдерживания», предусматривающая
активное выдвижение Западом более привлекательной идеологической и
политической альтернативы СССР в сочетании с военным давлением на
идеологического соперника11.
Специалист в области пропаганды С.И. Беглов, как и большинство
исследователей, ключевым событием начала холодной войны и развязывания
«психологических диверсий против социалистического лагеря» считает
фултонскую речь британского экс-премьер-министра У. Черчилля в марте
10 История
международных отношений: В трех томах. Том III: Ялтинско-Потсдамская
система/ Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В. Юрьева. — М: Аспект Пресс,
2012. С.21
11. Там же. С.23.
11
1946 г. Черчилль «нарисовал апокалипсическую картину “угрозы” с Востока —
опускается “железный занавес” над Европой и мир возвращается назад, к
“темным векам”»12.
Исследователь А.В. Фатеев называет датой начала полномасштабного
противостояния 1947 г., когда СССР отказался участвовать в «плане
Маршалла», назвав его попыткой экономического давления на европейские
государства13.
Не раз за период с 1945 по 1949 гг. срывались встречи министров
иностранных дел США, Великобритании, Англии, Франции и СССР. Предмет
споров был неизменен: раздел сфер влияния в Европе. Наибольшие разногласия
вызывала дальнейшая судьба Германии. Именно Берлинский кризис 19481949 гг. показал невозможность диалога между странами Запада и СССР.
В д е ка б р е 1 9 4 7 г. в Вашингтоне было объявлено решение
Госдепартамента США о прекращении репарационных поставок Советскому
Союзу. «Эра Ялты закончилась — писала в декабре газета “Нью-Йорк геральд
трибюн”. — Раздел Германии даст нам свободу действий, чтобы включить
Западную Германию в систему западных государств»14.
В феврале 1948 г. западные государства организовали сепаратную
лондонскую конференцию по германскому вопросу. На первом этапе
конференции (с 23 февраля по 6 марта) были обсуждены планы об объединении
оккупационных зон США, Франции и Великобритании и принято решение о
включении Западной Германии в «план Маршалла».
В ходе второго этапа лондонской конференции (с 20 апреля по 1 июня
1948 г.) были достигнуты договоренности о созыве к сентябрю того же года
западногерманского Учредительного собрания, о выработке им конституции и
Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и практики. — М:
Высшая школа, 1980. С.108.
13 Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954 гг. / Отв. ред. Петрова
Н.К.. — М: Институт российской истории РАН, 1999. URL http://psyfactor.org/lib/fateev0.html
14 История международных отношений: В трех томах. Том III: Ялтинско-Потсдамская
система/ Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В. Юрьева. — М: Аспект Пресс,
2012. С.35.
12
12
введении ее в действие к началу 1949 г. К этому моменту и должно было
появиться западногерманское государство15.
Все эти действия привели к расколу сначала Берлина, а затем и всей
Германии. 7 сентября 1949 г. К. Аденауэр был избран главой правительства ФРГ
— западногерманского государства под протекторатом США, Франции и
Великобритании. В ответ на эти шаги 7 октября 1949 г. появляется ГДР —
просоветское восточногерманское государство.
Противостояние капитализма и коммунизма не ограничивалось США,
Францией и Великобританией с одной стороны и СССР — с другой.
Вовлечению других государств в конфликт способствовала доктрина Трумэна
1947 г., которая провозглашала «новую глобальную роль США в
противодействии Советскому Союзу и коммунизму» 16. Доктрина Трумэна
служила идеологическим барьером для стран, желавших получить
материальную помощь по разработанному «плану Маршалла». Таким образом,
государства, находившиеся в материальной зависимости от Соединенных
Штатов, автоматически попадали в лагерь противников СССР. Разумеется,
советское руководство резко негативно оценило этот шаг американского
правительства.
В капиталистическом лагере активно нагнетался страх перед военным
вторжением СССР, что способствовало созданию военно-политических союзов.
Таким объединением стал НАТО, созданный в апреле 1949 г. В него вошли
Бельгия, Великобритания, Дания, Исландия, Италия, Люксембург, Нидерланды,
Канада, Норвегия, Португалия, США, Франция. Как мы видим, речь шла уже о
глобальном противостоянии и поляризации мира.
Одной из причин, побудивших европейские государства войти в НАТО
под фактический протекторат США, исследователи называют успешно
функционировавший пропагандистский миф «об “ужасных казаках”,
15 История
международных отношений: В трех томах. Том III: Ялтинско-Потсдамская
система/ Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В. Юрьева. — М: Аспект Пресс,
2012. С.36.
16 Там же. С. 52.
13
готовившихся проехать под Триумфальной аркой в Париже и поить лошадей в
фонтане Треви в Риме»17. Европейское общество конца 40-х гг. жило в
постоянном страхе перед военной угрозой со стороны СССР. Между тем,
большинство исследователей убеждены, что перед руководством Советского
Союза не стояло задачи вторжения в страны Запада, и агрессия СССР — не
более чем пропагандистский миф18.
Не следует упускать из внимания и внутреннюю политику СССР
рассматриваемого периода. В ходе Великой Отечественной войны советское
руководство пошло на послабления идеологического давления на общество и
СМИ, что привело к появлению заявлений о необходимости коренной
перестройки советского общества.
«Лейтмотив всех выступлений: революция в России не оправдала
затраченных на нее сил и жертв, — пишет Н.М. Тобольцева19, — советский
строй — это деспотия. /…/ Главное — война должна привести к изменениям
советского строя в глобальном контексте. Под воздействием Америки и Англии
Сталин будет вынужден изменить внутренний курс. /…/ Сознавая
потенциальную опасность ситуации, власть предпринимает ряд мер,
свидетельствующих о ее намерении восстановить жесткий идеологический
режим, ослабленный в период войны».
Поиск внешней угрозы был необходим для оправдания внутренних
проблем в социально-экономическом и политическом строе, который был
объявлен правящей партией лучшим из существующих. Изъяны в нем
свидетельствовали бы о несовершенстве системы20.
17 История
международных отношений: В трех томах. Том III: Ялтинско-Потсдамская
система/ Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М. Наринский, Т.В. Юрьева. — М: Аспект Пресс,
2012. С. 60.
18 См., например, Гуревич П.С. Пропаганда в идеологической борьбе. — М.: Высшая
школа, 1987.
19 Тобольцева Н.М. Усиление идеологического диктата ВКП(б) над журналистикой в
первые послевоенные годы в условиях «холодной войны» (1946-1951) // Медиаскоп. История
массовых коммуникаций. №4. 2010. URL www.mediascope.ru/node/656#13.
20 Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954 гг. / Отв. ред. Петрова
Н.К.. — М: Институт российской истории РАН, 1999. URL http://psyfactor.org/lib/fateev0.htm.
14
Не следует забывать, что отношения между западными странами и
р о с с и й с к и м го с уд а р с т в о м в с е гд а с т р о и л и с ь н а о п р е д е л е н н о м
противопоставлении. Это связано с пограничным состоянием России в кругу
европейских государств.
Россия имеет исключительную значимость для всего дискурса о
формировании европейской идентичности, считает И. Нойманн. Вопрос о том,
относится ли Россия к Европе — ключевой компонент непрекращающегося
дискурса о системе европейской безопасности 21. «Европейские представления о
России демонстрируют выраженную склонность трактовать русских как
лиминарный (пограничный) случай европейской идентичности», — пишет
Нойманн22. Таким образом, перед нами классическое противопоставление
«свой-чужой», в котором Россия выступает то в роли «своего», то в роли
«чужого». Нойманн также отмечает, что именно во время Второй мировой
войны связь с прежними репрезентациями была разрушена 23. Европейским и
пограничным с ними государствам было необходимо заново создавать
международные связи.
Еще одной важной причиной, объясняющей охлаждение отношений
между вчерашними союзниками, является ярко выраженная мифологизация
российского (в том числе, советского) политического процесса. Политическая
мифология является результатом стремления индивидуального и коллективного
бессознательного к идеальным моделям мироустройства. Когда привычное
мировосприятие распадается (что мы можем наблюдать в военное время),
человек оказывается в ситуации ценностной дезориентации, в результате
которой включаются защитные механизмы в виде архетипических структур
коллективного бессознательного. Все государственные мифологемы различных
периодов российской истории, включая советские «мировая революция» и
«светлое коммунистическое будущее», строились на одних и тех же постулатах:
Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в формировании
европейских идентичностей. — М: Новое издательство, 2004. С. 99.
22 Там же. С. 102.
23 Там же. С. 140.
21
15
незавершенность сделанного Россией выбора, возможность его изменить и
начать всё сначала; эсхатологическое представление о близящейся катастрофе и
чудесном спасении с помощью «русской идеи»; историческая миссия русского
народа — спасение всего человечества24.
В ходе Второй мировой войны для Советской России снова становятся
актуальны все три постулата: предательство Германии — неверный выбор,
который нужно изменить, сама война (и дальнейшая угроза новой, ядерной
войны) — близящаяся катастрофа, освобождение стран Восточной Европы и
создание социалистического блока как спасение всего человечества.
Свою роль сыграл фактор национальной идеи. В.Э. Багдасарян и
С.С. Сулакшин классифицируют национальные идеи по геополитической
адресации. При успехах государства на международной арене масштаб идеи
увеличивается, выходя за пределы государства или даже континента. Наиболее
широкая мировая масштабность для русской идеи была достигнута при
выдвижении идеологии коммунизма. На этом уровне грань национальной
идеологической доктрины исчезала, понятие расширялось до планетарных
масштабов25. СССР как страна-победительница могла рассчитывать на экспорт
своей идеологии в самых широких масштабах То же можно сказать и о США 26.
Оба государства вступили в войну позже европейских государств и оба считали
себя спасителями Европы, что не могло не сказаться на их отношениях.
Подводя итог вышесказанному, можно выделить следующие причины и
предпосылки конфронтации СССР и западных стран. Во-первых, это конфликт
интересов СССР и союзников по антигитлеровской коалиции в вопросах
раздела сфер влияния. Во-вторых, это необходимость поиска «внешних врагов»
с целью укрепления действующего режима. В-третьих, это исторически
обусловленное пограничное по отношению к европейским государствам
24 Руденко
З.Ю. Мифологизация российского политического процесса// Гуманитарные
исследования. №2, 2007. С. 16-17.
25 Багдасарян В.Э. Сулакшин С.С. Высшие ценности Российского государства. М:
Научный эксперт, 2012. С. 48-50.
26 Соколов И.А. К вопросу о предпосылках и начале холодной войны между Западом и
Востоком // Армия и общество. №4 (36). 2013.
16
положение России в системе международных отношений. В-четвертых, это
архетипические представления русского народа о собственной роли в мировой
истории и мессианское поведение стран-победительниц по отношению к
остальному миру: с одной стороны, СССР как миротворца и борца с
империалистами и США как спасителя от «красной угрозы» — с другой.
1.2. Роль журналистики в информационном противостоянии
начального периода холодной войны
На начальном этапе холодной войны именно информационная
составляющая была определяющей: о военном паритете пока говорить слишком
рано, в дипломатическом поле успех попеременно сопутствует каждой из
сторон. В такой ситуации на первый план выходит именно работа с массовым
сознанием, которая и осуществляется посредством СМИ.
Анализ мер, предпринимаемых для разрешения конфликтов 1946-1995 гг.,
показал, что информационно-психологическое воздействие занимает второе
место в рейтинге после мер военного характера. В мирных фазах конфликта они
выходят на первый план27.
Роль советской печати как главного канала пропаганды была определена
еще в первые годы существования социалистического строя, и послевоенная
конфронтация только укрепила эту роль.
Новое издание Отдела пропаганды и агитации ЦК ВКП(б), газета
«Культура и жизнь» уже в своем первом номере указала на роль СМИ в
послевоенном обществе: «Выше уровень идеологической работы»
(передовица), «Газеты должны стать подлинными центрами идеологической
работы в массах» (одна из статей)28.
Сильной стороной газетной пропаганды советские специалисты считали
принцип жесткой централизации печати. Это позволяло добиться наиболее
Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2 частях. Часть 2. — СПб: ОО
«Издательство Полигон». — 2003. С. 457.
28 Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917-2000) — 2е издание. —
М: Флинта: Наука, 2003. С. 384.
27
17
полного охвата населения единой информацией. Кажущаяся локализация
западной прессы, по их мнению, была необходима лишь для манипуляции
сознанием и дележа рекламного бюджета29.
Интересным в данном контексте выглядит разграничение пропаганды и
манипуляции сознанием: советская пресса должна достигать главной цели
идеологического воздействия — формирования мировоззрения общества30,
тогда как западная пресса лишь стремится обогатиться и с этой целью
манипулирует общественным сознанием.
Особая роль отдавалась печати с обеих сторон и в международных
отношениях. По мнению специалиста по пропаганде С.И. Беглова, «чем шире
диапазон тематики того или иного периодического издания, тем больше его
потенциальная читательская аудитория за рубежом. В материалах центральных
информационных органов КПСС и Советского государства зарубежные
читатели, особенно из кругов, прямо или косвенно причастных к
формированию внешней политики или той или иной сфере отношений с СССР,
стремятся найти ключ к направлениям политики Советской страны, ее
намерениям в сфере международных отношений, к оценке руководящими
кругами и общественностью СССР тех или иных событий на международной
арене»31.
Об аналогичном месте прессы в американской политике свидетельствуют
следующие слова президента США Г. Трумэна в адрес Американского общества
редакторов газет: «У нас с вами имеется множество общих важных проблем, и
важнейшей из них является ответственность, которую мы с вами разделяем за
содействие внешней политике США. В нашей стране нет такой группы людей,
29 Скуленко
М.И. Журналистика и пропаганда. — Киев: Издательство при Киевском
государственном университете издательского объединения «Вища школа», 1987.С. 78-79.
30 Там же. С. 98-99.
31 Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и практики. — М:
Высшая школа, 1980. С. 263.
18
которая имела бы большее значение для нашей внешней политики, чем группа,
представленная вашим обществом»32.
Американский дипломат Дж. Ке н н а н р а с с к а з ы в а е т в с в о и х
воспоминаниях, что 98% информации, необходимой конгрессменам для
принятия решений по внешнеполитическим вопросам, они могли найти в
публикациях The New York Times33.
Исследователи склонны считать, что до конца 1946 г. советская печать с
осторожностью отзывалась о деятельности западных стран, поскольку до конца
не был определен их текущий статус по отношению к СССР. А.В. Фатеев
называет информационную политику данного периода «частичной
идеологией»34: резкие высказывания допускаются в адрес отдельных
представителей капиталистического общества, «оголтелых реакционеров», в
целом же советская пресса остается доброжелательной по отношению к
союзникам по антигитлеровской коалиции. В то время как на Западе с осени
1946 г. разворачивалась антисоветская истерия, общий тон советской прессы
был сдержанным и лояльным.
Объяснить такую осторожность можно следующим образом.
Г.Г. Почепцов считает, что действия в информационном поле в период холодной
войны со стороны СССР носили скорее оборонительный характер, со стороны
США — наступательный. По словам американского исследователя Ф. Тейлора,
«Москва смотрелась через американские фильтры, и эти фильтры не давали
возможности для порождения альтернативного восприятия советских
интенций»35. Массовая американская пресса трактовала любые действия
советского правительства как порожденные неуемным желанием расширения
Ситникова Е.Л. Роль СМИ в процессе эволюции образа СССР в США в годы
президентства Г. Трумэна. // Научные ведомости Белгородского государственного
университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. Том 2. №3. 2007.
С.50.
33 Кеннан Дж. Дипломатия Второй мировой войны глазами американского посла в
СССР Джорджа Кеннана / Пер. с англ. Л.А. Игоревского, Ю.Д. Чупрова. М., 2002. С. 302.
34 Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954 гг. / Отв. ред. Петрова
Н . К . . — М : И н с т и т у т р о с с и й с ко й и с т о р и и РА Н , 1 9 9 9 . Р е ж и м д о с т у п а
http://psyfactor.org/lib/fateev0.htm
35Почепцов Г.Г. Информационные войны. — М: Рефл-бук; Киев, Ваклер, 2000. С. 526.
32
19
коммунистической сферы влияния и жаждой всеобщей власти. Излагая точку
зрения якобы «авторитетного в своих кругах лица» или «осведомленного
источника», американская пресса публиковала информацию, которую в
условиях дефицита сведений о СССР было трудно подтвердить или
опровергнуть. Сенсационная подача привлекала внимание к подобным
новостям и, следовательно, способствовала увеличению числа читателейпотребителей образа36.
Советские газеты не могли позволить себе таких обобщений, поскольку
СССР был заинтересован в экономическом сотрудничестве с западными
государствами. Однако уже в ноябре-декабре 1946 г. Управление пропаганды и
агитации начало анализировать степень агрессивности Запада по отношению к
СССР. Особо подчеркивалась негативная роль американской печати в расколе
коалиции и «интриганская» — правительства Великобритании37.
Здесь же следует упомянуть и о создании Коминформбюро как о примере
организации, изменившей свои цели под влиянием внешней агрессивной среды.
Изначально даже в СССР настаивали на исключительно информационном
характере данной структуры, объединяющей коммунистические организации
Европы. Однако впоследствии, почувствовав давление со стороны
капиталистических режимов, Коминформбюро превращается в своеобразный
координационный центр для всех европейских компартий38.
Более резким тон советских газет становится во время Берлинского
кризиса: тогда лидерам СССР становится очевидной невозможность
сотрудничества с европейскими государствами на равных.
Американское правительство тоже начало изучать своего соперника:
1 февраля 1948 г. начал работу Исследовательский центр по вопросам русской
Ситникова Е.Л. Роль СМИ в процессе эволюции образа СССР в США в годы
президентства Г. Трумэна. // Научные ведомости Белгородского государственного
университета. Серия: История. Политология. Экономика. Информатика. Том 2. №3. 2007. С.
50-51.
37 Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954 гг. / Отв. ред. Петрова
Н.К.. — М: Институт российской истории РАН, 1999. URL http://psyfactor.org/lib/fateev0.htm.
38 В.А. Кутузов. А. А. Жданов и создание Коминформбюро // Вестник СПбГУ. Серия
2. 2013. Выпуск 1. С. 60-63.
36
20
политики, в задачи которого входило изучение компартии Советского Союза,
государственного и общественного строя, экономики, внешней и внутренней
политики. Центр готовил справочные и рекомендательные материалы для
правительственных учреждений и изданий антисоветской направленности 39.
Институты изучения русской культуры также существовали при крупных
университетах, например, при Гарварде.
Таким образом, в первые послевоенные годы печать обеих сторон
становится одним из основных инструментов внутренней, и особенно, внешней
политики. Поскольку на дипломатическом уровне статус государств по
отношению друг к другу остается неопределенным, наиболее смелые варианты
мирового устройства и взаимодействия государств, мнения и обвинения в адрес
оппонентов появляются именно на страницах СМИ. Собственная трактовка
понятия свободы слова позволяет обеим сторонам направлять печать именно по
необходимому власти направлению, формируя, таким образом, общественное
мнение и подготавливая население к конфронтации со вчерашним союзником,
которая с каждым новым политическим актом становилась всё более
неизбежной.
1.3. Основные методы и приемы ведения информационной войны в
начальный период холодной войны
Политическая обстановка первых послевоенных лет актуализировала
работу СМИ как части пропагандистской машины по двум основным
направлениям, которые также были подтверждены в ходе анализа выбранных в
качестве объекта исследования газет. Это создание врага из вчерашних
союзников и формирование образа текущего (социалистического или
капиталистического) строя как наилучшего из существующих.
Стратегия формирования образа врага предполагает использование ряда
специфических приемов в среде общих пропагандистских методов.
Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и практики. — М:
Высшая школа, 1980. С. 120.
39
21
Лингвист Е.Н. Молодыченко выделяет три основные стратегии
развертывания образа врага: а) создание «круга чужих»; б) создание фантомной
угрозы; в) демонизация врага40.
В числе распространенных приемов реализации данных стратегий
исследователь называет использование в текстах политических аффективов
(семантически пустых слов) с явной пейоративной — по отношению к
сопернику — окраской и мелиоративной — по отношению к союзнику или к
себе — окраской. Наиболее часто этот прием используется при развертывании
стратегии создания «круга чужих».
При создании фантомной угрозы наиболее часто применяется такой
прием как моделирование альтернативного будущего. Политический прогноз
как метод широко представлен в журналистике, а рядом авторов выделяется как
самостоятельный аналитический жанр41.
Реализация стратегии демонизации врага основана на развертывании в
тексте так называемого прототипического сценария демонизации. Сценарий
демонизации описывают инвариантную ситуацию совершения насильственного
действия «агрессором» по отношению к «жертве». Одна из тактик стратегии
демонизации — приписывание мнений42.
При реализации данной стратегии пропаганда начинает работать в
области социально-политической мифологии, архетипов и стереотипов
общества. Мифы входят в систему организованной пропаганды в случае
необходимости маскировки действительности для сохранения стабильности
общества и оправдания целей дезориентации людей43. Необходимость создания
образов «жертвы» и «агрессора» является как раз таким случаем.
40 Молодыченко
Е.Н. Текстовое моделирование образа врага в истории и политике (на
материале текстов президентского дискурса США) // Политическая лингвистика. №4 (42).
2012. С. 146.
41 См. например: Тертычный А.А. Жанры периодической печати. — М.: Аспект Пресс,
2000. URL http://evartist.narod.ru/text2/05.htm#з_16.
42 Молодыченко Е.Н. Текстовое моделирование образа врага в истории и политике (на
материале текстов президентского дискурса США) // Политическая лингвистика. №4 (42).
2012. С. 148-154.
43 Мельник Г.С. Mass-media: психологические процессы и эффекты. — СПб: Изд-во СПетербургского университета, 1996. С. 100.
22
Автор классификации применяет ее исключительно к политическому
дискурсу, однако, на наш взгляд, эта модель актуальна и для медиадискурса. Вопервых, потому что политическая сфера как таковая получает детальное
подробное освещение в СМИ, вследствие чего ее элементы, в том числе
лингвистические, становятся частью медиасферы. Во-вторых, выступления
политиков регулярно транслируются в прессе, зачастую в неизмененном виде, в
форме прямого цитирования, что тоже делает их частью медиадискурса. Из
этого можно сделать вывод об уместности применения данной классификации к
медиатекстам.
Исследователь Г.С. Мельник выделяет более двадцати различных
манипулятивных приемов, используемых в политических технологиях. Ряд из
них также может быть применим в работе СМИ при формировании образа
врага. К таким приемам можно отнести следующие:
а) метод забрасывания грязью;
б) метод атаки на конкурентов (прямая атака, атака на факты конкурента,
упор на правдивость собственной информации);
в) метод компромата;
г) перехваливание;
д) интенсивное информационное воздействие (этот метод встречается и у
других авторов, например, у М. Григорьева44);
е) метод двойных аудиторий — натравливание нелояльной оппоненту
аудитории на лояльную;
ж) метод общественного возмущения;
з) слухи;
и) виртуальный компромат — атака на мысли и идеи конкурента, в т.ч.
лишь предполагаемые (ср. приписывание мнений Е.Н. Молодыченко);
к) положительная или отрицательная окраска понятий;
л) семантическое манипулирование;
44 См.
Григорьев М. Методы ведения информационных войн // Международный Центр
перспективных технологий МАСС. URL http://mcpt.narod.ru/pr_war.html. Дата обращения
13.12.2015.
23
м) метод дезинформации;
н) давление административного ресурса;
о) метод ограниченного совпадения точек зрения — приведение спорных
точек зрения в ранг приемлемых для дискредитации точки зрения оппонента;
п) метод исторических аналогий;
р) карикатуры и комиксы45.
В работе М. Григорьева выявляется более 20 различных приемов ведения
информационной войны, таких как:
а) использование авторитетов (групп влияния) — применительно к СМИ
этот прием трансформируется в «экспертное мнение», и чем более спорно
утверждение, требующее легитимации, тем более субъективен подбор
экспертов;
б) утвердительные заявления — заявления, представленные как факты, не
требующие доказательств (не всегда правдивые). Нам этот прием видится не
слишком эффективным в поле деятельности СМИ, поскольку такой метод не
вызовет подозрений у аудитории только в случае абсолютного доверия
печатному слову (как, например, в советской системе печати);
в) эксплуатация желания масс всегда быть на стороне победителя;
г) использование ценностных слов;
д) неопределенные выражения с негативной или позитивной окраской;
е) перенос негативного или позитивного образа (ср. метод исторических
аналогий у Г.С. Мельник);
ж) упрощение проблемы и/или снижение общественной значимости
проблемы — может применяться как к лояльной аудитории, так и к нелояльной:
в первом случае, для снижения градуса общественного напряжения, во втором,
для формирования чувства собственного превосходства у лояльной аудитории;
з) общественное неодобрение;
и) наклеивание ярлыков;
45
Мельник Г.С. Журналистика в политических технологиях. — СПб: СПетербургский государственный университет, 2012. С. 127-140.
24
к) использование пугающих тем и эксплуатация страха перемен (ср. метод
формирования альтернативного будущего у Е.Н. Молодыченко);
л) заострение внимания — нивелирование больших идей до одного-двух
уязвимых пунктов;
м) прямое опровержение фактов конкурента;
н) превентивная пропаганда;
о) отвлекающая пропаганда — перенос внимания на другую тему;
п) игнорирование;
р) ограничительные меры — прямое и непрямое вредительство;
с) использование псевдологических выводов;
т) выборочный подбор информации;
т) формирование окружения46.
Хочется отдельно отметить, что применение ограничительных мер может
касаться не только сугубо информационного аспекта (недопуск к определенной
информации), но и технического (установка «глушилок», уничтожение
тиражей), а также административно-правового (изменение положений
информационного права, злоупотребление административным ресурсом).
Сопоставив три различные классификации, можно вывести несколько
общих положений, которые, на наш взгляд, являются основными методами
информационного воздействия в СМИ. К таким методам можно отнести:
а) синтаксическое манипулирование (включая использование ценностных
слов и политических аффективов);
б) приписывание мнений;
в) моделирование альтернативного будущего (включая эксплуатацию
страха перемен);
г) метод интенсивного информационного воздействия.
Определение того или иного метода как основного обусловлено, помимо
прочего, текущими задачами, стоящими перед политической элитой,
46
Григорьев М. Методы ведения информационных войн // Международный Центр
перспективных технологий МАСС. URL http://mcpt.narod.ru/pr_war.html. Дата обращения
13.12.2015.
25
эксплуатирующей образ врага. В военное время методы могут быть более
прямолинейными (как, например, прямая атака на врага или превентивная
пропаганда), в мирное же время применяются более тонкие методы
манипуляции общественными сознанием. Информационный конфликт периода
холодной войны относится ко второму случаю. Важным отличием
репрезентации врага в политическом дискурсе «холодной войны» является то,
что связь группы «чужих» с образом угрозы в большинстве случаев выводится
из контекста, а не устанавливается напрямую47. Именно этой особенностью
можно объяснить выдвижение на первый план вышеперечисленных приемов.
Однако не следует забывать о том, что журналисты могли позволить себе более
резкие высказывания, чем политики, вынужденные выдерживать общий
дипломатический тон. Медиатексты, за исключением новостных сообщений,
требуют определенной экспрессии для эффективного воздействия на
общественное мнение. В связи с этим в медиатекстах востребованным является
и прием навешивания ярлыков, и метод общественного возмущения, что будет
доказано в ходе анализа журналистских текстов во второй главе данного
исследования.
47 Молодыченко
Е.Н. Текстовое моделирование образа врага в истории и политике (на
материале текстов президентского дискурса США) // Политическая лингвистика. №4 (42).
2012. С. 149.
26
Глава 2. Начальный период холодной войны в отражении советской и
американской прессы
Анализ общественно-политической обстановки 1946-1949 гг. показывает,
что образ США в советской прессе и СССР — в американской не мог быть
статичным. Пресса оперативно реагировала на любые изменения в отношениях
СССР и западных держав, осуждая или — реже — одобряя каждое из действий
оппонирующей стороны.
Чтобы составить целостную картину первых лет холодной войны глазами
журналистов, необходимо комплексно рассмотреть несколько опорных точек
этого временного отрезка.
Первой такой точкой является фултонская речь бывшего британского
премьер-министра У. Черчилля. Западные исследователи склоняются к тому, что
основным посылом выступления Черчилля было не предостережение против
коммунистической угрозы, а призыв к англо-американскому сотрудничеству 48,
однако отечественные специалисты в области пропаганды считают, что именно
Фултон дал начало «развязыванию психологических диверсий против
Советского Союза»49.
Следующим важным событием в отношениях России и Запада стал
Берлинский кризис 1947-1949 гг. В ходе длительных переговоров стороны так и
не смогли договориться о мирном переустройстве Германии, вследствие чего на
карте Европы появилось два немецких государства — капиталистическая ФРГ и
социалистическая ГДР.
Последнее событие первых лет холодной войны, которое, на наш взгляд,
подвело черту под любыми попытками наладить сотрудничество двух систем —
это создание НАТО в апреле 1949 г. Военно-политический союз США и
48
См. , например, Charmley J. Churchill and The American Alliance // Royal historical
Society transactions, T: 6, 2004. P. 155
49 См, например, Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и
практики. — М.: Высшая школа, 1980. С. 108.
27
европейских государств показал нежелание и невозможность равноправного
диалога с СССР.
Рассмотрим, какие механизмы воздействия использовали СМИ при
освещении каждого из этих событий.
2.1. Фултонская речь в отражении газет «Правда», The New York
Times и The Washington Post
Выступление бывшего премьер-министра Великобритании У. Черчилля в
колледже американского Фултона 5 марта 1946 г. формально считают началом
холодной войны. В. Зубок пишет, что «речь Черчилля в Фултоне о железном
занавесе пришлась Сталину как нельзя кстати. Кремлевскому вождю
представилась отличная возможность предупредить советских граждан о
предстоящих лишениях. 14 марта 1946 г. газета “Правда” напечатала ответы т.
Сталина на вопросы своего корреспондента в связи с речью Черчилля. На
самом деле и вопросы, и ответы Сталин написал сам и тщательно
отредактировал весь текст, так же как и свою “предвыборную” речь. Вождь
народов назвал Черчилля “поджигателем войны” и даже сравнил своего
бывшего союзника с Гитлером, обвинив его в приверженности к “английской
расовой теории”, согласно которой “нации, говорящие на английском языке, как
единственно полноценные должны господствовать над остальными нациями
мира”»50.
Тем не менее, как уже упоминалось выше, основной целью Черчилля
являлось сохранение и расширение англо-американского сотрудничества.
Чтобы выявить основные установки Черчилля и Сталина, нами был проведен
контент-анализ фултонской речи и интервью Сталина газете «Правда».
Структурной единицей анализа считать слово. Полная версия контент-анализа
находится в Приложениях А и Б.
50 Зубок В.М. Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне от Сталина до Горбачева/ В.М.
Зубок [авторизованный перевод с англ. М.Мусиной]. — М: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б.Н.Ельцина», 2011. С.91.
28
Наибольшее количество слов Черчилль тратит на раскрытие темы угрозы
международной безопасности. Поскольку тема расширения социалистического
лагеря находится на втором месте, в сознании реципиентов два этих положения
неразрывно связываются. Речь Черчилля не является собственно медиатектом,
хотя и перепечатывается многими СМИ (см., например, The Washington Post,
March, 6, 1946), поэтому подробного анализа манипулятивных приемов,
использованных в ней, не проводилось. Отметим лишь, что указанная связь
между международной угрозой и расширением социалистического лагеря
иллюстрирует применение метода создания окружения: информация о поиске
союзников Советским Союзом помещается в контекст нестабильности,
постоянного напряжения и вероятности новой войны, способствуя закреплению
ассоциативных связей между СССР и этими угрозами. Теме англоамериканского сотрудничества Черчилль действительно уделяет немало
внимания: этот тезис находится на третьем месте.
Спустя два дня после выступления на страницах The New York Times
появляется подробный анализ всех плюсов и минусов сохранения англоамериканского сотрудничества. Автор использует метод политического
прогноза, формирует альтернативное будущее, в котором СССР добивается
наибольшего влияния именно из-за разобщенности западных союзников. Образ
СССР используется в данном случае как антагонист; чтобы достичь этого
эффекта, журналист прибегает к приему демонизации врага:
«Сохранение организации /Объединенного комитета начальников штабов
США и Великобритании/ способствовало бы борьбе с той внешней политикой
русских, которая с 1920-х годов основывается на трех следующих концептах:
1) западные союзники никогда не смогут прийти к полному единодушию, 2)
западные страны не способны привести в полное соответствие свою внешнюю
и внутреннюю политику, 3) любая потенциальная война принесет хаос во
французские и английские колонии, это создаст множество возможностей для
расширения сферы своего /СССР/ влияния» (The NYT, March 7, 1946). Как мы
видим, автор ищет внешние причины для обоснования проблем внутренней и
29
внешней, европейской, политики США. Не называя ни одной фамилии, ни
одной советской или просоветской организации и даже названия самого
государства СССР, автор эксплуатирует таким образом страх аудитории перед
неизвестностью. Это также видно, например, в следующем фрагменте:
«…нынешние протесты духовенства против нашей ядерной программы
и оружия массового поражения снова доказывают, насколько проницательны
были расчеты Москвы в том, что внутренняя разобщенность западных стран
не только ожидаема, но и играет на руку политике русских» (Там же).
Политический прогноз появляется и на страницах Washington Post и
звучит более пессимистично и ультимативно, чем у New York Times: «На
прошлой неделе мы подошли к черте, за которой не видится более даже
теоретической возможности заключения мира. Мы находимся на
разделительной линии, после которой легче потерпеть неудачу, чем иметь
успех, где шансы на новую войну куда выше и реальнее, чем шансы на мир»(WP,
March 12, 1946). Озаглавлен текст «Черная неделя». Оценивая шансы успеха
мирных переговоров, автор материала эксплуатирует страх перед новой войной,
создавая негативный образ оппонента, который якобы не стремится к миру.
Автором данного текста является У. Липпман, выпустивший позднее сборник
под названием «Холодная война».
Более резкие заявления в New York Times появляются несколько дней
спустя, 10 марта. Отметим, что они опубликованы от лица лондонского
корреспондента. В этом прослеживается определенная тенденция: наиболее
агрессивные тезисы высказываются якобы не от лица американцев. Данный
текст выходит под заголовком «Вызов России: поднимите железный занавес!
Пусть весь мир узнает Советскую Россию, и положим конец подозрениям».
Переход метафоры Черчилля в газетный язык формирует штамп, который на
долгие годы становится одним из самых употребляемых в печати.
Журналист сравнивает СССР с нацистской Германией предвоенного
периода, используя манипулятивный прием переноса негативного образа: «В
1939 году мы пытались усмирить германскую манию величия, сегодня
30
пытаемся умерить советскую манию преследования. Шансы на успех во
втором случае примерно такие же, каковы были в первом» (The New York
Times, March 10, 1946). Чтобы подчеркнуть различие между цивилизованным
капиталистическим и диким социалистическим строем, автор вводит рассказ о
визите советских футболистов в Лондон: «Эти спортсмены, никогда не
бывавшие за границей, передвигались по Лондону с поражающей
настороженностью, сравнимой разве что с африканской экспедицией
охотников за головами. (…) Они даже не прикоснулись к сандвичам,
предложенным им в футбольной ассоциации — конечно, если Максим Горький,
как все мы знаем, был отравлен за границей, то что же будет удивительного,
если отравят и простых русских футболистов?». Ироническое начало,
прослеживаемое в этом фрагменте, свидетельствует о желании изобразить
соперника незначительным, слабым, мнительным, а значит, неопасным. Этот
фрагмент также можно трактовать как попытку дискредитации советского
образа жизни: граждане СССР никогда не бывали за рубежом, не знают, как
себя вести в обществе, всего боятся и всех подозревают.
Ироничную оценку Washington Post дает и сторонникам СССР в
американском обществе: «Сенатора Пеппера и его коллег можно поздравить с
мужественным ответом на речь Черчилля. Кто является президентом США,
Трумэн или Черчилль? Почему Черчилль должен указывать нам, какой должна
быть наша политика, ведь даже его собственный народ открестился от него
на последних выборах. Черчилль — поджигатель войны, и настало время
сенатору Пепперу сказать ему об этом» (The WP, March 8, 1946) Ирония
достигается в данном фрагменте за счет диалогической цитации («поджигатель
войны»), гиперболизации («мужественный ответ»), а также за счет
риторического вопроса.
Активно использует ся мет афоризация и эвфемизация при
характеристике как советского строя, так и речи Черчилля: речь британского
политика «была так же хороша, как богатый рождественский пудинг
ушедших дней, без жесткой экономии и нехватки всего» (The WP, March 6,
31
1946), что касается СССР, то он «болен манией преследования», создавшийся в
стране режим напоминает «теплицу», «таблетка умиротворения» — это не то
«лекарство», которое может помочь (см. The NYT, March 10, 1946, тот же текст).
Характеризуя черчиллевское выступление, журналист спекулирует на
ностальгических чувствах аудитории, создавая у нее позитивный образ спикера
за счет помещения его в контекст приятных воспоминаний. Не называя
напрямую власть в СССР диктатурой или тиранией, автор тем не менее
настаивает на том, что текущий режим нужно менять, оказывая давление во
время переговоров по послевоенному устройству мира. Наилучшим средством
для этого автор видит психологическое оружие — одно из средств ведения
информационной войны51. Термин «холодная война» в тексте не используется,
но взгляд на психологическое оружие как единственное эффективное средство
воздействия на СССР говорит о намерениях западных стран не сотрудничать с
Советским Союзом, а подчинять его политику своим интересам. Технологию
такого влияния журналист видит в следующем:
«Западные державы вместо встречных территориальных претензий,
должны добиваться действия психологического оружия, а именно: а)
свободного доступа к иностранной периодике, книгам и фильмам в СССР; б)
такого варианта советской цензуры (если без нее никак), которая бы
обеспечивала свободную циркуляцию информации о внешнем мире по всей
территории СССР; в) свободного доступа аккредитованных журналистов,
парламентских комитетов и т.п. на советскую оккупационную территорию;
г) отмены ограничений на посещение иностранцами СССР и советскими
гражданами зарубежных стран; д) активного сотрудничества с западными
государствами в вопросах организации программ обмена для студентов,
преподавателей, писателей, рабочих и других специалистов на взаимной
основе»(The NYT, там же). Реализация этих требований, очевидно, привела бы
к эффективной пропаганде западного образа жизни.
Расторгуев С.П. Философия информационной войны. — М.: Издательство:
Вузовская книга, МПСИ, 2003.
51
32
В качестве доказательства общественного одобрения речи Черчилля New
York Times приводит материалы из зарубежных изданий: «Де Голль делает
ставку на мировой кризис /в тексте приведен комментарий президента Франции
по поводу конфликта США и СССР, хоть это и не вынесено в заголовок —
прим.авт./» (The NYT, March 13, 1946), «Испанское радио защищает Черчилля
перед Сталиным» (The NYT, March 15, 1946). Анализ данных текстов
свидетельствует о попытке передать наиболее резкие суждения через третью
сторону конфликта. Например, в первом из приведенных текстов: «Де Голль
убежден, что в скором времени Россия обострит этот конфликт…», — и во
втором: «Внешняя и внутренняя советская пропаганда пытается убедить весь
мир в том, что другим нациям нечем заняться, кроме как атаковать Россию.
Поэтому Черчилль стал для Сталина врагом номер один».
Приводятся и обзоры публикаций советских газет. Как правило, они
привлекают внимание громкими заголовками (установка на сенсационность в
свете небольшого количества информации об СССР), но по содержанию
представляют собой сухой пересказ с цитатами, практически без авторской
оценки содержания. Рассмотрим примеры заголовочных комплексов:
«“Правда” расценила речь Черчилля как угрозу новой войны/ Московская
газета назвала британский план попыткой ликвидировать ООН и управлять
миром с позиции силы» (The NYT, March 12, 1946), «Черчилль не запугал
Советы, пишут “Известия”» (The WP, March 13, 1946). Сенсационность
реализуется за счет использования аффективов с пейоративной окраской
(угроза, ликвидировать, позиция силы).
Ставку на сенсационность также иллюстрирует попытка изданий
привлечь внимание аудитории к теме за счет привязки любого события к фигуре
Черчилля, популярной в то время в США. Так, например, в тексте New York
Times под заголовком «Черчилль в молчании» (March 23, 1946) британский
политик упоминается лишь в первом абзаце, а материал в целом представляет
собой обзор СМИ. Заметка о митинге за укрепление советско-американских
отношений выходит под заголовком «Черчилль одолен» (March 19, 1946).
33
После выхода интервью Сталина газете «Правда» в Washington Post
выходит текст под заголовком «Сталинская тирада», в котором интервью
советского лидера характеризуется как наглядный пример невозможности
сотрудничества с Советами: «Огромная идеологическая пропасть между
Россией и западными демократиями никогда не была более очевидной, чем
после внеочередного выступления генералиссимуса Сталина, выдавшего
тираду против Уинстона Черчилля. В этом пассаже советский диктатор
противопоставляет политическую ситуацию в Польше, Югославии, Венгрии,
Болгарии и Румынии ситуации в Великобритании» (WP, March 16, 1946).
Отдельно хочется отметить использование характеристики «тирада» и ярлыка
«диктатор», которые не появляются на страницах The New York Times (в
публикациях данной газеты чаще используются слова Prime-Minister\Премьерминистр и statement\заявление). Это говорит о том, что The Washington Post
придерживается более резкой позиции, в ней, в отличие от нью-йоркской
газеты, не появляется текстов с позитивной или нейтральной оценкой
советского режима, несмотря на одинаковую политическую окраску изданий.
Советская пресса долгое время не реагирует на выступление Черчилля.
Вероятно, это связано с тем, что советская элита анализировала отклики
общественности на данное событие, для того чтобы сформировать
официальную позицию СССР. В пользу этой версии говорит порядок выхода
материалов в газете «Правда», посвященных фултонской речи.
10 марта появляется «Международное обозрение», в котором напрямую
не упоминается ни Черчилль, ни его выступление, но осуждаются
«всевозможного рода инсинуации вокруг государств Восточной Европы, будто
бы отделенных непроницаемой “завесой” от всего мира». То, что речь идет
именно о черчиллевском заявлении, свидетельствует употребление лексемы
«завеса», отсылающей нас к «железному занавесу». Поскольку советские
граждане к моменту выхода текста еще не знакомы с содержанием выступления
британского политика, этот прием лишь начинает формировать общественное
возмущение, но пока безадресное: враг есть, но он не определен.
34
11 марта «Правда» выходит с передовицей «Черчилль бряцает оружием».
В тексте активно используются штампы и ярлыки: «застрельщик антисоветской
кампании», «гарцует на своем старом коньке, выступая против Советского
Союза», «отравленные ядом и ненавистью к подлинной демократии слова»,
«воображает себя спасителем Европы от коммунизма», «господство политики
силы», аудитории напоминают о прошлых антисоветских выступлениях
Черчилля (метод исторических аналогий), придавая образу врага
персонифицированный вид. Следует отметить расположение данного текста на
передовице, что не характерно для текстов международной тематики в газете
«Правда» — это говорит о его программном характере: несмотря на то, что в
данном выпуске есть еще материалы, посвященные фултонской речи, наиболее
агрессивный из них оказывается на первой полосе. На четвертой полосе
появляется пересказ содержания самого выступления в Фултоне, который в
целом выдержан в нейтральном тоне и не содержит авторских комментариев
(как и публикации американских газет в подобных случаях). В подбивку к нему
появляются две короткие заметки: «Выступление Трумэна на прессконференции» и «Заявление бывшего американского посла в СССР Стэндли».
Основная мысль обоих текстов: в Америке заранее не знали, о чем будет
говорить Черчилль, и уверены, что Россия не стремится к агрессии. В этом
проявляется установка считать Черчилля главным виновником ухудшения
отношений СССР и Запада и также политика «частичной идеологии».
Ключевым текстом данного периода, наравне с собственно фултонской
речью, является «Интервью тов. И.В. Сталина с корреспондентом “Правды”
относительно речи г. Черчилля» (14 марта 1946 г.). Во-первых, потому что текст
написан самим Сталиным, во-вторых, потому что слова первого человека в
государстве можно расценивать как официальный ответ государства, в-третьих,
потому что данный текст собирает воедино весь комплекс идеологем, которые
функционировали во внешней пропаганде.
Контент-анализ данного текста показал, что наиболее сильной, с точки
зрения Сталина, идеологемой является угроза новой войны — именно этой теме
35
он уделяет наибольшее внимание. Сталин заявляет, что «Черчилль стоит
теперь на позиции поджигателя войны», ч т о «Черчилль и его друзья
поразительно напоминают в этом отношении Гитлера и его друзей». Кроме
очевидного навешивания ярлыков («поджигатель войны»), хочется отметить
метод исторических параллелей, к которому прибегали и авторы американских
газет. Обращение к эпохе фашизма и Гитлеру персонально отражает самые
главные страхи послевоенного общества, а также выглядит наиболее
эффективным, поскольку память об этих событиях еще свежа. Следует также
подчеркнуть, что в советском обществе эта идеологема обладает накопленным
негативным смыслом и активно используется в пропаганде и в последующие
периоды52.
На втором месте по значимости и силе воздействия стоит идея мирового
пролетариата — расширение социалистического лагеря. Вероятно, столь
пристальное внимание Сталина к этой теме связано не только с интересами
СССР по расширению своей зоны влияния, но и с необходимостью ответить на
обвинения Черчилля в экспансионизме. В пользу этого тезиса говорят
следующие слова советского главы: «г-н Черчилль квалифицирует все это, как
не имеющие границ “экспансионистские тенденции” Советского Союза…г.
Черчилль грубо и беспардонно клевещет здесь как на Москву, так и на
поименованные соседние с СССР государства», «Как можно, не сойдя с ума,
к в а л и ф и ц и р о в а т ь м и р н ы е с т р ем л е н и я С о в ет с ко г о С о ю з а , ка к
экспансионистские тенденции нашего государства?».
Для подкрепления своих обвинительных тезисов в адрес Черчилля
советская печать использует прием обращения к авторитетам: на протяжении
нескольких дней публикуются отклики влиятельных лиц, преимущественно
сочувствующих коммунистической идеологии, в поддержку Советского Союза.
На страницах «Правды» появляются выступления генерального секретаря
федерации профсоюзов Луи Сайяна (13 марта 1946 г.), Бернарда Шоу и Джона
52Быстров
Н.П. Газета «Правда» и закрепление идеологемы «фашизм» в массовом
сознании (Пропагандистская кампания против И.Броз Тито 1948-1953гг) // Вестник
Российского государственного гуманитарного университета, №11. 2008.
36
Пристли (14 марта 1946 г.), анонимного американского военного (15 марта
1946 г.). О выборочности подбора информации свидетельствует и обзор
иностранной прессы «Отклики иностранной печати на интервью
тов. И.В. Сталина с корреспондентом “Правды” относительно речи г. Черчилля»
(15 ма рт а 1946 г.). Среди анализируемых государств преобладают
социалистические, либо те, в которых социалистические взгляды очень
популярны: Польша, Китай, Швеция, Греция, Болгария. Несмотря на то, что
самые читаемые газеты Англии и США дали свою оценку сталинскому
выступлению (например, WP), эти СМИ не упоминаются в обзоре. В блоке о
США речь идет только о нью-йоркском радио и радио Сан-Франциско, а также
о «последних изданиях вечерних газет», поместивших «сообщение об интервью
И.В. Сталина под огромными заголовками». Отсутствие цитирования, а также
неинформативные сообщения, говорящие лишь о факте публикации, но не об ее
содержании, свидетельствуют о попытке манипуляции информацией:
сообщение об огромных заголовках должно создать впечатление о большом
интересе американской печати к интервью Сталина, но отсутствие в обзоре
самого заголовка или цитат из текста дает понять, что характер содержания этих
публикаций не пригоден для цитирования в партийной газете.
Таким образом, газета «Правда» создает следующую картину событий,
разворачивавшихся после фултонского выступления Черчилля. Бывший
британский премьер — «поджигатель войны», антисоветчик, стремящийся
«посеять семена раздора» между союзными государствами. Мировая
общественность не одобряет его идей и выступает в поддержку Советского
Союза. Отсутствие перепечаток или обзоров американской прессы,
критикующей СССР и поддерживающей Черчилля, говорит в пользу тезиса о
«частичной идеологии»: советская печать выступает с точечной критикой
отдельных личностей, избегая осуждения американской политики. Объяснить
это можно заинтересованностью политической элиты СССР в получении
кредитов от западных государств. Об этом свидетельствует и публикация,
появившаяся в Washington Post, под заголовком «Кредит для России»: «Ни один
37
вопрос не является таким важным и животрепещущим сейчас, как кредит для
России» (March 7, 1946).
Между тем, американская пресса довольно резко отзывается о
сталинском интервью, называя его «тирадой диктатора» (WP), а предложения
Черчилля признает «спасением англо-американского военно-политического
сотрудничества» (NYT). Американские газеты говорят о необходимости
давления на СССР с помощью психологического оружия с целью изменения
существующего там политического режима. Однако появляются и нейтральные
публикации, не выражающие агрессивных идей, но в большинстве случаев это
просто перепечатки советских материалов.
В этом видится различие между американской и советской печатной
пропагандой: советские специалисты настраивают на запрете трансляции
противоположной точки зрения, иначе пропаганда будет неэффективна 53,
американская же печать дает слово противоположной стороне, но лишь для
того, чтобы показать ее несостоятельность. Публикации для перепечатки
выбираются наиболее резкие и агрессивные, а сочувствующие советской
стороне персоны изображаются в комическом, ироническом ключе.
Что касается приемов, используемых прессой обоих государств, то они в
целом совпадают. Среди выявленных методов преобладают следующие:
а) Метод исторических аналогий и, неразрывно связанный с ним в
данной ситуации, метод эксплуатации страха перемен.
Связь данных методов и их активное использование обусловлено общим
недалеким прошлым западных стран и СССР, а именно победой над
фашистской Германией. Страх перед возрождением фашизма и новой
кровопролитной войной делает эти методы эффективными в создании образа
потенциального врага, поскольку идеологема «фашист» обладает крайне
негативным смыслом.
б) Метод навешивания ярлыков и использование штампов.
53Скуленко
М.И. Журналистика и пропаганда. — Киев. Издательство при Киевском
государственном университете, издательское объединение «Вища школа», 1987. С. 143.
38
Этот метод также связан с недалеким прошлым государств, поскольку
ярлыки, используемые на начальном этапе холодной войны, в большей части
пришли из пропаганды предыдущего, военного периода: «поджигатель войны»,
«фашист», «варвар». Однако начинают формироваться и новые, свойственные в
дальнейшем всему периоду холодной войны, речевые клише: «железный
занавес», «реакционер», «диктатор», «тиран». Многие из них уже
использовались в другие исторические периоды, однако отходили на второй
план в военное время, но стали актуальны в новом противостоянии.
в) Метод политического прогноза.
Исследователи политических технологий обычно объединяют этот метод
с рассмотренным ранее методом эксплуатации страха, но, на наш взгляд, в
данной ситуации будет уместным разделить их, поскольку политический
прогноз в американской журналистике использует и позитивный опыт
прошлого при прогнозировании будущего, а не только основывается на
запугивании. Именно так ситуация обстоит с прогнозированием развития англоамериканских отношений.
г) Метод использования групп влияния (обращение к авторитетам).
Активное использование именно этого метода обеими сторонами
обусловлено не только тематической спецификой и пропагандистскими
задачам и , н о и рол ь ю ж урна листики как т ранслятора м нений.
Манипулятивность проявляется в подборе экспертных оценок по
идеологическому признаку.
Благодаря активному использованию обеими сторонами именно
последнего метода, на первый план в информационном поле выдвигается
фигура У. Черчилля. Его появление на страницах печати решает разные задачи.
В советской прессе эта фигура становится олицетворением зла и решает задачу
поиска внешнего врага, в американской — помогает реализовывать установку
на сенсационность, поскольку является очень популярной в американском
обществе и находится в связи с малоизученной темой (СССР), а также
выступает в качестве транслятора пока еще спорных идей. На примере
39
Черчилля американские власти получили возможность изучить общественное
мнение по вопросу конфронтации с СССР54.
2.2. Берлинский кризис в отражении газет «Правда», The New York
Times и The Washington Post
В отличие от фултонской речи, берлинский кризис явление не
однодневное, и освещалось в СМИ обоих государств на протяжении двух лет:
с 1947 по 1949 гг. Конечно, и по окончании этого периода Германия являлась
одной из центральных тем в американской и советской прессе, однако после
1949 г. данный вопрос не рассматривался нами, поскольку формально
Берлинский кризис можно было считать исчерпанным — он привел к созданию
двух государств на территории Германии.
Нами рассматривался период с декабря 1947 г., когда США приняли
решение о прекращении репарационных поставок в СССР 55. В это же время в
Лондоне происходила очередная, крайне неудачная, встреча Совета министров
иностранных дел СССР, Англии, Франции и США (СМИД). Стороны не смогли
договориться ни о содержании мирного договора с Германией, ни о создании
единого германского правительства.
Ежедневно на протяжении всего декабря «Правда» давала подробный
отчет о деятельности СМИД. В газете регулярно появлялись материалы,
посвященные этой теме, в самых разных жанрах, включая как отчеты с
заседаний, так и заметки, репортажи, международные обозрения. Остановимся
на некоторых из них, чтобы понять характер этой информации.
Сессия началась 25 ноября, однако обвинительные речи в адрес западных
союзников в советской печати стали появляться в начале декабря, когда
представители США, Великобритании и Франции отказались поддержать
Злобин Н. Америка и Россия на пороге XXI века: новая холодная война? //
Континент, 2000. №105. URL http://magazines.russ.ru/continent/2000/105/zlobin.html.
55 Лавренов С. Я, Попов И. М. Советский Союз в локальных войнах и конфликтах. —
М.: ACT; Астрель, 2003. С. 112.
54
40
предложение советской делегации отказаться от идеи создания германских
правительств в отдельных оккупационных зонах.
В номере от 2 декабря 1947 г. в отчете «На Лондонской сессии Совета
министров иностранных дел» на целой полосе раскрывается суть противоречий
между участниками совещания. Данная публикация выбрана еще и потому, что
в ней описывается заседание под председательством министра иностранных дел
СССР В. Молотова.
«Советская делегация считает, что нашей задачей является
установление демократического мира в Европе. Это означает, между прочим,
что мы должны добиться превращения старой агрессивной Германии в новую
демократическую миролюбивую Германию. /…/ Если же мы не верим в то, что
Германию можно сделать миролюбивым демократическим государством,
тогда, конечно, иное дело; тогда будет понятна политика рассматривать
Германию не как будущее самостоятельное независимое государство, а как
государство, обреченное на постоянную зависимость от других стран. С этой
антидемократической политикой Советский Союз не может согласиться».
Речь в данном отрывке идет о включении в будущую конституцию
Германии пункта, согласно которому, в случае нарушения мирного договора, по
ходатайству одного из государств-победителей, Германии придется вносить
поправки в главный закон страны. Против этой инициативы выступает
Советский Союз.
Далее в том же материале «Правда» раскрываются истинные, по мнению
советской делегации, цели этой инициативы:
«Таким образом было разоблачено подлинное существо американского
предложения, предусматривающего создание удобного повода для
произвольного вмешательства во внутренние дела будущей демократической
Германии и для ревизии ее конституции по желанию той или иной державы,
ныне контролирующей Германию».
На примере этого текста видна произошедшая за полтора года эволюция
образа врага: теперь уже не Великобритания в лице какого-либо политика
41
является главным соперником Советского Союза, а Соединенные Штаты
Америки. Европейские государства превращаются из активных врагов в
пассивных жертв, которые вынуждены действовать против СССР под
давлением США. Этот тезис подтверждается и последующими публикациями,
рассмотренными ниже. На первый план выходит прием демонизации врага:
«разоблачено подлинное существо», «произвольное вмешательство».
Жанр отчета оставляет мало свободы для выражения личного мнения
журналиста, все заявления нужно считать исходящими от советской делегации
— газета выступает в качестве их транслятора. Однако материал,
опубликованный в том же номере на той же полосе сразу под отчетом,
позволяет нам воссоздать полную информационную картину события. Первый
абзац текста под заголовком «Первая неделя в Лондоне» дает понять читателю,
что перед ним репортаж о Лондоне периода сессии СМИД: автор описывает
лондонцев, которые ежедневно приходят к особняку Ланкастер-хаус, чтобы
узнать свежие новости о заседании. Однако уже во втором абзаце журналист
переходит к оценке первых принятых решений:
«Если говорить об итогах первой недели работы сессии, то они сводятся
в основном к тому, что перед международным общественным мнением
предстали в рельефной форме два плана организации послевоенного мира —
план демократического мира и план мира империалистического». Перед нами
снова попытка воздействия с помощью политического прогноза, подкрепленная
семантическим манипулированием: советский план — демократический,
западный — империалистический. Используя слова с контрастной ценностной
окраской, автор внушает априори негативное отношение к любым дальнейшим
американским предложениям.
Далее в том же тексте: «Применительно к Германии империалистический
мир означает ее расчленение и превращение ее западных зон в военную базу
англо-американского империализма в центре Европы. /…/ Все точки над “и”
были поставлены, когда представители США, Великобритании и Франции
отказались поддержать предложение советской делегации, отвергающее
42
проекты создания отдельных “правительств” для тех или иных зон Германии.
Тем самым было наглядно подтверждено, что кое-кто прибыл на Лондонскую
конференцию с готовым планом расчленения Германии. Знаменательное
саморазоблачение!»
В данном отрывке видна попытка давления на аудиторию с помощью
самоочевидных заявлений, лишенных аргументации. Поскольку текст не
содержит ни прямой речи, ни косвенного пересказа мнения противоположной
стороны, выходит, что журналистское мнение выдается за неопровержимый
факт. Апелляция к эмоциональному (восклицательное последнее предложение с
экспрессивным лексическим составом) также способствует формированию у
аудитории нужного журналисту негативного отношения к западным странам.
При освещении событий в Германии периода Лондонской конференции
также активно используется выделенная нами идеологема «фашизм»
применительно к промышленникам и бизнесменам, действующим на
территории западных оккупационных зон.
Например, в материале от 3 декабря «Фашизм в “Бизонии”» мы видим эту
идеологему уже в заголовке. В самом тексте встречаем следующие тезисы:
американский генерал Клей объявил о начале «широко задуманного
антикоммунистического похода», носящего «пропагандистский характер»,
методы борьбы Клея мало чем отличаются от «фашистских методов,
применявшихся в гитлеровской Германии», «фашистско-полицейские службы в
“Бизонии” уже вышли из организационного периода. Они пущены в дело и
занимают свое место в клейевском антикоммунистическом походе». В данном
материале с фашизмом ассоциируются полицейские службы западной
оккупационной зоны Германии, что настраивает читателя против оккупантов
этих зон в лице, в первую очередь, США. Использование речевого клише
«антикоммунистический поход», использовавшегося Сталиным для описания
намерений Черчилля в 1946 г. создает логическую связь между предложениями
британского политика и текущими действиями оккупационных властей,
расширяя и закрепляя в сознании аудитории образ внешнего врага.
43
В материале «Дельцы в “Бизонии” и уроки прошлого» от 20 декабря
1947 г. идеологема «фашизм» переносится на экономическую почву. В тексте
идет речь о немецких промышленниках, финансировавших гитлеровскую
партию в довоенное и военное время и теперь освобождаемых от судебного
преследования оккупационными войсками. Говоря об этих людях, журналист
использует такие обороты как «осмелевшие фашисты», «матерый фашист»,
подчеркивая неизменность взглядов этих лиц. Подводя итог истории, автор
вновь возвращается к проблеме американского империализма, на службе
которого теперь стоят промышленники-фашисты:
«Долларовая задолженность всё больше опутывает Западную Германию,
колонизируемую американским капиталом. Американский империализм
проводит политику шантажа и наживы. /…/ Современные мюнхенцы
сознательно надевают на себя ярмо вассалов американского империализма».
Этой же теме посвящена статья «Американская программа закабаления
Европы» от 29 декабря 1947 г. Здесь главным оружием американской экспансии
называется план Маршалла, получивший крайне негативную оценку со стороны
СССР. «Правда» пишет, что «Европа должна превратиться в колонию,
производящую товары из привозного сырья, поставляющая в свою очередь
сырье и полуфабрикаты, выплачивающую проценты на капиталовложения».
Тема колонизации Европы, как мы видим, становится одной из основных в
период Берлинского кризиса. План Маршалла будет занимать одно из
центральных мест в освещении международной тематики в следующем, 1948 г.
Последний в 1947 г. номер «Правды» от 31 декабря выходит с большой
итоговой статьей, посвященной Лондонскому совещанию, — «Об итогах
Лондонского совещания Министров иностранных дел/ Заявление В.М.
Молотова представителям советской печати». Уже из названия текста ясно, что
это официальная позиция СССР, что именно такого мнения должны
придерживаться советские газеты. Основной посыл, содержащийся в этом
материале: СССР сделал всё возможное для мирного урегулирования
отношений с послевоенной Германией, однако практически все предложения
44
советской делегации были отвергнуты союзниками; в провале конференции
Советский Союз не виноват. Об этом свидетельствуют следующие слова:
«Только Советский Союз посл едовательно отстаивает позицию
восстановления единства Германии. Что же касается других трех держав, то
их позиции в этом вопросе означают политику не единства, а распада
Германии, политику отделения западных зон от остальной Германии, что уже
привело к фактическому расколу Германии». Далее в заявлении говорится о
последствиях такой политики и антикоммунистической угрозе: «Эту политику
могут использовать в своих интересах также те немецкие реакционеры,
включая и старых милитаристов, которые хотели бы идею единства
Германии прибрать к своим рукам, дабы использовать ее в своих
антидемократических и империалистических целях». Перед нами снова
политический прогноз, навешивание ярлыков «реакционер», «милитарист», а
т а к же с е м а н т и ч е с ко е м а н и п ул и р о ва н и е « а н т и д е м о к р ат и ч е с к и й ,
империалистический».
В провале конференции советское руководство винит ультимативную
позицию США, которая неприемлема с точки зрения СССР: «Эта политика
диктата не могла не встретить отпора со стороны Советского Союза. Эта
политика диктата со стороны США и привела к провалу Лондонского
совещания».
В это же время американская пресса дает противоречивую оценку
переговорам СМИД. В New York Times появляется публикация под
провокационным заголовком «Спарринг Молотова в Большой Четверке/
“Лондон Обсервес” заявляет, что он пытается выиграть время и остановить
раскол Германии» (The NYT, December 1, 1947), где анализируются первые
результаты встречи министров. Автор дает положительную оценку
деятельности советского представителя, хотя и ссылается при этом на третью
сторону, как это уже было во времена фултонской речи: «…если рассматривать
эту конференцию по правилам борьбы — которой она и является — то
советский министр иностранных дел выиграл несколько первых раундов».
45
Очередное метафорическое изображение показывает конфликтный характер
отношений между СССР и США. В том же выпуске появляется заметка
«Немецкие коммунисты атакуют Запад» (The NYT, December 1, 1947),
убеждающая читателей в том, что советские призывы к единству Германии —
только пропагандистский миф: «Немецкие коммунисты запустили сегодня
пропагандистскую кампанию, призванную убедить германцев, что Молотов —
единственный защитник германского единства на лондонской конференции
министров иностранных дел».
Далее происходит закрепление тезиса о нежелании Советского Союза
объединить Германию. Как и в любом политическом мифе, в этом создается
герой и антигерой. Как уже очевидно из текущего анализа, антигероем
становится В. Молотов, героем же — госсекретарь США Дж. Маршалл.
Американская пресса разрабатывает эти образы на материалах конференции:
6 декабря обе рассматриваемые нами газеты выходят с материалами,
раскрывающими конфликт между Молотовым и Маршаллом: «Маршалл
спрашивает об условиях русских по Германии» (The WP), «Маршалл спросил
Молотова о конкретных целях в Германии» (The NYT). Подчеркивая
беспредметность советской позиции по берлинскому вопросу, Washington Post
приводит такую параллель: «Госсекретарь США Джордж С. Маршалл призвал
советского министра иностранных дел В.М. Молотова назвать цену русских за
единство Германии. Молотов ответил новой атакой на политику западных
держав в Германии». New York Times уделяет больше внимание собственно
Маршаллу, создавая его речевой портрет: «Он никогда не был более
прямолинеен и в его словах появилась новая, непривычная нота сарказма. Он
попытался вернуть Молотова к суровой реальности». Используя лексему
«непривычная», автор подчеркивает, что действовать жесткими мерами США
вынуждает несговорчивость СССР. Далее раскрывается суть американского
п л а н а м и р н о го су щ е с т в о ва н и я Ге рм а н и и : «Секретарь подчеркнул
необходимость экономического единства Германии, прежде чем на ее
территории появится какое-либо правительство, и также заявил, что
46
Соединенные Штаты хотят “реального правительства, а не его видимости”».
Эти заявления по смыслу полностью соответствуют тому, что «Правда» пишет о
советских намерениях в Германии. Примечательно, что в скором времени
западные государства начинают сепаратную денежную реформу в своих
оккупационных зонах.
Выборочный подбор и специфическая подача информации также
подтверждают попытку манипулировать общественным сознанием: New York
Times публикует «Текст советский предложений по Германии», однако в лиде
оговаривается, что первые два пункта — это официальный перевод, а третий —
неофициальный. Именно в третьем пункте говорится о советских планах
централизованного управления Германием — главном предмете споров между
западными странами и СССР. Его передача в вольном переводе не дает никакой
гарантии на объективную передачу информации.
В феврале 1948 г. «Правда» вновь критикует американские и английские
оккупационные власти Германии, теперь за планы проведения денежной
реформы в западных зонах.
«…сепаратная денежная реформа в одной или нескольких зонах
фактически означала бы превращение зональных демаркационных линий в
государственные границы, т.е., иными словами, означала бы опасное
углубление начатого англо-американцами раскола Германии. По мнению
газеты христианских демократов “Нейе цейт”, проведение сепаратной
денежной реформы равнозначно образованию на немецкой территории двух
государств», — пишет «Правда» в номере от 10 февраля 1948 г. в материале
«Денежная реформа и единство Германии». Здесь мы видим использование
одного из распространенных приемов газеты, когда мнение советского
правительства подкрепляется публикациями из иностранной прессы.
Изменения в управлении западными оккупационными зонами, принятые в
конце января, «Правда» называет «новым шагом к расколу Германии» (см.
одноименную публикацию в номере от 12 февраля 1948 г.).
47
Как уже упоминалось, одной из центральных тем 1948 г. становится
обсуждение плана Маршалла. 27 февраля 1948 г. выходит статья под заголовком
«“План Маршалла” — орудие экспансии США». Уже из названия следует, что
газета вновь оперирует идеологемой «империалистический Запад».
Особого внимания заслуживают материалы международной тематики,
появляющиеся на первой полосе «Правды», поскольку обычно международная
панорама находится на последней (четвертой или шестой) полосе. К таким
материалам относится и публикация «Декларация советских профсоюзов по
вопросу о “плане Маршалла”» от 28 февраля 1948 г. Здесь мы снова можем
наблюдать соединение всех важных международных проблем в одном тексте.
Материал говорит об экспансии США в Европу: «…“план Маршалла”
ведет фактически к ликвидации национального суверенитета западноевропейских стран, так как он серьезнейшим образом противодействует
развитию национальной промышленности этих стран», о практически
случившемся расколе Германии: «…“план Маршалла” ставит во главу угла
раскол Германии и превращение ее западной части в отдельное государство
под американским протекторатом», об антикоммунизме и фашизме:
«Реакционное, агрессивное содержание “плана Маршалла” прикрывается
дымовой завесой антикоммунизма. По примеру оголтелых реакционеров из
немецких фашистов американские экспансионисты скрывают под маской
антикоммунизма политику удушения национальной свободы и независимости
европейских стран, политику борьбы против демократии и прогресса».
Данные фрагменты, особенно последний из приведенных, практически
дословно дублируют содержание сталинского интервью 1946 г., однако теперь
обвинения звучат не в адрес одного человека, а целого народа. Таким образом
прослеживается расширение образа врага.
Внимание американской прессы в 1948 г. фокусируется на внутренних
проблемах СССР, на их неудачах в Германии. Возможно, такая смена тактики
говорит о неэффективности попыток дискредитации советских предложений по
объединению Германии.
48
Появляются материалы, говорящие о недовольстве жителей советской
зоны оккупации установившимся режимом: «Советской зоне угрожают
военным ударом» (The WP, October 3, 1948) — о продуктовых бунтах в
советской зоне и силовых методах их подавления; «Сталинский закон: взгляд
Вышинского» (The NYT, December 19, 1948) — о сталинских репрессиях 19371939 гг. и их современных отголосках. Последний текст представляет собой
рецензию на книгу А.Я. Вышинского, бывшего министра иностранных дел и
наркома юстиции. Автор подчеркивает, что «хотя многое из содержания этой
книги уже устарело, она по-прежнему остается наиболее авторитетным
текстом в советском публичном праве и источником вдохновения для
советских ученых-правоведов вот уже целое десятилетие». Д а л е е
акцентируется внимание на категорическом неприятии советским правом
любых европейских правовых школ, особенно позитивистских, что должно
показать данную правовую систему как совершенно несостоятельную и
несправедливую. Опуская оценку справедливости такой характеристики,
зам ети м , что фун к ц и я этого текст а заключает ся в том , чтобы
проиллюстрировать неизменность политики СССР, деспотичность режима и
невозможность идти на компромисс с этим государством. Эти тезисы уже
появлялись в американской прессе в 1946 г., в данном случае они
актуализируются при решении германского вопроса и должны оправдать в
дальнейшем создание сепаратного государства без участия СССР.
Обратимся к периоду создания ФРГ и ГДР. В выпусках «Правды» тема
раскола Германии становится далеко не первостепенной, что может
свидетельствовать о подготовке советским правительством создания ГДР в
скором времени. Берлинский кризис в сентябре 1949 г. освещается в ключе
нелегитимности правительства в Бонне, милитаризма США и ухудшения
экономического положения западных стран. Несмотря на то, что формально на
территории западных оккупационных зон государство существует с мая 1949 г.,
речь в советской прессе идешь лишь о самопровозглашенном «боннском
49
правительстве», а не о новом государстве. То есть, несмотря на изменившиеся
реалии, идеологический посыл пока остается прежним.
О миротворческой политике СССР на международной арене сообщает,
например, заметка «“День мира” в советской зоне оккупации Германии» в
номере от 2 сентября 1949 г. В ней утверждается, что восточная оккупационная
зона Германии выступает за «сохранение мира, за установление дружеских
взаимоотношений со всеми народами, за мирное демократическое развитие
Германии». Ни одного обвинения западных стран в империализме и экспансии,
в расколе Германии заметка не содержит, несмотря на то, что тема вполне
соответствует этим тезисам.
Едва ли не единственным в своем роде является текст «Антинародный
парламент в Бонне», опубликованный в номере от 9 сентября 1949 г. День
создания западногерманского правительства называется «днем национального
позора», англо-американские «поджигатели войны» обвиняются в измене
интересам немецкого народа и нарушении обещаний, данных во время
Потсдамской конференции. Отдельно хочется отметить появление идеологемы
«поджигатели войны» для усиления негативного эффекта сообщения. Как мы
помним, препятствование новому военному конфликту и стремление к миру —
один из ключевых тезисов внешней политики СССР. Появление текста такого
содержания лишь спустя 3,5 месяца после создания ФРГ служит средством
легитимации скорого создания ГДР — как необходимого средства борьбы с
врагами немецкого народа.
13 сентября 1949 г. появляется заметка «Новые времена… старые песни»,
в которой говорится о предложении западногерманского парламента утвердить
в качестве гимна фрагмент «кайзеровско-гитлеровского» государственного
гимна «Германия превыше всего». Как можно судить по характеру этой
информации, советская печать в лице «Правды» не критикует напрямую
боннский парламент, а постепенно вырабатывает негативное отношение к нему
со стороны общества, создавая у него определенные ассоциации: Западная
Ге р м а н и я — «поджигатели войны», «империалисты», «последователи
50
фашизма». Образ врага снова расширяется, в него включается часть немецкого
народа. При этом используются уже известные ярлыки и речевые клише.
Как уже говорилось, в «Правде» не называлось западногерманское
государство в сентябре 1949 г. Речь шла о «сепаратном парламенте», «так
называемом боннском “парламенте”», завершившем раскол Германии. В
октябре 1949 г. ситуация меняется. Накануне провозглашения ГДР «Правда»
начинает активно печатать отклики иностранной прессы на ноту Советского
правительства западным государствам по поводу боннского правительства.
Например: «…ноты Советского правительства США, Великобритании и
Франции по поводу создания сепаратного марионеточного шовинистического
“западногерманского государства” являются новым этапом на пути борьбы,
которую ведет Советский Союз в защиту Потсдамских решений» (6 октября
1949 г.). Это лишний раз подчеркивает якобы вынужденное решение СССР о
создании Германской демократической республики. Эпитеты «марионеточный»
и «шовинистический» представляют собой пеойративы — о д н о и з
распространенных манипулятивных средств в советской печати.
11 октября 1949 г. на первой полосе «Правды» появляется материал
«Важный шаг германского народа». Определим позицию, с которой освещается
создание восточногерманского государства.
«Образование Германской демократической республики встречено с
глубочайшим удовлетворением народными массами всей Германии. Оно
отвечает настойчивым требованиям, с которыми выступали в последнее
время самые широкие слои немецкого населения как советской зоны оккупации,
так и западных зон./ В развернувшемся народном движении за создание
германского народного демократического правительства нашло свое яркое
выражение стремл ение германского народа к спл очению своих
демократических сил для борьбы за единое миролюбивое демократическое
государство, стремление к скорейшему заключению мирного договора и
обеспечению своего права на свободное, самостоятельное развитие по
демократическому пути. /…/ Образование западно-германского сепаратного
51
марионеточного государства с его правительством, состоящим из наймитов
англо-американского империализма, подорвало политическое единство
Германии. Под угрозу поставлены независимость и суверенитет германской
нации».
Это отрывок демонстрирует политику двойных стандартов при
освещении одинаковых политических решений, предпринятых странами Запада
и СССР. Согласно тексту «Правды», главная цель Советского Союза —
сохранение единства немецкого народа и его развитие в демократическом
ключе, тогда как Британия и США преследуют империалистические цели и
стремятся к разобщению германской нации. Ранее такой же подход был
зафиксирован нами и при определении роли журналистики в обществе.
Сравним с американским взглядом на создание двух государств на
территории Германии. Незадолго до появления ФРГ в New York Times
появляется статья «Конец долгой дороги к германскому соглашению» (The
NYT, April 9, 1949). В тексте говорится, что западные державы наконец-то
смогли найти достойное решение германского вопроса, которое поможет
поднять эту страну на соответствующий уровень. Примечательно, что в тексте
идет речь только о Западной Германии: таким образом очерчивается круг
«своих» и «чужих». В круг «чужих» попадает и бывший президент США
Ф. Рузвельт, сумевший когда-то найти общий язык со Сталиным, чего не
удалось нынешнему правительству: «Требования президента Рузвельта о
безоговорочной капитуляции Германии виноваты во многих послевоенных
“трудностях переустройства Германии” в демократию западного типа,
заявил министр иностранных дел /Великобритании/ Эрнест Бевин» (The WP,
July 22, 1949). В этом отрывке видна намечавшаяся ранее тенденция
американских СМИ к поиску внешних причин собственных неудач.
После появления ГДР Washington Post публикует заявление Сталина об
«историческом значении» создаваемого государства (The WP, October 14, 1949).
Как и предыдущие обзоры прессы, этот представляет собой пересказ основных
тезисов выступления главы СССР, однако следует обратить внимание на
52
наименование ГДР — «просоветская Восточная Германская Республика». Перед
нами очередной пример семантической манипуляции: создание западными
странами германского государства приведет к его независимости, тогда как
советская сторона создает лишь своего вассала.
Подводя итог освещению берлинского кризиса на страницах «Правды»,
можно выделить следующие основные тенденции: обвинение западных стран в
империализме и экспансионизме, использование идеологемы «фашизм» для
создания негативного образа политического соперника, представление раскола
Германии как угрозы новой войны, создание образа Советского Союза как
единственного защитника Германии. Западная Германия предстает как
марионеточное государство, созданное для подчинения интересов немецкого
народа общеевропейскому империализму.
Американская пресса, в свою очередь, создает образ Западной Германии
ка к с в о б од н о й , н е з а в и с и м о й с т р а н ы , ед и н с т в е н н о в о зм ож н о го
демократического государства немцев. Англия и Франция во главе с США
являются истинными борцами за интересы Германии, тогда как СССР не готов
предложить ничего конструктивного. Закрепляется образ Советского Союза как
деспотичного, недемократического государства, жаждущего бесконечного
расширения сферы своего влияния.
Среди приемов на первый план с обеих сторон выходит семантическое
манипулирование. Это обусловлено тем, что СССР и США предпринимают в
целом схожие шаги в решении берлинского кризиса, однако для аудитории
действия соперника должны иметь негативную окраску. В связи с этим
одинаковые действия приобретают разные названия.
2.3. Образование НАТО в отражении газет «Правда», The New York
Times и The Washington Post
Поскольку тема военного союза западных стран публично обсуждалась
еще с 1946 г., с момента выступления Черчилля, то нельзя сказать, что
53
подписание Североатлантического пакта стало неожиданностью для советского
правительства и, соответственно, для советской печати, которая и ранее
использовала эту тему при формировании образа агрессивного окружения
Советского союза. Исходя из предыдущего опыта анализа публикаций, можно
предположить, что в печати в период образования НАТО (апрель 1949 г.)
главной международной темой должна стать угроза новой войны и рост
империализма. Обратимся к публикациям «Правды» апреля 1949 г.
Для начала следует отметить, что данная тема в течение апреля не
появилась на первой полосе «Правды», оставаясь в пределах 3-4 полос,
традиционно посвященных международной тематике. Не было выступлений
первых лиц государства, как мы могли наблюдать это в ситуации с фултонской
речью и Берлинским кризисом. Вероятнее всего, это связано с тем, что СССР не
имел возможности представить симметричный ответ военному формированию
стран Запада в 1949 г. В большинстве своем публикации «Правды» о создании
НАТО представляют собой сообщения о протестах против подписания договора
в странах-участницах соглашения.
В данной теме функционируют идеологемы, уже выделенные при анализе
предыдущих пунктов. Например, идеологема «фашизм» появляется в материале
«Северо-атлантический пакт и судьбы Западной Германии» от 26 марта 1949 г.:
«Мечтающие о реванше недобитые немецкие фашисты без стеснения
заявляют, что Северо-атлантический пакт открывает перед ними такие
перспективы, о которых они еще не так давно не смели и мечтать». Это
говорит о желании советской пропаганды связать возникновение НАТО с
угрозой возрождения фашизма. Данный фрагмент построен на эксплуатации
страхов аудитории перед фашистским режимом, а также на методе создания
окружения (члены Североатлантического союза связаны с фашистами).
5 апреля 1949 г. появляется маленькое сообщение о подписании
Североатлантического договора: «Перед подписанием договора министры
иностранных дел государств, участвующих в договоре, выступили с
короткими речами, в которых стремились создаваемым договором
54
агрессивный военный блок, нарушающий устав ООН и направленный против
СССР и стран народной демократии, представить в качестве якобы
“оборонительного мероприятия”». Манипулирование проявляется на
лексическом уровне: аффектив «агрессивный», частица сомнения «якобы» и
помещение в кавычки «оборонительного мероприятия». Всё это призвано
вызвать недоверие аудитории к данной информации.
Тема антикоммунистического направления НАТО развивается и в критике
очередного выступления У. Черчилля в США. В материале «Черчилль в поход
собрался…», опубликованном 6 апреля 1949 г., автор проводит параллель между
выступлениями Черчилля 1946 и 1949 гг.: «Так выступал он три года назад в
Фултоне, теперь повторил самого себя в Бостоне. /…/ Черчилль раскричался
31 марта, накануне подписания в Вашингтоне пресловутого Североатлантического договора. Черчилль приветствовал этот договор. Верный
себе, он не именовал его оборонительным. Он не болтал об его “мирных” целях.
Он раскрывал его содержание, как заговора, направленного против Советского
Союза и преследующего задачи подготовки агрессивной войны». Помимо
метода исторического параллелизма, автор также прибегает к семантической
манипуляции: «раскричался», «болтал», «заговор», «война». Комплекс
негативно окрашенных слов создает агрессивный контекст, в который
помещается фигура Черчилля, которая к тому моменту уже имеет накопленный
негативный образ в советской печати.
Анализ публикаций «Правды» подтверждает, что создание НАТО
освещалось в ключе угрозы миру, в особенности Советскому Союзу, однако
нельзя заявить, что эта тема стала центральной для газеты в апреле 1949 г.
Более того, после 15 апреля публикации, касающиеся Североатлантического
договора, вообще исчезают со страниц «Правды».
А м е р и к а н с к а я п р е с с а , п о п о н я т н ы м п р и ч и н а м , уд е л я е т
Североатлантическому пакту гораздо больше внимания. На финальных стадиях
Берлинского кризиса он появляется в контексте включения Западной Германии
55
в систему европейских государств и постепенно раскрывается как
самостоятельная тема.
Как и советские газеты, американские издания сообщают об отношении
тех или иных государств к пакту. В отличие от своих оппонентов, они
представляют и противоположную точку зрения (в данном случае, с критикой
п а кт а ) , од н а ко с вя з ы ва ют э то с д е с т ру кт и в н о й д е я т е л ь н о с т ь ю
коммунистических партий. Например, в Washington Post появляется такая
з а м е т к а : «Коммунистические профсоюзные лидеры пригрозили сегодня
правительству всеобщей забастовкой, если Италия подпишет Атлантический
пакт. Коммунисты направляют проплаченных агитаторов формировать
общественное мнение против альянса» (The WP, March 14, 1949). Газеты
отмечают не только скрытые методы воздействия на государства, желающие
присоединиться к пакту, но и прямые угрозы Советского Союза своим соседям:
«Советы предупреждают финнов по поводу вступления в Западный Альянс/ …
финнам напоминают, что они получили свою независимость только благодаря
революции большевиков»(The WP, March 22, 1949). Советские убеждения о
направленности пакта против СССР клеймятся как фантастические, причем
делается это от лица Госсекретаря США (The WP, March 19, 1949).
Однако появляются и более взвешенные оценки создаваемого союза:
«Испытание любого оборонительного союза необходимо, чтобы понять, как он
работает на практике. Из текста Североатлантического пакта мы не
можем получить достаточное количество информации об этом, и слова
Госсекретаря Ачесона не звучат убедительно в этом вопросе. Возможно,
причина в том, что никто не может в данный момент сказать, как
Североатлантическая организация будет развиваться»
(The
WP,
March 21, 1949). Однако наряду с ними существуют и откровенно
саркастические выпады в адрес СССР, такие как, например, этот: «У нас есть
немножко информации и советов для тех наших читателей, кто собирается
принять участие в культурной и научной конференции по вопросам мира во
всем мире, которая проходит в знаменитом месте встреч рабочего класса,
56
отеле Уолдорф-Астория в Нью-Йорке. Это прекрасно, если вы хотите
выразить свое увлечение русским искусством и цивилизацией, с которыми не
сравнится декадентский Запад, или доказать, например, что русские изобрели
книгопечатание за тысячу лет до Гуттенберга; однако будьте осторожны с
тем, что говорите, чтобы не включить в достояние русской культуры работы
подстрекателя войны с Уолл-Стрит, вождя антикоммунистов, создателя
плана Маршалла и Североатлантического альянса, покойного Федора
Михайловича Достоевского» (The WP, March 27, 1949). Озаглавлен данный
текст как «Классовый враг». Комизм создается с помощью оксюморона:
включения в образ Достоевского современных черт врага советского народа.
Использование именно имени Достоевского связано с тем, что один из
известнейших в мире русских писателей в рассматриваемый период времени
был запрещен в СССР56. Обращение к этой теме добавляет красок в образ СССР
как варварского, диктаторского государства, от которого необходимо
защищаться — с помощью военного союза.
Для легитимации идеи альянса в американском обществе пресса снова
прибегает к фигуре Черчилля. New York Times публикует текст под заголовком
«Черчилль призывал к Альянсу в Фултоне» (The NYT, April 1, 1949), который
представляет собой выстроенный в хронологическом порядке перечень всех
выступлений Черчилля по вопросу англо-американского сотрудничества,
начиная с Фултона и заканчивая речью в Бостоне 31 марта 1949 г., о которой
также писала «Правда». Подчеркивая роль Америки в послевоенном обществе,
автор приводит следующие слова Черчилля: «Только Соединенные Штаты,
обладающие атомной бомбой, способны остановить поглощ ение
коммунистами Восточной Европы. / За это московское радио прозвало
Черчилля поджигателем войны №1 в мире». Отметим, что журналист не
цитирует Черчилля, а приводит косвенную речь, что дает ему большую свободу
в выборе лексических средств для передачи мнения Черчилля, а потому здесь
56 Первый
всесоюзный съезд советских писателей 1934. Стенографический отчет. —
М.: Государственное издательство «Художественная литература», 1934. С. 154. URL
http://transformations.russian-literature.com/pdf/shklovkij-rech-na-1-sjezde-sov-pisatelej.pdf.
57
возможно нарушение причинно-следственных и временных связей с целью
манипуляции. Газета публикует и последнее выступление Черчилля 31 марта, в
котором подчеркивает, что военное соглашение не направлено против СССР:
«Черчилль подчеркнул, что мы не настроены враждебно к русскому народу и не
имеем ни малейшего желания посягнуть на его законные права и безопасность,
что мы продемонстрировали еще в военное время» (The NYT, Mr. Churchill’s
speech, April 1, 1949). В данном случае используется метод исторических
аналогий, но не в негативном ключе, как ранее, а наоборот. Такой вариант мы
уже наблюдали в WP при характеристике фултонской речи.
Для описания Североатлантического пакта также используются
аффективы с мелиоративным значением: «Сегодня день рождения нового
сообщества наций. С подписанием Североатлантического пакта появляется
на свет союз свободы» (The NYT, April 4, 1949). Помещение в позитивный
контекст создает у аудитории положительное отношение к подаваемой
информации.
Сравнивая освещение Североатлантического пакта советскими и
американскими источниками, можно отметить следующее. Советская пресса
старается уменьшить значимость этой темы, сократив объем информации о ней.
Та информация, которая всё же появляется на страницах СМИ, подается в
негативном ключе за счет семантического манипулирования: используются
аффективы с пейоративным значением, навешиваются ярлыки, сопернику (в
лице Черчилля) приписываются мнения. На данном этапе не появляется новых
приемов или идеологем, поскольку к моменту образования НАТО в советском
медиадискурсе уже сформированы основные принципы изображения западных
стран. Освещение этой темы направлено на закрепление образа в массовом
сознании. Именно поэтому наиболее востребованными становятся два приема
— навешивание ярлыков («фашист», «поджигатель войны») и обращение к
авторитетам (публикация информации о протестах против пакта). Выбор
приемов также обусловлен характером самого события: создание военного
союза освещается в ключе угрозы всеобщему миру. К окончанию начального
58
периода холодной войны советская пресса создает достаточно обобщенный
образ врага, наполненный ярко выраженными негативными смыслами,
антиценностями советского общества: враг — антикоммунист, империалист,
фашист, милитарист, угнетатель рабочего класса, лгун и манипулятор.
Американская печать в период создания НАТО продолжает воздействие
на массовое сознание по двум основным направлениям: формирование образа
Америки как мирового спасителя и формирование негативного образа СССР.
Особенное внимание уделяется именно второму направлению, поскольку НАТО
позиционируется как оборонительный союз, следовательно, должен быть
субъект, который готовится к нападению. Поскольку первое направление
воздействия создавало образ всесильной Америки, способной решить любую
проблему (см. тезисы Черчилля во время фултонского выступления), то второе
направление должно было создавать образ такого врага, которого победить
возможно. В связи с этим основным приемом изображения Советского Союза
становится ирония, местами переходящая в сатиру. Параллельно с этим с
помощью ярлыков и пейоративов («тирания», «диктатура», «угрожать») СССР
демонизируется, в противном случае одна только ирония создавала бы образ
слишком слабого врага, с которым нет нужды бороться всем миром. К моменту
создания НАТО в американском дискурсе доминирует образ Советского Союза
как жестокого, непредсказуемого, властолюбивого врага, которого однако
можно остановить, если объединить усилия всех западных держав. Разобщение
западных союзников и подчинение их своей власти — основная цель СССР, в
изображении американских СМИ.
Отдельно следует отметить вновь актуализировавшуюся в медиадискурсе
фигуру Черчилля. Британский политик выходит на первый план как один из
идейных вдохновителей англо-американского союза. Несмотря на то, что он не
единственный из тех, кто настаивал на военном союзе западных стран,
обращение именно к его фигуре обусловлено несколькими причинами. Вопервых, известность этого политика по обе стороны конфликта еще со времен
войны. Во-вторых, прямолинейность его заявлений, которая вызывает
59
одобрение в массах с одной стороны и резкое осуждение с другой. Черчилль
последовательно отстаивал идеи опасности коммунизма, а потому его фигура
выглядела наиболее убедительно как вражеская для СССР, когда возник вопрос
в поиске врага, и как союзническая для США, когда возникли непримиримые
разногласия с союзником, который не одобрялся в довоенное время. Обращение
к его фултонскому выступлению стало необходимым для доказательства
серьезности намерений сторон. Проводя историческую параллель между двумя
выступлениями Черчилля в США, советская печать акцентирует внимание на
давних планах Запада развязать войну с СССР. Американская печать использует
эту же параллель для подкрепления тезиса о давней необходимости защиты от
СССР.
60
Заключение
По окончании Второй мировой войны СССР и США оказались в похожих
условиях: на правах стран-победительниц они рассчитывали расширить свои
зоны влияния, в первую очередь, на европейском континенте. Такая ситуация не
могла не привести к конфликтам среди вчерашних военных союзников.
Осложняли ситуацию различия в общественно-экономическом строе, а также
идеологическая установка обеих стран на неприятие противоположного
режима: западный тезис о коммунистической угрозе и советский — об
империалистической агрессии Запада. Схожая исходная ситуация обусловила и
схожесть медиастратегий, избранных государствами.
В ходе данного исследования подтвердился тезис о зеркальном характере
информационных стратегий сторон. Этот характер проявляется не только в
схожести целей и направлений влияния, приемов воздействия (см. ниже), но и в
административных шагах, предпринимаемых государствами. Исследование
научной литературы показало, что примерно в одно время государства
начинают теоретическое изучение информационной политики оппонента
(доклады Управления пропаганды и агитации в СССР, Исследовательский центр
по вопросам русской политики и Центр советских и восточноевропейских
исследований при Гарварде в США).
Проведенный в начале исследования контент-анализ выступлений
политиков обеих сторон (фултонская речь Черчилля и интервью Сталина
«Правде») выявил основные идеологемы, используемые во внешней политике
данного периода. В западном дискурсе функционировали следующие
идеологемы: «коммунистическая угроза» (путем соединения «угрозы войны» и
«расширения социалистического лагеря») и «единство западного мира» («англоамериканское сотрудничество» вкупе с «ООН»). В интервью Сталина
доминировали следующие идеологемы: «капиталистическая экспансия»
(соединение «угрозы войны», «возрождения фашизма» и «агрессии против
61
Советской России и ее союзников») и «расширение социалистического лагеря»
(как самостоятельная тема и оппозиция всему негативному блоку тем).
Идеологемы абсолютно идентичны, только имеют разный вектор приложения.
Все представленные тематические блоки освещались в СМИ на протяжении
всего рассматриваемого периода и были доминирующими в международной
тематике.
Печать обеих стран прошла примерно одинаковые стадии развития образа
врага и формирования общей картины мира. Можно разделить
информационную стратегию начального периода холодной войны на два этапа.
Первый этап — опосредованная конкуренция. На передний план в
медиаполе обоих государств выходит Великобритания, и в особенности, фигура
Черчилля. В советской печати это проявляется в персонификации образа врага,
остальные западные государства, включая США, пока не обвиняются в
антисоветских настроениях, выделяются лишь отдельные личности,
консерваторы и реакционеры, «друзья Черчилля». СССР предстает как
миролюбивое государство, которое лишь хочет обезопасить свои границы от
возможных посягательств. Американская пресса концентрируется на двух
основных тезисах, озвученных в речи Черчилля: англо-американское
сотрудничество и коммунистическая угроза. Однако прямых обвинений в адрес
Советского Союза пока не звучит — как и советская печать, американская
демонизирует лишь отдельных личностей (Сталина), настаивая на
необходимости давления на политическую элиту СССР и последующий диалог.
Тема военного союза развивается в ключе борьбы за международную
безопасность. Черчилль выступает как идейный вдохновитель объединения
США и европейский стран.
В целом, установки у государств одинаковы: не отождествлять врага со
всем государством, чтобы сохранить возможность сотрудничества; оправдывать
свои внешнеполитические интересы требованиями собственной безопасности.
Для реализации таких установок применяется довольно широкий ряд
приемов:
62
а) политический прогноз и эксплуатация страхов аудитории
(формирование альтернативного будущего) — на данном этапе прием
становится актуальным и эффективным по историческим причинам: недавно
окончившаяся война все еще вселяет страх аудитории, позволяя
манипулировать ею, угрожая (или представляя, что кто-то угрожает) новой
войной. Подготовкой к потенциальной войне называется любое выходящее за
пределы собственных интересов действие оппонента.
б) Использование групп влияния (обращение к авторитетам) —
актуализация данного приема обусловлена самой природой журналистики,
манипулятивность проявляется в подборе экспертных оценок: место на
газетной полосе отводится только тем спикерам, которые разделяют точку
зрения определенной стороны конфликта. Советская пресса придерживается
тактики одностороннего освещения события, и противоположные точки зрения
не представляются, американская же, создавая иллюзию плюрализма мнений,
представляет противоположные мнения. Однако лояльные идеям коммунизма
эксперты, как правило, предстают в комическом виде, либо сообщается, что они
спонсируются советским правительством или коммунистическими
организациями. В эту же группу приемов входит и постоянное обращение
американской печати к образу Черчилля. Популярная в США фигура
британского политика служит для внедрения идей конфронтации в СССР, для
оценки общественного мнения по этому вопросу.
в) Исторический параллелизм — общее недалекое прошлое порождает в
печати обоих государств сильный негативный образ — Гитлера и фашистского
режима. Сравнивая прямо или косвенно своего оппонента с этим образом,
авторы текстов обращаются не только к рациональному сознанию аудитории
(объективная оценка опасности возрождения фашизма), но и к эмоциональному,
подсознательному (страх перед жестокостью). Активное задействование
именно подсознательного аспекта способно подменять рациональные
аргументы, позволяя выстраивать образ врага как жестокого, беспощадного
63
человеконенавистника и разрушителя. Обращение к образам военного времени
актуализирует и следующий прием.
г) Навешивание ярлыков — систематическое повторение определенных,
негативных номинаций оппонента также способствует закреплению образа в
общественном сознании. Сам характер этих ярлыков («фашист», «поджигатель
войны», «реакционер», «варвар») поднимает в массовом сознании уже
существующий пласт негативных ассоциаций (капиталистическая экспансия с
одной стороны и угроза мировой революции с другой), что свидетельствует об
обращении к политической мифологии, одному из наиболее эффективных
средств управления и влияния.
Второй этап — непосредственная конфронтация. Не представляется
возможным определить точную границу между двумя этапами, на наш взгляд,
переход от одного к другому произошел в период Берлинского кризиса. Об этом
свидетельствует характер публикаций в СМИ и трансформация образа врага.
Так, например, в советской печати в начале Берлинского кризиса
доминирует тезис о нерешительности европейских стран в германском вопросе,
об отсутствии согласованной позиции, о присутствии некоторого давления со
стороны США. Позднее этот тезис трансформируется: над Европой нависла
угроза колонизации Америкой, Германия может превратиться в сырьевой
придаток США. Европа в целом и Германия в частности изображаются в образе
жертвы американского империализма. Наконец, после создания сепаратного
боннского правительства, тезис обретает завершенный вид: происходит деление
немецкого народа на «своих» и «чужих», все европейские государства
включаются в образ врага, СССР позиционируется как единственная мирная
держава, желающая подлинного восстановления величия Германии.
Образ СССР в американской печати в период берлинского кризиса также
претерпевает изменения. В начальный период Советской Союз обвиняется в
нерешительности и некой агрессивности («Молотов на вопросы о целях
русских в Германии отвечает критикой западной политики», WP), позднее — в
желании включить Германию и Австрию в свою зону влияния, в конце — в
64
нежелании объединить Германию и создать из нее цивилизованную
европейскую страну. США, совместно с европейскими государствами,
выступают единственными защитниками Германии, строителями на ее
территории «демократии западного типа».
Поскольку тезисы обеих сторон совпадают практически полностью, перед
печатью встает задача разграничить в сознании аудитории цели «своих» и
«чужих». В связи с этим на первый план выходят другие приемы, а именно:
а) семантическое манипулирование — актуализируется в связи с
необходимостью придавать разную смысловую нагрузку одинаковым
политиче ским шагам. Проявляется в использовании аффективов
«демократический-недемократический», «освободительный-колониальный» и
т.п.
б) Умалчивание, выборочный подбор информации — данный прием
используется для легитимации создаваемых на территории Германии
правительств. Государственные образования противоположной стороны не
называются, их существование не признается, даже на информационном уровне
(не говоря уже о дипломатическом).
в) Исторический параллелизм — этот прием остается таким же
востребованным, как и на первом этапе, но меняется его функция. Он
используется не для негативной ассоциации, а при создании картины мира.
Особенно характерен для американской прессы: обращения к истории
характеризуют советское государство как недемократическое, тоталитарное,
закрытое, непрогрессивное.
г) Навешивание ярлыков — круг номинаций сокращается, но их
концентрация увеличивается. На наш взгляд, это обусловлено тем, что конфликт
связан с Германией — источником большинства номинаций («фашист»,
«милитарист») — что придает им дополнительную силу воздействия.
Завершающий этап начального периода холодной войны (образование
НАТО) не привнес существенно новых красок в образ врага и новых приемов,
но закрепил создаваемую картину мира обеих сторон.
65
Для печати Советского Союза подписание Североатлантического пакта
стало дополнительным аргументом в пользу тезиса о намерениях Запада
развязать войну с СССР. Реакция Советского Союза на создание блока
позволила американской печати подтвердить свой тезис о давлении СССР на
европейские страны и желании бесконечного расширения коммунистической
зоны влияния.
Сформированные на начальном этапе холодной войны информационные
стратегии использовались и в дальнейшем, существенно не изменяясь в
содержательной части, но расширяясь и обогащаясь благодаря техническому
прогрессу. В современную эпоху, при значительных изменениях технического
аспекта передачи информации, роль СМИ как средства воздействия на
общественное мнение только возрастает. Почти полувековое противостояние
прошлого века доказывает эффективность выбранных тогда стратегий и
актуализирует их в сложившейся международной обстановке.
66
Литература
1. Багдасарян В.Э., Сулакшин С.С. Высшие ценности Российского
государства. М.: Научный эксперт, 2012.
2. Беглов С.И. Внешнеполитическая пропаганда: Очерки теории и
практики. — М: Высшая школа, 1980.
3. Быков А.Ю. Непонятная Россия? Особенности интерпретации
российских проблем американской журналистикой // Дискурс-Пи. №1.
Т.1. 2001.
4. Быстров Н.П. Газета «Правда» и закрепление идеологемы «фашизм» в
массовом сознании (Пропагандистская кампания против И.Броз Тито
1948-1953гг) // Вестник Российского государственного гуманитарного
университета, №11. 2008.
5. Верт Н. История советского государства. 1900—1991: Пер. с фр. — М.:
Прогресс: Прогресс-Академия, 1992.
6. Волковский Н.Л. История информационных войн. В 2ч. Ч.1. — СПб.:
ООО «Издательство Полигон», 2003.
7. Гри горь ев М . Метод ы вед ения инф ормационных войн /
Международный Центр перспективных технологий МАСС. URL
http://mcpt.narod.ru/pr_war.html.
8. Гуревич П.С. Пропаганда в идеологической борьбе. — М: Высшая
школа, 1987.
9. Дзялошинский И.М. Образ вражды в российских СМИ: социальные,
культурные, профессиональные факторы // Российские СМИ: как
создается образ врага. Статьи разных лет / И.М. Дзялошинский, М.И.
Дзялошинская. — М.: Московское бюро по правам человека,
"Academia", 2007.
10.Еремин А.Г. Формирование советской концепции международной
безопасности в условиях «холодной войны» (1945-1964гг.) //
Историческая и социальная образовательная мысль. №2, 2012. С. 3234.
67
11.
Злобин Н. Америка и Россия на пороге XXI века: новая холодная
война?
//
Ко н т и н е н т,
№105.
2 0 0 0 . URL
http://magazines.russ.ru/continent/2000/105/zlobin.html.
12.Зубок В.М. Неудавшаяся империя: Советский Союз в холодной войне
от Сталина до Горбачева/ В.М. Зубок [авторизованный перевод с англ.
М. Му с и н о й ] . — М: Российская политическая энциклопедия
(РОССПЭН); Фонд «Президентский центр Б.Н. Ельцина», 2011.
13.История внешней политики СССР 1917-1976 в двух томах. Том первый
1917-1945 гг. / под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. — М.:
Издательство «Наука», 1976.
14.История внешней политики СССР, 1917-1976, в двух томах. Том
второй, 1945-1976 / под ред. А.А. Громыко, Б.Н. Пономарева. — М.:
Издательство «Наука», 1977.
15.История международных отношений: В трех томах. Том III: ЯлтинскоПотсдамская система / Ю.А. Дубинин, Б.Ф. Мартынов, М.М.
Наринский, Т.В. Юрьева. — М: Аспект Пресс, 2012.
16.Камынин В.Д. Историческая память о Великой Отечественной войне
как фактор формирования общественного сознания // Известия
Уральского федерального университета. Серия 1: Проблемы
образования, науки и культуры. 2011. Т.86.
17.Кияшко А.В. Мифологизация социокультурных ценностей прошлого
на страницах российской печати 2000-2013 гг. // Медиаскоп. №4. 2014.
18.Козырев Г.И. Враг, образ врага. U R L http://kozyrev-gi.ru/pages/vragobraz-vraga.
19.Кравченко Н.П. Реализация новых функций журналистики в
государственных СМИ // Вестник Адыгейского государственного
университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. №3. 2010. С.
70-75.
20.Кузнецов И.В. История отечественной журналистики (1917-2000) — 2е
издание. — М: Флинта: Наука, 2003.
68
21.Кутузов В.А. А.А. Жданов и создание Коминформбюро // Вестник
СПбГУ. Сер.2. №1. 2013.
22.Лавренов С.Я, Попов И.М. Советский Союз в локальных войнах и
конфликтах. — М.: ACT; Астрель, 2003.
23.
Латухина К. Песков: РФ находится в состоянии информационной
в о й н ы с а н г л о с а к с а м и / / Р о с с и й с к а я г а з е т а . URL
http://rg.ru/2016/03/26/peskov-rf-nahoditsia-v-sostoianii-informacionnojvojny-s-anglosaksami.html/.
24.Мельник Г.С. Mass-media: психологические процессы и эффекты. —
СПб.: Изд-во С-Петербургского университета, 1996.
25.Мельник Г.С. Журналистика в политических технологиях. — СПб.: СПетербургский государственный университет, 2012.
26.Михайленко В.И. Европейская политика СССР в 1945-1953гг. У
истоков холодной войны. — Екатеринбург, 2006.
27.Михайлов С.А. Журналистика Соединенных Штатов Америки. —
СПб: Издательство Михайлова В.А., 2004.
28.Молодыченко Е.Н. Текстовое моделирование образа врага в истории и
политике (на материалах текстов президентского дискурса США) //
Политичесткая лингвистика. №4 (42). 2012.
29.Морозова О.В. Формирование образа России в условиях политической
напряженности (на материале американской прессы) // Известия
Саратовского университета. Новая серия. Серия: Филология.
Журналистика. Т. 14. № 4. 2014.
30.Нойманн И. Использование «Другого»: Образы Востока в
формировании европейских идентичностей. — М . : Н о в о е
издательство, 2004.
31.Орлов А.С., Георгиева Н.Г., Георгиев В.А. История России. Словарьсправочник, учебно-практическое пособие. — М., Проспект, 2011.
32.Панарин И.Н. Информационная война и мир/ И.Н. Панарин, Л.Г.
Панарина. — М: Олма-Пресс, 2003.
69
33.
П е р в ы й в с е с о ю з н ы й с ъ е з д с о в е т с к и х п и с ат е л е й 1 9 3 4 .
Стенографический отчет. — М.: Государственное издательство
«Художественная литература», 1934. URL http://transformations.russianliterature.com/pdf/shklovkij-rech-na-1-sjezde-sov-pisatelej.pdf.
34.Пономарев Н.Ф. Информационная политика органа власти:
пропаганда, антипропаганда, контрпропаганда. — П е р м ь :
Издательство Пермского государственного технического университета,
2007.
35.Почепцов Г.Г. Информационные войны. — М: Рефл-бук; Киев, Ваклер,
2000.
36.Почепцов Г.Г. Коммуникативные технологии ХХ века. — Киев: Рефлбук, 2000.
37.Расторгуев С.П. Философия информационной войны. — М.:
Издательство: Вузовская книга, МПСИ, 2003.
38.Ратьковский И.С., Ходяков М.В. История Советской России — СПб.:
Издательство "Лань", 2001.
39.Руденко З.Ю. Мифологизация российского политического процесса //
Гуманитарные исследования. №2. 2007.
40.Ситникова Е.Л. Роль СМИ в процессе эволюции образа СССР в США
в годы президентства Г. Трумэна // Научные ведомомсти Белгородского
государственного университета. Серия: История. Политология.
Экономика. Информатика. Том 2. №3. 2007.
41.Скуленко М.И. Журналистика и пропаганда. — Киев. Издательство
при Киевском государственном университете, издательское
объединение «Вища школа», 1987.
42.Соколов И.А. К вопросу о предпосылках и начале холодной войны
между Западом и Востоком // Армия и общество. №4 (36). 2013.
43.Тертычный А.А. Жанры периодической печати. — М.: Аспект Пресс,
2000.
44.Тобольцева Н.М. Усиление идеологического диктата ВКП(б) над
журналистикой в первые послевоенные годы в условиях «холодной
70
войны» (1946-1951) // Медиаскоп. История массовых коммуникаций.
№4. 2010. URL www.mediascope.ru/node/656#13.
45.Фатеев А.В. Образ врага в советской пропаганде 1945-1954гг. — М.:
Институт российской истории РАН, 1999.
46.Федоров А.В. Трансформация образа России на западном экране: от
эпохи идеологической конфронтации (1946-1991) до современного
этапа (1992-2010). — М.: Издательство МОО «Информация для всех»,
2010.
47.Цуладзе А.М. Политическая мифология. М.: Издательство «Эскмо»,
2003.
48.Шевелева А.И. Колтунова А.В. Топикализация как средство передачи
эмоционально-экспрессивного фактора в американском газетнопублицистическом дискурсе: на материале статей о России // Новые
российские гуманитарные исследования. №1. 2006.
49.Энциклопедия ракетных войск стратегического назначения /
Министерство обороны РФ; Общ. ред. Н.Е. Соловцов; В.Р. Шлычков.
— М.; Белгород: РВСН: Белгородская областная типография, 2009.
U R L http://encyclopedia.mil.ru/encyclopedia/dictionary/details_rvsn.htm?
id=13974@morfDictionary.
50.Юламанова А.А. Образ России в американских изданиях The New York
Times и The Washington Post в 2012-2013гг. // Альманах современной
науки и образования. №9 (76). 2013.
51.Carlton D. Churchill and two “evil empires” // Royal Historical Society
Transaction, T: 6, 2004.
52.Charmley J. Churchill and The American Alliance // Royal Historical
Society Transaction, T: 6, 2004.
Источники
53.Э л е к т р о н н ы й
архив
газеты
« П р а в д а » . URL
http://www.ebiblioteka.ru/browse/publication/9305.
54.Э л е к т р о н н ы й а р х и в г а з е т ы The New York
http://www.nytimes.com/ref/membercenter/nytarchive.html.
Times.
URL
71
55.Э л е к т р о н н ы й а р х и в г а з е т ы The
Washington
Post. U R L
http://pqasb.pqarchiver.com/washingtonpost_historical/advancedsearch.htm
l.
72
Приложение
Приложение А
Контент-анализ фултонской речи У. Черчилля
№ Фрагмент текста
Интенция
Количество
слов по
теме
А. Угроза всеобщей безопасности
1
2
3
4
5
6
…мой честный и верный совет в эти беспокойные и
смутные времена.
Общая стратегическая концепция, которой мы
должны придерживаться сегодня, есть не что иное,
как безопасность и благополучие, свобода и прогресс
всех семейных очагов, всех людей во всех странах.
Чтобы обеспечить безопасность этих бесчисленных
жилищ, они должны быть защищены от двух главных
бедствий - войны и тирании. Всем известно страшное
потрясение, испытываемое любой семьей, когда на ее
кормильца, который ради нее трудится и преодолевает
тяготы жизни, обрушивается проклятие войны.
Наша главная задача и обязанность - оградить семьи
простых людей от ужасов и несчастий еще одной
войны.
Все, у кого открыты глаза, знают, что наш путь будет
трудным и долгим, но если мы будем твердо
следовать тому курсу, которому следовали в ходе двух
мировых войн (и, к сожалению, не следовали в
промежутке между ними), то у меня нет сомнений в
том, что, в конце концов, мы сможем достичь нашей
общей цели.
В настоящее время, когда трудностей все еще так
много, в наши обязанности не может входить
насильственное вмешательство во внутренние дела
стран, с которыми мы не находимся в состоянии
войны.
Теперь я подхожу ко второй опасности, которая
подстерегает семейные очаги и простых людей, а
именно - тирании. Мы не можем закрывать глаза на
то, что свободы, которыми пользуются граждане во
вс ей Брит анской империи, не действуют в
значительном числе стран; некоторые из них весьма
могущественны. В этих государствах власть
навязывается простым людям всепроникающими
полицейскими правительствами. Власть государства
осуществляется без ограничения диктаторами либо
тесно сплоченными олигархиями, которые властвуют
с помощью привилегированной партии и
нейтральная
11
нейтральная
27
негативная
40
нейтральная
17
позитивная
54
нейтральная
29
негативная
73
73
7
8
9
10
11
12
13
14
15
16
политической полиции.
Ит ак, я определил две главные опасно сти,
угрожающие семейным очагам людей.
Но если устранить опасности войны и тирании, то,
несомненно, наука и сотрудничество в ближайшие
несколько лет, максимум несколько десятилетий
принесут миру, прошедшему жестокую школу войны,
рост материального благосостояния, невиданный в
истории человечества.
Так и только так мы сможем, что бы ни случилось,
обезопасить себя и работать вместе во имя высоких и
простых целей, которые дороги нам и не вредны
никому.
Они не только могут, но и должны это делать, иначе
Храм не будет возведен либо рухнет после постройки
бездарными учениками, и мы будем снова, уже в
третий раз, учиться в школе войны, которая будет
несравненно более жестокой, чем та, из которой мы
только что вышли.
Могут вернуться времена средневековья, и на
сверкающих крыльях науки может вернуться
каменный век, и то, что сейчас может пролиться на
человечество безмерными материальными благами,
может привести к его полному уничтожению. Я
поэтому взываю: будьте бдительны.
…это будет явно не та освобожденная Европа, за
которую мы сражались. И не Европа, обладающая
необходимыми предпосылками для создания
прочного мира.
Безопасность мира требует нового единства в Европе,
от которого ни одну сторону не следует отталкивать
навсегда. От ссор этих сильных коренных рас в
Европе происходили мировые войны, свидетелями
которых мы являлись или которые вспыхивали в
прежние времена.
Но в настоящее время война может постичь любую
страну, где бы она ни находилась между закатом и
рассветом.
Это были времена больших ожиданий и безграничной
уверенности в том, что войн больше не будет и что
Лига Наций станет всемогущей. Сегодня я не вижу и
не чувствую такой уверенности и таких надежд в
нашем измученном мире.
С другой стороны, я гоню от себя мысль, что новая
война неизбежна, тем более в очень недалеком
будущем.
Но о чем мы должны подумать здесь сегодня, пока
еще есть время, так это о предотвращении войн
навечно и создании условий для свободы и
демократии как можно скорее во всех странах.
Никогда еще в истории не было войны, которую было
нейтральная
10
позитивная
32
позитивная
28
негативная
80
негативная
21
нейтральная
37
нейтральная
18
негативная
37
негативная
18
нейтральная
31
негативная
65
74
бы легче предотвратить своевременными действиями,
чем та, которая только что разорила огромные области
земного шара. Ее, я убежден, можно было
предотвратить без единого выстрела, и сегодня
Германия была бы могущественной, процветающей и
уважаемой страной; но тогда меня слушать не
пожелали, и один за другим мы оказались втянутыми
в ужасный смерч. Мы не должны позволить такому
повториться.
ИТОГО 628
Б. Расширение советской/коммунистической сферы влияния
11 Не думаю, что мы спали бы сейчас столь спокойно, негативная
45
негативная
27
нейтральная
15
негативная
72
негативная
115
12
если бы ситуация была обратной, и какое-нибудь
коммунистическое или неофашистское государство
монополизировало на некоторое время это ужасное
средство. Одного страха перед ним уже было бы
достаточно тоталитарным системам для того, чтобы
навязать себя свободному демократическому миру.
Никто не знает, что Советская Россия и ее
международная коммунистическая организация
намереваются сделать в ближайшем будущем и
каковы пределы, если таковые существуют, их
экспансионист ским и верообратительным
тенденциям.
Мы понимаем, что России необходимо обеспечить
безопасность своих западных границ от возможного
возобновления германской агрессии.
От Штеттина на Балтике до Триеста на Адриатике на
континент опустился железный занавес. По ту
сторону занавеса все столицы древних государств
Центральной и Восточной Европы - Варшава, Берлин,
Прага, Вена, Будапешт, Белград, Бухарест, София. Все
эти знаменитые города и население в их районах
оказались в пределах того, что я называю советской
сферой, все они в той или иной форме подчиняются
не только советскому влиянию, но и значительному и
все возрастающему контролю Москвы.
П ол ь с ко е п р а в и т е л ь с т в о , н а ход я щ е е с я п од
господством русских, поощряется к огромным и
несправедливым посягательствам на Германию, что
ведет к массовым изгнаниям миллионов немцев в
п р и с ко р б н ы х и н е в и д а н н ы х м а с ш т а б а х .
Коммунистические партии, которые были весьма
малочисленны во всех этих государствах Восточной
Европы, достигли исключительной силы, намного
превосходящей их численность, и всюду стремятся
установить тоталитарный контроль. Почти все эти
страны управляются полицейскими правительствами,
и по сей день, за исключением Чехословакии, в них
нет подлинной демократии. Турция и Персия глубоко
обеспокоены и озабочены по поводу претензий,
75
13
14
14
которые к ним предъявляются, и того давления,
которому они подвергаются со стороны правительства
Москвы. В Берлине русские предпринимают попытки
создать квазикоммунистическую партию в своей зоне
о к к у п и р о в а н н о й Ге р м а н и и п о с р е д с т в о м
предоставления специальных привилегий группам
левых немецких лидеров.
Если сейчас Советское правительство попытается
сепаратными действиями создать в своей зоне
прокоммунистическую Германию, это вызовет новые
серьезные затруднения в британской и американской
зонах и даст побежденным немцам возможность
устроить торг между Советами и западными
демократиями.
По другую сторону “железного занавеса”, который
опустился поперек Европы, другие причины для
бе с п о ко й с т ва . В И т а л и и д е я т е л ь н о с т ь
коммунистиче ской партии серьезно скована
необходимостью поддерживать претензии обученного
ко м м у н и с т а м и м а р ш а л а Т и т о н а б ы в ш у ю
итальянскую территорию в центре Адриатики.
Однако во многих странах по всему миру вдалеке от
границ России созданы коммунистические пятые
колонны, которые действуют в полном единстве и
абсолютном подчинении директивам, которые они
получают из коммунистиче ского центра. За
и с к л юч е н и е м Б р и т а н с ко го С од р у ж е с т в а и
Соединенных Штатов, где коммунизм находится в
стадии младенчества, коммунистические партии, или
п я т ы е ко л о н н ы , п р е д с т а в л я ю т с о б о й в с е
возрастающий вызов и опасность для христианской
цивилизации.
Я чувствовал себя обязанным обрисовать вам тень,
которая и на Западе, и на Востоке падает на весь мир.
Я не верю, что Россия хочет войны. Чего она хочет,
так это плодов войны и бе зграничного
распространения своей мощи и доктрин.
Из того, что я наблюдал в поведении наших русских
друзей и союзников во время войны, я вынес
убеждение, что они ничто не почитают так, как силу,
и ни к чему не питают меньше уважения, чем к
военной слабости. По этой причине старая доктрина
равновесия сил теперь непригодна. Мы не можем
позволить себе - насколько это в наших силах действовать с позиций малого перевеса, который
вводит в искушение заняться пробой сил.
нейтральная
35
нейтральная
34
негативная
58
нейтральная
18
негативная
21
нейтральная
71
ИТОГО 511
В. Англо-американское сотрудничество
16 Соединенные Штаты находятся в настоящее время на нейтральная
вершине всемирной мощи. Сегодня торжественный
момент для американской демократии, ибо вместе со
86
76
17
18
19
20
своим превосходством в силе она приняла на себя и
неимоверную ответственность перед будущим.
Оглядываясь вокруг, вы должны ощущать не только
чувство исполненного долга, но и беспокойство о том,
что можете оказаться не на уровне того, что от вас
ожидается. Благоприятные возможности налицо, и
они полностью ясны для обеих наших стран.
Отвергнуть их, проигнорировать или же без пользы
растратить означало бы навлечь на себя бесконечные
упреки грядущих времен.
Мы должны неустанно и бесстрашно провозглашать
великие принципы свободы и прав человека, которые
представляют собой совме стное наследие
англоязычного мира и которые в развитие Великой
Хартии, Билля о правах, закона Хабеас Корпус, суда
присяжных и английского общего права обрели свое
самое знаменитое выражение в Декларации
Независимости.
Это основополагающие права на свободу, которые
должны знать в каждом доме. Таково послание
британского и американского народов всему
человечеству.
Ни эффективное предотвращение войны, ни
по стоянное расширение влияния Всемирной
Организации не могут быть достигнуты без братского
союза англоязычных народов. Это означает особые
отношения между Британским Содружеством и
Британской империей и Соединенными Штатами.
Братский союз требует не только роста дружбы и
взаимопонимания между нашими родственными
системами общества, но и продолжения тесных
связей между нашими военными, которые должны
вести к совместному изучению потенциальных
опасностей, совместимости вооружений и военных
уставов, а также обмену офицерами и курсантами
военно-технических колледжей. Это также означало
бы дальнейшее использование уже имеющихся
средств для обеспечения взаимной безопасности
путем совместного пользования всеми военноморскими и военно-воздушными базами. Это,
возможно, удвоило бы мобильность американского
флота и авиации. Это намного повысило бы
мобильность вооруженных сил Британской империи,
а также, по мере того как мир успокоится, дало бы
значительную экономию финансовых средств. Уже
сейчас мы совместно пользуемся целым рядом
островов; в близком будущем и другие острова могут
перейти в совместное пользование. США уже имеют
постоянное соглашение об обороне с доминионом
Канада, которая глубоко предана Британскому
Содружеству и империи.
позитивная
45
нейтральная
19
нейтральная
32
позитивная
132
77
21 Есть, однако, один важный вопрос, который мы нейтральная
25
должны себе задать. Будут ли особые отношения
м е ж д у С Ш А и Б р и т а н с к и м С од руж е с т в ом
совместимы с основополагающей верностью
Всемирной Организации?
Дважды в течение нашей жизни Соединенные Штаты негативная
56
против своих желаний и традиций и в противоречии с
аргументами, которые невозможно не понимать,
втягивались непреодолимыми силами в эти войны для
того, чтобы обеспечить победу правого дела, но
только после ужасной бойни и опустошений. Дважды
Соединенные Штаты были вынуждены посылать на
войну миллионы своих молоды х людей за
Атлантический океан.
Если население Британского Содружества и позитивная
40
Соединенных Штатов будет действовать совместно,
при всем том, что такое сотрудничество означает в
воздухе, на море, в науке и экономике, то будет
исключен тот неспокойный, неустойчивый баланс
сил, который искушал бы на амбиции или
авантюризм.
ИТОГО 435
Г. ООН
22
23
Уж е о б р а з о в а н а в с е м и р н а я о р г а н и з а ц и я с
основополагающей целью предотвратить войну. ООН,
преемница Лиги Наций с решающим добавлением к
ней США и всем, что это означает, уже начала свою
работу. Мы обязаны обеспечить успех этой
деятельности, чтобы она была реальной, а не
фиктивной, чтобы эта организация представляла из
себя силу, способную действовать, а не просто
сотрясать воздух, и чтобы она стала подлинным
Храмом Мира, в котором можно будет развесить
боевые щиты многих стран, а не просто рубкой
мировой вавилонской башни.
Организацию Объединенных Наций необходимо
немедленно начать оснащать международными
вооруженными силами.
Я предлагаю, чтобы всем государствам было
предложено предоставить в распоряжение Всемирной
Организации некоторое количе ство военновоздушных эскадрилий.
От них нельзя было бы требовать участия в военных
действиях против своей собственной страны, но во
всех других отношениях ими руководила бы
Всемирная Организация.
В конечном счете, когда подлинное братство людей
получило бы реальное воплощение в виде некоей
Всемирной Организации, которая обладала бы всеми
необходимыми практическими средствами, чтобы
сделать ее эффективной, такие полномочия могли бы
нейтральная
78
нейтральная
10
нейтральная
16
нейтральная
24
позитивная
34
78
24
быть переданы ей.
Мой ответ: такие отношения, напротив, представляют
собой, вероятно, единственное средство, с помощью
которого эта организация сможет обрести статус и
силу.
Ни одно из этих соглашений не входит в
противоречие с общими интересами всемирного
соглашения. Напротив, они могут помогать работе
Всемирной Организации.
Особые отношения между Объединенными Нациями,
которые не имеют агрессивной направленности
против какой-либо страны и не несут в себе планов,
н е с о в м е с т и м ы х с Ус т а в о м О р г а н и з а ц и и
Объединенных Наций, не только не вредны, но
полезны и, я полагаю, необходимы.
Мы, безусловно, должны действовать с сознательной
целью великого умиротворения Европы в рамках
Организации Объединенных Наций и в соответствии
с ее Уставом.
Если западные демократии будут стоять вместе в
своей твердой приверженности принципам Устава
Организации Объединенных Наций, их воздействие
на развитие этих принципов будет громадным и вряд
ли кто бы то ни было сможет их поколебать.
Сейчас этого можно добиться только путем
достижения сегодня, в 1946 году, хорошего
взаимопонимания с Россией по всем вопросам под
общей эгидой Организации Объединенных Наций,
поддерживая с помощью этого вс емирного
инструмента это доброе понимание в течение многих
лет, опираясь на всю мощь англоязычного мира и всех
тех, кто с ним связан.
Если мы будем добросовестно соблюдать Устав
Организации Объединенных Наций и двигаться
вперед со спокойной и трезвой силой, не претендуя на
чужие земли и богатства и не стремясь установить
произвольный контроль над мыслями людей, если все
моральные и материальные силы Брит ании
объединятся с вашими в братском союзе, то
откроются широкие пути в будущее - не только для
нас, но и для всех, не только на наше время, но и на
век вперед.
нейтральная
20
нейтральная
21
позитивная
35
нейтральная
21
позитивная
34
нейтральная
50
позитивная
71
ИТОГО 414
Д. Ядерное оружие
25
Однако было бы неправильным и неосмотрительным негативная
доверять секретные сведения и опыт создания
атомной бомбы, которыми в настоящее время
располагают Соединенные Штаты, Великобритания и
Канада, Всемирной Организации, еще пребывающей
в состоянии младенчества. Было бы преступным
безумием пустить это оружие по течению во все еще
77
79
26
взбудораженном и не объединенном мире. Ни один
человек, ни в одной стране не стал спать хуже от того,
что сведения, средства и сырье для создания этой
бомбы сейчас со средоточены в о сновном в
американских руках.
Но даже в том случае, если мы не пожалеем никаких негативная
34
усилий, мы все равно должны будем обладать
достаточно разительным превосходством, чтобы
иметь эффективные устрашающие средства против
его применения или угрозы такого применения
другими странами.
ИТОГО 111
80
Приложение Б
Контент-анализ «Интервью тов. И.В. Сталина с корреспондентом
“Правды” относительно речи г. Черчилля» в выпуске газеты «Правда»
№62 от 14 марта 1946 года.
№ Фрагмент текста
Интенция
Количество
слов по теме
А. Проблема разжигания новой войны
1
2
3
4
5
6
7
8
9
10
Можно ли считать, что речь г. Черчилля причиняет
ущерб делу мира и безопасности?
Безусловно, да. По сути дела, г. Черчилль стоит на
позиции поджигателей войны.
Г-н Черчилль начинает дело развязывания войны…
В противном случае неизбежна война
…установка г. Черчилля есть установка на войну,
призыв к войне с СССР.
...с его установкой на войну с СССР, с его
проповедью войны против СССР?
И если г. Черчилль, призывающий к войне с
Советским Союзом…
Я расцениваю ее /речь/ как опасный акт,
рассчитанный на то, чтобы посеять семена раздора
между союзными государствами и затруднить их
сотрудничество
…такая установка г. Черчилля несовместима с
существующим союзным договором между
Англией и СССР.
…имеет намерение посеять семена раздора в
отношениях между Польшей и Советским
Союзом?
нейтральная
13
негативная
12
негативная
негативная
негативная
6
5
12
негативная
13
негативная
10
негативная
21
негативная
13
негативная
12
ИТОГО 117
Б. Расширение социалистического лагеря
11
12
13
14
Как Вы расцениваете ту часть речи г. Черчилля, где
он нападает на демократический строй соседних с
нами европейских государств и где он критикует
добрососедские отношения, установившиеся
между этими государствами и Советским Союзом?
Влияние коммунистических партий выросло не
только в Восточной Европе, но почти во всех
странах Европы, где раньше господствовал
фашизм…
Г-н Черчилль квалифицирует все это, как не
имеющие границ «экспансионистские тенденции»
Советского Союза.
…что же может быть удивительного в том, что
Советский Союз, желая обезопасить себя на
будущее время, старается добиться того, чтобы в
этих странах существовали правительства, лояльно
нейтральная
32
нейтральная
19
негативная
13
нейтральная
30
81
14
относящиеся к Советскому Союзу?
Как можно /…/ квалифицировать эти мирные нейтральная
13
с т р е м л е н и я С о ве т с ко го С о ю за , ка к
экспансионистские тенденции нашего государства?
ИТОГО 107
В. Агрессия против советской России и ее союзников
негативная
16 …замаскировать свою антисоветскую установку.
негативная
17 …правительства, враждебные Советскому Союзу.
18 Что касается нападок г. Черчилля на Советский нейтральная
4
4
8
19
6
20
21
Союз…
Но история оказалась сильнее черчиллевской позитивная
интервенции…
…ему также не нравилось появление советского негативная
режима в России после первой мировой войны.
Я не знаю, удастся ли г. Черчиллю и его друзьям нейтральная
организовать после второй мировой войны новый
военный поход против «Восточной Европы».
ИТОГО
13
21
56
Г. Возрождение фашизма
22 Следует отметить, что г. Черчилль и его друзья негативная
23
24
17
поразительно напоминают в этом отношении
Гитлера и его друзей.
Английская расовая теория приводит г. Черчилля и негативная
59
его друзей к тому выводу, что нации, говорящие на
английском языке, как единственно полноценные,
должны господствовать над остальными нациями
мира.
По сути дела, г. Черчилль и его друзья в Англии и
США предъявляют нациям, не говорящим на
английском языке, нечто вроде ультиматума:
признайте наше господство добровольно, и тогда
все будет в порядке…
Но нации проливали кровь в течение пяти лет негативная
20
жестокой войны /…/ не ради того, чтобы заменить
господство гитлеров господством черчиллей.
ИТОГО 96
Д. Клевета
25 Эта часть речи г. Черчилля представляет смесь негативная
14
негативная
18
негативная
9
негативная
9
нейтральная
9
26
27
27
28
элементов клеветы с элементами грубости и
бестактности.
…г. Черчилль грубо и беспардонно клевещет здесь
как на Москву, так и на поименованные соседние с
СССР государства.
Здесь что ни слово, то грубая и оскорбительная
клевета.
Не потому ли клевещет здесь г. Черчилль на
«русских»…
Для чего понадобилось г. Черчиллю вводить людей
в заблуждение?
82
30 Г-н Черчилль бродит около правды…
нейтральная
5
ИТОГО 64
Отзывы:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв