Научное творчество Максимилиана Ламберца (1882-1963)

Шведова Наталья Петровна

Научное творчество Максимилиана Ламберца (1882-1963)

В работе рассматривается научная деятельность австрийского албаниста Максимилиана Ламберца, одного из тех, кто внёс значительный вклад в развитие албанистики. Описываются и анализируются работы Ламберца по албанскому языку, диалектологии, фольклору, литературе.

Комплексные проблемы общественных наук

Дипломы

Вуз: Санкт-Петербургский государственный университет (СПбГУ)

ID: 587d363f5f1be77c40d58a75

UUID: f51a59d2-eb35-4cab-a972-6288cc45c1df

Язык: Русский

Опубликовано: почти 8 лет назад

Просмотры: 4

Шведова Наталья Петровна

Источник: Санкт-Петербургский государственный университет

Комментировать 0

Рецензировать 0

Скачать - 3320800 bytes

Поделиться работой

Санкт-Петербургский Государственный Университет Филологический факультет Кафедра общего языкознания НАУЧНОЕ ТВОРЧЕСТВО МАКСИМИЛИАНА ЛАМБЕРЦА (1882-1963): ЯЗЫКОЗНАНИЕ, ЛИТЕРАТУРОВЕДЕНИЕ, ФОЛЬКЛОРИСТИКА Дипломная работа студентки IV курса Шведовой Н. П. Научный руководитель: доктор филологических наук, профессор А. Ю. Русаков Санкт-Петербург 2016

ОГЛАВЛЕНИЕ ВВЕДЕНИЕ..................................................................................................................3 БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК.................................................................................... 6 РАБОТЫ ПО АЛБАНСКОМУ ЯЗЫКУ: ALBANISCHES LESEBUCH, LEHRGANG DES ALBANISCHEN. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ..........................................10 ИССЛЕДОВАНИЯ ДИАЛЕКТОВ........................................................................... 15 ОБЗОР АЛБАНСКОГО ФОЛЬКЛОРА.................................................................... 22 ЛЮТНЯ ГОР.............................................................................................................. 26 ЗАКЛЮЧЕНИЕ..........................................................................................................30 БИБЛИОГРАФИЯ РАБОТ МАКСИМИЛИАНА ЛАМБЕРЦА.............................34 СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ................................................... 39 ПРИЛОЖЕНИЕ......................................................................................................... 44 I. Некоторые фольклорные тексты...............................................................44 II. Фотографии, сделанные во время путешествия Ламберца по Албании весной и летом 1916 года...................................................................................... 68 2

ВВЕДЕНИЕ Интерес к албанскому языку и культуре в Европе зародился почти одновременно с началом албанского национального возрождения – во второй половине XIX века. В качестве начального этапа возрождения албанская историография выделяет антиосманские восстания 30-40-х годов [Смирнова 2003: 25]. Формирование албанистики как самостоятельной научной дисциплины приходится на вторую половину XIX – начало XX века. Зарождение албанистики связано с именами И. Г. фон Гана (1811-1869), автора трёхтомной работы «Албанские исследования» («Albanesische Studien») [albanianhistory.net/texts19_2/AH1854.html], Г. Мейера, автора этимологического словаря албанского языка [www.deutsche-biographie.de/pnd117558869.html] и т.д. Одним из крупнейших албанистов первой половины XX века принято считать австрийца Н. Йокля (1877-1942), являвшегося ведущим специалистом по албанистике среди немецкоязычных учёных [Elsie 2010: 216]. В России таким исследователем был В. В. Макушев (1837-1883), историк и филолог, занимавшийся, в рамках исследования истории южных славян, и историей Албании («Исторические разыскания о славянах в Албании в средние века») [dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/77046/Макушев]. Борьба албанского народа против господства Османской империи не могла не привлечь внимания в Европе и России. Не менее важным стимулом к изучению албанского языка было зарождение сравнительного языкознания, занимающегося выявлением родства между языками, описанием их эволюции и реконструкцией праязыков [Топоров 1990: 486]. Большое значение для исследователей имела не только принадлежность албанского языка к индоевропейской семье и его изолированность от других групп [Десницкая 1968: 8], но и малая изученность как самого языка, так и культуры его носителей. 3

Многие средневековые памятники албанской культуры были уничтожены в результате османского завоевания, по этой же причине Албания оказалось изолированной от Европы; поэтому её культура оставалась незамеченной вплоть до отрицания самого существования албанской нации [Арш 1992: 112, 176]. Австриец Максимилиан Ламберц, один из наиболее известных албанистов, внёс вклад в развитие албанской диалектологии и собрал значительное количество фольклорного материала; он был также переводчиком некоторых произведений албанской литературы, автором исследований в области грамматики и фольклора. Во время пребывания в Албании в 1916 году Ламберц много общался с народом, собирая фольклорный материал и изучая диалекты; он участвовал в разработке литературной и орфографической норм албанского языка, в то время ещё не имевшего своего алфавита [albanianphotography.net/lambertz]. Ламберц выпустил несколько сборников албанских сказок [Fiedler 1965: 334], многие из которых, очевидно, были собраны во время путешествия по Албании. Соответственно, некоторые сказки могут быть доступны в немецком переводе именно благодаря деятельности Ламберца. Три опубликованных сборника сказок содержат 112 переведённых текстов [elsie.de/pdf/articles/A1991Rezeption.pdf]. Ламберц переводил не только фольклорные, но и художественные тексты, в частности, он перевёл эпическую поэму Г. Фишты «Лютня гор» («Lahuta e malcis»); многие из его переводов собраны в двух пособиях по албанскому языку. Краткие биографические очерки, посвященные Ламберцу были написаны немецким албанистом и балканистом В. Фидлером (журнал “Gjurmime albanologjike”, 1965, стр. 331), канадским албанистом Р. Элси (albanianphotography.net/lambertz/); биография Ламберца имеется также на сайте Австрийской Академии наук (oeaw.ac.at/fileadmin/Institute/INZ/Bio_Archiv/bio_2013_08.htm). Научная деятельность Ламберца упоминается в работе А. В. Десницкой «Албанский язык и его диалекты» (стр. 7), в пятом томе «Языковых исследований» (Studime gjuhesore) албанского исследователя Э. Чабея (стр. 173-189); в издании Венского 4

университета, посвящённом 650-летию его основания (Шмитт, стр. 85), в журнале «Албанские исследования» («Albanische Forschungen», № 25, стр. 241) и т.д. В данной работе были поставлены следующие задачи: 1) сравнительный анализ пособий Ламберца по албанскому языку; 2) обзор основных исследований, посвящённых диалектологии и фольклору; 3) анализ исследования албанской эпической поэмы «Лютня гор»; 4) перевод некоторых фольклорных текстов из числа собранных Ламберцем. Цель работы – дать читателю возможность ознакомиться не только с научным творчеством Ламберца, но и с его переводами фольклорных и художественных текстов, тем самым создав некоторое представление об албанской литературе. В работе использовались большинство доступных к ознакомлению работ Ламберца, различные источники информации о его биографии и научной деятельности, а также ресурсы, где можно найти переведённые им фольклорные тексты и некоторую информацию об упомянутой эпической поэме. 5

БИОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК Максимилиан Ламберц родился 27 июня 1882 года в Вене. С 1900 по 1905 г изучал классическую филологию и сравнительное языкознание в Венском университете; в 1906 году защитил диссертацию по теме «Греческие имена рабов» («Die griechischen Sklavennamen») [archive.org/stream/diegriechischens00lamb/diegriechischens00lamb_djvu.txt]. С албанским языком Ламберц впервые познакомился во время путешествия по Италии и Греции в 1906 году, слушая речь фиванских пастухов и рыбаков Аттики. Первая его работа, посвящённая албанскому языку и вышедшая в 1913 году – учебник и книга для чтения («Lehr- und Lesebuch des Albanischen») [www.degruyter.com/view/j/indo.1913.33.issue-s1/if-1913-0181/if-1913-0181.xml]; работа написана в соавторстве с албанским филологом Георгом Пекмези. Вторая работа Ламберца, посвящённая албанскому языку – статья «Гипотетический период в албанском» («Die hypothetische Periode im Albanesischen») [http://glottolog.org/resource/reference/id/442819], опубликованная в журнале «Индоевропейские исследования» (1914-1915). В. Фидлер отзывается об этой работе как о наиболее ценном из существовавших на тот момент исследований албанского синтаксиса [Fiedler 1965: 333]. По возвращении из путешествия Ламберц работал учителем в средней школе; в 1907 году он поехал в Мюнхен, чтобы принять участие в работе над большим словарём латинского языка. В 1911 году он вернулся в Вену и снова работал учителем, продолжая, в то же время, занятия албанистикой. В 1913-1914 гг. Ламберц путешествовал по южной Италии с целью изучения диалектов арбрешей. Особое внимание он уделял малоизвестным северным говорам областей Абруцци, Молизе и др. 6

[albanianphotography.net/lambertz/]. Результатом исследования явилась работа «Албанские диалекты в Италии» («Albanische Mundarten in Italien») [http://www.deutsche-biographie.de/sfz47531.html]. Летом 1916 года Ламберц посетил северную и центральную Албанию в качестве члена Балканской комиссии Австрийской Академии Наук для проведения фольклорных и лингвистических исследований. Он побывал в Шкодре, Леже, Груде, долине реки Дрин и других городах и областях; больше всего времени он посвятил изучению диалекта и сбору фольклорных текстов в Мирдите. Во время этой поездки было сделано большое число фотографий, представленных на сайте albanianphotography.net; некоторые из них содержатся в приложении к настоящей работе. Ламберц пишет о жителях Груды в своём «Отчёте о лингвистических исследованиях в Албании с середины мая до конца августа 1916» («Bericht über meine linguistische Studien in Albanien vom Mitte Mai bis Ende August» 1916): «Я общался с ними, чтобы услышать их диалект, и, преодолев инстинктивное недоверие и убедившись, что я приехал не для того, чтобы строить фабрики в их долине, они спели мне песни под лютню, которые я записал» [albanianphotography.net/lambertz/photos1916en.htm] Материалы, собранные в этой поездке, были опубликованы в албанской газете Posta e Shqypnis («Почта Албании», 1917). Фидлер отмечает, что поездка обнаружила значительный интерес Ламберца к албанскому фольклору [Fiedler 1965: 333]. В рамках службы в армии Ламберц снова посетил Албанию в 1917 году. Как член литературной комиссии в Шкодре, он занимался вопросами албанской письменности, а также организацией школьного образования. «В качестве школьного инспектора Ламберц посетил школу в горной местности» [oeaw.ac.at/fileadmin/Institute/INZ/Bio_Archiv/bio_2013_08.htm]. 7

После первой мировой войны в период с 1918 по 1925 г. Ламберц занимал должность учителя в венской гимназии, а с 1925 по 1934 работал в ней директором [Fiedler 1965: 332]. Он продолжал исследования албанского языка и культуры; писал книги и статьи, преимущественно по фольклору [albanianphotography.net/lambertz/]. В 1934 году, после «очередного удара по учёным, педагогам и социал-демократам» Ламберца сместили с поста директора [oeaw.ac.at/fileadmin/Institute/INZ/Bio_Archiv/bio_2013_08.htm]. После этого он посвятил себя занятиям теологией, с которой так или иначе был связан косвенно во времена студенчества. Он посещал факультет теологии Венского университета. В 1939 году была готова диссертация на тему детства Христа, однако Ламберц не был допущен к защите, потому что его мать была еврейкой [Fiedler 1965: 332]. Впоследствии s 1982 году на факультете теологии Ламберцу посмертно присвоили степень магистра теологии [oeaw.ac.at/fileadmin/Institute/INZ/Bio_Archiv/bio_2013_08.htm] В 1939 году Ламберц переехал в Мюнхен, чтобы продолжить работу над словарём латинского языка. В первые годы второй мировой войны Ламберц принимал участие в работе над энциклопедией классической древности. После переезда в Лейпциг в 1943 году он был назначен профессором сравнительного языкознания в университете Лейпцига (1946), где преподавал латынь, древне- и новогреческий, а в 50- х годах – албанский. В последние годы жизни Ламберц занимался, главным образом, вопросами современной албанской литературы [Fiedler 1965: 332]. В 1960 году в журнале «Юго-восточные исследования» (Südost-Forschungen, XIX) была опубликована статья, посвящённая албанской драме [http://legacy.fordham.edu/magazinestacks/sof.html], а в 1961 году отдельной книгой перевод драмы К. Яковы «Наша земля» («Toka jonë») [http://www.worldcat.org/title/toka-jone/oclc/250838220?referer=di&ht=edition]. Э. Чабей отмечает, что центральное место в научной деятельности австрийского албаниста занимает фольклор, в особенности поэтический [Çabej 8

1975: 174]. Одна из первых работ Ламберца в этой области – «Народная поэзия албанцев: вводное исследование» («Volkspoesie der Albaner: eine einführende Studie») [http://www.worldcat.org/title/volkspoesie-der-albaner-eine-einfuhrendestudie/oclc/6733820]. Позднее он выпустил три сборника албанских сказок. Кроме того, Ламберц изучал эпический цикл о Муйо и Халиле и албанский народный эпос в целом [http://www.elsie.de/pdf/articles/A1991Rezeption.pdf]. В издании Венского университета отмечается, что Ламберц уделял большое внимание изучению албанской поэзии и эпоса [Schmitt 2015: 85]. В области албанской литературы Ламберц занимался переводами. В частности, он перевёл упомянутую эпическую поэму Гергьа Фишты. Второй том двухтомной работы Ламберца «Книга для чтения на албанском языке» («Albanisches Lesebuch mit Einführung in die albanische Sprache») [https://catalog.hathitrust.org/Record/001231636] содержит как переводы албанских литературных текстов (в частности, предисловие к «Служебнику» Бузука), так и переводы на немецкий произведений мировой литературы (данные в абанском переводе в первом томе, например, отрывок из «Илиады» Гомера). Можно с уверенностью сказать, что вклад Ламберца в албанистику способствовал дальнейшему развитию отдельных отраслей этой науки, только начавшей своё формирование в конце XIX – начале XX вв. В частности, он сделал доступным богатый фольклорный материал и наметил контуры для развития албанской диалектологии. 9

РАБОТЫ ПО АЛБАНСКОМУ ЯЗЫКУ: ALBANISCHES LESEBUCH, LEHRGANG DES ALBANISCHEN. СРАВНИТЕЛЬНЫЙ АНАЛИЗ «Книга для чтения на албанском языке» («Albanisches Lesebuch», 1948) состоит из двух томов; первый том содержит сведения о грамматике и переводы на немецкий язык различных албанских текстов; второй – албанские тексты в немецком переводе. Вторая рассматриваемая работа «Учебный курс албанского языка» («Lehrgang der Albanischen»,) [https://catalog.hathitrust.org/Record/001854115] является трёхтомной и состоит, помимо более обширного обзора грамматики, из албанско-немецкого словаря и собрания текстов. Первый том «Учебного курса» (албанско-немецкий словарь) опубликован в 1954 году; второй (собрание текстов) опубликован через год, и последний, посвящённый грамматике, вышел в 1959 году. Содержание обоих пособий в плане грамматики примерно одинаково. Однако, в отличие от «Учебного курса», в «Книге для чтения» изложение грамматических тем более сжато: приводятся только фундаментальные сведения, необходимые для овладения основами албанской грамматики. Так, склонению существительных посвящена только одна глава, в то время как в «Учебном курсе» существительные мужского, женского и среднего рода рассматриваются в отдельных главах. В «Книге для чтения» отсутствует список неопределённых и определённых форм склоняемых числительных (все албанские числительные, кроме первых четырёх (один, два, три, четыре), несклоняемы) [Lambertz 1959: 89]. Отсутствуют также описания числительных со значением кратности (например, dy herë ‘дважды’, dyfish ‘двойной’) и дробей. Описание наречий в «Учебном курсе» сопровождается кратким упоминанием исследований албанского 10

лингвиста А. Джувани, чьё исследование происхождения и образования албанских наречий было использовано Ламберцем при работе над этой главой. В главе «Книги для чтения», посвящённой синтаксису, отсутствует описание обстоятельств места, времени, причины и др.: shkova te miku ‘я пошёл к другу’, pushimet e kalova në fshat ‘отпуск я провёл в деревне’; ai qante prej inatit ‘он плакал от злости’ [Lambertz 1959: 89]. Вместе с тем, в «Книгу для чтения» включены предложения, дающие примеры склонения существительных, местоимений, числительных и т.д., чего нет в «Учебном курсе». Особенность грамматики «Учебного курса» заключается в том, что каждая тема начинается с отрывков из большого прозаического произведения. В начале двенадцати из пятнадцати глав, на которые разделена грамматика, это «Дорога юности» (Rruga e rinisë) Димитра Шутеричи; в последних трёх главах – «На пороге свободы» (Nё pragun e lirisё) Шефчета Мусарая. Каждая строчка оригинального текста сопровождается переводом, поэтому с первого взгляда может показаться, что это произведение поэтическое. В конце каждой части даётся изложение текста. Заключительная часть «Дороги юности» предваряет тему предлогов и завершает тему частей речи: в следующих трёх главах рассматривается пунктуация, синтаксис, употребление падежей, различные виды придаточных предложений. И этого можно заключить, что третий том «Учебного курса» рассчитан не только на более подробное изучение грамматики и синтаксиса албанского языка, но и на параллельное ознакомление с литературой на этом языке. В обоих пособиях есть статьи о диалектах, примерно одинаковые в плане описания тоскского и гегского говоров; однако статья в «Учебном курсе» гораздо более обширна и включает, помимо описания основных различий между тоскским и гегским диалектами и говоров разных областей, также информацию о говорах арбрешей, различных работах в области албанской диалектологии. 11

Обе работы приводят как авторские, так и народные тексты, наиболее обширно их собрание во втором томе «Учебного курса»; тексты (диалектные) содержит и третий том. В отличие от этой работы, в первом томе «Книги для чтения» представлены не только художественные тексты, но и эссе («Становление албанской литературы» Э. Чабея, «Среди албанцев Италии» К. Гуракучи), а также переводы на албанский язык произведений мировой литературы (перевод XXIV песни «Илиады» Ф. Алкая). Второй том содержит те же самые тексты в немецком переводе. Подборка текстов достаточно разнообразна – от древних текстов Бузуку и Богдани до произведений XX века; поскольку а антологию включены ещё и некоторые эссе о литературе Албании и арбрешей Италии, то этот сборник больше подходит для желающих ознакомиться с албанской литературой, чем для продолжающих её изучение. Напротив, собрание текстов во втором томе «Учебного курса» («Албанская хрестоматия», Albanische Chrestomathie), несмотря на больший объём, предполагает скорее обзор албанской литературы второй половины XX века. Этот сборник тоже содержит древние тексты, т.к. они были очень важны для развития литературы и языка: это религиозные тексты Гьона Бузуку (XVI в.), Петра Буди (1566-1622) и Петра Богдани (1625-1689). Первая часть сборника, помимо этих текстов, содержит стихи Юлия Варибобы (1725-1788), арбрешского священника и поэта, о жизни девы Марии, а также произведения величайшего поэта албанского возрождения Наима Фрашери, поэта и общественного деятели Андона Зако Чаюпи (1866-1930); писателя, теолога и лингвиста Ндре Мьеды (1866-1937), поэта и переводчика Ласгуша Порадеци (1899-1987). Всё это фигуры, которые албанская литература не могла обойти вниманием. Глава, включающая тексты этих авторов, носит название «классическая литература» (Alte Literatur), дословно – «старая». После этой главы следует собрание народных текстов, которого нет в «Книге для чтения» (за исключением народной поэзии арбрешей из области Молизе): это 12

отрывки из Кануна Лека Дукаджина (памятника албанского народного права), из эпического цикла о Муйо и Халиле, а также любовные песни и сказки (некоторые из этих текстов переведены, а некоторые только прокомментированы). Наиболее обширна глава, посвящённая литературе второй половине XX века (литература с 1945 года, Literatur seit 1945). Открывается эта глава избранными отрывками (ausgewählte Partien) из учебника географии Албании для средней школы. Многие из представленных авторов были участниками национальноосвободительного движения во время Второй мировой войны (Фатмир Гьята, Яков Дзодза, Зихни Сако, Люан Чафзези, Лазар Силичи). В частности, Зихни Сако во время войны был главой партизанского отряда [sq.wikipedia.org/wiki/Zihni_Sako]. Дзодза – автор четырёхтомной работы «Основы теории литературы», одной из наиболее значительных научных работ того времени, которая, однако, не была издана, так как выходила за рамки официальных требований, которые тогда предъявлялись литературе [sq.wikipedia.org/wiki/Jakov_Xoxa]. Зихни Сако какое-то время был генеральным секретарём албанского министерства образования и преподавателем албанского языка в Московском университете; также он был одним из первых фольклористов [sq.wikipedia.org/wiki/Zihni_Sako]. Мигени (настоящее имя Милош Герг Никола) был выдающимся поэтом и прозаиком, одним из наиболее читаемых и значительных авторов предвоенного времени [teksteshqip.com/migjeni]. Лазар Силичи был автором либретто первой албанской оперы «Мария» (Mrika), а также оперы о национальном герое Скандербеге (Gjergj Kastrioti Skënderbeu); он участвовал в конгрессе 1972 года, где была установлена орфографическая норма албанского языка [en.wikipedia.org/wiki/Llazar_Siliqi]. Наконец, Александр Джувани был педагогом, лингвистом и выдающимся исследователем албанского языка. Кроме того, рассматриваемая глава включает в себя тексты таких песен, как гимн к Энверу Ходже, «Подарок Сталина», «Флаги труда». В целом, как эти тексты, так и тексты, представленные в предыдущих главах, составляют такую литературную картину 13

Албании второй половины XX века, которая вполне отвечала идеологическим требованиям эпохи. Можно видеть, что содержание трёхтомного «Учебного курса» (албансконемецкий словарь, вышеописанная «албанская хрестоматия» и сборник диалектных текстов) предполагает более углублённое знакомство с албанским языком и литературой, чем «Книга для чтения». Об этом говорит не только разная подача грамматического материала в двух пособиях и разница в его полноте, но и различия в собраниях текстов: достаточно разнообразная картина албанской литературы в «Книге для чтения», подбор авторов и текстов, соответствующий идеологическим установкам Албании эпохи соцреализма, в «Учебном курсе». Кроме того, для углублённого изучения вполне подходят словарь, содержащий достаточное число диалектной лексики, и диалектные тексты, чтение которых предполагает некоторую подготовку. Напротив, содержание «Книги для чтения» – грамматика и тексты в первом томе, те же тексты в переводе – больше подходит для начальной подготовки. 14

ИССЛЕДОВАНИЯ ДИАЛЕКТОВ Исследования Ламберца в области диалектологии печатались в различных научных изданиях: в «Индоевропейском ежегоднике» (Indogermanisches Jahrbuch), журнале, посвящённом сравнительному языкознанию (Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung ). Работа, опубликованная Ламберцем в первом из упомянутых выше изданий, является и первым из его исследований в этой области. В ней перечисляются албанские поселения в Италии, указываются некоторые даты (например, основание самых старых колоний – 1450 год, времена османского господства), упоминаются работы итальянских писателей албанского происхождения, посвящённые арбрешам (из которых Ламберц выделяет только одну – книгу Антонио Скуры «Албанцы Италии их народные песни») [Lambertz 1915: 2, 3]; подробно рассмотрены особенности говоров арбрешей в различных областях Италии с приложение списка албанских колоний (49) и карты. У арбрешей сформировалась своя литература, первоначально религиозная, как и староалбанская; позднее, в конце XVIII – начале XIX в. она становится светской. Арбрешский поэт Иероним де Рада известен своей поэмой «Песни Милосао» («Këngët e Milosaos») [Арш 1992: 135]. В упомянутой работе Ламберц указывает, что в целом диалекты арбрешей имеют черты тоскских диалектов, для которых характерны такие признаки, как переход интервокального n в r (г.hini – тоск. hiri ‘пепел’), отсутствие долгих назальных гласных (гег. shkãmi – тоск. shkëmbi ‘скала’) и др. Присутствуют также и гегские формы: так, словоформа shpi ‘дом’ встречается наряду с формой shtepi (тоск.). Гегские формы характерны и для глаголов [Lambertz 1915: 9], [Десницкая 1968: 41]. 15

Безусловно, что диалекты арбрешей испытали влияние итальянского языка. При этом диалект Бадессы подвергся этому влиянию меньше, чем диалекты Молизе и Калабрии, где албанцы жили с XV – XVI вв.; в Бадессе на диалекте без итальянизмов говорили люди старшего поколения, в то время как молодёжь пользовалась, в основном, итальянским (в школе, армии, близлежащих деревнях). Иначе обстоит с влиянием итальянского, например, в Молизе: там все жители двуязычны, хотя до 1860 года таковых можно было сосчитать на пальцах; позднее влияние итальянского было наиболее интенсивно. Диалекты Молизе и Калабрии во многом сохраняют древние признаки и, таким образом, не включаются в дальнейшее развитие других диалектов Балканского полуострова. Так, в диалекте Молизе присутствует древний дифтонг wo, перешедший в ua, который наблюдается, помимо Молизе, только в албанской области Дибра, в Косово и в албаноязычном регионе Борго Эриццо в Хорватии, где говорят на северногегском диалекте. Также для диалектов Молизе характерен переход aj в on в окончаниях глаголов: skruaj (тоск. диал.) – skruon и в oj в существительных: тоск. muaj ‘месяц’, gruaja ‘женщина’ – muoj, gruoja. В целом, для диалектов арбрешей Италии характерны, в той или иной степени, черты и тоскского, и гегского диалектов [Lambertz 1915: 4-8]. В работе приводится список албанских колоний в Италии, который не будет лишним привести здесь. 16

Die albanischen Kolonien: 1. Villa Badessa. 2. Moiitecilfone. 3. Campomarino. 4. Portocannone. 5. Ururi. 6. S. Croce di Migliano. 7. Chieuti. 8. Casalnuovo. 9. Casalvecchio. 10. Greci. 11. Barile. 12. Masehito. 13. San Marzano. 14. Roccaforzata. 15. San Paolo Albanese. 16. San Costantino Albanese. 17. Farneta. 18. Castroregio. 19. Platici. 20. Frascineto. 21. Porcile. 22. Civita. 23. Lungro. 24. S. Basile. 25. Acquaformosa. 17

26. Firmo. 27. S. Catarina Albanese. 28. Cerzeto. 29. S. Benedetto TJllano. 30. Falconara Albanese. 31. Spezzano Alb. 32. S. Lorenzo. 33. Vaccarizzo. 34. S. Giorgio. 35. S. Cosimo. 36. S. Demetrio- Corone-Macchia. 37. S. Sofia d'Epiro. 38. Pallagoria. 39. S. Nicola. 40. Andali. 41. Marcedusa. 42. Zangerona. 43. Vena. 44. Caraffa. 45. Piana dei Greci. 46. S. Cristina Gela. 47. Mezzojuso. 48. Contessa Entellina. 49. Palazzo Adriano. [Lambertz 1915: 22] 18

В «Итало-албанских исследованиях», опубликованных в журнале «Сравнительное языкознание» [http://www.jstor.org/stable/40846828?seq=1#page_scan_tab_contents], [http://www.jstor.org/stable/40799571?seq=1#page_scan_tab_contents], подробно описываются говоры шести деревень в области Молизе. Говоры этих деревень тесно связаны между собой, но не идентичны. Для всех этих говоров характерен переход тоскского e в a во многих формах: в аористе – bera ‘ты сделал’, bia shi ‘идёт дождь’; в союзах, местоимениях, артиклях – a ‘и’, a dua ‘я её люблю’ и т.д. Также во всех этих говорах e переходит в i, что характерно и для итальянских заимствованных слов: spisso ‘часто’, kimi ‘у нас есть’, brinda ‘внутри’. Долгий ударный o в итальянских словах переходит в u: fertun ‘удача’, kulatsiun ‘завтрак’, lavur ‘работа’; то же происходит и с безударным o в окончаниях итальянских существительных мужского рода в номинативе: bambinu ‘ребёнок’, voshku ‘лес’. Для согласных звуков характерны переходы глухих согласных p и t в звонкие (b,d), переход b – v (bosco – voshku), появление b после m (dimbri ‘зима’). Фонетические особенности данных шести говоров описаны очень подробно, что позволяет ознакомиться с этими диалектами достаточно полно. В конце этой части перечисляются особенности фонетики, являющиеся специфически албанскими, и особенности, характерные для говоров носителей итальянского языка, в том числе и билингв [Lambertz 1923: 262, 263, 277, 278]. Вторая часть «Итало-албанских исследований» рассматривает все глагольные формы, а также формы существительных, прилагательных, причастий. Так, для первого лица единственного числа настоящего времени характерно окончание -in (такое окончание в албанском языке преимущественно характерно для глаголов второго и третьего лица настоящего времени): gdhin ‘я начинаю день’, fshin ‘я вытираю’. Спряжение глагола jam ‘я имею’ в третьем лице ед. ч. и первом и втором лицах мн. ч. отличается от общеалбанского (është, jemi, jeni): isht, imi, ini. Переход e в i наблюдается и в 19

спряжении глагола kam ‘я имею’. Рассматриваются и другие неправильные и модальные глаголы, формы императива, конъюнктива, оптатива и т.д. [Lambertz 1924: 43, 45,50, 51, 68]. В целом, «Итало-албанские исследования» достаточно подробно описывают говоры области Молизе; также есть и третья часть, в которой приводятся фольклорные тексты, дающие возможность ознакомиться со множеством примеров употребления описанных форм. В «Учебном курсе» Ламберц указывает на исторические различия между севером и югом Албании как на предпосылку возникновения гегского и тоскского диалектов. Различия заключались в позициях церкви, исторических условиях, социальном строе. Северная Албания с XIII века и до османского завоевания была «островом католицизма в море славянского православия» [Lambetz 1959: 1]. Южная Албания, напротив, испытывала влияние Византии; в то же время, на севере в VIII – X вв. происходило взаимовлияние албанцев и пришедших на Балканы славян, что не могло не повлиять на язык. Феодальный строй в Албании утвердился на юге; на севере господствовала родовая община. Таким образом, по Ламберцу, «также и в отношении языка произошёл раскол путём разделения диалектов по течению реки Шкумбин на северный – гегский, и южный – тоскский»[Lambetz 1959: 2]. Ламберц описывает зону переходных диалектов, расположенную между севером и югом в области Черменики, между Тираной и Эльбасаном: в этих районах диалекты демонстрируют общие черты тоскской и гегской групп. Отмечается, что различия между диалектами Груды (север Албании) и Ляберии (юг) гораздо менее незначительны, чем, например, различия между диалектами Турина и Палермо (Италия). В статье указывается, что гегский диалект распадается на следующие подгруппы: северногегский, северо-западный гегский, среднегегский и южногегский. Тоскские говоры распространены на юге, северо- и юго-востоке, юго-западе; черты тоскского диалекта просматриваются в говорах албанцев Греции и Италии [Lambetz 1959: 2, 13, 14]. 20

В данном исследовании Ламберц упоминает также диалекты арбрешей Италии, тексты народных песен. Описываются некоторые работы албанистов: сборники народных песен – «Këngë popullore legjendare» («Народные легендарные песни»), «Këngë popullore historike» («Народные исторические песни»), опубликованные албанским фольклористом Чемалем Хаждихасани (второй сборник – совместно с Зихни Сако); описания диалектов, выполненные польским филологом В. Цимаховским (диалекты Душмана), итальянским лингвистом К. Тальявини (северногегские диалекты), И. Г. фон Ганом (тоскские диалекты) [Lambetz 1959: 11, 14, 15, 24, 25, 26, 34, 48]. В отличие от этой работы, описание диалектов в «Книге для чтения» ограничивается, помимо приведения основных различий (то же, что и в «Учебном курсе»), кратким описанием западногегских говоров, говора Мирдиты (север Албании) и некоторых тоскских диалектов. Албанская диалектология – достаточно молодая наука (в «Учебном курсе» упомянута работа научного института Тираны над записью албанских диалектов) [Lambetz 1959: 52], и исследования Ламберца внесли значительный вклад в её развитие. 21

ОБЗОР АЛБАНСКОГО ФОЛЬКЛОРА Ламберц собрал значительное количество фольклорного материала. Первая работа по этой теме, опубликованная в 1917 году – «Народная поэзия Албании. Вводное исследование» («Die Volspoesie der Albaner. Eine einführende Studie») [catalog.hathitrust.org/Record/100229623]. В том же году в журнале «Почта Албании» были опубликованы ещё три исследования, посвящённые албанской народной поэзии в целом, народной детской народной поэзии, а также фольклору, собранному в Берате. Спустя пять лет вышел отдельный сборник «Между Дрином и Вьосой. Албанские сказки» («Zwischen Drin und Vojusa. Märchen aus Albanien») [archive.org/details/bub_gb_Q7YWAAAAMAAJ], включающий также и краткий обзор албанской литературы. Ламберц делит её на шесть кругов: итало-албанская литература, литература Шкодры, круг писателей и поэтов Тираны и Эльбасана, тоскская литература, литература Корчи и диаспоры – произведения албанцев Бухареста, Софии, Салоник, Константинополя, Египта и Америки. Начинается же этот разговор о литературе с замечания об ошибочности мнения, будто у народов с бедной литературой более богатый фольклор и нетронутые обычаи. Это мнение неверно, поскольку фольклористика развита и у народов с богатым литературным наследием: «Франция и Англия… обогатили фольклористику сокровищницей сказок и песен» [Lambertz 1922: 5]. Однако в этой работе речь идёт не о литературе, а о почве, на которой она произросла – фольклоре, конкретно – «об албанской народной поэзии и некоторых обычаях и обрядах, из которых она происходит» [Lambertz 1922: 7]. Ещё один сборник сказок издан в 1952 году: это «Крылатая сестра и сумерки земли» («Die geflügelte Schwester und die Dunklen der Erde») [https://www.swissbib.ch/Record/284102385]. Можно видеть, что фольклор был для Ламберца центральной темой исследований, что отмечает и Фидлер: «этот научный интерес происходил из 22

глубокой симпатии к албанцам и их менталитету» [Fiedler 1965: 335]. Фольклорный материал Ламберц начал собирать во время первой поездки в Албанию в качестве члена Балканской комиссии; особенно много времени он провёл в Мирдите. Также во время этой поездки Ламберц посетил Груду, Шкодру, Лежу, Крую, Тирану, Дуррес, Шалу, долины рек Дрина и Вальбоны [albanianphotography.net/lambertz/], а также Эльбасан и Берат [Fiedler 1965: 332]. Дрин и Вьоса – реки на востоке и юго-западе Албании; на этой обширной территории Ламберц собирал фольклорный материал, вошедший в упомянутый сборник (очевидно, также и материал для работы «Мифы и легенды из Берата»). Безусловно, что народное творчество имело большое влияние на албанских поэтов и писателей; в частности, на поэму Г. Фишты «Лютня гор», которая рассматривается в следующей главе. В работе, посвящённой этой поэме («Gjerg Fishta und das albanische Heldenepos: Lahuta e malcis») [https://catalog.hathitrust.org/Record/006949003], Ламберц отмечает, что она выросла из народной поэзии севера Албании. Среди албанских горцев на севере был распространён цикл песен о Муйо и Халиле, существовавший также у их соседей-славян. Героические песни, в целом, были распространены и на севере, и на юге, наряду с любовными и свадебными песнями, похоронными плачами, колыбельными и детскими песнями. Во многих песнях встречаются мифические персонажи – заны, оры и миры, играющие важную роль в судьбе героев, что указывает на древнее происхождение этого цикла. Это духи-женщины, управляющие судьбой человека и охраняющие его на жизненном пути; судьба человека определяется сверхъестественной сущностью при его рождении. [Lambertz 1922: 2, 3,7]. Мотив предопределённости характерен для албанского фольклора. Существует такой сказочный сюжет: духов ожидают для предсказания судьбы новорождённого, накрывают для них стол, в центре ставят кубок с мёдом, в котором лежат три миндальных ореха. Пришедшие духи – миры – садятся за стол, совершают крестное знамение и принимаются за трапезу. Затем старшая из них берёт ребёнка и пишет пальцем на его лбу: «Придёт время и 23

пройдёт время, и мальчик станет мужем собственной дочери и зятем вашего гостя». Вторая мира подтверждает эти слова; затем третья кладёт ребёнка в колыбель и тоже говорит, что сказанное придёт в исполнение. Гость, уезжая, уговаривает хозяйку дома отдать ему ребёнка, так как он бездетен, а у неё ещё много детей, и она бедна. Он уносит ребёнка в горы и оставляет в пещере, но мира приводит в пещеру козу, у которой много молока, так что ребёнок питается им, пока его не находит пастух; в итоге предсказание мир сбывается. Через двадцать лет человек, оставивший ребёнка в пещере, понимает, что тот остался жив, и отправляет жене письмо, в котором велит убить того, кто ей его доставит, и поручает письмо двадцатилетнему юноше: но по пути ему встречается старец, который просит его показать письмо и меняет его содержание [Lambertz 1922: 1013]. В этой сказке просматривается не только мотив неизбежности судьбы, но и мотив подкидыша, напоминающий миф об Эдипе, и письма, сулящего несчастье вестнику: Uriasbrief – из библейской легенды об Урии Хеттеянине, принёсшем полководцу Иоаву письмо царя Давида, в котором Урия обрекался на гибель в сражении [de.wikipedia.org/wiki/Uriasbrief]. В рассматриваемой работе приводятся, помимо переводных текстов сказок и их сюжетов, оригинальные тексты народных детских песен, сопровождаемые переводом. Например, упоминается мотив детской песни о животных на свадьбе: кошка моет посуду, мышка разжигает огонь, а волк бьёт в колокола; далее описываются подарки жениха и невесты. Похожие песни распространены также и в Германии; сюжет о животных на свадьбе встречается у многих народов [Lambertz 1922: 18-20]. Такие песни часто поются во время игр, в которых принимают участие и взрослые. Например, описывается такая игра: один человек называет какое-либо живое существо или предмет; следующий придумывает какое-то действие с тем, что было названо, и так далее; последний должен придумать подходящую заключительную строчку. Так получаются песенки вроде: «свечка съела мышку, мышка съела кошку, кошка прыгнула на крышу, крыша загорелась». [Lambertz 1922: 21]. Похожие песни поют и в 24

Германии, например, есть песня «Путаница»: «жил в мужике богатый дом, пил хлеб, закусывал вином» [Парин, Мурик 1985: 178]. Ламберц указывает на происхождение некоторых из собранных им сказок: так, сказку «Мальчик с колбасой», перевод которой можно видеть в приложении, он записал в Тиране: это тип так называемой «кумулятивной сказки» [Häufungsmärchen], где персонажу приходится выполнить множество поручений, чтобы получить желаемое. Текст этой сказки в переводе Ламберца также приводится в сборнике (стр.59). Также информацию об источниках собранных сказках можно найти в примечаниях. Можно видеть, что многие сказки были собраны Ламберцем непосредственно при общении с народом: в Тиране, Берате, Задриме, Скутари [Lambertz 1922: 171, 174, 176]. Ввиду этого вполне целесообразен перевод некоторых сказок с немецкого перевода: получить доступ к оригинальным текстам не представляется возможным. Исследования Ламберца в области фольклора дают возможность подробно ознакомиться с албанским народным творчеством, в том числе с текстами, которые записаны при общении с народом и могут быть не доступны в других источниках. 25

ЛЮТНЯ ГОР Эпическая поэма Гергьа Фишты написана на северногегском варианте албанского литературного языка. Поэма состоит из 30 песен; эпизоды из истории Албании в ней переплетаются с народными преданиями и рассказами о битвах албанских и черногорских горцев, услышанными Фиштой от пожилого крестьянина Мараша Уци, принимавшего участие в одной из этих битв. Впоследствии Фишта сделал Мараша Уци главным персонажем одной из песен (Marash Uci) [lahutamalcis.blogspot.ru/]. Поскольку поэма отражает албанскую историю, в ней нет единственного главного действующего лица и главного события [https://lahutaemalcis.wordpress.com/lahuta-e-malcis/]. Фишта был католическим священником в Мирдите (север Албании); общаясь с народом, он собирал поговорки, афоризмы, притчи, фиксировал словоформы и синтаксис, открывая богатство народного языка. Ламберц пишет, как однажды после разговора с жительницей горных областей Фишта сказал ему: «Хотел бы я так писать, как эта женщина говорит!» [Lambertz 1949: 8]. Будучи родом с севера (область Задрима), Фишта ещё в детстве слышал песни горцев, так что «они стали для него духовной пищей и вошли в плоть и кровь» [Lambertz 1949: 14]. Ламберц не только посвятил поэме отдельное исследование, где даётся изложение каждой песни, но и перевёл её на немецкий. Существует также английский перевод Р. Элси, выполненный совместно с Дж. Матье-Хек [elsie.de/en/books/b42.html]. В работе, посвящённой этой поэме, Ламберц даёт изложение каждой песни. Первая, озаглавленная «Разбойники» (Cubat), представляет собой исторический обзор борьбы албанцев против османского господства [Lambertz 1949: 17] и присвоения албанских территорий Черногорией, о котором было принято 26

решение на Берлинском конгрессе [Арш 1992: 190]. Решениям этого конгресса насчёт Албании посвящена отдельная песня «Kuvendi i Berlinit». Вторая часть продолжает эту тему: там же появляется персонаж Осо Кука, проходящий и через последующие части. Осо Кука является одним из центральных персонажей наряду с Марашем Уци и другими [lahutaemalcis.wordpress.com/lahuta-e-malcis/]. Третья песнь может рассматриваться как отдельное небольшое произведение. Осо Кука мстит черногорцам за убийство албанца Авди Хисы, который оплакивается своей сестрой (и здесь можно видеть «живое изображение» похоронного плача). То же самое можно видеть в 18-й песне, где описывается очередная битва с черногорцами: чёрная птица оплакивает смерть героя. [Lambertz 1949: 17, 25]. В большинстве песен присутствует мотив обращения к богине, сближающий эту эпическую поэму с «Илиадой»: здесь богиня – зана, «горная фея и муза», один из центральных образов албанского фольклора. В седьмой песне поэт обращается к зане с вопросом, что за шум доносится с Балкан – это не гроза, а пушки; в восьмой песне Али-паша Гусинский клянётся оре, что за Албанию готов принести себя в жертву. Заны и оры наблюдают за битвами; в 14-й песне, повествующей о битве у реки Ржаницы, поэт обращается к зане с просьбой перечислить воиновславян и назвать их имена. Здесь поэма снова сближается с Илиадой – с той песнью, где Елена на стене Трои указывает на приближающихся воинов. [Lambertz 1949: 18,19, 22]. Интересно, что в пятой песне Осо Кука незадодго до битвы просит предсказать её исход, что прорицатель делает, гадая на плечевой кости убитого им животного. Здесь можно наблюдать явное сближение поэмы Фишты с Илиадой, для которой характерны подобные мотивы. [Lambertz 1949: 18]. Аллюзиями на Илиаду, перечисляемыми Ламберцем, изобилует девятая песнь: албанцы – ахейцы, Али-паша Гусинский – Агамемнон, Мараш Вата, 27

байрактар из Шкрели (область на севере Албании) – Диомед. Об Илиаде напоминает и 18-я песнь. Здесь напрашивается сравнение с аристеей – гомеровским приёмом техники эпоса: описанием доблестей отдельного героя, его подвигов, что позволяет создать запоминающийся портрет как центральных, так и второстепенных персонажей [de.wikipedia.org/wiki/Aristie]. Приём аристеи использован также и в 20-й песне, где снова описываются битва и воины, что в ней участвуют [Lambertz 1949: 20, 25, 26,27]. Ламберц связывает с гомеровским эпосом традицию народных песен, исполнявшихся албанскими музыкантами под лютню: «по вечерам под липами, на свадьбах или около стада за ракией». Такая же традиция существовала и у греческих рапсодов, слагавших песни о Парисе и похищении прекрасной Елены, об Агамемноне и Менелае, о хитроумном Одиссее и т.д. Как из песен греческих рапсодов выросла гомеровская Илиада, так и из песен албанских горцев – эпическая поэма Фишты [Lambertz 1949: 15]. Двенадцатая песнь, «Marash Uci» – первая из опубликованных Фиштой частей поэмы. Здесь отражаются воспоминания его молодости, когда он был учителем во францисканском колледже в Трошани, а затем – священником в Мирдите [Lambertz 1949: 7]. Мараш Уци, пожилой пастух и в прошлом храбрый воин, даёт молодому пастуху свой завет. Он рассказывает легенды об орах и занах, о злом духе (lugat), борьбе между кучедрой и дрангоном: очевидно, Фишта слышал всё это от реального прототипа героя поэмы. Здесь даётся ясное представление о видении мира как управляемого высшими силами, которые имеют власть и над человеческой жизнью – видение, свойственное албанскому менталитету, о чём Ламберц пишет в вышеупомянутом сборнике сказок «Между Дрином и Вьосой» [Lambertz 1949: 21]. Две песни (11 и 16), которые, так же, как и третья, могут рассматриваться как отдельное произведение – «интермеццо» – рассказывают о трёх персонажах албанского фольклора: люгате (злом духе, призраке), кучедре и дрангоне, с которым кучедра ведёт борьбу. Сверхъестественные силы действуют в 28

реальном историческом процессе: в песне «Lugati» черногорскому князю Николаю, который пытается присвоить албанские территории и в этой песне похваляется своим могуществом, является призрак Мехмета Али-паши, турецкого маршала, убитого при восстании албанцев, боровшихся против присоединения их территорий к Черногории. В песне «Kulshedra» описывается битва кучедры и дрангона, выступающего в лице воинов, вызванных на новую битву после сражения у Ржаницы между албанцами и черногорцами [[Lambertz 1949: 21, 23]. В поэме воспевается не только воинская доблесть, но и верность и самоотверженность женщины. Сестра одного из героев, смертельного раненого, одна заботится о нём до конца; после смерти брата она обещает, что скоро снова будет с ним, и погибает, когда черногорцы хотят увести её с собой, перед этим выстрелив в одного из них. Ламберц называет эту песнь – 22-ю, названную именем героини (Тринга) – «совершенно албанской». В 24-й песне старшая зана, наблюдая за битвой у деревни Нокшич, – опять же, Ламберц сравнивает её с Зевсом, наблюдающим с горы Иды за сражениями под Троей, – вспоминает Трингу, её детство и детские игры. Заны оплакивают Трингу и хоронят её. Старшая зана клянётся, что Тринга будет отомщена кровью: за неё должны умереть 3000 славян. Здесь снова происходит вовлечение высших сил в историю: речь идёт о недопустимости исполнения решений Берлинского конгресса [[Lambertz 1949: 29, 30, 31, 32, 33, 35]. Как уже отмечалось выше, для албанского фольклора характерен мотив неизбежности судьбы, предопределённости. Этот мотив пронизывает поэму Фишты. Над судьбой человека имеют власть заны, духи, которым в произведении отведена значительная роль. Они не только решают судьбу, но и участвуют в жизни, отвечают на вопросы, побуждают к действию, оплакивают судьбу героев. Поэтому высшие силы, сопровождающие человека на жизненном пути, включаются и в историческую реальность. Поэма Фишты – фундаментальное произведение албанской литературы, раскрывающее картину жизни народа и его истории, албанского менталитета. Имея много общего с 29

Илиадой, она по праву занимает место в ряду эпических произведений мировой литературы. ЗАКЛЮЧЕНИЕ Для ознакомления читателя с научным творчеством Ламберца были использованы практически все его работы, к которым возможно было получить доступ. Доступные работы были проанализированы и описаны. Краткое описание делалось либо в том случае, если исследование достаточно объёмно и является областью узкой специализации (исследование гипотетического периода), либо при отсутствии цели подробного разбора (диалектные исследования). Более подробно были рассмотрены, в частности, пособия Ламберца по албанскому языку, так как эта информация может быть достаточно полезна для тех, кто интересуется этим языком (в особенности словарь и диалектные тексты), а также литературой: пособия содержат собрания текстов албанских писателей и поэтов, неодинаковые по принципу составления и содержанию. При описании диалектных исследований Ламберца были рассмотрены основные черты диалектов арбрешей Италии, особенности говоров отдельных областей, а также перечислены их поселения. Относительно тоскского и гегского диалектов албанского языка рассмотрены исследования, приведённые в «Книге для чтения» и «Учебном курсе»: деление Ламберцем диалектной зоны, указание на предпосылки деления албанского языка на тоскский и гегский диалекты, распространение этих диалектных групп, а также подгрупп (северногегский, юго-западный тоскский и т.п.). Как можно заметить, албанский фольклор и литература в данном исследовании практически неразделимы. Из произведений албанской художественной литературы, переведённых Ламберцем, здесь рассматривается 30

только эпическая поэма Герга Фишты «Лютня гор», в основе которой лежит народное творчество. Она является единственным художественным произведением, которое Ламберц исследовал в отдельной работе. Эта поэма отражает не только албанскую историю, но и менталитет албанского народа, а потому представляет особый интерес для желающих познакомиться с литературой Албании. Интересна она и для изучающих албанские диалекты, так как написана на северногегском варианте литературного языка. Эпическая поэма объёмом в 30 песен должна была представлять для Ламберца значительный интерес не только ввиду своей народности, но и потому, что он был не только албанистом, но и филологом-классиком: поэма изобилует аллюзиями на Илиаду, использованы в ней также и некоторые технические приёмы гомеровского эпоса (аристея). Другие авторские тексты можно найти в рассмотренных пособиях. Включённые туда же переводы некоторых произведений мировой литературы на албанский язык дают представление о взаимодействии культур. Сборник сказок «Между Дрином и Воюсой» оказался единственным доступным исследованием Ламберца по албанскому фольклору, но нельзя утверждать, что этот материал недостаточен, так как в этом сборнике достаточно полно изложены основные мотивы албанского фольклора: мотив предопределённости, невозможности противостоять судьбе, господством высших сил над жизнью человека. В сборнике приводятся не только тексты сказок, но и некоторые тексты народных песен, сравнение их сюжетов с аналогичными сюжетами, бытующими в фольклоре других народов. Исследование «Лютни гор» также вполне может рассматриваться как работа, касающаяся и темы фольклора. Данное исследование включает в себя переводы некоторых сказок из числа собранных Ламберцем. Вполне вероятно, что доступ к русскому переводу именно этих текстов возможен только в таком варианте, поскольку оригинальные тексты, которые, в основном, записаны в полевых условиях, едва ли доступны. 31

Научное творчество Ламберца представляет интерес не только с точки зрения албанистики, но и истории языкознания, так как для компоративистики, активно развивавшейся в XIX вв., знакомство с албанским языком, который по причине своей изолированности какое-то время вовсе не считался индоевропейским, было чрезвычайно важно. Во время путешествия по Албании в 1916 году Ламберц делал фотографии разных местностей, зданий и людей; некоторые из этих фотографий, как и переводы сказок, вошли в приложение. В исследовании были использованы биографии Ламберца авторства Чабея, Фидлера и Кристины Канцлер (сайт Австрийской Академии Наук), а также библиографии, написанные Фидлером и Элси. Приняты во внимание ссылки на деятельность Ламберца в различных научных изданиях и работах отдельных исследователей. Основная часть работы состоит из пяти глав, посвящённых, соответственно, биографии Ламберца, его работам по албанскому языку, диалектологии, фольклору и литературе (исследование поэмы «Лютня гор»). Помимо основного списка литературы, сюда включена полная - настолько, насколько это возможно библиография работ Ламберца (не включающая, однако, рецензии на различные работы по албанистике и художественные произведения албанских авторов). Заключительная часть работы – приложение, содержащее переводы фольклорных текстов и фотографии, деланные во время путешествия Ламберца по Албании в 1916 году. БИБЛИОГРАФИЯ РАБОТ МАКСИМИЛИАНА ЛАМБЕРЦА 1. Die griechischen Sklavennamen. Teil I. Wien 1907. 49 S. 32

2. Die griechischen Sklavennamen. Teil II. Wien 1908. 42 S. 3. Die Doppelnamigkeit in Ägypten. Wien 1911. 30 S. 4. Maximilian Lambertz und Georg Pekmezi. Lehr- und Lesebuch des Albanischen. Wien und Leipzig 1913, 182 S. 5. Zur Ausbreitung des Supernomen oder Signum in römischen Reiche. I. Glotta IV (1913) , S. 78-143. 6. Literaturbericht für das Jahr 1910. Italische Sprachen und lateinische Grammatik, Syntax. Glotta IV 1913, S. 381-430. 7. Zur Ausbreitung des Supernomen oder Signum in römischen Reiche. II. Glotta V (1913), S. 99-170. 8. Die hypothetische Periode im Albanesischen. Indogermanische Forschungen XXXIV (1914), S. 44-208. 9. Zur Etymologie von δοũλος. Glotta VI 1914, S. 1-18. 10. Albanische Mundarten in Italien. Indogermanisches Jahrbuch II, Jahrgang 1914-15, S. 1-30. Mit Kartenskizze. 11. Vorläufiger Bericht des Dr. Max Lambertz über seine linguistische Studien in Albanien vom Mitte Mai bis Ende August 1916. Anzeiger der Kais. Akad. D. Wiss. In Wien, Linguist. Abt. XII, Wien 1916, S. 122-146. 12. Die Volkspoesie der Albaner. Eine einführende Studie. Sarajevo 1917 . 80 S. Zur Kunde der Balkanhalbinsel. II. Quellen und Forschungen, Heft 6. 13. Bericht über griechische Sprache und Literatur. VIII. Griechisch der Indogermanischen Jahrbuchs. Indogermanisches Jahrbuch IV (1917), S. 111-138. 14. Das albanische Schulwesen vor dem Kriege und heute. Zeitschrift f.d. österreich. Gymnasien, 68 1917-18, S. 679-689. 15. Die albanische Sprache. Posta e Shqypnis. Nr. 10 vom 10.01.1917. 16. Wie entstehen Schriftsprachen? Posta e Shqypnis. Nr. 10 vom 10.01.1917. 17. Die albanische Volspoezie. Posta e Shqypnis. Nrn 16-23 vom 30.01.1917, 3.03.1917. 18. Die albanische Kinderpoezie. Posta e Shqypnis. Nr. 30 vom 21.03.1917. 33

19. Universitätprofessor Dr. Moritz Hoernes. Posta e Shqypnis. Nr. 65 vom 21.07.1917. 20. Aus Berats Sage und Geschichte. Posta e Shqypnis. Nrn 68-69, 71 vom 111.08.1917. 21. Nachrichten über die Literarische Kommission. Wien, 1918. 22. Der heutige Stand der Illyrierfrage. Posta e Shqypnis. Nrn. 87-89, 93-94, 99100, 102 vom 6.10 bis 5.12.1917. 23. Die Regelung der albanischen Rechtschreibung. Wien 1918. 24. Albanische Märchen und andere Texte zur albanischen Volkskunde. Wien 1922. 256 S. Schriften der Balkankommission der Akad. d. Wiss. in Wien, Linguistische Abteilung XII. 25. Zwischen Drin und Vojusa. Märchen aus Albanien. Übersetzt und herausgegeben. Leipzig und Wien 1922. 26. Vom Goldenen Horn: griechische Märchen aus dem Mittelalter. Märchen aus allen Ländern, Bd. 9, Wien 1922. 27. Italo-albanische Dialektstudien. Die albanischen Mundarten in den italienischen Provinzen Campobasso und Foggia (Molise). Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen 51 (1923), S. 259290. 28. Italo-albanische Dialektstudien. II. Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen 52 (1924), S. 43-90. 29. Italo-albanische Dialektstudien. III. Volkstümliche Texte aus dem Kolonien der Molise. IV. Glossar Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen 53 (1925), S. 66-79; 282-307. 30. Die Entdeckung Trojas. Frohes Schaffen VI Wien 1932, S. 169-180. 31. Antikes Theater. Frohes Schaffen XII Wien 1936, S. 393-404. 32. Der literarische Charakter der kretischen Dramen. Στάθης und Γύπαρις. Byzantinische Zeitschrift 411940-41, S. 319-339. 34

33. Die Mundarten der albanischen Sprache und ihre Erforschung. Leipziger Vierteljahrsschrift für Südosteuropa, Leipzig, 7, 2-4 (1943), S. 123-160. 34. Das Werden der albanischen Literatur. Leipziger Vierteljahrsschrift für Südosteuropa, Leipzig, 7 1943, S. 160-174. 35. Albanisches Lesebuch mit Einführung in die albanische Sprache. I. Teil: Grammatik und albanische Texte. II. Teil: Texte in deutscher Übersetzung. Leipzig 1948. 36. Die Altertumwissenschaft und die Einheitsschule. Forum 2 1948, Heft 1, S. 912. 37. Der Thesaurus linguae latinae wird weiter geführt. Forum 2 1948, Heft 10, S. 329-330. 38. In memoriam Richard A. Hoffmann: Theologische Literaturzeitung 1948, S. 569-570. 39. Gjergj Fishta und das albanische Heldenepos Lahuta e Malcís, Laute des Hochlandes. Eine Einführung in die albanische Sagenwelt. Leipzig 1949. 40. Die Albaner, ihre Sprache und Kultur. Blick nach Osten II (Klagenfurt 1949), S. 3-21. 41. Am Rande des Herdes: Winterabende in der albanischen Kulla (Leipzig 1949) 42. Die geflügelte Schwester und die Dunklen der Erde. Albanische Volksmärchen. Übersetzt und herausgegeben. Eisenach 1952. 43. Zwei Albanica. 1. Der albanische Aorist auf -va. 2. Kanuni i Lekë Dukagjinit (Etymologie der Personennamen Lekë und Dukagjini). Indogermanische Forschungen, Zeitschrift für indogermanische Forschungen LX 1949-1952, S. 302-310. 44. Sprachliches aus der Septuaginta und Neuem Testament. Wissenschaftliche Zeitschrift der Karl-Marx-Universität Leipzig 2 1952-53, S. 79-87. 45. Toledoth in Mt 1, 1-17 und Lc 3, 23b ff. Festschrift Franz Dornseif f zum 65. Geburtstag. Leipzig 1953, S. 201-225. 46. Lehrgang des Albanischen. Teil I: Albanisch-Deutsches Wörterbuch. Berlin 1954. 35

47. Die Volksepik der Albaner. Der Zyklus von Mujo und Halil I, II. Wissenschaftliche Zeitschrift der Karl Marx Universität Leipzig 4 1954-55, S. 243-289, 439-473. 48. Lehrgang des Albanischen. Teil II. Albanische Chrestomathie. Berlin 1955. 49. Disa të dhëna gjeografike në lidhje me ciklin e Mujit e të Halilit. Buletin për Shkencat shoqërore, Tirana 1955, S. 63-70. 50. Albanien erzählt: ein Einblick in die albanische Literatur. Übersetzt und herausgegeben. Literatur der Volksdemokratien 7, Berlin 1956. 51. Giulio Variboba. ZfvglSpr 74 1956, S. 45-122, 185-224. 52. Das Wissenschaftliche Institut in Tirana. Südost-Forschungen XIV (1957), S. 160-174. 52. Die Mundarten der albanischen Sprache. Heutiger Stand der Forschung. i Südost-Forschungen XIV 1957, S. 430-435. 53. Giergj Fishta, Lahuta e Malcis (Die Laute des Hochlandes). Übersetzt und herausgegeben. München 1958. 54. Die Volksepik der Albaner. Halle (Saale) 1958. 55. Zur albanischen Literaturgeschichte. (Forschungsbericht). SüdostForschungen XVII 1958, S. 237-243. 56. Lehrgang des Albanischen. Teil III. Grammatik der albanischen Sprache. Halle (Saale), 1959. 57. Ein Kapitel albanischer Umgangsprache. Wissenschaftliche Zeitschrift der Karl Marx Universität, Leipzig IX 1959-1960, S. 287-290. 58. Neue Dokumente zur Geschichte Albaniens im 17. Jahrhundert. SüdostForschungen, Munich XVIII 1959, p. 170-176. 59. Wissenschaftliche Tätigkeit in Albanien 1957 und 1958. Südost-Forschungen, Munich XVIII 1959, S. 399-412. 60. Zur albanischen Umgangssprache (Gjirokastra). Lingua Posnaniensis, Poznań, VII 1959, S. 85-144. 36

61. Das Drama im albanischen Theater von heute. in: Südost-Forschungen, Munich, XIX 1960, S. 316-325. 62. Die homerische Frage und das albanische Großepos. Shêjzat / Le Pleiadi, Rome, V 1961, S. 385-391. 63. Kolë Jakova. Toka jonë. Unser Boden. Drama. Übersetzt und herausgegeben. Halle/Saale 1961. 64. Das Drama im albanischen Theater von heute. Typescript s.l., [1963] 65. Die Mythologie der Albaner. Bearbeitet von Klaus-Henning Schroeder. 66. Wörterbuch der Mythologie. 1. Abt., Bd. II. Götter und Mythen im Alten Europa. Stuttgart 1973, S. 455-509. 67. Figurat e përrallës shqipe. Kultura popullore I, Tirana 1988, S. 183-190. 37

СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 1. Арш, Иванова 1992 – Арш Г.Л., Иванова Ю. В. Краткая история Албании. С древнейших времён до наших дней. М.: Наука, 1992. 2. Большая российская энциклопедия. Албанистика. URL: http://knowledge.su/a/albanistika.html (дата обращения: 19.05.16). 3. Десницкая 1968 – Десницкая А.В. Албанский язык и его диалекты. – Л.: Наука, 1968. 4. Парин, Мурик 1985 – Парин А. В., Мурик А. Г. Чудесный рог. Народные баллады. М.: Московский рабочий, 1985. 5. Словари и энциклопедии на Академике. Большая биографическая энциклопедия. Макушев, Викентий Васильевич. URL: dic.academic.ru/dic.nsf/enc_biography/77046/Макушев (дата обращения: 5.05.16). 6. Смирнова 2003 – Смирнова Н. Д. История Албании в XX веке. М.: Наука, 2003. 7. Топоров 1990 – Топоров В. Н. Сравнительно-историческое языкознание// Лингвистический энциклопедический словарь / гл. ред. В. Н. Ярцева. М.: Советская энциклопедия, 1990. С. 486-490. 8. Çabej 1975 – Çabej E. Studime gjuhesore. Bleu V. Prishtinë: Rilindja, 1975. 9. Deutsche Biographie. Lambertz, Maximilian. URL: http://www.deutschebiographie.de/sfz47531.html (дата обращения: 20.05.16) 9. Deutsche Biographie. Meyer, Gustav. URL: www. deutschebiographie.de/pnd117558869.html (дата обращения: 19.01.16). 10. Early photography in Albania. Maximilian Lambertz. URL: http://www.albanianphotography.net/lambertz/ (дата обращения: 19.02.16). 38

11. Early photography in Albania. Report of the 1916 Expedition to Northern Albania. URL: http://www.albanianphotography.net/lambertz/photos1916en.htm (дата обращения: 19.02.16). 12. Elsie 1988 – Elsie R. A biographical dictionary of Albanian history. London: I. B. Taurus, 1988. 13. Elsie 2010 – Elsie R. Historical dictionary of Albania. Second edition. Lanham, Maryland: The Scarecrow Press, Inc., 2010. 14. Fiedler 1965 – Fiedler W. Maximilian Lambertz // Gjurmime albanologjike 2, 1965. S. 331-335. 15. Glottolog. Lambertz, Max. 1915. Die hypothetische Periode im Albanischen. URL: http://glottolog.org/resource/reference/id/442819 (дата обращения: 20.02.16). 16. Hathitrust digital library catalog. Lambertz M. Albanisches Lesebuch mit einführung in albanischen Sprache. URL: https://catalog.hathitrust.org/Record/001231636 (дата обращения: 20.02.16). 17. Hathitrust digital library catalog. Lambertz M. Gjergj Fishta und das albanische Heldenepos: Lahuta e Malcís, Laute des Hochlandes; eine Einfu ̈hrung in die albanische Sagenwelt. URL: https://catalog.hathitrust.org/Record/006949003 (дата обращения: 20.02.16). 18. Hathitrust digital library catalog. Lambertz M. Lehrgang des Albanische.n URL: https://catalog.hathitrust.org/Record/001854115 (дата обращения: 20.02.16). 19. Indogermanische Forschungen. Lambertz M., Pekmezi. G. Lehr- und Lesebuch des Albanischen. URL: www.degruyter.com/view/j/indo.1913.33.issues1/if-1913-0181/if-1913-0181.xml (дата обращения: 20.02.16). 20. Internet archive. Die griechischen Sklavennamen [microform]. URL: [archive.org/stream/diegriechischens00lamb/diegriechischens00lamb_djvu.txt] (дата обращения: 20.02.16). 21. Internet archive. Gostentschnigg K. Die verflechtung von Wissenschaft und Politik am Bespiel der österreichisch-ungarischen Albanologie. URL: 39

web.archive.org/web/20070928165550/http://www.albanischesinstitut.ch/pdf/text24.pdf (дата обращения: 29.04.16). 22. Internet archive. Zwischen Drin und Vojusa; Märchen aus Albanien. URL: https://archive.org/details/bub_gb_Q7YWAAAAMAAJ (дата обращения: 20.02.16). 23. Jstor. Lambertz M. Italo-albanische Dialektstudien I. URL: http://www.jstor.org/stable/40846828?seq=1#page_scan_tab_contents (дата обращения: 4.03.16). 24. Jstor. Lambertz M. Italo-albanische Dialektstudien II. URL: http://www.jstor.org/stable/40799571?seq=1#page_scan_tab_contents (дата обращения: 4.03.16). 25. Lahuta e Malcis – At Giergj Fishta. URL: lahutamalcis.blogspot.ru (дата обращения: 18.03.16.). 26. Lahuta e Malcis|Cjergj Fishta. URL: lahutaemalcis.wordpress.com/lahuta-emalcis/ (дата обращения: 18.03.16). 27. Lambertz 1914 – Lambertz M. Die hypothetische Periode in Albanischen // Indogermanische Forschungen XXXIV, 1914. S. 44-208. 28. Lambetz 1915 – Lambertz M. Albanische Mundarten in Italien. Mit einer Kartenskizze // Indogermanisches Jahrbuch II, 1915. S. 1-30. 29. Lambertz 1922 – Lambertz M. Zwischen Drin und Vojusa. Märchen aus Albanien. Übersetzt und herausgegeben. Leipzig und Wien: Verlag der Wiener graphischen Werkstätte, 1922. 30. Lambertz 1924 – Lambertz M. Italo-albanische Dialektstudien. Die albanischen Mundarten in den italienischen Provinzen Campobasso und Foggia (Molise) // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen LI, 1924. S. 259-290. 31. Lambertz 1924 – Lambertz M. Italo-albanische Dialektstudien. II // Zeitschrift für vergleichende Sprachforschung auf dem Gebiete der indogermanischen Sprachen LII, 1924. S. 43-90. 40

32. Lambertz 1948 – Lambertz M. Albanisches Lesebuch. Mit Einführung in die albanische Sprache. Teil I. Grammatik und albanische Texte. Leipzig: Otto Harrassowitz, 1948. 33. Lambertz 1949 – Lambertz M. Gjergj Fishta und das albanische Heldenepos. Lahuta e Malcis (Laute des Hochlandes). Leipzig: Otto Harrassowitz, 1949. 34. Lambertz 1959 – Lambertz M. Lehrgang der Albanischen. Teil III. Grammatik und albanische Texte. Halle (Saale), 1959. 35. Märchenbasar. Klassische Märchen. Südosteuropa. Albanien. Bei den Sonnenmutter. URL: maerchenbasar.de/klassische-maerchen/suedosteuropa/51albanien/2475-bei-der-sonnenmutter.html (дата обращения: 3.04.16). 36. Märchenbasar. Klassische Märchen. Südosteuropa. Albanien. Herr Gevatter Wolf und Frau Fuchsin. URL: maerchenbasar.de/klassischemaerchen/suedosteuropa/51-albanien/2485-herr-gevatter-wolf-und-frau-fuechsin.html (дата обращения: 3.04.16) 37. Österreichische Akademie der Wissenschaften. Österreichisches Biographisches Lexikon. Maximilian Lambertz und der Märchenschatz Albaniens. URL: oeaw.ac.at/fileadmin/Institute/INZ/Bio_Archiv/bio_2013_08.htm (дата обращения: 25.02.16). 38. Sagen.at. Datebanken zur Europäischen Ethnologie/Volkskunde. Märchen aus Albanien. Der Halbhahn. URL: sagen.at/texte/maerchen/maerchen_albanien/Halbhahn.html (дата обращения: 2.04.16). 39. Sagen.at. Datebanken zur Europäischen Ethnologie/Volkskunde. Märchen aus Albanien. Der Knabe mit dem Wurst. URL: sagen.at/texte/maerchen/maerchen_albanien/Knabe_Wurst.html (дата обращения: 24.03.16). 40. Schmitt 2015 – Schmitt O. J. Balkanforschung an der Universität Wien // Reichweiten und Außensichten: die Universität Wien als Schnittstelle wissenschaftlicher 41

Entwicklungen und gesellschaftlicher Umbrüche / Grandner M., König T. Göttingen: V&R unipress, 2015. S. 61-99. 41. Südost-Forschungen. Internationale Zeitschrift für Geschichte, Kultur und Landeskunde Südosteuropas. Bd. 1, 1936 – Bd. 20, 1961. URL: http://legacy.fordham.edu/magazinestacks/sof.html 42. Swissbib. Die geflügelte Schwester und die Dunklen der Erde. Albanische Volksmärchen. Herausgegeben von Maximilian Lambertz. URL: https://www.swissbib.ch/Record/284102385 43. Tekste këngës. Migjeni. URL: http://teksteshqip.com/migjeni (дата обращения: 19.05.16). 44. Texts and documents of Albanian history. Johann Georg von Hahn: travels in Central Albania. URL: http://albanianhistory.net/texts19_2/AH1854.html (дата обращения: 19.05.16). 45. The website of Dr. Robert Elsie. Rezeption albanischer Literatur im deutschen Sprachraum. URL: http://elsie.de/pdf/articles/A1991Rezeption.pdf (дата обращения: 4.05.16). 46. The website of Dr. Robert Elsie. Robert Elsie & Janice Mathie-Heck. Gjergj Fishta. The Highland Lute (Lahuta e Malcís).URL: http://elsie.de/en/books/b42.html (дата обращения: 19.05.16). 47. Wikipedia, die freie Enzyklopädie. Aristie. URL: de.wikipedia.org/wiki/Aristie (дата обращения: 14.05.16). 48. Wikipedia, die freie Enzyklopädie. Uriasbrief. URL: de.wikipedia.org/wiki/Uriasbrief (дата обращения: 13.05.16). 49. Wikipedia, enciklopedia e lire. Jakov Xoxa. URL: sq.wikipedia.org/wiki/Jakov_Xoxa (дата обращения: 9.05.16). 50. Wikipedia, the free encyclopedia. Llazar Siliqi. URL: en.wikipedia.org/wiki/Llazar_Siliqi (дата обращения: 9.05.16). 42

51. Wikipedia, enciklopedia e lire. Zihni Sako. URL: sq.wikipedia.org/wiki/Zihni_Sako (дата обращения: 9.05.16). 52. Worldcat. Max Lambertz. Die Volkspoesie der Albaner, eine einführende Studie. URL: http://www.worldcat.org/title/volkspoesie-der-albaner-eine-einfuhrendestudie/oclc/6733820]. 53. Woldcat. Kolë Jakova, Max Lambertz. Toka jone ̈. URL: http://www.worldcat.org/title/toka-jone/oclc/250838220?referer=di&ht=edition 43

ПРИЛОЖЕНИЕ I. Некоторые фольклорные тексты Bei der Sonnenmutter У матери Солнца [maerchenbasar.de/klassische-maerchen/suedosteuropa/51- albanien/2475-beider-sonnenmutter.html] Es waren einmal ein Mann und eine Frau. Жили-были муж и жена. Sie waren arm wie niemand auf dieser Erde. Они были так бедны, как никто в этом мире. Der Mann arbeitete fleißig; aber keine Arbeit gedieh ihm, und es ging ihm immer nur schlechter. Муж работал прилежно; но ни одна работа не удавалась ему, и всегда было только хуже. Da fragte ihn eines Tages seine Frau: «Wie kommt das, lieber Mann: andere arbeiten und freuen sich, und wir arbeiten und müssen immer trübselig sein?» Однажды жена спросила его: «Как же так получается, дорогой мой, что другие работают и радуются, а мы работаем и печалимся?» Ihr Gatte antwortete ihr: «Vielleicht wird es noch einmal besser. Wir wollen nicht verdrießlich werden.» Супруг отвечал ей: «Может, ещё будет лучше. Не будем унывать». Es vergingen einige Jahre und sie führten immer noch ein schlechtes Leben. 44

Прошло несколько лет, и они всё ещё жили плохо. Eines Tages ging der Arme aus sammelte Reisig und zündete es. Однажды бедняк собрал хворост и поджёг его. Da rief ihm aus dem Reisig eine Schlange «Rette mich, ich verbrenne!» И из хвороста закричала змея: «Спаси меня, я горю!» Der Alte rettete Schlange, worauf diese sagte: «Jetzt will ich dir auch einen Gefallen erweisen». Бедняк спас змею, и она сказала: «Теперь и я послужу тебе». «Nimm mich und wirf mich vor deinem Hause zu Boden und ich werde drei wunderschöne Farnkräuter emporsprießen lassen; und du wirst sehen, du wirst Glück davon haben». «Возьми меня и брось на пол в твоём доме, и я дам прорасти трём удивительным папоротникам; вот увидишь, с этих пор ты будешь счастлив». Der Arme tat so, und es geschah, wie die Schlange es vorhergesagt hatte. Бедняк сделал, как велела змея, и случилось именно так, как она предсказала. Da wohnte in jenem Dorfe ein sehr reicher Mann. В той деревне жил очень богатый человек. Der ging an dem Hause des Armen vorbei, blieb dort stehen und betrachtete die eigentümlichen Pflanzen. Проходя мимо дома бедняка, он остановился и начал рассматривать необычные растения. Da fragte ihn der Arme: «Warum schaust du so? Du kannst ja doch nicht erraten, was das für Pflanzen sind.» Бедняк спросил его: «Почему ты так смотришь? Ты всё равно не угадаешь, что это за растения». Der Reiche erwiderte: «Schließen wir ein Abkommen: errate ich bis morgen, was das für Pflanzen sind, dann nehme ich dir auch das kleine Grundstück weg, das du jetzt hast: errate ich es nicht, so schenke ich dir dreißig von meinen sechzig Handelsgeschäften». 45

Богач ответил: «Давай договоримся: если я угадаю до завтра, что это за растения, то отберу у тебя твой маленький земельный участок; а если не угадаю, то подарю тебе тридцать из моих шестидесяти предприятий». Sie bekräftigten dieses Abkommen mit Handschlag, aber der Reiche erriet es nicht. Они заключили этот договор рукопожатием, и богач не угадал. Daher mußte er dem Armen dreißig Geschäfte überlassen. Так что пришлось ему отдать бедняку тридцать предприятий. Der Arme konnte sich emporarbeiten, und er fing an gut zu leben. Бедняк смог добиться успеха и стал жить хорошо. Aber dem Reichen ließ diese Sache keine Ruhe. Но богач на этом не успокоился. Wiederum ging er zu dem Armen und sie beschlossen, falls der Reiche die Herkunft der Pflanze erraten sollte, hätte der Arme ihm die dreißig Geschäfte wiederzugeben, andernfalls sollte der Arme noch weitere dreißig Geschäfte bekommen. Он снова пришёл к бедняку, и они решили: если богач угадает, откуда взялись эти растения, бедняк вернёт ему тридцать предприятий, а иначе получит ещё тридцать. Aber wiederum verlor der Reiche. И богач снова проиграл. Da aber machte sich die Frau des Reichen auf, nahm Kaffee und Zucker und andere Waren mit sich, ging zu der Frau des Armen und sagte zu ihr: «Da hast du diese guten Sachen! Richte für heute Abend ein gutes Mahl her, denn dein Gatte hat beschlossen, heute Abend eine andere Frau zu nehmen, und es werden die Freunde und Gevattern kommen, um ihn zu beglückwünschen». И вот, жена богача собралась, взяла кофе, сахар и другие продукты, пошла к жене бедняка и сказала ей: «Вот тебе хорошие продукты! Приготовь праздничный ужин, потому что твой муж нашёл другую жену, и придут друзья и знакомые, чтобы его поздравить». 46

Die Frau des Armen war sehr betrübt, ließ das ganze Haus in Unordnung und weinte. Жена бедняка опечалилась, оставила дом в беспорядке и начала плакать. Als ihr Gatte heimkehrte, fragte er sie: «Was hast du, Frau, daß du weinst? Tut dir etwas weh?» Когда её муж пришёл домой, он спросил: «Что с тобой, жена, почему ты плачешь? У тебя что-то болит?» Darauf antwortete ihm die Frau: »Daß du es nur weißt! Ich bleibe keinen Augenblick länger hier; denn du willst eine andere Frau nehmen». Жена ответила ему на это: «Как будто ты не знаешь! Я не останусь здесь больше ни на минуту; ты ведь нашёл другую жену». «Was redest du da für einen Unsinn?» - fragte sie der Gatte, - «bist du vielleicht verrückt geworden?» «Что за вздор?» - удивился муж. – «Не сошла ли ты с ума?» Und der Gatte redete auf die Frau ein, bis er sie mit Mühe und Not beruhigte. И так он говорил ей, пока с трудом её не успокоил. Aber es vergingen nur wenige Tage, und wieder kam die Frau des Reichen, der die sechzig Geschäfte verloren hatte, mit Kaffee, Zucker und anderen guten Sachen, reichte sie der Frau des Armen und sagte ihr dasselbe wie das erste Mal. Но прошло несколько дней, и жена богача, потерявшего шестьдесят предприятий, снова пришла с кофе, сахаром и другими продуктами, предложила их жене бедняка и сказала то же, что и в первый раз. Die Frau des Armen erklärte ihr, daß sie ihr nicht mehr glaube. Жена бедняка разъяснила, что больше не верит ей. Aber die Frau des Reichen legte ihr einen Eid ab und sagte: «Dein Gatte hat dich betrogen, er nimmt jetzt sicher noch eine Frau, und schenke du ihm keinen Glauben, außer er leistet dir einen Eid bei der Pflanze, die du vor dem Hause hast». Но жена богача поклялась, что говорит правду, и сказала: 47

«Твой муж обманул тебя, он действительно нашёл другую жену, и не верь ему, если он не поклянётся тебе растением, что у вас в доме». Darauf tobte die Frau des Armen, bis ihr Mann nach Hause kam. Жена бедняка пришла в ярость, и это увидел муж, когда вернулся. Dieser fragte sie: «Was hast du, daß du so tobst?» Он спросил: «Что с тобой, почему ты сердишься?» Darauf entgegnete ihm die Frau: «Du willst ja heute Abend doch eine andere Frau nehmen, und ich glaube dir kein Wort, wenn du mir nicht bei dem Namen der Pflanze schwörst, die wir vor dem Hause haben». Жена ответила на это: «Ты хочешь привести другую жену сегодня вечером, и я не поверю ни единому твоему слову, если ты не поклянёшься именем растения, которое у нас в доме». «Das ist leicht«, sagte der Mann. »Bei der Schlangenpflanze! Ich habe nicht im Sinn, eine andere Frau zu nehmen!» «Это легко», сказал муж. - «Клянусь змеевиком! У меня и в мыслях не было искать другую жену!» Darauf glaubte ihm seine Frau, lief sofort zur Frau des Reichen und erzählte ihr, daß ihr Mann bei der Schlangenpflanze geschworen habe. Жена поверила ему, побежала к жене богача и рассказала, что её муж поклялся змеевиком. Diese aber lief sofort zu ihrem Mann und erzählte ihm das ganze. Та же тотчас побежала к своему мужу и всё ему рассказала. Die Schlange aber sprach zu dem Armen: «Deine Frau hat dir den Namen meiner Pflanze entlockt und hat ihn der Frau des Reichen verraten. Darum tue jetzt etwas anderes: schließe mit dem Reichen einen Vertrag, daß du imstande bist, die Sonne im Westen aufgehen zu lassen, und so wirst du ihn wieder um seinen Anteil bringen. Ich selbst sage dir dann schon, wie du das machen sollst. Du brauchst dich nicht zu fürchten». 48

И змея сказала бедняку: «Твоя жена узнала имя моего растения и открыла его жене богача. Поэтому поступи иначе: договорись с богачом, что ты способен заставить солнце взойти на западе, и тогда он снова будет тебе полезен. Я скажу, что ты должен сделать. Тебе нечего бояться». Der Reiche aber kam am nächsten Tage zu dem Armen und sagte: «Ich weiß den Namen der Pflanze». На следующий день к бедняку пришёл богач и сказал: «Я знаю, как называется растение». «Natürlich weißt du ihn», - entgegnete ihm der Arme. - «Du hast ihn von deiner Frau, und deine Frau hat ihn von meiner Frau. Darum schließen wir eine andere Wette! Was gibst du mir, wenn ich morgen die Sonne im Westen aufgehen lasse?» «Конечно, ты знаешь», - ответил бедняк. – «Ты услышал его от своей жены, а она – от моей. Поэтому заключим другое пари. Что ты дашь мне, если завтра я заставлю солнце взойти на западе?» Der Reiche war davon überzeugt, daß das unmöglich sei und sagte: «Wenn du das zustande bringst, so verlasse ich das Dorf; bringst du es aber nicht zustande, so gibst du mir alle sechzig Geschäfte zurück». Богач был уверен, что это невозможно, и сказал: «Если ты это сделаешь, я уеду из деревни; если же нет – отдашь мне обратно все шестьдесят предприятий». Dies bekräftigten sie mit Handschlag. И они скрепили это рукопожатием. Der Arme beriet sich darauf mit der Schlange und diese riet ihm, er solle zur Mutter der Sonne sehen und sie bitten, daß sie ihm den Gefallen täte. Бедняк спросил совета у змеи, и она сказала, что он должен увидеться с матерью Солнца и попросить её об исполнении своего желания. Da machte sich der Arme auf den Weg und an einem Birnbaum vorbei. Бедняк отправился в путь, и встретилась ему на пути груша. 49

Der fragte ihn, wohin er gehe. «Zur Mutter der Sonne», war die Antwort. Она спросила его, куда он идёт. «К матери Солнца», был ответ. «Wenn du zur Mutter der Sonne gehst, so frage sie auch meinetwegen um etwas. Ich bin gesund und stehe auf gutem Boden, aber warum kann ich nicht jedes Jahr Früchte tragen?» «Если ты идёшь к матери Солнца, спроси её, пожалуйста, кое о чём. Я здорова и расту на хорошей почве, почему в этом году у меня нет плодов?» «Sei unbesorgt», sagte der Arme, «ich werde sie fragen, und bei meiner Rückkehr werde ich dir Antwort bringen». «Не беспокойся», сказал бедняк. «Я спрошу её и принесу тебе ответ, когда вернусь». Auf seinem weiteren Wege traf er auf eine große Schlange, die sich nicht vom Platze rühren konnte. Он отправился дальше и встретил большую змею, которая не могла сдвинуться с места. Auch diese fragte ihn, wohin er gehe und trug ihm auf, die Mutter der Sonne zu fragen, warum sie sich nicht rühren könne. Змея спросила его, куда он идёт, и велела узнать у матери Солнца, почему она не может двигаться. Auch ihr versprach der Arme, die Antwort zu bringen. Бедняк и ей пообещал принести ответ. Dann stieß der Wanderer auf einen Tümpel, und das Wasser fragte ihn nach dem Ziel seiner Wanderung und bat ihn, die Mutter der Sonne zu fragen, warum es nicht fließen könne, sondern immer auf einem Orte bleibe. Затем путник пришёл к пруду, и вода спросила, куда он направляется, и попросила узнать у матери Солнца, почему она не может течь и всегда стоит на месте. Auch ihr versprach der Wanderer, die Antwort zu bringen. Путник и ей пообещал принести ответ. 50

Auf dem weiteren Wege begegnete er der Königstochter. Он отправился дальше и встретил дочь короля. Diese bat ihn, nie Mutter der Sonne zu fragen, warum sie keinen Mann finde, obwohl sie doch reich und erwachsen sei. Она попросила его узнать у матери Солнца, почему ей не найти мужа, хоть она и богата, и молода. Auch ihr gab der Wanderer das gleiche Versprechen wie den anderen. Путешественник и ей дал такое же обещание, как и всем остальным. Endlich langte er bei der Mutter der Sonne an. «Ich habe dich wegen einer Gefälligkeit aufgesucht». Наконец он пришёл к матери Солнца. «Я искал тебя, чтобы ты оказала мне услугу». «Sprich», - erwiderte ihm die Mutter der Sonne, - «wenn ich imstande bin, so erweise ich dir gewiß den Gefallen». «Говори», - ответила мать Солнца. - «Если я могу её оказать, то, конечно, сделаю это». «Ich bitte dich», sagte ihr der Wanderer, «laß dein Kind morgen früh im Westen aufgehen!» «Я прошу тебя», воскликнул путник, - «позволь Солнцу взойти на западе завтра!» «Deine Bitte ist erfüllt!» - erwiderte ihm die Mutter der Sonne. - «Hast du noch einen anderen Wunsch?» «Твоя просьба исполнена!» сказала мать Солнца. - «Не хочешь ли ты попросить ещё о чем-нибудь?» «Ja», - erwiderte ihr der Wanderer, und nun legte er ihr die Wünsche der Königstochter, des Tümpelwassers, der Schlange und des Birnbaumes vor. «Да», - ответил путник и передал её вопросы дочери короля, воды в пруду, змеи и груши. 51

Die Mutter der Sonne gab ihm den Bescheid: - «Dem Mädchen sollst du sagen: Steh auf und fege deinen Hof vor Sonnenaufgang, und du wirst deinen Gatten finden. Мать Солнца дала такой ответ: «Девушке скажи, что она должна встать перед рассветом и пойти подметать двор, и тогда она найдёт мужа». «Dem Tümpel sage, er muß einen Mann verschlucken und dann wird er immer fließen». «Пруду скажи, что он должен проглотить человека, и тогда вода в нём будет течь». «Der Schlange antworte zuerst nicht; erst wenn du weit von ihr entfernt bist, sage ihr, sie möge das erste lebende Wesen fangen». «Змее скажи - но только когда будешь от неё далеко - чтобы она поймала первое живое существо, что ей встретится». «Dem Birnbaum tue den Gefallen und grabe zwischen seinen Wurzeln und befreie ihn von einem Gewichte». Груше окажи услугу: освободи её от груза, выкопав его между корнями». Der Wanderer dankte ihr und trat den Rückweg an. Путник поблагодарил её и отправился в обратный путь. Unterwegs traf er auf die Königstochter und richtete ihr die Antwort der Mutter der Sonne aus. Повстречав дочь короля, он передал ей ответ матери Солнца. Ebenso tat er es mit dem Tümpel, aber er sagte es dem Tümpel erst, als er schon weit von ihm entfernt war, so daß der Tümpel ihn selbst nicht mehr verschlingen konnte. Так поступил он и с прудом, когда был от него далеко, чтобы тот не мог проглотить его. Ebenso machte er es mit der Schlange. Так же поступил он и со змеёй. Beim Birnbaum aber grub er zwischen dessen Wurzeln und fand einen Topf mit Geld, nahm ihn mit sich und kehrte nach Hause zurück. 52

Придя к груше, он стал копать между её корнями и нашёл горшок золота, взял его и вернулся домой. Am nächsten Morgen trafen sich der Arme und der Reiche wie verabredet vor Sonnenaufgang und der Arme sprach zum Reichen: «Bevor die Sonne aufgeht, wollen wir zusammen einen Weg machen nach einer Stelle. wo wir die Sonne besser aufgehen sehen». На следующее утро бедняк и богач встретились, как было условлено, перед рассветом, и бедняк сказал богачу: «Прежде чем взойдёт солнце, давай пойдём к месту, откуда нам лучше будет его видно». Und er führte den Reihen zu der Schlange, ließ ihn vorausgehen, die Schlange packte den Reichen und trug ihn lebendig zu dem Tümpel. И он повёл богача к змее, пропустив его вперёд, змея схватила богача и потащила его к пруду. Der Tümpel aber verschlang den Reichen und konnte nun fließen. Пруд проглотил богача, и теперь вода в нём могла течь. Der Arme aber kam noch vor Sonnenaufgang an dem Königspalast vorbei und traf dort die Königstochter, die den Hof fegte. Бедняк же прошёл мимо королевского дворца и встретил дочь короля, подметавшую двор. Und so wurde er ihr Gatte. Так он стал её мужем. Seine Gattin aber, die ihn verraten hatte, und die Frau des Reichen schickte er in den Wald, wo sie beide in den fließenden Tümpel fielen. Свою жену, которая его предала, и жену богача он отправил в лес, где они обе утонули в пруду. Er selbst aber lebte mit der Königstochter und er lebt noch heute, wenn er nicht gestorben ist. И жил он с дочерью короля, и живёт до сих пор, если смерть не забрала его. 53

Der Knabe mit der Wurst Мальчик с колбасой Es war einmal ein Knabe und der hatte für zwei Para eine Wurst gekauft und er hatte sie auf einem Baumast aufgehängt. Жил-был мальчик, который однажды купил колбасу за две монетки и повесил её на ветку дерева. Da kam die Krähe und haschte die Wurst und flog aufs Dach. Прилетела ворона, схватила колбасу и улетела с ней на крышу. Der Knabe bittet die Krähe und sagt: «Gib mir meine Wurst, mir armem Knaben!» Просит мальчик ворону: «Отдай мне колбасу, бедному мальчику!» Die Krähe sagt: «Geh zur Bruthenne, nimm ein Küchlein!» Говорит ему ворона: «Пойди к курице и возьми у неё цыплёнка!» Da geht er zur Bruthenne und sagt: «Bruthenne, Bruthenne, gib mir ein Küchlein, damit, ich es der Krähe gebe, damit sie mir die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт мальчик к курице и говорит: «Курочка, курочка, дай мне цыплёнка, я отдам его вороне, и она вернёт мне колбасу, бедному мальчику!» Die Kluckheune sagt: «Sag der Tenne, sie soll mir eine Handvoll Korn geben!» Говорит ему курица: «Скажи гумну, что оно должно дать мне зерна!» Da geht unser Knabe und sagt zur Tenne: «Tenne, Tenne! Gib mir eine Handvoll Korn, damit ich es der Henne gebe, damit sie mir das Küchlein gibt, damit, ich es der Krähe gebe, damit sie mir die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик на гумно и говорит ему: «Гумно, гумно! Дай мне зерна, я отнесу его курице, курица даст мне цыплёнка, а я отнесу его вороне, и она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Die Tenne sagt: «Sag dem Besen, er soll mich fegen!» Говорит ему гумно: «Скажи метле, чтобы она меня подмела!» 54

Da geht unser Knabe und sagt zum Besen: «Besen, Besen! fege die Tenne, damit sie mir eine Handvoll Korn gibt, damit ich es der Henne gebe, damit sie mir das Küchlein gibt, damit ich es der Krähe gebe, damit sie mir die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик к метле и говорит ей: «Метла, метла! Подмети гумно, оно даст мне зерна, я дам его курице, курица даст мне цыплёнка, и я отнесу его вороне, а она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Da sagt der Besen: «Sage der Ziege, dass sie mich nicht fressen soll!» Говорит ему метла: «Скажи козе, чтобы она меня не ела!» Da gebt unser Knabe zur Ziege und sagt: «Ziege, Ziege, friss den Besen nicht, damit der Besen die Tenne fegt, damit die Tenne mir eine Handvoll Korn gibt, damit ich es der Henne gebe, damit sie mir das Küchlein gibt, damit ich es der Krähe gebe, damit sie mir die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик к козе и говорит ей: «Козочка, козочка! Не ешь метлу, метла подметёт гумно, гумно даст мне зерна, я дам его курице, а курица даст мне цыплёнка, и я отнесу её вороне, а она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Die Ziege sagte: «Sage dem Hirten, er soll mich bewachen!» Говорит ему коза: «Скажи пастуху, чтобы он меня стерёг!» Da geht unser Knabe zum Hirten und sagt: «Hirt, Hirt, bewache die Ziege, damit sie den Besen nicht frisst, damit der Besen die Tenne fegt, damit die Tenne mir eine Handvoll Korn gibt, damit ich das Korn der Henne gebe, damit mir die Henne das Küchlein gibt, damit ich das Küchlein der Krähe gebe, damit mir die Krähe die Wurst gibt mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик к пастуху и говорит: «Пастух, пастух, стереги козу, чтобы она не съела метлу, метла подметёт гумно, гумно даст мне зерна, я дам его курице, а курица даст мне цыплёнка, и я отнесу его вороне, а она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Der Hirt sagte: «Sag der Alten, sie soll mir Brot geben!» Говорит ему пастух: «Скажи старухе, чтобы дала мне хлеба!» 55

Da geht unser Knabe zur Alten und sagte: «Alte, Alte, gib mir ein Brot, damit ich es dem Hirten gebe, damit er mir die Ziege bewacht, damit sie den Besen nicht frisst, damit der Besen die Tenne fegt, damit die Tenne mir eine Handvoll Korn gibt, damit ich das Korn der Henne gebe, damit mir die Henne das Küchlein gibt, damit ich das Küchlein der Krähe gebe, damit mir die Krähe die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик к старухе и говорит: «Старушка, старушка, дай мне хлеба, я дам его пастуху, пастух будет стеречь козу, и она не съест метлу, метла подметёт гумно, гумно даст мне зерна, я дам его курице, а курица отдаст мне цыплёнка, и я отнесу его вороне, а она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Da sagte die Alte: «Sage dem Widder, er soll mir den Sauerteig nicht fressen!» Говорит ему старуха: «Скажи барану, чтобы не ел мою опару!» Da geht unser Knabe zum Widder und sagte: «Widder! Widder! friss der Alten ihren Sauerteig nicht auf. damit mir die Alte ein Brot gibt, damit ich das Brot dem Hirten gebe, damit mir der Hirt die Ziege bewacht, damit die Ziege den Besen, nicht frisst, damit der Besen die Tenne fegt, damit die Tenne mir eine Handvoll Korn gibt, damit ich das Korn der Henne gebe, damit mir die Henne das Küchlein gibt, damit ich das Küchlein der Krähe gebe, damit die Krähe mir die Wurst gibt, mir armem Knaben!» Идёт наш мальчик к барану и говорит: «Барашек, барашек! Не ешь старухину опару, и старуха даст мне хлеба, я дам его пастуху, пастух будет стеречь козу, чтобы она не съела метлу, метла подметёт гумно, гумно даст мне зерна, я дам его курице, а курица даст мне цыплёнка, и я отнесу его вороне, а она отдаст мне колбасу, бедному мальчику!» Und der Widder sagte nichts. И баран ничего не ответил. Und der Knabe schlachtete den Widder und er aß sein Fleisch. Тогда мальчик зарезал барана и съел его. Und der Widder aß den Sauerteig der Alten nicht auf, und die Alte gab dem Knaben ein Brot, und der Knabe gab das Brot dem Hirten, und der Hirte bewachte die Ziege, und die Ziege fraß den Besen nicht, und der Besen fegte die Tenne, und die 56

Tenne gab dem Knaben eine Handvoll Korn, und der Knabe gab das Korn der Henne, und die Henne gab dem Knaben das Küchlein, und der Knabe gab das Küchlein der Krähe, und die Krähe gab ihm die Wurst, ihm, dem armen Knaben! И так баран не съел опару, и старуха дала мальчику хлеба, а мальчик дал его пастуху, и пастух стал стеречь козу, и коза не съела метлу, метла подмела гумно, и гумно дало мальчику зерна, мальчик дал его курице, а курица дала ему цыплёнка, мальчик отнёс цыплёнка вороне, и она отдала ему колбасу, ему, бедному мальчику! 57

Herr Gevatter Wolf und Frau Füchsin Кум волк и кумушка лиса [maerchenbasar.de/klassische-maerchen/suedosteuropa/51-albanien/2485-herrgevatter-wolf-und-frau-fuechsin.html Es war, wie es war! Как оно было, так и было! Es lebte einmal ein Wolf, der Hausbesitzer war und als Wintervorrat drei Töpfe voll Honig gesammelt hatte. Жил-был волк, у которого был свой дом, и припас он на зиму три горшка мёда. Die Frau Füchsin war seine Nachbarin. Кумушка лиса была его соседкой. Eines Morgens ging Frau Füchsin aus, besuchte den Nachbar Wolf und begrüßte ihn: «Herr Gevatter, ich habe ein Kind bekommen und lasse es heute taufen. Jetzt gehe ich zur Taufe». Однажды утром пришла кумушка лиса проведать волка и объявила ему: «Кум, у меня есть ребёнок, и я хотела бы его крестить. Сейчас я иду на крестины». Der Herr Gevatter erwiderte: «Geht nur, Frau Füchsin!» Кум ответил: «Прекрасно, кумушка!» Frau Füchsin ging und machte den Platz ausfindig, wo der Wolf seine Honigtöpfe versteckt hielt, fing an, von allen Töpfen zu naschen und lief dann nach Hause. Нашла кумушка лиса то место, где волк спрятал горшки с мёдом, полакомилась из всех горшков и убежала домой. Der Herr Gevatter fragte sie, als er sie traf: «Nun, liebe Nachbarin, welchen Namen hast du denn dem Kind gegeben?» Встретив её снова, кум спросил: «Соседушка, какое имя ты дала ребёнку?» 58

«Zanafilla habe ich es genannt, Herr Gevatter!» «Я назвала его Занафиллой, кум!» «Ein schöner Name, den du dem Kleinen gegeben hast, Frau Füchsin!» «Прекрасное имя, кумушка!» Am nächsten Tag machte sich die Frau Füchsin neuerdings auf und erzählte dem Herrn Gevatter: «Ich muß heute wieder zu einer Kindtaufe gehen». На следующий день кумушка лиса снова отправилась к куму и сказала ему: «Сегодня мне опять нужно на крестины». «Geh nur, liebe Frau Füchsin. Gottes Segen sei mit dir!» «Хорошо, кумушка. Да благословит тебя Бог!» Frau Füchsin zog ab, leerte diesmal die Honigkrüge bis auf den Grund, drehte sie dann um, mit dem Boden nach oben, und eilte nach Hause. Кумушка лиса схватилась за горшки и на этот раз полностью опустошила их, перевернула вверх дном и убежала домой. Der Herr Gevatter fragt sie, als er ihr begegnete: «Nun, liebe Frau Füchsin, wie habt ihr das Kind genannt?» Когда кум снова встретил её, то спросил: «Кумушка, как ты назвала ребёнка?» «Ich habe dem Kind den Namen Maroscha gegeben, Herr Gevatter». «Я назвала его Марошей, кум». Der Winter kam ins Land, der Herr Gevatter ging, seine Honigkrüge hervorzuholen, aber er fand sie leer. Пришла зима, кум пошёл за своими горшками с мёдом и нашёл их пустыми. Er rief die Füchsin, und als sie kam, fragte er sie: «Wer hat mir diese Krüge leergegessen?» Он позвал лису и спросил: «Кто съел мой мёд?» „Ich habe nichts gegessen“, erwiderte die Frau Füchsin. «Я не ела», ответила кумушка лиса. Aber der Herr Gevatter prügelte sie dennoch halbtot und warf sie auf eine Wiese. 59

Но кум сильно побил её и выбросил на луг. Bald ging dort ein Geistlicher vorbei mit einem Sack voll Kirchenbrot; er sah die Frau Füchsin liegen, freute sich und sprach: «Oh, was ist das für eine tote Füchsin? Die nehme ich mit, ziehe ihr das Fell ab und lasse daraus für meine Frau einen Pelzbesatz anfertigen». Вскоре случилось так, что по лугу проходил капеллан с мешком, полным хлеба для причастия; он увидел лису, обрадовался и сказал: «О, да это дохлая лиса? Я сниму с неё шкуру, и будет моей жене воротник!» Er hob die Füchsin auf und steckte sie in seinen Sack. Он поднял лису и затолкал её в мешок. Da erholte sich die Frau Füchsin, lebte wieder auf, biß ein Loch in den Sack, warf alle Kirchenbrote, eines nach den andern, hinaus und schlüpfte schließlich selbst, ohne daß der Priester etwas bemerkte, durch das Loch aus dem Sack. Там кумушка лиса пришла в чувство, прогрызла дыру в мешке, выбросила весь хлеб и улизнула сама, так что священник ничего не заметил. Dann raffte sie alle Brote vom Boten auf und lief heimwärts. Затем она собрала хлеб и ушла домой. Unterwegs traf sie den Herrn Gevatter, der sie fragte: «Wo hast du denn alle die Kirchenbrote her, liebe Frau Füchsin?» На пути ей встретился кум, который спросил: «Откуда у тебя весь этот хлеб, кумушка?» «Ich bekam sie in der Kirche, Herr Gevatter». « Я получила его в церкви, куманёк». «Wieso bekamst du sie, liebe Frau Füchsin?» «Как же ты его получила, кумушка?» «Als die Priester zelebrierten, sagte ich immer «Amen», dafür gaben sie mir jedes mal ein Kirchenbrot». 60

«Когда священник славил Господа, я всё время говорила «Аминь», и за это он каждый раз давал мне хлеб». «Da will ich hingehen, liebe Frau Füchsin, und ihnen immer «Amen» sagen, damit sie mir ebenfalls für jedes «Amen» ein Kirchenbrot schenken». «Тогда и я пойду туда, кумушка, чтобы и мне давали хлеб за каждое «Аминь». Er lief wirklich zur Kirche und sagte während der Messe fortwährend «Amen, Amen». И он действительно побежал в церковь и беспрестанно повторял «Аминь» во время службы. Die Geistlichen aber fingen und prügelten ihn. Однако капеллан поймал его и побил. Der Wolf rannte wütend davon, kam nach Hause und beklagte sich bei der Frau Füchsin: «Mich haben die Geistlichen durchgeprügelt, liebe Frau Füchsin». Волк примчался домой разозлённый и пожаловался кумушке: «Капеллан отлупил меня!» «Ja, du hast eine zu rauche Stimme, du Unglücksrabe! Gehe zum Barbier, borge dir von ihm die Zange aus und bringe sie mir her, damit ich dir die Zähne ziehe!» «Это потому, что у тебя грубый голос, невезучий! Сходи к цирюльнику, возьми у него щипцы и принеси мне, я вырву тебе зубы!» Der Wolf gehorchte dem Rate, lief zum Barbier, lieh sich eine Zange aus und brachte sie der Frau Füchsin, die ihm die Zähne zog. Волк послушался, сбегал к цирюльнику, взял у него щипцы и принёс кумушке лисе, а она вырвала ему зубы. Das tat dem Herrn Gevatter sehr weh und er schrie: «Wehe, liebe Frau Füchsin, das schmerzt, das schmerzt!“» Куму было очень больно, и он закричал: «Ой, кумушка, это больно, больно!» «Dafür wirst du hernach auch Kirchenbrot essen können, lieber Herr Gevatter und Unglücksrabe». 61

«Зато ты сможешь есть хлеб для причастия, бедный ты мой куманёк». Unter solchen Gesprächen zog sie ihm alle seine Zähne aus. Сказав так, она вырвала ему все зубы. Nach dieser schmerzhaften Behandlung lief der Wolf abermals in die Kirche und sagte fortwährend: «Amen, Amen, Amen!» und zwar bemühte er sich, mit feiner Stimme zu sprechen. После этой болезненной процедуры волк снова пошёл в церковь и повторял «Аминь, аминь, аминь!», пытаясь улучшить голос. Die Priester aber verprügelten ihn mit einem derben Stock, schlugen ihn halbtot, so daß er mit knapper Not entwischen konnte. Но священник исколотил его до полусмерти крепкой палкой, так что тот насилу унёс ноги. Als er in seiner Behausung ankam, beklagte er sich wieder bei der Nachbarin: «Die haben mich durchgebleut, liebe Frau Füchsin!» Вернувшись домой, он вновь пожаловался соседке: «Они наставили мне синяков, кумушка!» „Recht ist dir geschehen, Herr Gevatter! «И правильно, куманёк!» «Erinnerst du dich noch daran, wie du mich halbtot geschlagen hast?» «Помнишь, как ты меня исколотил?» «Ich habe mich an dir gerächt.» «Я тебе отомстила». Der Halbhahn Полупетух [sagen.at/texte/maerchen/maerchen_albanien/Halbhahn.html] Der Halbhahn machte sieh auf die Wanderschaft. 62

Однажды полупетух отправился путешествовать. Da sagt ihm die Katze: «Ich komm' auch mit dir!» Говорит ему кошка: «Я пойду с тобой!» Der Halbhahn sagt ihr: «Du bist vierbeinig und ich einbeinig. Ich fürchte, dass du ermüdest und nicht so schnell gehen kannst wie ich.» Полупетух ответил: «У тебя четыре ноги, а у меня одна. Я боюсь, что ты устанешь и не сможешь идти так же быстро, как я». Aber die Katze erwiderte ihm: «O nein! Ich werde mit dir kommen!» Но кошка ответила: «Нет, я пойду с тобой!» Und der Halbhahn und die Katze gingen zusammen. И отправились полупетух с кошкой путешествовать. Sie stießen auf einen Esel und der Esel sagt ihnen: «Ich komm' auch mit dir!» Встретился им осёл и сказал: «Я тоже пойду с тобой!» Während der Halbhahn weiterzog, stieß er auf einen Widder und der Widder sagt ihm: «Ich komm' auch mit dir!» Когда полупетух пошёл дальше, встретился ему баран и сказал: «Я тоже пойду с тобой!» "Gut!" sagt ihm der Halbhalm. «Хорошо!» - ответил полупетух. Er stieß auf einen Wolf und der Wolf sagt ihm: «Ich komm' auch mit dir!» Встретился ему и волк, и сказал: «Я тоже пойду с тобой!» Alle gingen zusammen auf eine Wiese und der Wolf sagt zum Widder: «Wie schön bist du!» Пришли они все на луг, и говорит волк барану: «Какой ты красивый!» Denn den Wolf hatte Hunger erfasst und er wollte den Widder fressen. Потому что волк проголодался и хотел его съесть. Hernach sagt ihm der Widder: «Mach deine Augen zu und deinen Mund auf! Denn ich will dir lebendig in deinen Bauch hineinspazieren». 63

Баран ему и говорит: «Закрой глаза и открой рот! Тогда я живьем прыгну тебе в живот». Als der Wolf die Augen geschlossen und den Mund aufgemacht hatte, nahm der Widder einen Anlauf und stürzte sich auf den Wolf los und tötete ihn; und die anderen bemühten sich um ihn und zogen dem Wolf die Haut ab und füllten die Haut mit Heu. Когда волк закрыл глаза и открыл рот, баран разбежался, бросился на волка и убил его; остальные же изловчились, сняли с волка шкуру и набили сеном. Während sie weitergingen, überraschte sie die Nacht und sie gingen und treten in eine Wolfshöhle ein. Пока они шли дальше, наступила ночь, и они очутились в волчьем логове. Und die Wölfe sagen: «Heil uns! Jetzt sind wir mit einem Nachtmahl versehen! Denn wir waren ohne Nachtmahl!» И говорят волки так: «Приветствуем! Теперь у нас есть ужин!» Und die Katze sagt ihnen: «Geht hinaus und seht euch euren Genossen hinter der Tür an!» Говорит им кошка: «Выйдите и посмотрите на вашего друга за дверью!» Da geht ein Wolf hinaus aus der Höhle und sieht die Wolfshaut hinter der Tür nimmt Reißaus und flieht! Выходит волк из логова и, увидав волчью шкуру, пускается бежать без оглядки! Wie seine Genossen sehen, dass ihr Gefährte floh, liefen sie alle davon, einer nach dem andern. Видя, что он убежал, его товарищи пускаются следом. Und es blieben der Wolf, der Esel, der Halbhahn und die Katze und der Widder zurück. И остаются волк, осёл, половина петуха и баран. Schließlich sagen diese Wölfe, die davongelaufen waren, zu einem Wolf: «Geh und schau in unsere Höhle, ob diese Unheilsbrüder schon weg sind, die uns in die Flucht gejagt haben!» 64

Наконец убежавшие волки говорят одному: «Иди в логово и посмотри, всё ли ещё там наши товарищи по несчастью, заставившие нас бежать!» Aber die Katze hatte sich davongemacht und war in die Asche gekrochen und saß im Dunkeln und ihre Augen funkelten; da sah der Wolf, der gekommen war, um zu schauen, die Augen der Katze und dachte, das seien glühende Kohlen, und stierte herum, um das Feuer zu entfachen; da sprang aber die Katze auf ihn los und fuhr ihm in die Augen. Но кошка опередила его и залезла в золу, и в темноте её глаза светились; увидел это пришедший волк, подумал, что это раскалённые угли, и стал искать, чем разжечь огонь; тут кошка набросилась на него и вцепилась в глаза. Hernach verbeulte ihn der Esel noch durch Huftritte, der Widder stürmte mit den Hörnern auf ihn los und sie töteten ihn. Затем осёл отколотил его копытами, баран забодал его рогами, и волк испустил дух. Aber der Halbhahn trennte sich dann von ihnen und ging weg und drang in einen Gemüsegarten ein und dort krähte der Halbhahn vor Vergnügen. Между тем полупетух ушёл от них, забрался в огород и там кукарекал в своё удовольствие. Wie ihn die Leute fanden, sagten sie: «Was soll denn das da für ein Geschöpf sein?!» Люди, увидев его, подивились: «Что это за существо, и что оно здесь делает?!» Und sie nahmen ihn und steckten ihn in eine Geldkiste. Они взяли его и посадили в сундук с золотыми монетами. Aber der Halbhahn fraß das Geld auf und blähte sich, seinen Bauch damit auf. Но полупетух съел монеты, так что живот его раздулся. Da kam die Maus und grub dort herum und der Halbhahn sagte ihr: «Liebe Maus! Mach mir ein Loch, so groß, dass ich heraus kann». 65

Пришла мышка и стала копаться вокруг; говорит ей полупетух: «Милая мышка! Прогрызи дыру, чтобы я мог вылезти». Die Maus machte dem Halbhahn das Loch und der Halbhahn kam heraus und ging nach Hause. Мышка прогрызла дыру, полупетух вылез и пошёл домой. Und er ruft hierauf seinen Vater. И вот, зовёт он своего отца. Sein Vater stellt ihm eine flache Speiseschüssel hin und der Halbhahn füllte sie ihm mit Goldgulden. Поставил отец перед ним кормушку, и полупетух наполнил её золотыми монетами. Als der Alte das Geld sah, das der Halbhahn gebracht hatte, geriet er in Bewunderung und sagte der Alten: «Warum hast du die Hälfte des Hahnes aufgegessen, siehst du, wie mir diese meine Hälfte Geld gebracht hat!?» Как увидел старик золото, что принёс полупетух, он пришёл в восторг и сказал старухе: «Зачем ты съела его половину, видишь, половина принесла мне золото!» Anmerkung: Die Figur des Halbhahns oder Halbhähnchens ist weit verbreitet: als moitié de coq schon 1759 in Frankreich nachweisbar, mitat de gall (Languedoc), de halve haan (vlämisch), il galluccio (italienisch), lu menzugadduzzu (sizilianisch), el mitce pollet (katalanisch), o pinto borrachudo (portugiesisch), o pinto pellado (brasilianisch), el gallo pelado (argentinisch), el medico pollo (chilenisch). Der Halbhahn ist auch im albanischen Kinderlied (nordgegisch) zu Hause. Примечание: Такой персонаж, как полупетух или полуцыплёнок, широко распространён: уже в 1759 году он был отмечен во Франции как moitié de coq, mitat de gall (Лангедок), de halve haan у фламандцев, il galluccio (Италия), lu menzugadduzzu у сицилийцев, lu menzugadduzzu у каталонцев, o pinto borrachudo (Португалия), o pinto pellado (Бразилия), el gallo pelado (Аргентина), el medico pollo (Чили). 66

II. Фотографии, сделанные во время путешествия Ламберца по Албании весной и летом 1916 года [albanianphotography.net/lambertz/photos1916en.htm] Мать и сын (Ибалия) 68

Максимилиан Ламберц в албанском национальном костюме во дворе францисканского монастыря в Шкодре 69

Горные пастбища в Фане 70

Дом-крепость в Муште 71

Тирана. Июнь 1916 72

Улица в старом городе. Тирана 73

Тирана 74

Вальбона 75

Плато Ибалии 76

Албанские пастухи в Чельзе 77

Пука: мечеть и старый минарет 78

Церковь в Рейе (новое название – Бреглюми) 79

Церковь в Каливарье 80

Мирдита 81

Мост через реку Фан 82

Мост через Фан 83

Рецензии:

Авторизуйтесь, чтобы добавить рецензию

- у работы пока нет рецензий -

Отзывы:

Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв