САНКТ–ПЕТЕРБУРГСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ
Филологический факультет
Кафедра классической филологии
Демидова Полина Анатольевна
ЗАИМСТВОВАНИЯ ИЗ ФЕОКРИТА В III И IV БУКОЛИКАХ ВЕРГИЛИЯ
Выпускная квалификационная работа
бакалавра филологии
Научный руководитель: ст. преп. Т. Б. Путилова
Рецензент: к. филол. н., доц. Д. В. Кейер
К защите допускаю
Санкт-Петербург
2017
Оглавление
Введение ..................................................................................................... 3
Обзор использованной литературы ........................................................... 5
Глава 1. История буколической поэзии: от долитературной эпохи до
Буколик Вергилия ................................................................................................ 7
Глава 2. Сравнительный анализ Буколик и Идиллий ............................. 12
Часть 1. Буколика 3 .............................................................................. 12
Часть 2. Буколика 4 .............................................................................. 41
Заключение ............................................................................................... 45
Список литературы .................................................................................. 46
2
Введение
Вергилий был первым римским поэтом, писавшим Буколики. Он был
отчасти новатором, потому что прошло много времени с тех пор, как написал
свои Идиллии Феокрит. Но несмотря на то, что гений Вергилия был ещё
молод, а страну изнуряли бесконечные гражданские войны, это не помешало
ему по праву занять своё место среди поэтов-авторов пасторали. Разумеется,
он писал свои Буколики, обращаясь к литературе как греческой (Феокрит,
Бион, Мосх и др.), так и римской 1 (Плавт, Теренций и др.), но многое в них
было индивидуально, уникально. Заимствования же перерабатывались,
изменяя свою форму и значение, чтобы служить поэту в его целях.
Основной целью данной работы было проследить влияние Идиллий
Феокрита на две Буколики – III и IV. В основе Третьей Буколики лежит
Пятая Идиллия, прослеживается связь и с другими. Четвёртая же
практически не имеет отсылок к Феокриту. Это связано с самим её
содержанием. До сих пор нет однозначного решения по поводу того, кому
была посвящена эта Буколика. В разное время предлагались разные версии:
сыну Азиния Поллиона, будущему ребёнку Октавиана и Скрибонии, Марку
Марцеллу, сыну сестры Октавиана, даже Иисусу Христу 2. С первых строк
читатель понимает, что эта поэма не будет похожей на остальные, она будет
особенной, другой по тону и содержанию.
Для того, чтобы увидеть и оценить влияние Феокрита на эти две
Буколики, необходимо было сначала узнать историю происхождения жанра,
проследить его истоки. Затем нужно ознакомиться с творчеством самого
Римская литература оказала влияние в основном на лексическую составляющую
Буколик. Например, фраза «dic mihi», открывающая Третью Буколику, часто
использовалась Плавтом и Теренцием, как вводная при вопросе (Clausen, 86).
2
Дуров, В. С. История римской литературы. СПб, 2000. С. 123
1
3
Феокрита и комментариями, которые дают к нему исследователи. Тогда
можно приступить к чтению и переводу самих Буколик. Важно также узнать,
какие исследователи комментировали Буколики Вергилия, отмечали ли они
сходства с Идиллиями. После того, как будет изучен весь имеющийся
материал, можно приступать непосредственно к собственному сравнению.
4
Обзор использованной литературы
Издание произведений Феокрита, подготовленное Роджером Колмели в
1901 году, было использовано в качестве основного. Оно было выбрано
потому, что автор при подготовке текста опирался не на предшествующие
издания, а на манускрипты, предлагая в некоторых местах собственные
конъектуры.
Однако
Колмели по
этическим
соображениям
опустил
некоторые строки из Пятой Идиллии (41-42), поэтому в данном исследовании
они приводятся по изданию, подготовленному Нейлом Хопкинсоном в 2015
году. Все отрывки из Третьей и Четвёртой Буколик Вергилия приведены по
подготовленному Сильвией Оттавиано изданию 2013 года. Оно учитывает
все предшествующие конъектуры и разночтения.
В процессе исследования были использованы комментарии как
античных, так и современных учёных. Источником античных комментариев к
Феокриту послужили Схолии к нему. Некоторые из них были написаны в
Византийский период, однако большинство – античные, датируемые эпохой
Августа 3. В ходе работы было использовано издание Схолий, выпущенное
Карлом Венделом в 1914 году. Также в работе были использованы
комментарии латинского грамматика Мавра Сервия Гонората к Вергилию.
Подготовленное Эндрю Гоу в 1950 году двухтомное издание,
включающее в себя текст, перевод и комментарии к произведениям
Феокрита, использовалось в качестве источника комментариев к данному
автору. Оно было выбрано как самое полное, учитывающее все известные на
момент написания разночтения и конъектуры. В ходе подготовки автор
работал как с предыдущими изданиями, так и с манускриптами.
3
Dickey, E. Ancient Greek Scholarship. Oxford, 2007. P. 104
5
В качестве современных комментариев к Вергилию были использованы
работы трёх учёных: Венделла Клаузена, Роберта Коулмана и Джона
Конингтона. Книга, выпущенная Конингтоном, является самой ранней из
трёх представленных – она была издана в 1865 году. Два других автора в
своих работах ссылаются на комментарии, сделанные Конингтоном, поэтому
необходимо было ознакомиться с его работой, чтобы дополнить проводимое
исследование. Книга, выпущенная Робертом Коулманом в 1977 году. Она
охватывает весь доступный на момент написания материал. Автор пишет о
том, что стремился учесть весь материал, необходимый, на его взгляд, для
понимания и правильной оценки Буколик Вергилия. Книга имеет длинное, но
очень
информативное
вступление,
разделённое
на
четыре
части
и
содержащее информацию о развитии пасторали до Вергилия, хронологию
написания
Буколик
и
описание
вклада,
внесённого
Вергилием
в
пасторальный жанр. Последняя книга, написанная Венделлом Клаузеном,
вышла в 1994 году. Она имеет относительно небольшое вступление, в
котором содержится краткая характеристика пасторального жанра и
инноваций, привнесённых в него Вергилием. Кроме того, автор предваряет
комментарии к Буколикам небольшими предисловиями, помогающими
уточнить исторический контекст написания.
Для уточнения исторического и жанрового контекста произведений
использовались труды по истории греческой и римской литературы, а также
предисловия исследователей к подготовленным ими изданиям Идиллий и
Буколик.
6
Глава 1. История буколической поэзии: от долитературной эпохи до Буколик
Вергилия
До
сих
пор
ведутся
споры
относительно
того,
кто
был
основоположником, создателем жанра пасторали. Скорее всего, пастухи пели
свои песни во время работы ещё до появления литературы 4. Сложно сказать,
насколько древним является жанр, но уже у Гомера в Илиаде упомянут
мальчик, который играет на лире в виноградном саду 5. Кроме того, есть
упоминания о существовании плачей по Дафнису и Адонису, которые, повидимому, являлись представителями устной буколической традиции 6.
Однако, не обнаружены доказательства того, что эта поэзия записывалась.
Как пишет Пол Харви 7, пасторальная поэзия зародилась на Сицилии.
Согласно мифологии, её создание приписывается Дафнису 8, сицилийскому
пастуху, сыну Гермеса и нимфы.
Та часть пасторальной поэзии, которая появилась
эпоху,
создавалась,
вероятнее
всего,
под
влиянием
в литературную
трёх основных
источников вдохновения. Один из них – меланхолия, которую ощущали
люди с приходом осени. Увядание природы настраивало их на особый лад.
Вторым источником вдохновения была любовь, особенно безответная.
P. Vergili Maronis Bucolica / Ed. A. Sidgwisk. Cambridge, 1901. P. 7
(Hom. Il. 18.569-571) τοῖσιν δ᾽ ἐν μέσσοισι πάϊς φόρμιγγι λιγείῃ ἱμερόεν κιθάριζε,
λίνον δ᾽ ὑπὸ καλὸν ἄειδε λεπταλέῃ φωνῇ.
Перевод: «Среди них мальчик на лире сладкозвучной приятно играл, красиво пел
тонким голосом под льняные струны»
6
Sidgwick, A. Loc. cit.
7
Sir Paul Harvey, The Oxford Companion to Classical Literature. Oxford, 1937. P. 82.
8
По версии, приписываемой Стесихору и изложенной в поэме «Дафнис»,
ослеплённый нимфой, которая любила его, и которой он не был верен, Дафнис провёл
жизнь, сочиняя плачи, посвящённые его несчастливой судьбе. Эти плачи положили
начало пасторальной поэзии.
4
5
7
Подтверждением этому может служить важность этого мотива в пасторалях.
Третьим источником вдохновения можно считать сельские беседы. 9
Первым поэтом, положившим начало пасторали как жанру, принято
считать Феокрита, жившего в III веке до нашей эры. Хотя, разумеется, и до
него прослеживается определённый интерес к буколическим мотивам.
Например, в упомянутом выше отрывке из Илиады и у Стесихора, поэта VIV веков до нашей эры. Хотя, кроме названия, ничего о «Дафнисе» Стесихора
не известно, Макейл утверждает, что именно этого героя упоминает
впоследствии Феокрит, а затем и Вергилий 10. Есть и другие ранние
упоминания о пастухах, которые появляются в Идиллиях и Буколиках.
Например, комедиограф Эпихарм, тоже сицилиец, дважды упоминает
Дромоса 11, пастуха и изобретателя пасторального пения (βουκολιασμός).
Пастухи Дафнис и Меналк упомянуты элегиком Гермесианактом в
эротических сценах 12, а поэт Ликофрон описывает в поэме влюблённого
пастуха 13. История Полифема и Галатеи также является одним из мотивов,
предшествовавших пасторали. Образ Полифема есть в Илиаде, в Киклопе
Еврипида. Однако, важнее всего в рассматриваемом контексте – дифирамб,
написанный поэтом Филоксеном. Именно в этом дифирамбе представлена
история любви Полифема к Галатее 14. Стоит отметить, что образ Полифема
был переработан Филоксеном на пасторальный лад.
9
DeVeau, F. J., The Bucolics of Vergil. New York, 1935. P. xv-xvi.
Mackail, J. W. Lectures on Greek Poetry. London, 1910. Pp. 211-212.
11
Comicorum Graecorum Fragmenta, vol. VI fasc. 1 / Ed. G. Kaibel. Berlin, 1849. P. 91,
10
110.
12
Schol. in. Th., VIII.55
Athen., XV.670e
14
Ibid., I.6ef
13
8
Хотя отдельные элементы пасторали и встречались ранее, лишь в
творчестве Феокрита жанр обрёл свою форму и стал классическим 15. Есть
предположение,
что
пастораль
приобрела
популярность
в
связи
с
определёнными событиями греческой жизни. Со смертью Филемона в 262
году
умерла
и
греческая
комедия.
Последующие
произведения,
копировавшие работы предшественников, находили малый отклик у
образованного и критически настроенного читателя, умудрённого наукой и
историей. Буколическая же поэзия,
свою очередь, подкупала образами
идиллической сельской жизни, давая читателю отдых от учёных поэм. 16
Помимо этого был и другой фактор, способствовавший популярности жанра,
– урбанизация населения. Многие из пожилых людей, переехавших в города,
жили прежде на фермах, в деревнях. Они не могли не чувствовать тоски по
родным местам среди шумного города 17. Мотивы пасторальной поэзии могли
вызывать в них желание вернуться к прежней жизни.
Необходимо упомянуть также, что хотя сейчас Феокрит считается
основоположником жанра, уже в античности существовало как минимум три
теории происхождения пасторали. О них говорится в Пролегоменах схолий к
Феокриту 18. Согласно одной из них, пастораль зародилась в Лакедемоне во
время Персидских войн. Из-за страха перед нападениями врагов девушки,
которые обычно пели на празднике Артемиды Кариатиды, спрятались, и их
песню пришлось исполнить крестьянам. Вторая версия связана с очищением
Ореста после убийства Клитемнестры. Когда он привёз статуэтку Артемиды
на Сицилию, местные жители сочинили в честь божества гимны, которые и
стали первыми пасторалями. Третья версия – названная в Пролегоменах
15
Mackail, J. W. Op. cit. p. 210.
Durant, W. The Life of Greece. New York, 1939. p. 609.
17
Durant, W. Loc. cit.
18
Schol. in. Th., Prolegomena, B a
16
9
«ἀληθής λόγος» – заключается в следующем: в Сиракузах после подавления
восстания, сгубившего многих граждан, когда большинство пришло к
согласию, было решено, что это Артемида всех примирила. Жители несли
дары и, радуясь, воспевали богиню. Затем для этих песен были выбраны
время и место. Так, согласно третьей версии, появилась первая пастораль.
Стоит отметить, что все теории объединяет связь с культом Артемиды,
которая видна и в Идиллиях, и в Буколиках.
Существуют и более современные теории возникновения пасторали.
Одна из них предполагает развитие жанра из культовых песен, она наиболее
близка к античным 19, хоть и не объясняет появления таких особенностей, как
амебейное пение и любовные песни. Вторая подразумевает, что буколическая
поэзия создавалась на основе песен, которые пели пастухи в то время.
Однако она не объясняет заимствования литературных моделей, которое
было
описано
выше 20.
И
третья,
представляющаяся
наиболее
правдоподобной, заключается в том, что пастораль развилась из другого
жанра, мима 21.
У Феокрита не было прямых последователей, поэтому после его смерти
буколический жанр пришёл в упадок 22. Лишь спустя некоторое время два
греческих поэта – Бион Смирнский и Мосх Сиракузский – продолжили его
19
Reitzenstein, R. Epigramm und Skolion. Giessen, 1893. P. 193-194.
Herford, C. H. Spenser’s Shepheards Calendar. London, 1914. P. xxxiii.
21
Радциг так определяет жанр мима: «короткие сценки, монологи или диалоги,
которые разыгрывались актерами в домашней обстановке или на улицах, во время
пирушек или в перерывах между состязаниями». Придание литературной формы жанру
приписывается Софрону (V в. до н. э.). Он писал прозаические мимы, от которых
сохранились только фрагменты, седи которых – такие названия как «θυννοθήρας» («Ловец
тунца») и «῾ωλιεύς τόν ἀγροιώταν» («Рыбак против крестьянина»). Радциг также отмечает
сходство произведений Феокрита с творчеством Геронда, писавшего так называемые
«мимиямбы» - мимы, написанные холяимбами (Радциг, 278, 408; названия мимов взяты по
следующему изданию: Ahrens, H. L. De Graecae Linguae Dialectis. Vol. II. Gottingae, 1839.
P. 464).
22
Mackail, J. W., Op. cit. 235
20
10
традицию, однако их произведения далеки от творчества Феокрита. Макэйл
характеризует Биона как «искусного ремесленника», но называет его поэзию
«не представляющей ценности» 23. Мосх, по мнению Макэйла, жертвует
изящностью
и
совершенством
формы
в
пользу
сентиментальности
(«sweetness») содержания.
Буколический жанр переживает самое настоящее возрождение в
творчестве Вергилия. До него римская литература не знала пасторали.
Мастерство Вергилия ценится так высоко, что его называют «римским
Феокритом» 24.
23
24
Mackail, J. W., Loc. cit.
De Veau, F. J. Op. cit., xviii
11
Глава 2. Сравнительный анализ Буколик и Идиллий
Часть 1. Буколика 3
В основу третьей Буколики Вергилия легла пятая Идиллия Феокрита.
Однако, можно отметить также заимствования из других Идиллий – первой,
третьей,
четвёртой
и
восьмой 25.
Ниже
будут
представлены
и
прокомментированы выявленные сходства с указанием номеров Идиллий.
Verg., 3.1-2
Menalcas
1
Dic mihi, Damoeta, cuium pecus? an Meliboei?
Damoetas
2
Non, verum Aegonis; nuper mihi tradidit Aegon.
Скажи мне, Дамет, - чей скот? Мелибея?
Нет, но Эгона; недавно мне его передал.
cf. Theocr., 4.1-2
Βάττος
1
εἰπέ μοι ὦ Κορύδων, τίνος αἱ βόες; ἦ ῥα Φιλώνδα;
Κορύδων
2
οὔκ, ἀλλ᾽ Αἴγωνος: βόσκειν δέ μοι αὐτὰς ἔδωκεν.
Скажи мне, Коридон, - чьи это коровы? Филонда?
нет, но Эгона. Передал мне их, чтоб я пас.
Феокрит часто использовал цезуру после четвёртой стопы в своих
Идиллиях, вследствие чего она была названа буколической. Эта цезура даёт
читателю дополнительную паузу, удобную для чтения гекзаметрических
Авторство восьмой Идиллии ставится современными учёными под сомнение,
однако, в данной работе она будет причислена к произведениям Феокрита.
25
12
поэм. Кроме того, эта цезура позволяет сделать акцент на важных словах. Эта
пауза часто используется Вергилием в Буколиках. Также она есть и в
приведённых выше примерах. Таким образом, у читателя есть возможность
подготовиться перед произнесением вопроса.
Приведённые выше цитаты также схожи по конструкции. Фактически,
Вергилий дословно переводит слова Феокрита. Любопытно то, что он не
использует местоимение “cuius”, заменяя его прилагательным “cuium”. Есть
две версии того, почему он делает такой выбор. Первая предполагает, что
автор просто стремится избежать гомеотелевта. Вторая, более вероятная,
заключается в подражании Плавту и Теренцию 26.
Verg., 3.3
Menalcas
3
Infelix o semper, ovis, pecus! …
Ох, овцы! О, вечно несчастный скот!..
cf. Theocr., 4.13
Βάττος
13
δειλαῖαί γ᾽ αὗται: τὸν βουκόλον ὡς κακὸν εὗρον.
О, несчастные они! Сколь же плохого пастуха они
нашли себе.
Начало следующей, третьей строфы Эклоги можно сравнить с началом
тринадцатой строфы четвёртой Идиллии. Слово, означающее «стадо», вновь
стоит перед буколический цезурой в обоих случаях: авторы стремятся
подчеркнуть беду скота, чей новый пастух заботится только о себе, а не о
26
Clausen, W. A Commentary on Virgil Eclogues. Oxford, 1994. P. 93.
13
стаде. Гоу считает, что слова Батта могут относиться как к Эгону, так и к
Коридону 27. Меналк же стремится оклеветать Дамета.
Verg., 3.5-6
Menalcas
5
hic alienus ovis custos bis mulget in hora,
6
et sucus pecori et lac subducitur agnis.
Этот чужой пастух доит овец дважды в час,
Отнимается и сок у скота, и молоко у ягнят
cf. Theocr., 4.3
Βάττος
3
ἦ πᾴ ψε κρύβδαν τὰ ποθέσπερα πάσας ἀμέλγεις;
Или где-нибудь всех их тайно ближе к вечеру доишь!
В этих строках объясняется причина, по которой страдает стадо. В
Идиллии Батт предполагает, что Коридон «тайком их под вечер всех доит».
Меналк в Буколике говорит, что «пастух посторонний» доит овец дважды в
час, чем не только вредит здоровью матерей, но вынуждает ягнят голодать.
Вот почему владелец стада не должен нанимать непроверенных пастухов для
присмотра за своим стадом.
Verg., 3.8-9
Damoetas
27
8
novimus et qui te, transversa tuentibus hircis,
9
et quo—sed faciles Nymphae risere—sacello.
Gow, A. S. F. Theocritus. Cambridge, 1965. V. II, p. 80.
14
Знали мы, и кто тебя, при том, что козлы искоса
поглядывали,
И в каком – а лёгкие Нимфы смеялись – святилище.
cf. Theocr., 5.41-42
Κομάτας
41
Ἁνίκ᾽ ἐπύγιζόν τυ, τὺ δ᾽ ἄλγεες• αἱ δὲ χίμαιραι
42
αἵδε κατεβληχῶντο… 28
В то время, как я тебя совращал, ты страдал.
Молодые же козы
блеяли…
У обоих поэтов пастух попадает в смешное положение на глазах стада.
Это вполне ожидаемо, ведь пастух проводит всё своё время вместе со стадом.
Животные практически составляют для человека семью. Таким образом,
ничего удивительного нет в том, что одни наблюдают за другими.
Verg., 3.10
Menalcas
10
Tum, credo, cum me arbustum videre Miconis…
Тогда, верю, когда видели, как я у Микона…
cf. Theocr., 5.112-113
Κομάτας
28
112
μισέω τὰς δασυκέρκος ἀλώπεκας, αἳ τὰ Μίκωνος
113
αἰεὶ φοιτῶσαι τὰ ποθέσπερα ῥαγίζοντι.
Hopkinson, N. Theocritus, Moschus, Bion. Cambridge, 2015. P. 86.
15
Я ненавижу пушистохвостых лисиц, которые по
Миконовым [виноградникам]
Вечно по вечерам, крадясь, собирают виноградные
гроздья.
Здесь Вергилий использует то же имя, что и его предшественник.
Предположительно, это сделано для того, чтобы создать мир, приближенный
к тому, в котором живут персонажи Феокрита. 29
Verg., 3.13-15
Damoetas
13
fregisti et calamos quae tu, perverse Menalca,
14
et cum vidisti puero donata, dolebas,
15
et si non aliqua nocuisses, mortuus esses.
[Лук] ты сломал и стрелы, которые ты, дурной
Меналк,
И когда увидел подаренными мальчику, горевал,
И если бы как-либо не навредил, помер бы.
cf. Theocr., 5.11-13
Κομάτας
29
11
τὸ Κροκύλος μοι ἔδωκε, τὸ ποικίλον, ἁνίκ᾽ ἔθυσε
12
ταῖς Νύμφαις τὰν αἶγα: τὺ δ᾽ ὦ κακὲ καὶ τόκ᾽ ἐτάκευ
13
βασκαίνων, καὶ νῦν με τὰ λοίσθια γυμνὸν ἔθηκας.
Clausen, W. A Commentary on Virgil Eclogues. Oxford, 1994. P. 128.
16
Её мне Крокил отдал, пёстренькую, тогда, когда в
жертву принёс
Нимфам козу; ты же, дурной, уже тогда растаял
Завистливо поглядывая, теперь же оставил меня
голым, без последнего.
В Эклоге один из пастухов, сильно завидуя тому, что мальчик, Дафнис,
получил в подарок лук и стрелы, отбирает их у мальчика и ломает. Это –
отсылка к обвинениям Комата в адрес Лакона, якобы из зависти укравшего у
него козью шкуру. Версия Вергилия выглядит более забавной, потому что
Меналк – взрослый человек, и никто не ожидает от него подобного поступка.
Эти два фрагмента похожи не только по содержанию, но и по форме.
Вергилий, как и Феокрит, использует несколько союзов «и» для связи частей
рассказа: эпизода с завистью – причиной для обиды – и самой обидой. Такое
использование союзов помогает создать атмосферу реальной жизни и живой
беседы.
Verg., 3.20
Menalcas
20
Tityre, coge pecus,” tu post carecta latebas.
Титир, скот собери!" – ты скрывался за осокой
cf. Theocr., 3.1-3
[anonymos] 1
Κωμάσδω ποτὶ τὰν ᾿Αμαρυλλίδα, ταὶ δέ μοι αἶγες
2
βόσκονται κατ᾽ ὄρος, καὶ ὁ Τίτυρος αὐτὰς ἐλαύνει.
3
Τίτυρ᾽ ἐμὶν τὸ καλὸν πεφιλαμένε, βόσκε τὰς αἶγας...
Воспою я сейчас Амариллис, мои же козы
17
Будут пастись на склонах, а Титир пусть их
погоняет.
Титир, мною сильно любимый, попаси овец…
cf. Verg., 9.23-25
Lycidas
23
Tityre, dum redeo—brevis est via—pasce capellas,
24
et potum pastas age, Tityre, et inter agendum
25
occursare capro, cornu ferit ille, caveto.
Титир, пока я вертаюсь – дорога коротка – попаси
коз,
И когда наедятся, отведи к водопою, Титир, и пока
ведёшь,
Опасайся столкнуться с козлом, он бьёт рогом.
В этих отрывках вновь используется имя, соединяющее миры двух
авторов. Позднее, в девятой Эклоге, Титир появится вновь. Его также
попросят помочь присмотреть за стадом. Более того, Титиром зовут одного
из основных персонажей Вергилия.
Verg., 3.25-27
Menalcas
25
aut umquam tibi fistula cera
26
vincta fuit? non tu in triviis, indocte, solebas
27
stridenti miserum stipula disperdere carmen?
Да была ли у тебя когда-либо свирель, воском
18
Скреплённая? Не ты ли, неуч, на распутьях имел
обыкновение
Визгливой дудкой портить несчастную песню.
Theocr., 5.5-7
Κομάτας
τὺ γάρ ποκα δῶλε Σιβύρτα
5
6
ἐκτάσα σύριγγα; τί δ᾽ οὐκέτι σὺν Κορύδωνι
7
ἀρκεῖ τοι καλάμας αὐλὸν ποππύσδεν ἔχοντι;
Ты-то
когда,
раб
Сибирта
Приобрёл сирингу? Это больше не доставляет
удовольствия –
тебе,
играющему
на
тростниковой
дудке,
с
Коридоном посвистывать?
Здесь пятая Идиллия Феокрита снова выступает в качестве модели для
Эклоги Вергилия. Хотя контекст другой (в Идиллии Лакон обвиняет Комата
в краже свирели, а в Буколике Меналк просто насмехается над Даметом),
причина для насмешек остаётся прежней. Оба автора играют на различии в
звучании между музыкальными инструментами своих героев 30.
Следующий пассаж (28-51) основан на восьмой Идиллии 31, однако,
некоторые его части можно соотнести с отрывками из других Идиллий.
Подробнее о о различии между упомянутыми музыкальными инструментами:
West, M. L. Ancient Greek Music. Oxford, 1992. P. 113
31
Clausen, W. A Commentary on Virgil Eclogues. Oxford, 1994. P. 98.
30
19
Таким образом, сначала весь пассаж будет представлен и проанализирован в
контексте
восьмой
Идиллии,
а
затем
отдельные
его
части
будут
дополнительно соотнесены с прочими Идиллиями.
Verg., 3.28-51
Damoetas
28
Vis ergo inter nos quid possit uterque vicissim
29
experiamur? Ego hanc vitulam—ne forte recuses,
30
bis venit ad mulctram, binos alit ubere fetus—
31
depono: tu dic, mecum quo pignore certes.
32
De grege non ausim quicquam deponere tecum.
33
Est mihi namque domi pater, est iniusta noverca;
34
bisque die numerant ambo pecus, alter et haedos.
35
Verum, id quod multo tute ipse fatebere maius,
36
insanire libet quoniam tibi, pocula ponam
37
fagina, caelatum divini opus Alcimedontis;
38
lenta quibus torno facili superaddita vitis
39
diffusos hedera vestit pallente corymbos:
40
in medio duo signa, Conon, et—quis fuit alter,
41
descripsit radio totum qui gentibus orbem,
42
tempora quae messor, quae curvus arator haberet?
Menalcas
20
43
Necdum illis labra admovi, sed condita servo.
44
Et nobis idem Alcimedon duo pocula fecit,
45
et molli circum est ansas amplexus acantho,
46
Orpheaque in medio posuit silvasque sequentis.
47
Necdum illis labra admovi, sed condita servo:
48
si ad vitulam spectas, nihil est quod pocula laudes.
49
Nunquam hodie effugies; veniam, quocumque vocari
50
audiat haec tantum—vel qui venit ecce Palaemon
51
efficiam posthac ne quemquam voce lacessas.
Damoetas
Menalcas
Дамет
Хочешь ты, верно, чтоб между собой испытали мы,
Кто из нас что может? Я вот эту корову – чтоб ты
вдруг не отказался,
она дважды ходит к подойнику, двоих телят кормит
выменем –
Ставлю. Ты скажи, при каком залоге ты со мной
соревнуешься?
21
Меналк
Я не осмелюсь никого из стада отдать в залог с
тобой.
Ведь дома у меня отец и несправедливая мачеха;
Дважды в день пересчитывают оба скот, а один из
них – козлят.
Но то, что и сам ты признаешь более ценным,
[поставлю]
Коль скоро вздумалось тебе быть безумным, кубки
поставлю
Буковые – работу, гравированную божественным
Алкимедонтом;
На них гибкая лоза, лёгким резцом выточенная
поверх,
Обвивает грозди, рассыпанные на бледном плюще.
В середине – два изображения, Конон и – кем же был
второй,
Который палочкой очертил всё небо для людей,
И сроки, которые жнец и сгорбленный пахарь
имеют?
И пока ещё не поднёс я губ к ним, но храню секретно.
Дамет
22
И для нас тот же Алкимедонт два кубка сделал,
И лёгким аканфом обвил он ручки,
И Орфея поместил в центр, и леса, идущие следом.
И пока ещё не поднёс я губ к ним, но храню секретно:
Если посмотришь на корову мою, не за что будет
нахваливать кубки.
Меналк
Никак ты сегодня не сбежишь; Пойду, куда б ни
позвал.
Лишь послушает это… или тот, кто идёт. Смотри,
Палемон
Сделаю я, чтоб после этого никого ты голосом не
раздражал.
[Theocr.], 8.11-27
Μενάλκας
11
χρῄσδεις ὧν ἐσιδεῖν; χρῄσδεις καταθεῖναι ἄεθλον;
12
χρῄσδω τοῦτ᾽ ἐσιδεῖν, χρῄσδω καταθεῖναι ἄεθλον.
13
καὶ τίνα θησεύμεσθ᾽, ὅτις ἁμῖν ἄρκιος εἴη;
Δάφνις
Μενάλκας
23
Δάφνις
14
μόσχον ἐγὼ θησῶ: τὺ δὲ θὲς ἰσομάτορα ἀμνόν.
15
οὐ θησῶ ποκα ἀμνόν, ἐπεὶ χαλεπὸς ὁ πατήρ μευ
16
χἁ μάτηρ, τὰ δὲ μᾶλα ποθέσπερα πάντ᾽ ἀριθμεῦντι.
17
ἀλλὰ τί μὰν θησεῖς; τί δὲ τὸ πλέον ἑξεῖ ὁ νικῶν;
18
σύριγγ᾽ ἃν ἐπόησα καλὰν ἐγὼ ἐννεάφωνον,
19
λευκὸν κηρὸν ἔχοισαν, ἴσον κάτω, ἶσον ἄνωθεν,
20
ταύταν κατθείην, τὰ δὲ τῶ πατρὸς οὐ καταθησῶ.
21
ἦ μάν τοι κἠγὼ σύριγγ᾽ ἔχω ἐννεάφωνον.
22
λευκὸν κηρὸν ἔχοισαν, ἴσον κάτω, ἶσον ἄνωθεν.
23
πρώαν νιν συνέπαξ᾽: ἔτι καὶ τὸν δάκτυλον ἀλγέω
24
τοῦτον, ἐπεὶ κάλαμός με διασχισθεὶς διέτμαξεν.
25
ἀλλὰ τίς ἄμμε κρινεῖ; τίς ἐπάκοος ἔσσεται ἁμέων;
Μενάλκας
Δάφνις
Μενάλκας
Δάφνις
Μενάλκας
Δάφνις
24
26
τῆνον πῶς ἐνταῦθα τὸν αἰπόλον ἢν καλέσωμες;
27
ᾧ ποτὶ ταῖς ἐρίφοις ὁ κύων ὁ φάλαρος ὑλακτεῖ.
Меналк
Хочешь ты, чтоб мы выяснили [кто из нас сильнее]?
Хочешь ты сделать ставку?
Дафнис
Хочу это выяснить, хочу сделать ставку.
Меналк
И что мы поставим, чтоб нас достойное было?
Дафнис
Я поставлю бычка: ты же ставь ягнёнка, чтоб на
мать походил.
Μеналк
Не поставлю ягнёнка никогда, так как строг отец у
меня
Да и мать, они всех овец считают каждый вечер.
Дафнис
Но что же ты поставишь?Что сверх того получит
победитель?
Меналк
25
Свирель
красивую,
которую
сам
я
сделал,
девятиголосую,
Белым воском покрытую поровну сверху и снизу.
Её
могу
я
поставить,
то
же,
что
отцу
принадлежит, – не поставлю.
Дафнис
Действительно, есть девятиголосая свирель и у
меня,
Белым воском покрытая поровну сверху и снизу.
Только что её смастерил: всё ещё палец болит
тот
самый,
который
я
поранил,
расщепляя
тростник.
Меналк
Но кто же нас рассудит? Кто будет нашим
слушателем?
Дафнис
А что, если нам позвать сюда вон того козопаса?
У которого собака в белых пятнах лает на козлят.
Это известный ритуал в пасторальной поэзии. Прежде, чем начнётся
соревнование, участники делают ставки и выбирают того, кто рассудит их
спор. Как и у Феокрита, в Эклоге один из пастухов предлагает животное из
своего стада в качестве ставки и подговаривает второго сделать то же самое.
26
Однако второй отказывается поставить животное, потому что его родители
очень внимательно следят за стадом и пересчитывают всех животных.
Вместо этого он предлагает нечто, по его мнению, не менее ценное (два
кубка у Вергилия, свирель у Феокрита). Однако у первого из пастухов есть
точно такая же вещь, и потому она не может быть использована в качестве
ставки. В конце концов, оставив вопрос со ставками нерешённым, пастухи
переходят к выбору судьи.
Verg., 3.29-31
Damoetas
29
Ego hanc vitulam—ne forte recuses,
30
bis venit ad mulctram, binos alit ubere fetus—
31
depono.
Я вот эту корову – чтоб ты вдруг не отказался,
она дважды ходит к подойнику, двоих телят кормит
выменем – ставлю.
Theocr., 1.25-26
Αἴπολος
25
αἶγα δέ τοι δωσῶ διδυματόκον ἐς τρὶς ἀμέλξαι,
26
ἃ δύ᾽ ἔχοισ᾽ ἐρίφως ποταμέλγεται ἐς δύο πέλλας…
Дам я тебе козу, двойню родившую, трижды
подоить,
Которая, хоть и имеет двоих козлят, также доится
на два ведёрка.
27
В этих строках можно проследить влияние первой Идиллии Феокрита,
хотя контекст и является различным 32.
Verg., 3.32-34
Menalcas
32
De grege non ausim quicquam deponere tecum.
33
Est mihi namque domi pater, est iniusta noverca;
34
bisque die numerant ambo pecus, alter et haedos.
Я не осмелюсь никого из стада отдать в залог с
тобой.
Ведь дома у меня отец и несправедливая мачеха;
Дважды в день пересчитывают оба скот, а один из
них – козлят.
[Theocr.], 8.15-16
Μενάλκας 15
16
οὐ θησῶ ποκα ἀμνόν, ἐπεὶ χαλεπὸς ὁ πατήρ μευ
χἁ μάτηρ, τὰ δὲ μᾶλα ποθέσπερα πάντ᾽ ἀριθμεῦντι.
Не поставлю ягнёнка никогда, так как строг отец у
меня
Да и мать, они всех овец считают каждый вечер.
Несмотря на то, что Феокритова «мать» трансформировалась в Вергилия
в «мачеху», ситуация сохраняется. Мачеха в античной литературе зачастую
была символом злодейства, таким образом через данного персонажа
Вергилий стремится усилить эффект невозможности выбора такой ставки.
32
Coleman, R. Vergil. Eclogues. Cambridge, 1977. P. 112.
28
Verg., 3.38-39
Menalcas
38
lenta quibus torno facili superaddita vitis
39
diffusos hedera vestit pallente corymbos:
На них гибкая лоза, лёгким резцом выточенная
поверх,
Обвивает грозди, рассыпанные на бледном плюще.
Theocr., 1.29-31
Αἴπολος
29
τῶ περὶ μὲν χείλη μαρύεται ὑψόθι κισσός,
30
κισσὸς ἑλιχρύσῳ κεκονιμένος: ἁ δὲ κατ᾽ αὐτὸν
31
καρπῷ ἕλιξ εἱλεῖται ἀγαλλομένα κροκόεντι.
На краю вьётся по верху плющ,
Плющ, перевитый бессмертником: под ним же
Лоза обвивается, украшенная шафранно-жёлтыми
плодами.
Хоть оба фрагмента и похожи, вряд ли Вергилий стремился добавить
что-то к сказанному Феокритом. Более вероятно то, что он просто создал
собственное описание кубка, держа в памяти строки из Идиллии. В отрывке
Вергилия есть также одна важная особенность. Читатель может отнести
аблатив “hereda pallente” к глаголу “vestit”, тогда данный аблатив следует
считать
инструментальным.
Однако
при
ближайшем
рассмотрении
становится ясно, что этот аблатив, скорее всего, является локативом,
29
зависящим от “diffusos”. Учитывая этот факт, легче понять смысл отрывка и
перевести его.
Verg., 3.43
Menalcas
43
Necdum illis labra admovi, sed condita servo.
И пока ещё не поднёс я губ к ним, но храню секретно.
Theocr., 1.59-60
Αἴπολος
59
οὐδέ τί πω ποτὶ χεῖλος ἐμὸν θίγεν, ἀλλ᾽ ἔτι κεῖται
60
ἄχραντον.
И никогда ещё губа моя его не касалась, но лежит
ещё
Незапятнанный
Несомненно, Вергилий помнил об этих строках из Феокрита, сочиняя
свою Буколику.
Verg., 3.49-50
Menalcas
49
50
veniam, quocumque vocari
audiat haec tantum—vel qui venit ecce Palaemon
Пойду, куда б ни позвал.
Лишь послушает это… или тот, кто идёт. Смотри,
Палемон
Theocr., 5.61-65
30
Λάκων
Κομάτας
ἀλλὰ τίς ἄμμε
61
62
τίς κρινεῖ; αἴθ᾽ ἔνθοι πόθ᾽ ὁ βουκόλος ὧδ᾽ ὁ Λυκώπας.
63
οὐδὲν ἐγὼ τήνω ποτιδεύομαι: ἀλλὰ τὸν ἄνδρα,
64
αἰ λῇς, τὸν δρυτόμον βωστρήσομες, ὃς τὰς ἐρείκας
65
τήνας τὰς παρὰ τὶν ξυλοχίζεται: ἔστι δὲ Μόρσων.
Но
кто
же,
Кто нас рассудит? ах если б, пожалуй, пришёл тот
пастух, Ликоп.
Ничего мне от него не нужно: но вот того мужа,
Если хочешь, дровосека можем позвать, который
кустарники
Те, что рядом с тобой, собирает: звать его
Морсоном.
[Theocr.], 8.25-27
Μενάλκας 25
ἀλλὰ τίς ἄμμε κρινεῖ; τίς ἐπάκοος ἔσσεται ἁμέων;
Δάφνις
26
τῆνον πῶς ἐνταῦθα τὸν αἰπόλον ἢν καλέσωμες;
27
ᾧ ποτὶ ταῖς ἐρίφοις ὁ κύων ὁ φάλαρος ὑλακτεῖ.
Но кто же нас рассудит? Кто будет нашим
слушателем?
А что, если нам позвать сюда вон того козопаса?
31
У которого собака в белых пятнах лает на козлят.
После прочтения строк Вергилия создаётся ощущение, что Меналк
сперва хочет пригласить в качестве судьи определённого человека 33, но
позже решает, что любой судья ему подойдёт. Вероятно, он уверен в своей
победе. Напротив, у Феокрита в пятой Идиллии Комат отказывается
принимать кандидатуру Ликопа на роль судьи и предлагает дровосека
Морсона. Примечательно то, что Комат выигрывает состязание.
С другой стороны, в восьмой Идиллии Феокрита оба персонажа –
Дафнис и Меналк – не заботятся о том, кто именно будет судить их
состязание, и выбирают ближайшего к ним козопаса.
Verg., 3.52
Damoetas
52
Quin age, si quid habes.
Что ж, начинай, если есть, что сказать.
Theocr., 5.78
Λάκων
78
εἶα λέγ᾽ εἴ τι λέγεις.
Говори же, если есть, что сказать.
Фраза, произнесённая Даметом, заключает в себе некоторую долю
вызова, как если бы Дамет сомневался в том, что Меналку найдётся, что
сказать. Кроме того, несмотря на эту фразу, в итоге состязание открывает
Дамет (после реплики Палемона). Вероятнее всего, в качестве формулы для
этого вызова была использована цитата из пятой Идиллии Феокрита.
33
Conington, J. Publi Vergili Maronis Opera. London, 1865. P. 42.
32
Verg., 3.62
Menalcas
62
Et me Phoebus amat.
И меня Феб любит.
Theocr., 5.82
Λάκων
82
καὶ γὰρ ἔμ᾽ Ὡπόλλων φιλέει.
Ведь и меня Аполлон любит.
Эта фраза Вергилия – вероятнее всего, прямой перевод цитаты из пятой
Идиллии Феокрита. Однако, нельзя не отметить того, что обмен репликами у
Феокрита выстроен более изящно, чем у Вергилия 34: на фразу Комата “ταὶ
Μοῖσαί με φιλεῦντι πολὺ πλέον ἢ…” («Музы любят меня намного больше,
чем…») Лакон отвечает “καὶ γὰρ ἔμ᾽ ὡπόλλων φιλέει μέγα” («Ведь и меня
Аполлон любит сильно…»), тогда как у Вергилия Меналк говорит, что “et me
Phoebus amat” («…и меня Феб любит»), отвечая на высказывание Дамета о
том, что “ Ab Iove principium, Musae; Iovis omnia plena” («Музы, начнём с
Юпитера! Всё наполнено Юпитером»).
Verg., 3.64-67
Damoetas
64
Malo me Galatea petit, lasciva puella,
65
et fugit ad salices, et se cupit ante videri.
Яблоком в меня Галатея бросает, игривая девушка,
И бежит к вербам, и хочет, чтоб я её прежде
увидел.
34
Coleman, R. Op. cit., p. 117.
33
Theocr., 5. 88-91
Κομάτας
88
βάλλει καὶ μάλοισι τὸν αἰπόλον ἁ Κλεαρίστα
89
τὰς αἶγας παρελᾶντα καὶ ἁδύ τι ποππυλιάσδει.
И яблоки бросает в пастуха Клеариста,
Коз гонящего мимо, и сладко что-то бормочет.
Theocr., 6.6-7
Author
6
βάλλει τοι Πολύφαμε τὸ ποίμνιον ἁ Γαλάτεια
7
μάλοισιν…
Смотри, Полифем, Галатея бросает в стадо
яблоки
Яблоко – это символ любви, поэтому, бросая яблоком в кого-то, человек
заявляет
о
вполне
определённых
намерениях.
Подобная
сцена
в
произведении говорит о романтических чувствах, связывающих двух героев.
В приведённых выше строках из Буколики и пятой Идиллии пастухи
стремятся
продемонстрировать
с
помощью
сцен
с
яблоками
свою
успешность в любви. Вероятно, Вергилий при написании этих строк держал
в памяти цитату из Феокрита, используя её в качестве образца. Интересно,
что у Феокрита есть и другой эпизод, связанный с яблоками. В начале
шестой Идиллии девушка бросает яблоки не в пастуха, а в его стадо. Это
своего рода насмешка над невезучим в любви Полифемом.
Verg., 3.66
Menalcas
66
At mihi sese offert ultro, meus ignis, Amyntas.
34
И мне сам себя вдобавок предлагает, моё пламя,
Аминт
Theocr., 5.90-91
Λάκων
90
κἠμὲ γὰρ ὁ Κρατίδας τὸν ποιμένα λεῖος ὑπαντῶν
91
ἐκμαίνει.
Ведь что ж про меня, Кратид безбородый, приходя,
Пастуха [меня] сводит с ума.
Меналк хвастается тем, что его возлюбленный сам приходит к нему,
тогда как девушка Дамета убегает от него и хочет, чтобы он её искал. Эти
строки напоминают читателю об отрывке из Феокрита, где Лакон говорит о
Кратиде, который приходит к нему сам, не нуждаясь в призыве.
Verg., 3.70-71
Menalcas
70
puero silvestri ex arbore lecta
71
aurea mala decem misi; cras altera mittam.
Для мальчика с лесного дерева
снятых
Золотых яблок десяток послал; завтра столько же
пошлю.
Theocr., 3.10-11
10
ἠνίδε τοι δέκα μᾶλα φέρω: τηνῶθε καθεῖλον,
11
ὧ μ᾽ ἐκέλευ καθελεῖν τύ: καὶ αὔριον ἄλλά τοι οἰσῶ.
35
Взгляни-ка, я десять яблок тебе несу, оттуда нарвал
я,
откуда велела мне взять ты: и завтра ещё принесу.
Как было упомянуто выше, яблоко – символ любви. Принести кому-то
яблок и пообещать принести ещё – несомненное проявление сильной любви.
Эта сцена, вероятно, была позаимствована Вергилием из третьей Идиллии.
Verg., 3.80-81
Damoetas
80
Triste lupus stabulis, maturis frugibus imbres.
81
arboribus venti, nobis Amaryllidis irae.
Волк – горе для стад, дожди – для фруктов
созревших.
Деревьям – ветра, а нам – гнев Амариллис.
[Theocr.], 8.57-59
Δάφνις
57
δένδρεσι μὲν χειμὼν φοβερὸν κακόν, ὕδασι δ᾽ αὐχμός,
58
ὄρνισιν δ᾽ ὕσπλαγξ, ἀγροτέροις δὲ λίνα,
59
ἀνδρὶ δὲ παρθενικᾶς ἁπαλᾶς πόθος.
Для деревьев страх – зима дурная, воде – засуха,
птицам – силки, диким зверям – капканы,
мужу же тоска – от нежной девушки.
У Феокрита Дафнис считает, что нежные красавицы представляют
такую же угрозу для мужчин, как стужа для деревьев, засуха для потоков, а
36
силки и капканы – для птиц и зверей. Вергилий разрабатывает эту сцену,
делая гнев конкретной девушки – Амариллиды – опасным для Дамета.
Модель этой сцены, несомненно, заимствована из восьмой Идиллии.
Verg., 3.89
Damoetas
89
mella fluant illi
Мед потечёт для него…
Theocr., 5.126
Λάκων
126
ῥείτω χἁ Συβαρῖτις ἐμὶν μέλι
Пусть потечёт Сибарис для меня мёдом
Хотя внешнее оформление этих двух цитат похоже, мёд имеет для
авторов разное значение. Для Феокрита это лишь сладость, угощение, а для
Вергилия – символ Золотого Века, который, по его мнению, наступит после
рождения ребёнка (Эклога 4).
Verg., 3.94-97
Menalcas
Damoetas
94
Parcite, oves, nimium procedere; non bene ripae
95
creditur; ipse aries etiam nunc vellera siccat.
96
Tityre, pascentes a flumine reice capellas:
97
ipse ubi tempus erit, omnis in fonte lavabo.
Опасайтесь, овцы, слишком далеко убегать: не
хорошо берегу
Доверять; сам козёл не просушил ещё шерсти.
37
Титир, пасущихся коз отгони от реки:
Сам, как будет время, всех в источнике вымою.
Theocr., 5.100-104
Κομάτας
Λάκων
100
σίττ᾽ ἀπὸ τᾶς κοτίνω ταὶ μηκάδες: ὧδε νέμεσθε,
101
ὡς τὸ κάταντες τοῦτο γεώλοφον αἵ τε μυρῖκαι.
102
οὐκ ἀπὸ τᾶς δρυὸς οὗτος ὁ Κώναρος ἅ τε Κιναίθα;
103
τουτεῖ βοσκησεῖσθε ποτ᾽ ἀντολάς, ὡς ὁ Φάλαρος.
Эй! [отойдите] от дикой оливы, козочки! Вон там
паситесь,
где пологий склон и тамариски.
[отойдите] от деревьев, Конар и Кинайта!
Здесь паситесь, на востоке, где и Фалар.
Эта сцена очень трогательна. Она основана на подобном эпизоде из
Феокрита, однако Вергилий перерабатывает сюжет, добавляя ощущение
опасности. Если в Идиллии пастухи просто окликают своих коз, призывая
вернуться к остальному стаду, то в Буколике непослушание овец может
привести не только к мокрой шерсти, но и к более печальным последствиям.
В то же время, в этих сценах раскрывается забота пастухов о своём стаде, их
привязанность к подопечным.
Verg., 3.97
Damoetas
97
ipse ubi tempus erit, omnis in fonte lavabo.
38
Сам, как будет время, всех в источнике вымою.
Theocr., 5.145-146
Κομάτας
145
αἶγες ἐμαὶ θαρσεῖτε κερούτιδες: αὔριον ὔμμε
146
πάσας ἐγὼ λουσῶ Συβαρίτιδος ἔνδοθι λίμνας.
Козы мои, ободритесь, рогатые! завтра вас
всех я искупаю в пруду Сибаритском.
В данном отрывке из Феокрита имеется разночтение: предлагается
вариант “κράνας” вместо “λίμνας.” Вергилий, предположительно, мог знать
об этом разночтении 35.
Verg., 3.101
Damoetas
101
Idem amor exitium est pecori pecorisque magistro.
Любовь – есть равная гибель скоту и его пастуху.
[Theocr.], 8.47-48
Δάφνις
47
48
αἰ δ᾽ ἂν ἀφέρπῃ
χὡ τὰς βῶς βόσκὡν χαἱ βόες αὐότεραι.
и если уйдёт,
и пасущий быков, и быки иссыхают.
Идея скота, страдающего вместе с пастухом, заимствована Вергилием из
восьмой Идиллии Феокрита. Как уже говорилось выше, пастухи проводили
35
Clausen, W. A Commentary on Virgil Eclogues. Oxford, 1994. P. 114.
39
практически всё своё время вместе со стадом, поэтому можно предположить,
что животные действительно могли улавливать эмоции и настроение своего
пастуха.
Verg., 3.102
Menalcas
102
His certe neque amor causa est; vix ossibus haerent.
У этих точно и не любовь – причина, едва висят на
костях!
Theocr., 4.15-16
Βάττος
15
τήνας μὲν δή τοι τᾶς πόρτιος αὐτὰ λέλειπται
16
τὠστία.
От вон той-то коровы остались только
кости.
Вергилий наверняка держал в памяти эту цитату из четвёртой Идиллии
при написании своих строк.
40
Часть 2. Буколика 4
Четвёртая эклога выделяется среди остальных. Она – одна из
«самостоятельных» эклог Вергилия. Само её содержание отлично от других.
Уже в первых строках лирический герой заявляет о том, что будет петь вещи
более возвышенные, чем рощи (arbusta) и низкорослые тамариски (humiles
myricae). Дальнейший сравнительный анализ наглядно продемонстрирует и
другие особенности этой эклоги.
Verg., 4.2
[Anonymous]
2
Non omnis arbusta iuvant humilesque myricae;
Не всем нравятся рощи и низкие тамариски
Theocr., 1.12-13
Θύρσις
τεῖδε καθίξας,
12
13
ὡς τὸ κάταντες τοῦτο γεώλοφον αἵ τε μυρῖκαι,
присаживайся здесь,
где вот этот покатый холм и тамариски
Тамариски
для
буколических
поэтов
–
своего
рода
символ
пасторального пейзажа. Так у Феокрита они – часть уютной атмосферы,
располагающей к пению и игре на музыкальных инструментах. Для Вергилия
это растение также связано с пастушьими песнями, он использует его как
часть символического описания буколической поэзии, которая, как следует
из представленной выше цитаты, доставляет удовольствие далеко не всем.
41
Verg., 4.10
[Anonymous]
10
casta fave Lucina: tuus iam regnat Apollo.
Благоволи,
чистая
Луцина 36:
ведь
уж
царствует твой Аполлон.
Theocr., 17.60-67
[Anonymous]
60
ἔνθα γὰρ Εἰλείθυιαν ἐβώσατο λυσίζωνον
61
᾿Αντιγόνας θυγάτηρ βεβαρημένα ὠδίνεσσιν:
62
ἡ δέ οἱ εὐμενέοισα παρίστατο, κὰδ δ᾽ ἄρα πάντων
63
νωδυνίαν κατέχευε μελῶν: ὁ δὲ πατρὶ ἐοικὼς
64
παῖς ἀγαπητὸς ἔγεντο. Κόως δ᾽ ὀλόλυξεν ἰδοῖσα,
65
φᾶ δὲ καθαπτομένα βρέφεος χείρεσσι φίλῃσιν:
66
‘῎Ολβιε κοῦρε γένοιο, τίοις δέ με τόσσον, ὅσον περ
67
Δᾶλον ἐτίμησεν κυανάμπυκα Φοῖβος ᾿Απόλλων:
Ведь там Илифию громко звала разрешающую
от бремени
Дочь Антигона, отягчённая родовыми болями.
Благосклонная же богиня явилась к ней и во всё
Тело влила покой. Похожий на отца
По всей видимости, имеется в виду Диана, а не Юнона (Servi Grammatici in
Vergili Bucolica et Georgica Commentarii / Rec. G. Thilo. Leipzig, 1887. P. 45).
36
42
Сын любимый родился. Кос же, увидев, громко
закричал
И
сказал,
взяв
новорождённого
ребёнка
нежными руками,
«Будь счастлив, сын! Ты должен почитать
меня столь же сильно, сколь
Окружённый тёмно-синим кольцом Делос чтил
Феб Аполлон.
Появление Аполлона и Дианы было, по всей видимости, навеяно
отрывком из 17 Идиллии, посвящённым рождению Птолемея II. Луцина –
эпитет Дианы как покровительницы рожениц. Эта богиня отождествлялась с
Илифией, упоминаемой Феокритом в приведённом выше отрывке греческой
богиней деторождения.
Verg., 4.58-59
[Anonymous]
58
Pan etiam, Arcadia mecum si iudice certet,
59
Pan etiam Arcadia dicat se iudice victum.
Даже Пан, если решит со мной состязаться
при судье-Аркадии,
Даже Пан назовёт себя побеждённым при
судье-Аркадии.
Theocr., 11.22-23
[Anonymous]
22
φοιτῇς δ᾽ αὖθ᾽ οὑτῶς, ὅκκα γλυκὺς ὕπνος ἔχῃ με,
43
23
οἴχῃ δ᾽ εὐθὺς ἰοῖσ᾽, ὅκκα γλυκὺς ὕπνος ἀνῇ με,
Приходишь сюда ты тогда, когда сладкий сон
охватывает меня,
Уходишь же, прямо идя, когда сладкий сон меня
отпускает.
Анафора
у
Вергилия,
предположительно,
появилась
вследствие
повреждений текста 37. Однако, Довер пишет о том, что такого рода
симметрия
была
характерна
для
Феокрита
и
его
последователей-
буколических поэтов 38. Довер рассуждает также о том, что поэты
классической эпохи избегали повторов, но зато их активно использовали для
бытовых и ритуальных песен. Поэтому, вероятно, такая симметрия была
привлекательной для Феокрита, а позже и для Вергилия.
37
38
Coleman, R. Op. cit., p. 148.
Sir Kenneth J. Dover, Theocritus. Selected Poems. Wauconda, 1994. P. xlvii.
44
Заключение
Обобщая всё вышесказанное, можно сделать следующие выводы.
Истоки буколического жанра можно найти уже в самых ранних
литературных произведениях. Постепенно развиваясь и заимствуя различные
элементы из других жанров, он достиг наивысшей точки своего расцвета в
творчестве Феокрита. Далее, после нескольких веков фактического забвения,
пастораль переживает возрождение в Буколиках Вергилия.
Исследование Третьей и Четвёртой Буколик в контексте творчества
Феокрита показало, что (1) Третья Буколика содержит множество как
лексических, так и стилистических параллелей с Идиллиями и является
классическим образцом пасторальной поэзии; (2) Четвёртая Буколика
практически не имеет общих черт с творчеством Феокрита, так как, по
словам самого Вергилия, «поёт вещи более возвышенные», чем простая
сельская действительность.
Подводя итог сравнению, можно заключить, что степень влияния
творчества Феокрита зависит от конечной цели, преследуемой Вергилием
при создании каждой конкретной Буколики.
45
Список литературы
I.
Издания авторов:
•
Athenaeus. Dipnosophistae. Vol. I, III / Rec. G. Kaibel. Stutgardiae,
1962
•
Comicorum Graecorum Fragmenta, vol. VI fasc. 1 / Ed. G. Kaibel.
Berlin, 1849
•
Homer. Homeri Opera in five volumes / Ed. D. B. Monro, T. W. Allen.
Oxford, 1920
•
Idylls. Theocritus /Ed. R. J. Cholmeley. London, 1901
• P. Vergilius Maro. Bucolica / Ed. S. Ottaviano. Göttingen, 2013
•
Scholia in Theocritum Vetera / Rec. C. Wendel. Leipzig, 1914
•
Servi Grammatici in Vergili Bucolica et Georgica Commentarii / Rec.
G. Thilo. Leipzig, 1887
•
II.
III.
Theocritus. Moschus. Bion / Ed. N. Hopkinson. Cambridge, 2015
Комментарии:
•
Clausen, W. A Commentary on Virgil Eclogues. Oxford, 1994
•
Coleman, R. Vergil. Eclogues. Cambridge, 1977
•
Conington, J. Publi Vergili Maronis Opera. London, 1865
•
Gow, A. S. F. Theocritus. Cambridge, 1965
Дополнительная литература:
•
Ahrens, H. L. De Graecae Linguae Dialectis. Vol. II. Gottingae, 1839
•
DeVeau, F. J. The Bucolics of Vergil. New York, 1935
•
Dickey, E. Ancient Greek Scholarship A Guide to Finding, Reading,
and Understanding Scholia, Commentaries, Lexica, and Grammatical
Treatises, from Their Beginnings to the Byzantine Period. Oxford, 2007
•
Durant, W. The Life of Greece. New York, 1939
•
Herford, C. H. Spenser’s Shepheards Calendar. London, 1914
46
•
Mackail, J. W. Lectures on Greek Poetry. London, 1910
•
Reitzenstein, R. Epigramm und Skolion. Giessen, 1893
•
Sidgwisk, A. P. Vergili Maronis Bucolica. Cambridge, 1901
•
Sir Kenneth J. Dover. Theocritus. Selected Poems. Wauconda, 1994
•
Sir Paul Harvey. The Oxford Companion to Classical Literature.
Oxford, 1937
•
West, M. L. Ancient Greek Music. Oxford, 1992
•
Дуров, В. С. История римской литературы. СПб, 2000
•
Радциг, С. И. История древнегреческой литературы. Москва, 1982
47
Отзывы:
Авторизуйтесь, чтобы оставить отзыв